Золотая клетка

Экстра 3.2 Академия Цилинь

Мин Сянь и император сидели на деревянном возвышении во дворе Академии: император посередине, сбоку от него в кресле старшая принцесса, с другой стороны – Ши Гуань в своей неизменной маске. Перед каждым стоял небольшой столик, на котором были фрукты и холодное вино, а над головами их раскинулся навес от солнца. Благодаря этому им было не слишком жарко.

Перед помостом на большом пространстве расставили столы, над которыми склонились кандидаты в ученики Академии Цилинь. На каждом столе лежали кисти, бумага и тушь. Задание у всех было одно – изобразить строчку из стихотворения, и у всех строчки были разные. Мин Сянь сама лично отбирала стихи и теперь предвкушала, что же она увидит.

– Интересный вступительный экзамен, – сказал ей Цзи Хэ, просматривая список стихотворений. – Но не слишком ли сложно? Чтобы выполнить это задание, нужно не только уметь рисовать, но и обладать талантом к поэзии, чтобы правильно трактовать слова великих.

– Ваша подданная хотела, чтобы будущие ученики Академии были не только одарены художественно, но и обладали широким кругозором и разбирались в трактатах, – отозвалась Мин Сянь.

– Так вы выращиваете будущих чиновников для столицы, – хихикнул Цзи Хэ. Несмотря на юный возраст, он был очень проницателен.

– Искусство не может помочь управлять страной, но люди, познающие мир через него, точно станут отличным подспорьем для двора и Вашего Величества, поскольку эта подданная уверена, что искусство помогает развивать ум, – кивнула Мин Сянь.

– Ваше Высочество все отлично продумали, – сказал Ши Гуань, улыбаясь принцессе. Мин Сянь вернула ему улыбку. Ши Гуань ей нравился – годы вдали от родины заострили его ум и проницательность, и из обычного военного чиновника мелкого ранга он сделался мудрым наставником, который оказывал неоценимую помощь императору и пользовался его абсолютным доверием. Уже начали ходить слухи, дошедшие и до Вэньчжоу, что Ши Гуань – это новый великий советник, который постепенно собирает в своих руках все большую власть и может угрожать безопасности трона. Однако Мин Сянь совершенно не беспокоилась на этот счет – раз Цзи Хэ уверен в его лояльности, волноваться не о чем.

К тому же это было уже давно не ее дело. Чиновники, когда она отреклась от власти, полагали, что это лишь хитрый ход императрицы, чтобы править из-за трона, поскольку всем было очевидно влияние Мин Сянь на Цзи Хэ. Однако ее поспешный отъезд из столицы и то, что два года она вообще не поддерживала никаких отношений со столичными чиновниками, поставили всех сплетников в неловкое положение. Они недоумевали: собирает ли старшая принцесса на границе войска, чтобы отделиться от Северной Сунь, или же планирует переворот, как только перестанут говорить о ее роли в убийстве двух братьев? Словом, все придворные, приехавшие с новым императором, с подозрением посматривали на окружение в Вэньчжоу. Им все казалось, что императора схватят в заложники или убьют, и они совершенно точно не ожидали, что тетя и ее царственный племянник будут болтать, как близкие родственники, и обсуждать политические дела без всякой секретности.

Мин Сянь казалась такой же безмятежной, как и на троне, поэтому подозрения не могли так просто пройти. По лицу бывшей императрицы никогда нельзя было понять, о чем она думает, поэтому многие новые приближенные Цзи Хэ чувствовали себя в Вэньчжоу как на иголках. Цюйцинь знала, что никак не сможет их убедить в своей безоговорочной лояльности трону (учитывая тот факт, что ее собственные дядюшка и матушка убили ее родных братьев), а потому предпочитала вообще не волноваться по этому поводу.

Навес от солнца защищал императора и его приближенных, но бедные кандидаты в студенты жарились на пекле, смахивая пот длинными рукавами.

– Ваше Высочество! – Звонкий голос заставил Мин Сянь отвлечься от разговора с императором и посмотреть в сторону площади.

– Да? – приподняла брови та, кидая взгляд на палочку благовоний, отмерявшую время. Оставалось еще около получаса.

– Я закончил. Могу я уйти в тень? – Молодой человек, на которого смотрела бывшая императрица, вытер пот с раскрасневшегося лба. С расстояния Мин Сянь не могла четко разглядеть его лица, но оно показалось ей довольно худым, а фигура кандидата – тонкой и изящной. Он был невысоким по сравнению с остальными молодыми людьми, даже низким, его лицо покраснело от жары, но вызов в его голосе заставил Мин Сянь нахмуриться.

– Ты уже закончил? – спросила она. Ей не нравились молодые люди, которые считали себя умнее всех. Она сама такой была и больно обожглась. – Время еще есть.

