Адепт не хуже прочих

Глава 19

Взгляд сам собой зацепился за группу парней и девушек моих лет и чуть старше в повседневном платье. И пусть их одежду, как и школьную форму прочих учеников, неизменно отмечали нашивки в виде огненного репья, у всех рядышком красовались ещё и родовые гербы.

Дворянчики!

От компании разодетых учеников отделились долговязый юнец с тщательно уложенными волосами и нисколько не уступавшая ему ростом девица, плоская будто доска, что только подчёркивало платье с туго-натуго затянутой шнуровкой корсета. Дурнушкой она отнюдь не была, но черты лица показались слишком уж резкими. Ещё и выкрасила губы тёмно-красной помадой, а длинные ногти — кровавым багрянцем.

— Леда, ты только погляди, кто к нам пожаловал! — повысил голос юнец будто работающий на публику балаганный фигляр. — Заряна из дома Пламенной благодати!

— Та незаконнорождённая, которую прижили от ведьмы? — подхватила девица. — Глазам поверить не могу!

Заряна сбилась с шага и остановилась. Беляна замерла рядом и подбоченилась — это могло бы сработать, если б позу черноволосой пигалицы принял и Буремир, но дворянчик сделал вид, будто случайно шёл рядом. Вступаться за незаконнорождённую барышню он не пожелал, более того — шарахнулся от нее, как от чумной.

Ну а я мысленно помянул чертей драных и ускорил шаг.

— Я тоже совершенно сбит с толку! — картинно округлил глаза дворянчик. — Не понимаю, как в столь уважаемую школу допустили бесовское отродье!

— Наверное, переспала с кем-то, как её мамаша! — выдала девица явно заготовленную шпильку, и Заряну аж затрясло.

Но — сдержалась и ледяным тоном произнесла:

— Тем недалёким клушам, которые всего добиваются, раздвигая ноги, невдомёк, что кого-то ценят за их таланты!

Долговязая дворяночка взвизгнула и замахнулась, намереваясь влепить Заряне пощёчину, я шагнул вперёд и принял удар на себя. Узкая ладошка хлестанула по щеке, барышня вскрикнула от боли и отшатнулась.

— Он использовал приказ отторжения! — пожаловалась дворяночка, баюкая отбитую руку.

Её кавалер выпучил глаза и рявкнул:

— Да я тебя!.. Да я от тебя мокрого места не оставлю, подлец!

— Умолкни, червь! — не остался я в долгу. — Прикуси свой поганый язык, пока его калёными щипцами не вырвали! — Надменные интонации Лучезара удались мне наилучшим образом, долговязый паренёк аж задохнулся от возмущения, чем я и не преминул воспользоваться. — Это ж надо было так распустить свою женщину! Мой совет: вбей в неё хотя бы малую толику хороших манер, пока этим не пришлось заняться кому-то другому!

Девица залилась краской, молодой человек стиснул кулаки, но кидаться в драку не стал.

— Я — Чаросвет из семьи Оранжевого тумана! Изволь представиться, негодяй!

Перебранка привлекла всеобщее внимание, и помимо дворянчиков на шум потянулись и другие ученики. Я с презрительной ухмылкой огляделся и небрежно обронил:

— Семьи Оранжевого тумана?.. И всё?

Лучезара было хлебом не корми, только дай порассуждать о величии своего рода, он и дворянские дома ни в грош не ставил, а уж семьи, не входящие в оные, и вовсе за часть благородного сословия не считал.

У дворянчика чуть дым из ушей от столь явственно выказанного пренебрежения не повалил, и затягивать паузу я не стал, объявил:

— Помимо всего прочего, я с полным на то правом могу именоваться Лучезаром из семьи Серебряного всполоха, младшей ветви рода Огненной длани!

Прозвучало солидней некуда, и долговязому парнишке будто грязной тряпкой по лицу съездили. Столкнуться с боярином он никак не ожидал, и потому оглянулся на своих приятелей. Поддержки от них не дождался и выкрикнул:

— Вызываю вас на дуэль!

Я постарался укрыть растерянность за презрительной гримасой, и невесть когда очутившаяся за спиной Беляна едва слышно шепнула:

— Он не может!

Что именно имела в виду черноволосая девица, я не понял, но теряться в догадках и не пришлось.

