Золотая клетка

Глава 15 Братья и сестры

Императрица Ци, выданная замуж из-за военного союза, в целом неплохо устроилась в чужом государстве. В первый же год замужества она родила тогда еще наследному принцу одного сына, а через год – второго. Сейчас у царствующей четы было пятеро детей, и Цзи Хэ, который должен был приехать, являлся Вторым принцем. Ему было около тринадцати лет[53]. И это было все, что знала вдовствующая императрица, поддерживающая регулярную переписку с любимой дочерью.

Расставание с ней стало величайшей трагедией в ее жизни (после того момента, что она так и не стала императрицей при жизни Мин Дуаня). Мать и дочь провели долгие вечера, рыдая на плече друг у друга в то время, когда вся страна была погружена в траур и хаос из-за гибели Второго принца и войны на южной границе. Скрепя сердце наложница Вэй отправила старшую дочь со свадебным обозом в чужое государство, и с тех пор они не встречались.

Весть о том, что ее внук приедет в столицу, взбудоражила ее до глубины души. Обычно хладнокровная вдовствующая императрица сделала несколько кругов по комнате, заламывая руки от волнения.

– Ох, я уже горю от нетерпения увидеть его! А-Сюэ[54] писала, что он очень похож на нынешнего императора Ци, однако я не могу поверить, будто бы красота моей А-Сюэ не передалась и ему тоже. Должно быть, это очаровательный ребенок.

– Да, матушка, – безэмоционально проговорила Мин Сянь, отпивая чай, поданный служанкой. Сначала она думала, что сообщение такой новости матушке порадует и ее тоже, но сейчас она чувствовала только кисло-горький привкус во рту. Вся радость от приезда принца Ци уже улетучилась, уступая раздражению из-за хлопотливых приготовлений вдовствующей императрицы.

– Как же А-Сюэ меня не предупредила? Амитабха, я же даже не знаю, какие кушанья он любит!

Мин Сянь посмотрела на дно пиалы с чаем, думая о том, что двенадцатилетние мальчики, даже и принцы, не слишком избирательны в еде. Особенно те, что берутся путешествовать в другую страну.

Она, конечно, любила сестру – может быть, не так сильно, как своих старших братьев, но явно больше, чем холодную и всегда жесткую мать. Мин Сюнь не была робкой нежной девушкой, а ее холодные материнские черты лица смягчались персиковыми глазами отца. Не была она и доброй и ласковой с ней, но всегда по мере сил защищала и наставляла слабую младшую сестру, хоть и не потакала ей. Пожалуй, она была ей большей матерью, чем настоящая. С ее отъездом во дворце наложницы Вэй жизнь Мин Сянь явно стала значительно хуже, и она была очень счастлива переехать в собственный дворец по достижении совершеннолетия. Конечно, она любила Мин Сюнь. Но вместе с тем очень сложно любить кого-то, кого любят намного больше тебя, осыпают всяческими милостями на твоих глазах и откровенно отдают предпочтение, не скрывая этого.

Она сделала еще один глоток, не вслушиваясь в болтовню матушки. Ту редко можно было увидеть такой оживленной. Ей этого достаточно. Такие чувства, как зависть и обида, не должны храниться в сердце императрицы.

– А-Цюй, – окликнула ее вдовствующая императрица. Она подняла глаза, осознавая, что она уже некоторое время ее зовет.

– Да, матушка? – равнодушно спросила она.

– Твой дядюшка просит аудиенции. Он уже некоторое время стоит на улице, – сказала она.

Мин Сянь кивнула, позволяя впустить министра Вэя. Двойная атака со стороны родственников – удивительно приятный день ей выдался. Она знала, что министр Вэй просто так от нее не отцепится, но полагала, что во дворце матушки она на время в безопасности. Очевидно, императорскому дядюшке надоело торчать в кабинете, и он пришел сюда.

– Ваше Величество, – склонился в поклоне мужчина.

– Не стоит церемоний, мы здесь все одна семья, – слабо улыбнулась Мин Сянь, дозволяя встать.