– Ваше Высочество, я закончил, – твердо отозвался тот. Остальные кандидаты украдкой переглянулись. Никто не хотел сдавать работу первым, хотя многие уже тоже закончили. Задание было сложным, и они не хотели становиться первопроходцами, а потому добровольно жарились на солнце. Мин Сянь, конечно, это давно заметила, но не собиралась их разоблачать. Быть художником – не значит быть смелым, однако она уважала это качество.

– Что ж, давай посмотрим на твою работу. – Мин Сянь хлопнула в ладоши и с помощью Чжоу Су поднялась на ноги. У нее на миг закружилась голова, но старый евнух прочно держал ее под локоть. – Ваше Величество, вы хотите поглядеть на творение первого кандидата?

– О, конечно. – Цзи Хэ с готовностью вскочил, не дожидаясь помощи прислуги. Энергия в молодом императоре била ключом, и Мин Сянь невольно почувствовала себя старее, чем была на самом деле.

Молодой человек с почтением поклонился обоим, отходя в сторону. Остальные кандидаты и чиновники тоже с любопытством потянулись к его столу. Однако Мин Сянь, стоило ей увидеть работу, хохотнула, тут же прикрывая рот рукой и делая вид, что закашлялась.

– Эт-то… – с сомнением протянул император, оглядываясь на тетю в поисках поддержки. – Тетушка?..

– Наглец, – натянув на лицо равнодушную маску, произнесла Мин Сянь. – Как твое имя?

Кандидат тут же бухнулся на колени, простираясь в поклоне:

– Суй Юнлинь, – произнес тот, – из провинции Фуцзинь. Этот ученик не хотел оскорбить Учителя.

– О? – Мин Сянь приподняла брови, сдерживая улыбку. – А кажется, что, наоборот, молодой господин Суй обвиняет эту принцессу в намеренном создании сложностей на экзамене.

– Ничтожный бы не посмел! – звонким голосом отозвался тот. Он приподнял голову, глядя на гунчжу. У него был звонкий голос, приятные черты лица и хитрые персиковые глаза. Несмотря на его слова, в глазах стоял упрек. От долгого пребывания на солнце его шея и нос обгорели, придавая ему вид крестьянина с полей.

– Что происходит? – спросил Цзи Хэ, переводя взгляд с них на рисунок. – Тетушка, что не так?

– Позвольте этому ничтожному пояснить, – вызвался кто-то из толпы, указывая пальцем на рисунок. В нем не было ничего такого необычного, если не разбираться в живописи. Однако Мин Сянь безошибочно узнала полную копию на свою собственную работу пятилетней давности: это был летний пейзаж с горами и пересохшей рекой. – У господина Суя была строчка из поэмы Ван Вэя:

– Зная сюжет стихотворения, несложно представить себе подобный безлюдный, безводный пейзаж, однако этот рисунок в точности повторяет работу Ее Высочества в третий год правления, копии которой ходили по стране, а потому служит очевидным упреком Ее Высочеству, что она заставила… нас… – молодой человек замялся, не зная, как закончить мысль вежливо.

– Жариться под солнцем, – с легким смешком произнесла Мин Сянь.

– Прошу простить этого ничтожного за дерзость, – с почтительным поклоном отозвался молодой человек. У него было открытое, дружелюбное лицо, но между бровей залегла складка, а тонкие губы были плотно сжаты. Он казался воплощением провалившего экзамены студента, решившего попробовать себя в новой области.

– Твое имя? – поинтересовалась Мин Сянь, разглядывая лицо юноши.

– Этого ничтожного зовут Дэ Дун, я родился в Вэньчжоу, – отозвался тот, подтверждая ее догадку.

– Какая наглость! – между тем зашептались чиновники, глядя на стоящего на коленях Суй Юйлиня.

– Позвольте этому ничтожному оправдать себя! – звонко сказал тот, без страха глядя на Мин Сянь.

– Говори.

– Этот ничтожный считает, что Ваше Высочество действительно могли бы поставить навес для кандидатов, потому что на солнце даже тушь плавится. Что до сюжета моей картины, я полагаю, она подходит под строчки, что мне были выданы, – поджимая губы, сказал он.

Мин Сянь рассмеялась, и все вокруг тут же обратили на нее внимание: чиновники пооткрывали рты в удивлении, впервые видя бывшую императрицу такой веселой, а остальные в страхе, что это плохой знак. Старшая принцесса славилась жесткостью и прагматичностью.

