Адепт не хуже прочих

Глава 35

Обитатель пруда не сгорел в один миг и даже не сгорел вовсе. Лунное сияние лишь выжгло обитавшую в марионетке сущность, а всё остальное рухнуло на землю дымящейся кучей грязи, ила и тины. Заменявшая чудовищу голову коряга откатилась в сторону и замерла осклизлой гнилушкой, уже совершенно не опасной ни для кого из нас.

Окутавшее Заряну пламя погасло, она даже в сторону отойти не смогла — где стояла, там и повалилась на землю. Я оглянулся на Беляну, а та хоть и упала на колени, хрипло выдохнула:

— Беги!

Легко сказать — беги! Руки и ноги задеревенели из-за разлившейся внутри стылости, тут бы просто доковылять…

Но пошёл, пошёл, пошёл и по мере удаления от капища, будто второе дыхание открылось. Через силу, но побежал.

Впрочем, пустое. Мог бы так и не надрываться. Заряна пришла в себя безо всякого содействия с моей стороны, я разве что помог ей перебраться подальше от зловонной кучи, оставшейся от обитателя пруда.

Светлые девичьи волосы приобрели явственный серебряный отлив, а вот янтарный цвет глаз никак не изменился; кровь пламенных оказалась сильнее бесовского наследия — смещения аспекта не произошло.

— Лучезар, не спи! — одёрнула меня притащившаяся следом Беляна. — Проверь тушу! От неё так и разит магией!

Тут бы мне задаться вопросом — почему я? Да только кто, если не я?

Девчонки выбились из сил, уселись рядышком и взялись за руки, а Зван и Огнич ещё откапывали Дарьяна.

Приблудные духи?

Я задрал голову и обнаружил, что призрачные твари продолжают метаться над нами, время от времени ныряя и тут же вновь набирая высоту.

Черти драные, надо поторапливаться!

Копаться в омерзительных отбросах мне было не впервой, да и зловоние оказалось не столь уж и непривычным для того, кто вырос на болоте. Тина, ил, дохлая рыба, гнилые водоросли и камыш… Если дышать ртом, то рвотные позывы особо и не донимали, а вот на ощупь…

Запускать руки в холодную липкую грязь не хотелось до одури, но деваться было некуда — сходил за скальпелем и начал потрошить марионетку, где отрывая от неё ошмётки, где помогая себе клинком. Поначалу ничего необычного не попадалось, и я даже заподозрил, что всё напрасно, но нет — вскоре нашарил какой-то колючий сгусток размером с половину каштана. Не обратил бы, наверное, на него внимания, да только пальцы укололо очень уж пронзительным холодком.

Показал находку Беляне, и та кивнула.

— Оставляй!

— Это и есть небесная жемчужина? — воодушевился я, но ответом стало отрицательное покачивание головой.

— Не думаю…

«Черти драные! — мысленно выругался я. — Неужто всё впустую⁈»

С обречённым вздохом сунул колючий сгусток в кожаный мешочек и продолжил потрошить добычу, а Беляна откупорила баклагу с водой, и заляпанные грязью с ног до головы девчонки взялись приводить себя в порядок. Приближаться ради этого к пруду они благоразумно не стали.

Парни вытянули наконец-то из ловушки лишившегося обувки Дарьяна и вместе с ним без сил повалились на землю. Им и в голову не пришло умываться, да оно и правильно: засохнет и само отвалится, а начисто всё равно не оттереться.

— Дарьян, духи! — предупредил я, кромсая ампутационным ножом смрадную кучу, оставшуюся от обитателя пруда.

Книжник заложил руки за голову и уставился в небо. Сгустки потусторонней белизны вмиг набрали высоту.

— Справлюсь! — отозвался паренёк. — Не торопись!

Не торопись? Шутник! Да будь моя воля, бежал бы уже отсюда со всех ног. Но нет же — в этой падали ковыряюсь!

Вскоре я нашёл ещё один непонятный сгусток, следом парочку сросшихся воедино, а затем остриё упёрлось во что-то твёрдое и не воткнулось, а соскользнуло с округлого бока. Поскрёб — и окончательно убедился в том, что отыскал то ли камень, то ли кость. И да — энергией от неё так и разило.

— Заряна! — мысленно позвал я барышню. — Забирай!

Та подошла и состроила жалобную рожицу.

— А мне обязательно ковыряться в… этом?

— Это должна быть твоя находка! — отрезал я.

Девчонка обиженно поджала губы, но скандалить не стала, прикрыла нос платочком и опустилась на корточки. Я же отошёл и плюхнулся на землю рядом с её подружкой, пристально посмотрел той в глаза, и черноволосая пигалица явственно занервничала.

— Чего ещё?

Её радужная оболочка перестала быть молочно-белой, в ней проявились тона лунного камня, будто пребывание в капище сказалось на духе куда сильнее, нежели того следовало ожидать.