– Благодарю, Ваше Величество, – сказал тот. – Я хотел переговорить с вами как можно скорее, но вы задержались у вдовствующей императрицы, поэтому я поспешил сюда, чтобы обсудить это с вами обеими.

– Мы вас слушаем, – сказала Мин Сянь, снова переводя взгляд на пиалу с чаем. Тот уже остыл, но она не отдавала пиалу служанке, чтобы та могла заменить напиток. Ведь тогда ее пальцы останутся пустыми.

– Этот… неожиданный приезд принца Ци хоть и радостное событие, однако нам стоит отнестись к нему с осторожностью. Мы не знаем, что за человек Его Высочество, тем более он сын нынешнего императора Ци, а тот славится жесткостью и хитростью в управлении империей, – проговорил министр Вэй.

– Брат! – воскликнула вдовствующая императрица. – Неужто ты думаешь, будто А-Сюэ может пожелать навредить нам?

– Нет, Ваше Высочество, я так не думаю, но вот ее супруг… он давно засматривается на долину Мумэнь, лежащую у границ, – отозвался министр. Он повернулся к молчаливой императрице. – Мы должны сохранять бдительность. Хоть это и дружественная нам страна, нужно еще послушать, что скажет молодой принц. Кроме этой смехотворной причины «повидать мир» должна быть какая-то цель, заставившая его отправиться за тысячу ли.

– Должно быть, – проговорила Мин Сянь. – Мы обязательно прислушаемся к словам императорского дядюшки.

Значит, по мнению министра Вэя, желание повидать мир смехотворно?

– Вы должны оказать ему теплый прием, но не забывать о том, что он сын императора, а значит, может оказаться непрост. Нужно также послать шпионов в Ци, чтобы разузнать об этом внезапном визите – может быть, что-то случилось и Второй принц попросит у нас военной помощи. Кто знает, в каком состоянии сейчас нынешний император.

– А-Сюэ не писала уже несколько месяцев… – с растущим сомнением в голосе пробормотала вдовствующая императрица. Ее глаза вмиг потемнели – та радость и возбуждение, что были написаны на ее лице, исчезли. Она вновь превратилась в хладнокровную женщину, прибравшую к рукам Внутренний дворец. – Если это так, этот вопрос нужно будет обсуждать с министром Шан. И вероятно, с великим советником.

Министр Вэй скривился, словно выпил уксуса. Сама перспектива подобного собрания его не радовала. Однако в руках клана Шан все еще оставалась значительная военная власть, несмотря на то что верховный главнокомандующий армии в целом не зависел от военного министерства и был лоялен клану Вэй.

– Придется, – наконец выдавил он. – Этот старый лис до сих пор не вернул тигриную бирку[55]. Кстати, Ваше Величество, когда вы планируете потребовать ее назад?

Мин Сянь еле слышно вздохнула. Главная причина, по которой Шан Цзянь все еще так прочно оставался у власти, – это именно эта тигриная бирка. Ее выдал ему покойный император, чтобы умиротворить границы после смерти Мин Синя и создать противовес верховному главнокомандующему. Однако прошло уже почти двенадцать лет, а бирка все еще находилась в руках военного министра. Благодаря ей он мог командовать войсками, стоящими близ Линьаня, и, соответственно, представлял большую угрозу для клана Вэй. Министр доходов неоднократно требовал у Мин Сянь, чтобы та забрала бирку, но так и не смог придумать достойного повода. Шан Цзянь был в преклонном возрасте, и его глубоко уважали в армии. Невозможность изменить этот баланс сил наверняка заставляла императорского дядюшку скрипеть зубами во сне. Тигриная бирка также придавала немалый авторитет и словам Шан Юя – за его спиной стояла не только императорская гвардия, но и отец.

– Придумал ли императорский дядюшка способ потребовать бирку обратно? – безмятежно спросила Мин Сянь, отпуская эту еле ощутимую шпильку. Лицо министра Вэя позеленело от злости. Он промолчал. Очевидно, нет.