– Что ж, наглость и торопливость – это два качества, которые не должны быть присущи художнику и каллиграфу, – наконец сказала она, обращая взгляд на Суй Юйлина. И того прошиб холодный пот – это был тот самый ледяной взгляд, пригвоздивший его к месту. Старшая принцесса казалась всем вокруг абсолютно безобидной – до той поры, пока они не знакомились с ней, а затем все уже считали, что холоднее человека в мире не встречали. Так, впрочем, думали только посторонние, потому что ни Цзи Хэ, ни Ши Гуань, ни Чжоу Су, ни тем более Шан Юй с этим бы не согласились. – Покинь здание Академии.

– Но Ваше Выс!.. – воскликнул тот, кидая на нее полный ужаса взгляд, но затем быстро опустил голову и, собрав свои пожитки, под взглядами всех присутствующих покинул двор.

– Продолжайте! – воскликнула Мин Сянь, заметив, что все в страхе уставились на нее. Кандидаты поспешно бросились к своим столам, а гунчжу и свита императора вернулись под навес.

– Не слишком ли это было… жестоко, тетушка? – с сомнением спросил Цзи Хэ, глядя на нее.

– Нет, стоило вообще побить его палками за оскорбление Ее Высочества, – вмешался Ши Гуань. – Ваше Величество слишком мягки. Этот молодой господин Суй проявил неуважение к будущему Учителю и осмелился в завуалированной форме пожаловаться на условия экзамена.

– Что ж, если взглянуть на все с этой стороны… – протянул император и более не стал продолжать тему.

Когда догорела палочка благовоний, император и старшая принцесса вновь поднялись принимать работы. В результате из пятидесяти кандидатов в ученики Академии попало двадцать человек, среди них оказался и Дэ Дун, которого Мин Сянь взяла своим личным учеником. Тот упал на колени и отбил три положенных поклона, а затем поднес ей пиалу чая, тем самым официально признав ее своим Учителем.

День был долгим и жарким, и после окончания экзамена Мин Сянь отпустила всех, сказав, что занятия начнутся через неделю. Пока расходились люди, а император направился вперед в поместье принцессы, Чжоу Су подошел к Мин Сянь, в задумчивости рассматривающей работы.

– Ваше Высочество, тот провинившийся кандидат все еще у ворот.

– Что? – очнулась та от своих мыслей.

– Суй Юнлинь. Он стоит на коленях с тех пор, как ушел, и просит встречи с Вашим Высочеством, чтобы, как он выразился, «извиниться», – пояснил старый евнух, вытирая лоб платком. Он весь спарился за сегодня, находясь под навесом, и представлял, каково юноше, который столько времени провел на улице под палящим солнцем, стоя на коленях.

– А он упорный, – неизвестно чему улыбнулась Мин Сянь, направляясь к зданию, где располагался ее личный кабинет. – Позови его в мой кабинет.

Уже начало постепенно темнеть – экзамен занял весь день, поэтому слуга принес свечу в кабинет, и когда Мин Сянь уселась за стол, вернулся Чжоу Су, ведя за собой юношу. Его лицо обгорело, но взгляд оставался таким же вызывающим, хотя он и старался смотреть в пол.

– Чжоу Су, принеси чай. Господин Суй наверняка мучается жаждой, – сказала гунчжу, глядя на молодого человека.

Когда за евнухом закрылась дверь, Суй Юнлинь упал на колени.

– Ваше Высочество, пожалуйста, возьмите меня в качестве своего ученика! – взмолился тот.

– Почему я должна? – подняла брови та.

– Потому что… потому что… – Суй Юнлинь пожевал губы, – потому что этот ученик рисует куда лучше Дэ Дуна!

– Я ищу не просто художников. Я хочу обучать почтительных молодых людей, которые смогут стать опорой государству, – скучающе отозвалась Мин Сянь. Пришел Чжоу Су, ставя перед ними чайничек и две пиалы. Он разлил чай, а затем почтительно откланялся.

– Этот ничтожный был непочтителен, но…

– Но что? – Мин Сянь смотрела на него в упор, не мигая. Ее красивое лицо ничего не выражало, и это всегда сбивало собеседников с толку.

– Но ведь вы чего-то такого и ждали? Художники по большей части – трусливые люди, а чиновник не может быть трусом, иначе он не сослужит пользы своему отечеству. Любой может совершенствовать свою каллиграфию за четырьмя стенами, но мало кто способен передать через нее то, что ему хочется сказать, – смело выпалил Суй Юнлинь.

– Чем же девица поможет государю? – со смешком спросила принцесса.

Суй Юнлинь открыл рот, а затем тут же захлопнул его, падая на пол:

– Прошу, пощадите эту ничтожную за обман! Я не хотела вводить Ваше Высочество в заблуждение, я лишь мечтала служить Его Величеству, а Академия – это прекрасный старт.

– Значит, я угадала. – Мин Сянь не была удивлена. Еще там, на площади, она поняла, что перед ней девушка. – Зачем ты сбежала из дома и переоделась мужчиной, чтобы принять участие в испытании?