— В стенах школы дуэли запрещены, и уж тем более недозволительно ученику вызывать абитуриента! — объявил незнакомый наставник.

— Задета моя честь! — встал в позу Чаросвет.

— Разногласия такого рода разрешаются за воротами!

— Но его не выпустят! — возмутился дворянчик. — Он ещё…

— Абитуриент! — продолжил наставник мысль осёкшегося ученика и объявил: — Чаросвет — три дня карцера!

Долговязая девица состроила плаксивое выражение лица, но приятели оттянули её назад прежде, чем она успела обвинить меня в использовании магии.

— Дуэль всё равно состоится! — объявил раздосадованный Чаросвет. — Состоится, клянусь честью!

Его увели, начали расходиться и зеваки, а ко мне подступил подтянутый молодой человек лет двадцати, в русых волосах которого, казалось, проскальзывали оттенки рыжевато-соломенного огня. О состоятельности в его облике говорило решительно всё: подогнанный по фигуре сюртук, трость, цветастый шёлковый шейный платок, низкий цилиндр, надраенные до блеска кожаные туфли с пряжками полированного серебра и серебряные же пуговицы с чеканкой ручной работы. Сбоку от школьной символики был нашит герб с объятым пламенем деревом.

— И что же привело боярина в эту далеко не самую престижную школу?

Безукоризненно вежливо заданный вопрос так и сочился ядовитой иронией, и я вздёрнул нос.

— Такие вещи я готов обсуждать лишь с равными по положению!

Ярко-жёлтые глаза юноши явственно потемнели, но он совладал с раздражением и небрежным жестом приподнял цилиндр.

— Позвольте представиться: Цареслав из семьи Пламенной листвы, старшей ветви дома Огнедуба.

«Не боярин!» — промелькнуло в голове, а ещё я сразу понял, что миром с этим богатеньким мальчиком нам точно не разойтись. Упомянутый им дворянский дом числился в основателях клуба «Под сенью огнедрева», а наша школа как раз в это объединение и входила. О первом услышал за чисткой обуви, о втором поведал Лучезар.

Цареслав наверняка предводительствовал в школьном дворянстве, а значит, сделает всё, лишь бы только подмять под себя залётного боярина. Начну играть по его правилам, глазом моргнуть не успею, как загнанным в угол окажусь.

Черти драные, ну какой из меня боярин? Всего-то и могу, что нос задирать, высокомерие изображая! Станем общаться — и немедленно проколюсь не на одной мелочи, так на другой. Не обучен хорошим манерам и этикета не знаю.

— Сказано же: с равными по положению! — отрезал я, развернулся и улыбнулся Заряне и Беляне. — Барышни, прошу…

И мы зашагали прочь.

Уверен, дворянчик такого унижения не спустит, да только он бы в любом случае сожрать попытался. А так — просто надо поберечься. Но в первый раз, что ли?

В трапезной мы заняли отдельный стол, и поникшая Заряна уставилась в свою тарелку, после упавшим голосом произнесла:

— Благодарю тебя, Лучезар! — Она вздохнула и всё же взглянула на нас с Беляной. — Простите, что обманула вас…

Я изогнул бровь.

— Ты не имеешь права именоваться Заряной из дома Пламенной благодати?

Барышня залилась румянцем.

— Конечно, имею! Но я умолчала, что рождена вне брака!

— Ты и не должна была никому этого говорить! — отмахнулся я, откинулся на спинку и намеренно громко произнёс: — И потом: для человека моего происхождения между законнорождёнными и незаконнорождёнными дворянами нет совершенно никакой разницы!

Самое смешное, что именно так всё на самом деле и обстояло. Для босяка разницы и вправду никакой.

Беляна тут же пихнула меня в бок своим острым кулачком.

— Не смущай девочку! — потребовала она.

— И в мыслях не было. — Я подмигнул Заряне. — Не принимай на свой счёт! Ничто в целом мире не способно сделать менее прекрасными твои глаза!

— И прочие прелести… — Черноволосая пигалица столь точно скопировала произношение наставницы Купавы, что мы невольно улыбнулись. После девчонка спросила: — Твоя мать и в самом деле была ведьмой?

Заряна пожала плечами.