— И что это было? — направил я свой мысленный вопрос только ей одной и никому больше.

Беляна кинул быстрый взгляд на копавшуюся в грязи подружку и нехотя призналась:

— Ядро! Я сформировала ядро!

От изумления я даже присвистнул, но беззвучно, никто на это внимание не обратил.

— Так ты аколит?

— Пришлось, — кивнула Беляна. — Иначе было не спастись.

— Поздравляю! — искренне порадовался я за девчонку, но сразу насторожился. — Что значит — пришлось?

Черноволосая пигалица передёрнула плечами.

— От того, какой источник используется при формировании ядра, в немалой степени зависит склонность к тому или иному аспекту. Особенно у тех адептов, которые такое сродство, врождённое или приобретённое, уже имеют. Оранжевой мне теперь при всём желании не стать.

— А были шансы?

Девчонка слабо улыбнулась и перевела взгляд на перебравшегося к нам Огнича.

— Чего тебе?

Тот указал на меня.

— Это какая-то особая магия? Зван чуть от зависти не облез!

Я выругался и размотал захлестнувший шею обрывок косы лунной девы, а как потянул его, так и зашипел от боли: концы волос вросли под кожу, сделавшись со мной единым целым.

Этого ещё не хватало!

— Отрезать? — предложил фургонщик, вынимая из-за голенища здоровенный складной нож.

— Отвали! — рыкнул я в ответ, обратился к внутреннему зрению и обнаружил, что волосы бесовки не просто проникли под кожу, но и начинают срастаться с духом.

Ну уж нет! Мне такого не надо!

Я погрузился в состояние равновесия и принялся выдавливать из себя чужеродную гадость. Та поддавалась неохотно, пришлось усилить нажим. Напрягся, и дело сдвинулось с мёртвой точки, тяжеленная коса упала во влажно чавкнувшую грязь.

— Не возражаешь? — уточнил Огнич, прежде чем её поднять, а после взвесил в руке словно бы откованные из тончайших серебряных нитей волосы и спросил: — Оставлю себе, хорошо? Будет моя часть добычи.

Но именно что серебряной коса не была, так что я разрешил:

— Забирай! — А после отыскал свою котомку, достал чистую тряпицу и зажал ею начавшую сочиться кровью рану в основании затылка.

Пусть даже волосы лунной девы и стоят несусветных денег, прикасаться к ним мне категорически не хотелось — так и казалось, будто обернутся змеёй и ужалят или удавят. Ну их к чёрту! Трофей трофеем, но мне чужого не нужно! Такого — так уж точно!

Пока возился, Заряна выудила-таки из грязи округлую костяшку размером с девичий кулак — шершавую и едва заметно светящуюся изнутри.

— Как думаешь, она? — обратилась барышня к подружке. — Магии в ней с избытком!

— Похоже на то! — подтвердила Беляна и достала очередной мешочек, коими предусмотрительно запаслась в изрядном количестве. — Убирай!

— Хвала небесам! — с нескрываемым облегчением выдохнула Заряна, избавилась от находки и протянула руки подруге. — Полей скорее! А то вывернет!

Беляна откупорила уже изрядно опустевшую баклагу и окликнула меня:

— Лучезар, проверь остальное!

Но нет — больше костей в грязи не обнаружилось, только отыскалось ещё с десяток непонятных колючих сгустков, которые я убрал в мешочек к остальным.

Дольше необходимого мы задерживаться у пруда не стали и сразу после этого двинулись в обратный путь. Пусть стылость и не жгла столь яростно, как оранжевое сияние школьного источника, но её беспрестанный натиск размывал барьеры, продирал до самого нутра и заставлял раз за разом подстраиваться под напор круживших вокруг капища энергетических потоков. Выматывало это просто несказанно, а после схватки с выбравшимся из воды страшилищем мы и без того уже едва стояли на ногах.

Ещё и приблудные духи! Сгустки злобы и белизны метались над нами, то снижаясь, то вновь набирая высоту, и не хотелось даже думать, что случится, если Дарьян вдруг упустит из-под контроля свой жутковатый атрибут. А такого исключать было отнюдь нельзя: глаза паренька уже не светились белым, а просто-напросто сияли. Протухшей небесной силы он пропустил через себя превеликое множество.

Приглядывать за отрядным духоловом поручили девчонкам. Зван и Огнич, как и прежде, шагали во главе колонны, я её замыкал. Затопившая мир тишина нервировала просто несказанно, приходилось то и дело оборачиваться и проверять, не подкрадывается ли сзади какая тварь.

И вместе с тем — все живы, никто не покалечен и серьёзно не ранен, вроде как даже небесную жемчужину нашли. Ещё и Беляна ядро сформировала, а Дарьян — излив! С какой стороны ни посмотри, в чистом прибытке остались! Но опять же — вроде как.