– Я не хочу сидеть дома и вышивать. Я хочу служить Его Величеству, я хочу изучать живопись, каллиграфию, я хочу учиться, хочу вступать в дебаты, читать древние трактаты! Я хочу быть как вы! – вдохновленно произнесла девушка, и теперь в ее лице читалась откровенная храбрость – ей было уже все равно, что случится дальше, ведь ее все равно раскрыли. – Я пробралась на испытания, чтобы попытаться влиться в члены Академии. Я восхищаюсь мудростью Вашего Высочества и молю принять эту ничтожную в качестве ученицы!

– Где твои родители? – нахмурилась Мин Сянь.

– У Суй Юнлинь нет ни отца, ни матери. Тетка, что растила меня, недавно умерла, а ее родственники хотели продать меня в служанки. Я услышала о наборе в Академию и сбежала, чтобы попытать счастья. Было сказано, что неместным ученикам предоставляют жилье и стипендию. Я, конечно, не мужчина, но по уму им не уступаю!

– Ты где-то обучалась? – спросила бывшая императрица, рассматривая девушку. Сейчас она заметила, что халат на ней – латаный-перелатаный, ткань давно выцвела, но держалась она с достоинством, да и ее знание литературы и искусства было немалым, вывод об этом можно было сделать из ее результатов на экзамене.

– Мой отец был учителем в сельской школе. От него осталось немало книг и трактатов, по ним Суй Юнлинь училась читать и писать, поневоле и запомнила, – скромно отозвалась девушка, но по ее лицу было понятно, что все не так просто. Наверняка тетка притесняла сироту, и та жила практически как служанка. Минуты, когда она имела доступ к отцовским книгам, были редкими и запретными.

Мин Сянь молчала, обдумывая решение. Суй Юнлинь не смела больше умолять и застыла на коленях, сгорбившись и выглядя ужасно жалко. Мин Сянь понимала, что потакать обману не пойдет на пользу никому, но… Ее сердце было не из камня. К тому же она всегда хотела, чтобы в империи мужчины и женщины имели более равные права. С ее восшествием на трон начались изменения, но ее уход снова все заморозил. Теперь же ей представлялся шанс добиться того, чтобы женщины были не просто красивыми вазами в домах мужчин…

– Суй Юнлинь, я скажу прямо… – произнесла она наконец, разрывая гнетущую тишину. – Ты предлагаешь этой принцессе пойти на обман. Сейчас в империи нет законов, позволяющих девушкам учиться в подобных заведениях. Обучение в Академии, может, и даст тебе возможность служить при дворе, но ты всю жизнь будешь находиться под давлением своей тайны и страхом разоблачения. Это не жизнь. Уж я-то знаю. – Она многозначительно кашлянула, думая о своей жизни во дворце.

– Суй Юнлинь понимает! Я готова пойти на любой риск, только бы не становиться служанкой и получить возможность учиться. Я не хочу выходить замуж и сидеть дома! – с горячностью молодых выпалила она.

Мин Сянь пожевала губы.

– Ваше Высочество, пожалуйста! Дайте мне шанс! Один месяц, я не прошу большего. Если за месяц эта ничтожная не сможет доказать, что достойна обучаться в Академии, я уйду, – умоляюще произнесла девушка, глядя на нее своими большими глазами, в которых стояли слезы. Она, кажется, действительно была в отчаянном положении.

– Хорошо, – наконец приняла решение бывшая императрица. – Один месяц. По истечении срока я посмотрю на твои результаты, и если они будут неудовлетворительными, ты уйдешь и не будешь устраивать такую же сцену, как сегодня.

– Да! Да, спасибо, Ваше Высочество! Спасибо! Спасибо! – Суй Юнлинь упала на пол, отвешивая поклоны один за другим. – Спасибо! Вы не пожалеете! Спасибо!

– Ну все-все, хватит, – поморщилась принцесса. Она терпеть не могла эти поклоны – они напоминали ей о бытности императрицей. – Если тебе негде остановиться, я попрошу Чжоу Су разместить тебя в отдельной комнате в общежитии Академии.

– У этой ученицы и правда нет ни кола ни двора, – заявила та, перейдя от «ничтожной» к «ученице» не моргнув глазом. Мин Сянь хмыкнула. Занятная девица.

– Я возьму тебя в личные ученики, чтобы обезопасить твою тайну. Если через месяц ты хорошо себя покажешь, то мы не раскроем ее. Но если я замечу хоть что-то похожее на нарушение правил приличий… – сурово пригрозила она.

– Эта ученица пришла сюда учиться! – с некоторой обидой заявила та. – Суй Юнлинь не посмеет хоть чем-то посрамить честь Академии.