— Так говорят. Я её никогда не видела. Сначала воспитывалась в приюте при монастыре Алаи Раскаявшейся, а как проявился талант, меня забрали к себе родственники со стороны отца.

— Бедненькая! — посочувствовала Беляна подружке.

— Всё не так плохо, — вздохнула барышня. — Отцовская кровь оказалась достаточно сильна, чтобы я унаследовала его аспект и атрибут. Меня признали частью дома. Правда, ровней себе не считают… Я так надеялась подружиться с кем-нибудь в школе!

Беляна погладила её по руке.

— Одна подруга у тебя уже есть!

Заряна вопросительно поглядела на меня, и я подтвердил:

— И один друг! — Но сразу перевёл разговор на другую тему. — Ты сказала об аспекте и атрибуте, как такое может быть?

Черноволосая пигалица фыркнула.

— А что тебя удивляет? Если кровь достаточно сильна, талант в полной мере переходит детям, для этого боярином быть не обязательно.

Заряна кивнула.

— Только так дворянский дом и может стать боярским родом. Аспект и атрибут должны унаследоваться как минимум пятью поколениями и не переродиться в нечто иное.

Беляна рассмеялась.

— А ещё понадобятся гора золота и море власти!

Я кивнул. Это вообще никому не помешает, о да!

Отобедав, в трапезной мы отсиживаться не стали и вышли во двор. На Заряну косились, а кто-то так и вовсе пялился в открытую, и Беляна посоветовала подруге:

— Наплюй!

— Просто это всё так неприятно… — пожаловалась барышня и вновь повинилась: — Простите, что впутала вас…

— Ой, да перестань! — отмахнулась черноволосая пигалица. — Зачем ещё нужны друзья?

Но расстройство расстройством, а по внешнему виду о переживаниях Заряны угадать было нельзя, держать лицо она умела. Ну да в приютах жизнь не сахар, и у родичей наверняка без муштры не обошлось.

— Подожди! — озадачился я. — Родственники со стороны отца забрали тебя к себе после того, как проявился дар? Но ведь неофитов, наоборот, отправляют в приюты!

— Дом Пламенной благодати способен позаботиться о себе сам, — сказала Заряна и недобро улыбнулась. — Тот худородный дворянчик ещё пожалеет о своих словах!

— Нажалуешься папеньке? — догадалась Беляна.

— И не подумаю! И без этого найдутся те, кто захочет выслужиться перед дедом.

— Почему перед дедом, а не перед отцом?

— Отец младший из трёх сыновей главы дома. К тому же он давно отошёл от семейных дел и сблизился с церковью.

— Даже так? — изумилась черноволосая пигалица.

Заряна кивнула.

— Последние годы отец был настоятелем Высокореченского храма Чарослова Бесталанного, а весной стал там епископом.

— Вот это да! — покачала головой Беляна. — Цельный епископ!

— Да Высокореченск такая дыра!

— И что с того? Епископ — это фигура!

Я в разговор барышень не лез, стоял и помалкивал.

Думал.

Со двора учебного корпуса нас отвели в парк, точнее — на обширное поле, со всех сторон окружённое рядами боярышника. Там Огнеяр сдал отряд хмурому лысому дядьке, сложением под стать кулачному бойцу.

— «Дрожь земли», «Порыв ветра» и «Сотворение воды»! — перечислил тот названия приказов и спросил: — Зачем это огневикам? — И сам же на свой вопрос ответил: — А вот!

Босая пятка шибанула по земле, и нас явственно качнуло, а через всю площадку протянулась длинная трещина, в разломе полыхнула лава. Наставник перевёл взгляд на стог, и вспыхнуло пламя, а миг спустя ветер раздул огонь и разметал пылающую солому. Дальше в руке дядьки соткался шар воды, он напитал его небесной силой, метнул в мишень, и ту ошпарило.

— Вот так! — скрестил наставник руки. — Эти приказы прекрасно сочетаются с нашими арканами, усиливают их и расширяют возможности огневика!

Одна из барышень не утерпела и спросила:

— А воспламенение отрабатывать будем?

Как видно, она невзначай отдавила любимую мозоль наставника, потому как тот разом помрачнел и гаркнул:

— Подходи по одному!