– Что ж, сейчас это не главное. Я пошлю несколько шпионов в Ци, чтобы они разузнали политическую ситуацию. Вдовствующая императрица, начните подготовку к размещению Второго принца Ци.

– Конечно, дядюшка. Сообщите о результатах, – спокойно произнесла Мин Сянь, отставляя наконец пиалу на столик. Она поднялась, оправляя одежды. – Мы отправляемся в кабинет, прошу вас, дядюшка, составьте компанию матушке на обед.

– Хорошо, Ваше Величество, – министр Вэй коротко кивнул и дошел с ней до двери, глядя, как Чжоу Су укутывает тонкую фигуру императрицы в теплую накидку цвета ночи. – Почему мне кажется, что я уже не раз видел эту накидку?

– Это подарок великого советника, – равнодушно отозвалась Мин Сянь, ничуть не изменившись в лице. – Она такая теплая, что Мы оставили ее. Вам она приглянулась, дорогой дядюшка?

– Что вы, Ваше Величество, я не смею, – нахмурился министр. – Ступайте осторожно.

– Благодарю, – императрица отвернулась и зашагала по дорожке вдоль внутреннего дворика к воротам. Министр Вэй некоторое время смотрел ей вслед, затем цокнул языком и зашел обратно внутрь, возвращаясь к сестре.

– Не правда ли, А-Цюй становится все более сдержанной с возрастом? – сказала наложница Вэй.

– Скорее отстраненной, – ответил министр Вэй, принимая свежую пиалу с чаем от служанки.

– По крайней мере, ни один причудливый камень во дворце больше не страдает от ее кисти, – заметила она.

Во дворце Мин Дуаня зацвела зимняя слива, а это означало, что Мин Синь официально отбывал в поход на южную границу. Только что шумно и весело отпраздновав свое шестнадцатилетие, он прошел церемонию совершеннолетия, получив корону для волос, и теперь облачился в новенькие серебряные доспехи, подаренные ему отцом.

– Тяжелые, – Мин Сянь тронула пальцем холодного рычащего дракона на груди брата.

– Совсем не тяжелые! – в подтверждение своих слов Мин Синь подхватил младшую сестру под мышки и закружил по комнате. Он только что получил высочайший указ от императора, дозволяющий ему отправиться в путь, и как раз находился в процессе сборов, когда прибежала Мин Сянь.

Девочка весело засмеялась.

– Кружи, кружи! – хихикала она. Служанки потупили глаза, скрывая улыбки. Эти двое всегда вели себя как дети, несмотря на разницу в возрасте. Мин Сянь в эту пору уже было двенадцать, но она росла тонкой и худенькой, как десятилетний ребенок. Мин Дуань, глядя на нее, в минуты душевной нежности порой укорял благородную наложницу Вэй в том, что Четвертая принцесса недостаточно плотно питается.

– Второй принц, пожаловал наследный принц, – проговорил евнух, заходя в комнату.

– Проси, проси! – поторопил его Мин Синь, запыхавшись. Он поставил сестру на землю и поправил доспехи. Не успел он встать в позу, как зашел Мин Сюань. Мин Синь надул грудь колесом, отставляя ногу вбок. Мин Сянь зааплодировала.

– Вижу, что Второй брат совершенно не беспокоится о тяготах военной службы, – усмехнулся вместо приветствия наследный принц, глядя на эту сцену.

– Старший брат! Что ты принес мне в подарок? – спросил он, его цепкий взгляд мигом выхватил длинный ящик, который несли за Первым принцем два евнуха.

– Не успел я и словом обмолвиться, а ты уже просишь подарок, – рассмеялся Мин Сюань. – О, и А-Цюй здесь. Что ж, тогда я не буду церемониться. Дорогой брат, ты отправляешься на границу, и я все думал, что преподнести тебе, чтобы ты не забывал о нас.

Мин Сянь приосанилась, потому что знала, что собирается подарить старший брат. Ведь она сама принимала участие в подготовке.

– Откройте, – приказал Мин Сюань. Евнухи вынесли ящик вперед, снимая крышку.

– Старший брат! – воскликнул в восхищении Мин Синь, глядя на длинный меч в точеных, украшенных синими камнями ножнах.