Мин Сянь вздохнула после этих слов, чувствуя, как у нее начинает болеть голова. Она уже моментально пожалела, что взяла ее в ученицы, но назад пути не было. Девушка тут же подскочила, передавая ей пиалу чая, чтобы она официально признала себя ее Учителем.

– Я также расскажу о твоей тайне моему управляющему Чжоу Су, а также главе Академии. – Видя, что девушка побледнела, она добавила: – В противном случае мы можем столкнуться с проблемами. Лучше пусть несколько доверенных мне лиц знают о подобном. А также Его Величество.

– Император?! – в ужасе Суй Юнлинь вскочила на ноги. – Но, Учитель…

– Не волнуйся, император не будет против, – заверила ее Мин Сянь.

Более-менее успокоенная девушка снова опустилась на колени. Мин Сянь позвала Чжоу Су и вкратце рассказала ему, что происходит. Пока евнух отправился размещать бесконечно благодарящую девушку, Мин Сянь помассировала виски. Тяжесть навалилась на плечи вместе с тошнотой. Может быть, она перегрелась на солнце сегодня? Пора было направляться домой, но она так устала… Дома ее ждал император и его свита, и нужно было снова держать лицо, снова отвечать на вопросы и задавать свои, снова… Мин Сянь решила дождаться Чжоу Су в надежде, что, если они позже вернутся в поместье, Его Величество и приближенные уже лягут спать.

Чжоу Су вернулся довольно быстро – и, разумеется, с недовольной гримасой.

– Зачем вы приняли ее? – спросил он прямо.

– Ей некуда идти, – развела руками та.

– Академия Цилинь – не приют для страждущих, – парировал евнух Чжоу, скрещивая руки на груди. Бывшая императрица, ранее безжалостная, теперь сдалась под напором какой-то девчонки!

– Не приют, да… Но она действительно умна. Будет жаль, если ее судьба окажется совершенно неприглядной. К тому же я дала ей срок всего в месяц, – сказала Мин Сянь, медленно поднимаясь из-за стола. – Я хочу, чтобы моя Академия была местом свободы искусства, без рамок полов и условностей. Ох, надеюсь, что Его Величество уже лет.

– Из поместья присылали человека полчаса назад – Его Величество дожидается вас и даже не ужинал, – сообщил Чжоу Су.

– Что же ты раньше не сказал?! – воскликнула Мин Сянь, теряя хладнокровие. – Кажется, я дала этим старым хрыщам еще один повод перемыть мне кости.

– С вас не убудет, – пробормотал Чжоу Су.

– С возрастом ты становишься все более смелым, – хмыкнула девушка, когда они направились к воротам. – Я полагаю, что Суй Юнлинь покорит и твое старое сердце.

– Очень сомневаюсь, – покачал головой евнух, помогая гунчжу забраться в повозку. Они двинулись по темным улицам – солнце уже давно зашло, а в Вэньчжоу вечерами было тихо. Где-то вдалеке слышался тихий плеск волн моря о берег, слышались крики ночных торговцев, веселая возня в домах, которые они проезжали. Мин Сянь, положив локоть на раму окошка, смотрела на улицу, чувствуя, как к горлу подступает тоска от охватившего ее одиночества. Она еле слышно вздохнула – подумать только, всего два года, а она уже не может представить себе и дня без Шан Юя. Ужасно. Что же будет, если судьба разлучит их? Она тряхнула головой, даже не смея думать об этом. Она не отпустит этого человека никуда – не после всего, что было между ними. Мин Сянь была окончательно и бесповоротно однолюбом, и для счастья ей больше ничего не надо… Она хмыкнула, подумав о том, что отец-император на Небесах, вероятно, все волосы себе повырывал от осознания, что брошенная им вскользь идея разрешить им вместе играть спровоцировала этот союз.

– Приехали, – сообщил Чжоу Су, останавливаясь у главных ворот. Мин Сянь поднялась и чуть не упала, когда пыталась вылезти. Евнух тут же подлетел, заохав, но она отмахнулась.

– Я просто устала. Может быть, они все уже легли спать… – с надеждой выдохнула она, заходя внутрь.

Разумеется, ей не повезло. Ей пришлось ужинать со всеми чиновниками и приближенными императора, чувствуя, как ее тело готовится предать ее, и только перед сном гунчжу удалось перекинуться парой слов с Его Величеством.

– Девушка? – удивление Цзи Хэ было столь большим, что Ши Гуань закашлялся, пряча улыбку в кулак. – Ты знал? – тут же спросил он у советника.

– Догадывался. У Суй Юнлинь не было кадыка и кожа слишком светлая для уроженки Фуцзиня, – отозвался тот. Мин Сянь кивнула – как она и ожидала, наблюдательный Ши Гуань тоже все это заметил.