Земля оказалась для меня слишком жёсткой, направленные в неё приказы отдавались в теле болезненной ломотой, а воздух — напротив, буквально просачивался сквозь пальцы. Сотворение воды давалось легче, да только вскипятить её так и не вышло, а вместо индиго в глубине шара неизменно проявлялся разбавленный пурпур. Брызги так и вовсе не впитывались в песок, а пузырились и шипели. Но это ещё ничего — у Дарьяна и вовсе получился лёд.

Наставник аж головой покачал.

— Как же тебя к нам занесло-то, бедолага? — спросил он с обречённым вздохом. — Да уж, просто не будет…

Мой долговязый сосед смутился и покраснел. Впрочем, из всех абитуриентов похвалы наставника удостоились только Заряна и Буремир.

— Хорошая база! — проворчал он будто бы даже нехотя. — Осталось лишь отшлифовать.

Из остальных лучше всего с воздухом работали девицы с жёлтыми отсветами в глазах, а юнцы с красновато-коричневыми радужными оболочками так ловко раскалывали землю, что их даже отослали упражняться на отдельную площадку.

— Совмещайте с нагревом! — посоветовал им наставник.

Я трезво оценил свои способности и сосредоточился на работе с водой: пытался удерживать шар от разрушения и одновременно накачивать энергией. Получалось не ахти. Ошпариться не ошпарился, но одежда к концу занятия промокла до нитки. А решил высушить форму — чуть её не прожёг.

Вечернее построение преподнесло неприятный сюрприз. Комендант бурсы взялся выдавать абитуриентам задания: кому-то выпало вымыть лестницу или коридор, кому-то велели подмести двор или унести на помойку мусор.

— Для школы вы все равны! — объявил нам толстяк с бледно-бледно жёлтыми глазками. — Вне зависимости от происхождения и состоятельности родителей! Единственные мерила, которые мы приемлем — это талант и усердие! Чем успешнее вы будете постигать тайное искусство, тем меньше дежурств станете получать!

Лично я нисколько не сомневался, что тот надменный дворянчик Цареслав сроду не держал в руках метлы, а все заявления о всеобщем равенстве лишь красивые слова, но рвать и метать не стал, принял поручение навести порядок в купальнях с каменным выражением лица. А вот Буремир, который демонстративно сменил школьную форму на повседневное платье, унижаться неподобающим для человека благородного происхождения занятием не пожелал, ему вкатали штраф.

«Вполне себе годный источник доходов», — подумалось мне, когда дворянчик утопал прочь с гордо вскинутой головой. А ещё я подумал, что отдраить купальни нашей комнате наказали отнюдь неспроста — не иначе кто-то похлопотал. Остальным-то куда как менее утомительные задания выдали.

— Засада! — зло выдохнул Ёрш. — Там умотаться просто!

— И западло! — буркнул Вьюн, глянул на нашего соседа-книжника и скривился. — А этот один и до утра не справится!

Дарьян надулся, но затевать ссору с босяками не рискнул и сказал:

— Я слышал, в купальнях ванны есть, где плавать можно. Туда учеников не пускают, а нам кто запретит?

Беляна рассмеялась.

— Мальчики, ждите нас!

Заряна чуть зарделась и одёрнула черноволосую пигалицу.

— Ну ты что? Перестань!

Так и увивавшийся за дворяночкой всю вторую половину дня паренёк со стянутыми в конский хвост длинными, почти белыми волосами принял всё за чистую монету и оживился.

— Я тоже приду!

— Давай, Зван! — ухмыльнулся Ёрш. — Приходи!

— Будем ждать! — кивнул Вьюн. — Не опаздывай!

Босяки захрустели костяшками, и паренёк, уж на что показался мне оторванным от жизни простаком, предпочёл ретироваться.

Ёрш поскрёб бритый затылок и предложил:

— Раз пошла такая пьянка, может, за деньги кого купаться пустим?

— Пачкаться только! — фыркнул Вьюн. — Чтобы нормально с этого поднимать, надо девок звать. А девок в школе мало, они себе цену знают!

— Одна на четверых где-то, — прикинул Дарьян.

Я вздохнул и сказал:

— Давайте на ужин и в купальни. Только не теряйтесь!

Босяки пообещали быть, и не подвели, пусть и явились откровенно помятыми. У Ерша оказалась наполовину оторвана эмблема школы, его приятель красовался свежим фингалом. Костяшки были ссажены у обоих.