Мин Сюань наклонился, самостоятельно доставая клинок из ящика и протягивая Второму принцу.

– Это была идея А-Цюй, – улыбнулся он. – Она сказала, что ты вечно тренируешься с… как ты там выразилась? – он обернулся на Мин Сянь, которая показала ему язык, – с «ужасным, безвкусным деревянным мечом, которым только ворон гонять». Точно, вот так.

– Так и сказала? – Мин Синь бросил взгляд на младшую сестру, на миг отрывая глаза от меча. Мин Сянь показала язык и ему. – Прекрасный меч, – произнес он, с трепетом беря его в руки и проверяя на баланс. – Идеальный!

– Брат, брат, как ты назовешь его? – спросила Мин Сянь, подходя ближе.

– Это ты у нас тут увлекаешься искусством, сестричка, – подмигнул ей Мин Синь, – дай мечу имя.

– Шаоцинь… – начал было наследный принц, но, увидев, как загорелись глаза Мин Сянь, замолк, беспомощно улыбаясь.

– Циньсинь! – радостно возвестила наконец Мин Сянь, обращая на себя взгляды братьев. – «Вкладывать в звуки циня свое сердце…»

– «…а в меч – свой желчный пузырь»[56], – закончил за нее наследный принц, одобрительно улыбаясь. – Отличное имя, А-Цюй.

– Цюй-Цюй у нас такая ученая, – Мин Синь потрепал младшую сестру по голове. – Что ж, мне нравится. – Он вытащил меч из ножен и взмахнул им. Серебряная сталь блеснула в воздухе. – Циньсинь будет разить врагов и помогать мне охранять границы!

– У А-Цюй был еще один подарок для тебя, – прервал его воодушевление наследный принц, подзывая брата. Мин Синь наклонился в ящик, выуживая свернутый свиток плотной ткани.

– Это?.. – Он приподнял брови.

– А-Цюй сама нарисовала. А я добавил каллиграфию по ее просьбе, – отозвался Мин Сюань, ласково гладя Мин Сянь по голове.

– Открывай, открывай! – поторопил тот Второго принца.

То был рисунок – сразу видно, что ребенка, но с явным талантом к живописи. Тонкие линии изображали портрет матушки Второго принца – наложницы Шуан. Несмотря на отсутствие большого мастерства, портрет передавал схожесть с оригиналом и явно был сделан с душой. С правого краю шли размашистые иероглифы почерком наследного принца:

Чуть позже, стоя на городской стене рядом со старшим братом, Мин Сянь смотрела, как фигура ее Второго брата постепенно становится все меньше и меньше и его отряд исчезает вдалеке. Позади нее промокала глаза платком наложница Шуан, не перестававшая лить слезы все прощание. Император Мин Дуань тоже всматривался в даль, но казалось, что он смотрит не на сына, а на всю империю, что лежала у него под ногами. Вскоре он развернулся и отбыл вместе со свитой обратно во дворец, уведя наложницу Шуан, не прекращающую всхлипывать.

– Пойдем, А-Цюй, – позвал ее наследный принц, опуская руку на плечо.

– Хорошо, брат, – отозвалась та, отрывая взгляд от горизонта. След Мин Синя простыл не так давно, а она уже чувствовала тоску, от которой на глаза наворачивались слезы.

– Не плачь, он наиграется и вернется, – с уверенностью заявил Мин Сюань, считавший просьбу брата отправиться на южную границу подростковой прихотью. Обуяв свой пылкий нрав, он вернется – заматеревшим, более спокойным и взрослым.

– Угу, – шмыгнула носом Мин Сянь, и предательские слезы, которые она не проливала все это время, все-таки побежали по детским щекам. Наследный принц вздохнул, протягивая ей платок.

– Пойдем, еще простынешь тут, – поторопил он ее. И двое медленно направились по ступеням вниз, а слуги потянулись за ними. Когда край горизонта должен был скрыться из виду, Мин Сянь бросила последний тоскующий взгляд. Правда ли, что она скоро увидит Второго брата?