– Зачем же ты приняла ее, тетушка? – изумлялся Цзи Хэ.

– Я приму ее как личную ученицу, – сказала Мин Сянь. – Если она покажет неплохие результаты, возможно… в будущем я смогу вырастить из нее помощницу себе в Академии. – На самом деле она уже все продумала, когда решила принять девушку. Без твердого плана она бы даже не стала рассматривать эту возможность.

– Личную ученицу? – воскликнул Цзи Хэ.

– Так я смогу уберечь ее от ненужных взглядов других учеников, – кивнула Мин Сянь.

– Но, тетушка, вас обвинят в предвзятости к своему полу, если узнают…

– Пусть, – отмахнулась принцесса. – Империи давно пора перестать считать женщин украшениями.

– Тетушка верно говорит! – подхватил Цзи Хэ, как послушный мальчик. – Мы издадим указ, разрешающий женщинам поступать в Академии! Мы…

– Не торопитесь, Ваше Величество, – девушка ласково погладила его по руке. – Не торопитесь. Изменения должны быть постепенными. Быть может, Суй Юйлинь станет первым камешком, который сокрушит эту древнюю плотину…

– Первым камешком были вы, Ваше Высочество, – встрял Ши Гуань. Она улыбнулась, думая, что это и в самом деле так. Ее правление – короткое, тусклое, как погасшая свеча, тем не менее помогло таким, как Суй Юйлинь, понять, что за высокими стенами есть бескрайний мир. Это… дорогого стоило.

– Что ж, больше новостей нет. Я поспешу оставить Ваше Величество, чтобы вы могли отдохнуть, – сказала она, поднимаясь.

Девушка вдруг почувствовала, как перед глазами померкло. Она сделала шажок и, к собственному удивлению, ноги подвели ее. Перед тем как она рухнула, она увидела, что к ней тянется Цзи Хэ, а Чжоу Су спешит с искаженным ужасом лицом.

– Тише, не разбудите Ее Высочество!

– Да ты сам больше всех шумишь.

– Если вы сейчас не замолкнете, мне придется пойти на высочайшее преступление и выгнать Ваше Величество из покоев.

Последний голос был ей знаком. Мин Сянь открыла глаза, без удивления обнаружив себя на кровати в личных покоях. Рядом сидел Шан Юй, вцепившись в ее руку. Его лицо было бледным, глаза покрасневшими, но, увидев, что она открыла глаза, он тут же обнадеживающе улыбнулся.

– Все-таки разбудили… – забормотал за его спиной Чжоу Су, в руках которого был таз. За старым евнухом стояли Цзи Хэ, Ши Гуань, а также незнакомый ей человек с деревянным ящичком. Лекарь, поняла она.

– Я умираю? – спокойно спросила она, переводя взгляд на Шан Юя.

– Кажется, тетушка помутилась умом… – прошептал Цзи Хэ своему советнику, но голос его был таким громким, что улыбка Шан Юя дрогнула.

Ши Гуань закатил глаза, а затем схватил Его Величество под локоть и без всякой почтительности выволок из комнаты со словами: «Дадим им побыть наедине». Чжоу Су тоже понятливо ретировался.

Мин Сянь перевела взгляд на Шан Юя, сжимая его ладонь. Ее консорт продолжал глупо улыбаться, будто его ударили по голове и оглушили, и никак не отреагировал на ее жест. Мин Сянь стало не по себе.

– Господин лекарь, скажите, пожалуйста, что со мной, – попросила она, глядя на лекаря. – А то эта принцесса начинает опасаться, что в самом деле при смерти. Кажется, помутился умом мой супруг.

– Ваше Высочество, – поклонился тот. – Думаю, ваш супруг просто невероятно счастлив. Потому что вы беременны.

– Беременна? – переспросила девушка. Затем она моргнула, переводя взгляд на Шан Юя. Тот продолжал сидеть без движения, сжимая ее ладонь.

– Да, Выше Высочество. Третий месяц. Вы переутомились, поэтому и упали в обморок. В остальном все в порядке. Побольше кушайте и не перенапрягайтесь. Я приду проверить ваш пульс с утра. – Лекарь поклонился и тактично ушел.

Двери сошлись, и супруги остались одни.

– Сюин? – осторожно позвала Мин Сянь.

Тот улыбнулся еще шире. Только сейчас она заметила, что он выглядит так, будто промчался тридцать ли галопом на лошади через лес: его пучок съехал, в волосах застряли колючки, а один рукав порвался.

– Ты примчался сюда из загородного поместья? – снова спросила она. Мин Сянь попыталась сесть, и только в этот момент Шан Юй будто бы ожил. Он поспешно взял подушку, подложил ей под спину, аккуратно подоткнул одеяло и снова уселся на край, с любовью на нее глядя.