Я подкинул и поймал полученную от коменданта связку ключей, после спросил:

— Это вы чего?

— С босяками сцепились, — пояснил Ёрш. — Идёмте уже! Нам бы ещё к девчонкам заскочить до отбоя!

Мы зашагали через двор, и Дарьян полюбопытствовал:

— А чего сцепились? Вы ж вроде друг друга держитесь.

Ёрш зло гоготнул.

— В гробу я таких друзей видал!

Вьюн перехватил мой вопросительный взгляд, осторожно прикоснулся к синяку и поморщился.

— Да есть тут Долян такой, аж личный ученик какого-то умника, все босяки под ним ходят. Только он с Орловки, нам под его руку идти западло.

— Почему это? — удивился Дарьян.

— Потому что мы с Пристани! — гордо выпятил грудь Ёрш. — А они в Орловке только и горазды, что на вокзале чемоданы у ротозеев тырить да баб своих под приезжих подкладывать. Срамота!

Я начал возиться с замком и спросил:

— И что же — под этим Доляном вообще никого с Пристани нет?

— В том-то и дело! — вздохнул Вьюн. — В школе вообще босяков раз-два и обчёлся.

— Нас на весь приют только двое было! — поддакнул его приятель. — Ничего, отмашемся! Есть варианты на волю маляву заслать — если краями разойтись не получится, старшие с орловскими перетрут. Наши-то авторитетней будут!

Я кивнул. Чего не отнять, того не отнять — авторитетней. Только захотят ли вписаться, вот в чём вопрос.

— Короче, если кого в школьной форме без нашивок увидите — это босяк, — пояснил Ёрш. — Мы тоже спорем, но не так сразу. А то решат, будто прогнулись!

Короткий коридор привёл нас в раздевалку, там мы оставили куртки и прошли в помывочное отделение. Разожгли лампы, оглядели просторный зал с рядами деревянных топчанов и немного даже пригорюнились.

— До утра провозимся, — решил Дарьян.

— До утра нельзя, нам к девчонкам! — заявил Ёрш и оттянул от горла ворот. — Уф-ф! Жарко тут! Упреем!

И в самом деле — купальни выстыть ещё не успели, воздух был тёплым и влажным. Пришлось избавляться и от рубах.

— Ничего так тебя располосовали, боярин! — присвистнул Вьюн, заметив три рубца на моей спине. — Это как так?

— Ерунда! — отмахнулся я, подобрал ключ и отпер следующую дверь.

За той обнаружилось помещение поменьше — уже с мраморными лежаками вдоль стен и огромной заглублённой ванной в дальнем углу. Пара саженей в ширину и пяток в длину в ней были совершенно точно. В малом зале оказалось жарко, а ещё — чисто.

— Нашим легче, — проворчал Ёрш.

— Давайте сюда! — позвал нас Вьюн. — Здесь вёдра и швабры!

Я оглядел каменный пол с решётками сливных отверстий и опрокинул одно из вёдер, а затем отторжением смёл разлившуюся воду к стене, разом очистив немалую часть помещения.

Босякам идея пришлась по душе, но возник вопрос, что делать с топчанами.

— Один нагревает, другой гонит пар! — предложил Дарьян. — Только не перестарайтесь!

— Да дерево мокрое! Не загорится! — отмахнулся Ёрш. — Вьюн, давай на счёт три!

И дело пошло. Вымыли пол и ошпарили топчаны, а грязную воду согнали в сливы. Даже не особо вымотались, только вспотели. Босяки наскоро сполоснулись и убежали, мы же с Дарьяном избавились от исподнего и ушли в малый зал, где разожгли светильники и расселись на мраморных лежаках. Так уж жарко там не было, но кожа моментально покрылась мелкими бисеринками пота.

— Ну прямо термы! — восхитился мой сосед по бурсе. — Красота!

Я пропустил незнакомое словечко мимо ушей и усмехнулся.

— Поди, учеников сюда не пускают!

Дарьян искоса глянул на меня и скривил уголок рта.

— Если благородных — почему нет?

— Не, тут больше талант и тугая мошна ценятся. Сам же слышал: босяк в личные ученики пробился! Босяк!