Положа руку на сердце, повторить эту авантюру я бы не согласился ни за какие коврижки. Впрочем, дело изначально было отнюдь не в трофеях…

Мы уже добрели до опушки затопленного молочной белизной леса, когда из-под деревьев вышел Огнеяр.

— Ну наконец-то! — мысленно припечатал нас ученик. — А я уж обыскался!

И всё разом пошло наперекосяк.

— Демон! — взвизгнула Беляна, и её вопль перетряхнул действительность, личину Огнеяра сорвало с повстречавшегося нам существа, под нею обнаружилась белая маска. Точнее — лицо, сплошь закрашенное белилами.

Сурьма!

Магистр алхимии вскинула руку и повелительно изрекла:

— Спать!

И тотчас будто эхом прозвучал мысленный крик Дарьяна:

— Взять!

Ноги книжника подломились, он начал валиться на землю ещё даже прежде, чем нас накрыло усыпляющим заклинанием. Следом безвольными куклами упали Зван и Огнич, а затем аркан лишил сознания и девчонок. Сам я стоял дальше всех и потому успел укрепить волю в попытке сдержать натиск чар подобно тому, как перебарывал обездвиживающие приказы в приюте, вот только против поднаторевшего в тайном искусстве алхимика не сумел продержаться и двух ударов сердца. Но лишь начал проваливаться в забытьё и тут же вынырнул из него, как бывает, когда клюёшь носом!

Рухнувший с неба приблудный дух почти достал Сурьму и разлетелся клочьями белизны при ударе о магический барьер в пяди от её груди. Магистр алхимии не сумела удержать два заклинания разом — сосредоточилась на защите, и усыпляющий аркан развеялся, моё сознание прояснилось, в руке сам собой возник зелёный от ила и тины скальпель.

Но — духи, духи, духи!

Приблудные духи закружили вокруг Сурьмы столь яростный хоровод, что её магический барьер не выдержал, и слившиеся в смертоносную воронку призраки дотянулись до магистра алхимии, принялись не просто вытягивать жизненную силу, но и в клочья рвать одежду, попутно царапая и даже рассекая кожу. В воздухе заклубились алые капельки, и смерч враз растерял свою белизну. Ну а дальше кровь потянуло обратно. И не только кровь, но и духов тоже!

Шарахнулся в сторону и сгинул в белизне приметный призрак, из подпалин на боках которого проклюнулись зловещего вида шипы, у всех прочих перебороть чужую волю не вышло, и воронка больше не разрывала жалкого человека, а втягивалась в него! Сурьма впитывала в себя потусторонние создания, как я сам забрал энергию утопца и лунной бесовки, только мне мало что с того перепало, а магистр алхимии враз залечила раны и взялась копить силу. Пожрёт духов и примется за меня!

Скрежетнув зубами от бешенства, я шагнул вперёд, намереваясь ткнуть злобную тётку зачарованным клинком, но тотчас замер на месте, ошеломлённый осознанием собственной ограниченности.

Что за бред⁈ Я больше не босяк! Я — тайнознатец! Маг и колдун! Адепт не хуже прочих!

Черти драные, да я почти всесилен, умею пламя по щелчку пальца зажигать, а от белого огня до серебряных всполохов — лишь одно усилие, один драный узел!

Гори, сука! Пылай!

Ладонь окуталась прохладным серебристым пламенем, я подступил к стремительно уменьшавшейся в размерах призрачной воронке и мазнул по ней рукой.

И — вспыхнуло!

Призраки обернулись огненным смерчем, и меня опрокинуло на спину, а Сурьму охватило пламя и не просто охватило, но, следуя потокам втягиваемой магистром алхимии силы, проникло внутрь и принялось сжигать ещё и дух. И сразу будто струна лопнула, пространство перетряхнула жёсткая судорога, Сурьма исчезла, пылающие призраки ворвались в оставшуюся после человека пустоту, ударили вверх высоченным серебристым факелом и тоже перестали существовать. Сгорели. Они — да, а моя несостоявшаяся убийца — нет.

Улизнула! Эта стерва сбежала, чтоб её черти драли!

Тогда-то я с необычайной ясностью и осознал, что впереди меня ждут одни только сплошные неприятности. Раньше как-то не задумывался об этом, а сейчас сообразил-вспомнил, что даже самый распоследний босяк хозяин своего слова, а боярин — так и подавно! Захотел — дал слово, захотел — забрал. И Лучезар — забрал. Счёл, будто двух Лучезаров из семьи Серебряного всполоха, младшей ветви рода Огненной длани, для этого мира слишком много, а чужое имя — не краденый кошелёк, его незаметно не скинешь, прилипло намертво. Как и чужая стезя, не сказать — судьба. Школа эта, обучение…

Придётся резать по живому!