– Тебе следует отдыхать, – наконец разомкнулись уста бывшего великого советника. – Ничего не делай, только скажи, что тебе надо, и я все принесу.

– Я же не умираю, в конце концов… – возмутилась девушка.

– Хочешь воды? А может быть, приказать принести супа? Или еще жаровню поставить? – после первых фраз Шан Юя будто прорвало. Он вскочил на ноги, перенес жаровню поближе, затем задернул плотнее занавески, опустил полог, потребовал еще одно одеяло…

Мин Сянь наблюдала за ним с легким недоумением. Затем, когда суетливый муж потребовал новый чайник воды, потому что «вода слишком горячая и может обжечь Цюй-Цюй язык», она наконец поняла: он терзался чувством вины. Его не было рядом, когда она упала в обморок. Он думал, что она взвалила на себя всю Академию в одиночку, и поэтому так вышло.

Девушка слабо улыбнулась.

– Иди сюда, – позвала она, протягивая руку. На ней было уже три одеяла, и ей было нестерпимо жарко, но она ничего не говорила. Шан Юй мигом подлетел к кровати и склонился над ней.

– Тебе холодно? – с тревогой спросил он. – Хочешь пить?

Мин Сянь резко вытянула руки и обвила его шею руками, заставив повалиться на кровать. Она не отпускала его, пока он не улегся рядом с такой осторожностью, что ее сердце затопило нежностью. Прижавшись щекой к его груди, она тихо сказала:

– Сюин, ты не виноват. Все хорошо.

Шан Юй над ней резко выдохнул. Его руки крепче сжались вокруг нее, обволакивая своим теплом. Мин Сянь слушала, как гулко бьется его сердце.

– Теперь у нас будет ребенок, – продолжила она, зевая. – И придется тебе… взять на себя еще парочку обязанностей.

– Настоящая тигрица, используешь даже своего тигренка, чтобы избежать уездных дел, – глухо усмехнулся Шан Юй, поглаживая ее по голове. – Ты так напугала меня, Цюй-Цюй.

– Обещаю пугать и в будущем, – сонно пробормотала Мин Сянь, закрывая глаза и проваливаясь в сон.

В связи с беременностью старшей принцессы Тэцзинь был дан большой банкет в поместье. К сожалению, муж бывшей императрицы на нем так и не появился, заслужив многочисленные упреки со стороны придворных и чиновников Вэньчжоу. Впрочем, Мин Сянь это не волновало. Единственное, о чем она думала, – это как поскорее выпнуть этого маленького императора обратно в столицу, чтобы Шан Юй мог вернуться. Если бы придворные чиновники знали о мыслях в голове принцессы, они бы обвинили ее без малого в государственной измене и неверности трону. К счастью, они не имели ни малейшего представления, наперебой поздравляя Ее Высочество с беременностью, про себя полагая, что угроза на юге только что стала еще значительнее. Ведь сын принцессы имел гораздо больше притязаний на трон, чем Цзи Хэ…

Император наконец-то уезжал – поскольку он приехал только на открытие Императорской академии, а беременность тетушки стала приятным сюрпризом, теперь он должен возвращаться, ведь он уже два месяца не был в столице, и ему следовало поторопиться. Мин Сянь провожала их вместе со всеми чиновниками Вэньчжоу.

– Ваше Величество, осторожнее в пути, – сказала она Цзи Хэ, сжимая его ладони. – Надеюсь, что вы сможете еще как-нибудь посетить Вэньчжоу и вашу тетушку.

– Тетушка, вы должны тоже как-нибудь приехать в столицу. Приезжайте на Новый год! – с жаром заявил тот. Чиновники позади него нахмурились – чем дальше старшая принцесса Тэцзинь от столицы, тем прочнее власть нового императора, к тому же с этой беременностью подозрения в ее адрес стали еще сильнее. Да еще ее этот неуловимый супруг…

– Может быть, – с теплой улыбкой, которую другие редко видели на ее лице, кивнула Мин Сянь. – Эта принцесса постарается приехать на Новый год. К тому же мне нужно будет навестить вдовствующую императрицу Вэй и показать ей внука.

– Верно, бабушка писала Нам, что очень скучает по вам, тетушка, – кивнул Цзи Хэ.

– Что ж, поезжайте, пока не стало поздно, – заторопила их гунчжу. Император кивнул, а затем быстро обнял тетю и отстранился, залезая в повозку. Ши Гуань поклонился Мин Сянь и получил кивок в свою сторону.

– Берегите себя и ребенка, Ваше Высочество, – сказал советник. – Надеюсь, мы скоро услышим о счастливом прибавлении в императорской семье и процветании Императорской академии Цилинь.