— Но босяков здесь мало, а значит, их в школу не очень-то и берут! — парировал Дарьян. — Хотя… — Он смахнул со лба пот. — Слышал я, что самую бедноту монастыри и церковники выгребают ещё до того, как точно станет ясно, пробудится в них дар или нет. Ну а что? Им и бесталанные послушники сгодятся!

Я кивнул. Сгодятся — да. И малолетнего босяка куда проще того же лавочника к постригу склонить. Кормят от пуза, не бьют и спать дают в тепле — так чего ещё от жизни нужно? Не все такие, но хватает, чего уж там.

Дарьян тяжко вздохнул и вдруг произнёс:

— А мне что благородное происхождение, что талант и тугая мошна — всё едино. Ничего нет. В личные ученики точно не пробиться, во внешние бы взяли.

Я глянул на худющего паренька и спросил:

— Думаешь, могут не взять?

— Угу. — Он постучал пальцем себя по виску. — У меня ж склонность к белому аспекту. Не перекрашусь в оранжевый — дадут пинка под зад. А получится или нет — пока непонятно.

— А белый-то чем тебе не угодил?

— Не хочу! — Дарьян поёжился и обхватил себя руками. — Да и нет у меня к нему врождённой склонности. Я в книжной лавке у дядьки работал, мы заодно и всякое старьё скупали. Ну и попался мне как-то мертвослов. Сдуру открыл его, а закрыть не смог, пока до конца не пролистал. И мало того, что после этого дар пробудился, так ещё и сродство с белым аспектом прорезалось. У меня все задатки, чтобы духоловом стать, но те картинки до сих пор ночами снятся и будто лёд в груди. Не хочу!

Паренёк передёрнул плечами, и я спросил:

— Изменение аспекта тебе чем поможет?

— Так огненных духов призывать — не с мертвецами работать! И вообще я на ритуалистику упирать собираюсь. Колдовские схемы — это те же самые силовые меридианы и узлы, только внешние…

Тут он осёкся и замер с разинутым ртом, ещё и вылупился так, будто привидение увидел. Я вслед за ним оглянулся на скрип дверных петель и едва вслух не чертыхнулся.

Беляна преспокойно прошлёпала мимо нас босыми ступнями, сдёрнула с себя полотенце и постелила его на мраморный лежак, а сама устроилась сверху, выставив напоказ свою отнюдь не плоскую задницу.

— И чего вы так таращитесь, мальчики? — удивилась барышня. — Я же обещала прийти! Думала, ждёте!

— Но… Но…

Больше Дарьян ничего из себя выдавить не сумел, и черноволосая пигалица рассмеялась.

— Да брось! У нас на севере и бабы, и мужики вместе в банях моются.

Парнишку будто шилом в зад кольнули, он вскочил и, прикрывая причинное место ладошками, поспешил на выход. Выглядел при этом столь потешно, что я бы даже рассмеялся, да только и самому стало не по себе.

— Пожалуй, всё же оставлю тебя…

Пытаясь сохранить хотя бы видимость невозмутимости, я безо всякой спешки двинулся вслед за выскочившим из малого зала Дарьяном, но дойти до двери не успел. Беляна совершенно бесшумно нагнала и мало того, что прижалась к спине обнажённой грудью, так ещё и ухватила за самую выдающуюся часть тела. Самую выдающуюся — это буквально, самую выдающуюся — это которая вперёд.

Меня перетряхнуло, сердце забилось в каком-то совершенно безумном темпе, в ушах застучала кровь. В более дурацкой ситуации оказываться ещё, пожалуй, и не доводилось.

И что делать? Не вырываться же!

Я замер на месте и, пусть внутри всё так и клокотало, предельно спокойно произнёс:

— Отпусти!

Просьба никакого действия не возымела. Чертовка лишь ещё сильнее стиснула пальцы да чуть сместила руку, чтобы тут же вернуть её обратно.

— Прекрати! — потребовал я, и вновь — без толку.

Катастрофически не хватало дыхания, а пот катил по лицу отнюдь не только лишь из-за жары. Стоять и дальше столбом не было решительно никаких резонов, но только попытался высвободиться, и на ухо шепнули:

— Кто ты такой и что сделал с настоящим Лучезаром из рода Огненной длани?

Черти драные! Изнутри всего волной жидкого пламени так и окатило!