Остальные чиновники поспешили откланяться тоже, выражая почтение принцессе, и скоро вся процессия двинулась в путь. Мин Сянь стояла перед городскими воротами, пока длинная вереница повозок не превратилась в точку на горизонте. Она почувствовала мимолетную тоску – все же Цзи Хэ был ее племянником, и он был таким хорошим ребенком, но теперь из-за слухов они не могли видеться так часто, как того желали.

Она услышала топот копыт за спиной и оглянулась: с коня спешился Шан Юй и подошел к ней.

– Ты вернулся, – просто сказала Мин Сянь, разыгрывая маленький спектакль перед чиновниками Вэньчжоу.

Шан Юй прискакал из загородного поместья прошлой ночью после сообщения Чжоу Су, потому никто не знал, что консорт вернулся еще вчера. Сегодня он спрятался в покоях Ее Высочества, но теперь, когда опасность разоблачения миновала, поспешил к ней.

– Да. Возвращаемся в поместье, – сказал он старому евнуху и подхватил Мин Сянь на руки. Та успела лишь тоненько вскрикнуть, а затем они вдвоем укрылись в повозке. Магистрат и остальные переглянулись, полагая, что Ее Высочество слишком разбаловала своего безродного супруга. Качая головами, вэньчжоуские чиновники принялись расходиться.

– Ну и что ты творишь? – спросила Мин Сянь.

– Лекарь сказал тебе больше отдыхать, – ответил мужчина. Девушка хмыкнула и положила голову на грудь Сюину, а широкая ладонь ласково погладила ее по щеке, прижимая к себе.

– Но пару шагов-то я могу пройти сама… – пробормотала она, но возражать не хотелось. Из-за беременности она и в самом деле утомлялась теперь быстрее, а эти дни были такими насыщенными, что сон быстро сморил ее. Когда они доехали до поместья, Шан Юй поцеловал ее в лоб и вынес ее из повозки, ступая осторожно, чтобы ненароком не разбудить. Дойдя до покоев старшей принцессы, он положил ее на кровать и укутал одеялом, а затем снял верхнюю одежду и прилег рядом, обнимая худую девушку.

Чжоу Су заглянул внутрь, а затем закрыл двери с другой стороны, покашливая в смущении. Эти двое… были словно половинки одного целого.

Через месяц Суй Юнлинь успела поссориться с Дэ Дуном, с которым у них была прямо-таки кровная вражда за благосклонность Учителя, однако ее успехи в живописи и каллиграфии не уступали первому ученику Мин Сянь, поэтому ее было решено оставить в Академии. Чуть позже в удобный момент Мин Сянь осторожно раскрыла ее тайну ученикам, что повергло Дэ Дуна в настоящий шок, и он стал учиться еще яростнее, чтобы «не проиграть какой-то там девчонке».

Много лет спустя эта парочка, не переваривающая друг друга с первого взгляда, поженилась и родила двух прекрасных малышей, которые крепко сдружились с тремя детьми Мин Сянь и «Мин Цзяня».

Дети ужасно любили Мин Сянь, а та часто рассказывала им истории о том, что когда-то была императрицей Северной Сунь. Смышленые сыновья Дэ сначала не верили этому, но затем их матушка рассказала детям, что «тетушка Мин» действительно была великой императрицей, которая оставила после себя прекрасное наследие, и нынешний император Цзи посажен на трон именно ею. При этом они очень быстро поверили, когда «тетушка Мин» рассказала им великую тайну: принц-консорт, которого они звали просто дядя Мин, на самом деле был грозным великим советником, когда-то держащим в страхе весь императорский двор. При одном взгляде на дядю Мина было понятно, что тот птица высокого полета, в один голос заявили дети Мин Сянь. Она улыбнулась – действительно, сама она точно не походила на императрицу.

Академия Цилинь процветала – ее выходцы занимали важные посты при дворе, и ее имя гремело на всю страну. Император оказывал доверие своей тетушке, и потому ее ученики получали признание в столице – но не благодаря связям, а благодаря образованности и блестящему уму. Указ императора, позволяющий принимать женщин в Академию, позволил многим великолепным женщинам помочь Его Величеству в управлении империей. Дэ Дун вместе с женой остались в Вэньчжоу при Академии, и Мин Сянь смогла постепенно передать им все дела по управлению.

Сама же она все чаще оставалась в загородном поместье, особенно после рождения третьего ребенка – младшей дочери. А потом семья и вовсе перебралась за город насовсем. Вокруг были горы и реки, рядом с ней – Шан Юй и ее дети, а впереди – вся оставшаяся жизнь на то, чтобы заслуженно стать лучшей художницей Северной Сунь. Мин Сянь была абсолютно счастлива – она вырвалась из золотой клетки и теперь жила так, как мечтала.

КОНЕЦ