Адепт не хуже прочих

Глава 34

Спасла Звана чистая случайность — он оступился и отпрянул назад в попытке сохранить равновесие, только поэтому выскочивший из какой-то щели паук размером с кролика и не дотянулся жвалами до его ноги.

Мы с Дарьяном стояли слишком далеко, а девчонки враз позабыли о магии и беззвучно взвизгнули, лишь Огнич попытался припечатать мерзкую гадину приказом «ниц!». Увы, за миг до того паук исчез во всполохе сиреневых искр. А возник уже в паре шагов от меня.

Щит!

Я крутанул рукой, в один миг сформировав ограниченный этой окружностью щит, но тварь не прыгнула, а вместо этого шибанула по мне молнией! Атакующие чары ослепительным всполохом угодили в магический барьер и сияющей нитью разряда ушли в землю. Мне бы прихлопнуть мерзкую гадину, но втянутая для сотворения защитного аркана стылость проморозила насквозь, и я только-только начал сбрасывать оцепенение, когда паук вновь мигнул. Мигнул — и тотчас оказался расплющен ударным приказом Дарьяна.

Беляна без промедления принялась собирать в стеклянные колбочки потёкшую по камням слизь, ещё и бросила книжнику:

— Как слон в посудной лавке!

Но бросила беззлобно, и паренёк расплылся в улыбке будто от похвалы. Впрочем, это она и была.

Я потряс занемевшей рукой, а Огнич помял грудь напротив сердца и спросил:

— Тоже прихватило, да?

И дальше игнорировать фургонщика было попросту глупо, так что я кивнул.

— Угу…

— Смотрите! — вновь позвал нас неугомонный Зван и достал из глубокой щели между валунами камень размером и формой схожий с гусиным яйцом. Яйцом тот и оказался, только яйцом паучьим.

Покончившая со сбором слизи Беляна одобрительно кивнула.

— Считай, свою поездку в омут уже окупил!

Но не тут-то было. Зван покачал головой и спрятал яйцо в котомку.

— Нет! Оно живое! Я чувствую это!

— И что с того? — нахмурился Огнич.

— Ты не понимаешь! — вспылил паренёк. — Мы соприкоснулись разумами! Оставлю себе! А почему нет? Есть же у ведьм знакомцы!

— Плохая идея, — покачала головой Беляна.

— Моё дело! — отрезал Зван. — Если кто-то из вас себе небесную жемчужину оставит, так пусть и другие трофеи выбирают! Яйцо — моё!

И вот в этом Огнич приятеля поддержал.

— Это будет справедливо! — кивнул он.

— Если фургонщик толкует о справедливости, спорить бесполезно, — вздохнул я.

Просочившиеся в мысленную фразу эмоции превратили высказывание в откровенную издёвку, и Огнич моментально набычился.

— Ты что-то имеешь против моего народа, боярин?

Я взгляда не отвёл.

— О, даже не представляешь сколько всего…

Но тут вмешалась Заряна.

— Перестань, Лучезар!

Пришлось отвлечься от фургонщика и спросить:

— Ты как?

— Справлюсь, — уверила меня барышня.

Короткий отдых и в самом деле пошёл ей на пользу, но я всё же оставил котомку с припасами и баклагу с водой у себя.

— Двинули!

Мы зашагали вдоль опушки, и если поначалу приходилось скакать с камня на камень, то вскоре Огнич отыскал тропинку, которая и довела нас до скалы-ориентира, а после свернула в лес. Именно туда нам и было нужно, но именно что туда лично мне идти нисколько не хотелось. Стылостью из-под крон деревьев так и веяло, а белёсое марево сгустилось до такой степени, что всё кругом тонуло в этой совсем уж непрозрачной пелене.

Тропинка была узкой, двинулись по ней цепочкой: Огнич и Зван шагали во главе процессии, я с Дарьяном её замыкал. И никто больше на травы и ягоды внимания не обращал, всем хотелось поскорее проскочить через язык леса и вновь выбраться на открытое пространство.

Это нас и подвело. Впрочем, влипли бы так и так.

Тишина же! Ни черта не слышно!

Огромный вепрь вынырнул из кустов совершенно бесшумно.

Раз! И вот он уже в пяти саженях от нас! Миг! И уже в двух! Несётся!

Зван и Огнич перекрыли тропинку сдвоенным приказом отторжения, но взявшего разбег секача они разве что самую малость притормозили. Отдачей парней раскидало по сторонам, перепуганная Заряна шарахнулась и налетела на Дарьяна, помешав тому хоть что-нибудь предпринять, а от меня кабана прикрыла не только эта парочка, но ещё и Беляна!

Черти драные!

Я бросил ударный приказ вдоль тропинки и сразу довернул кисти сцепленных рук, впечатав в бок страшенной зверюги незримый таран. Вепря снесло с тропинки, он проскочил мимо Беляны, подломил молодую осинку и начал разворачиваться, тогда-то девчонка и хлопнула в ладоши. Из глаз, ушей и пасти секача плеснула кровь, чудище оступилось, сделало нетвёрдый шаг и повалилось на землю. Издохло.

Сбитые с ног парни выбрались из кустов — им повезло отделаться ссадинами, но вот так сразу продолжить путь не получилось. Сначала единственная из нас всех освоившая наложение рук Беляна залечила глубокую царапину на скуле Звана, а после девчонка закатала рукава, вооружилась ножом и подступила к поверженной зверюге.

— Дарьян, помогай! — окликнула девчонка книжника, вспоров шкуру завалившегося на бок кабана.

Тот сунулся было к ней и сразу согнулся в приступе рвоты. Я всякого в жизни повидал, но тоже замешкался, и меня опередил Огнич, который без сомнений и колебаний присоединился к свежевавшей тушу девчонке. Вернее, она просто наскоро вырезала из секача какие-то внутренние органы, а под конец ещё и выбила ударными приказами клыки. Что значит — дочь лесника!

Я откупорил баклагу и предложил девчонке сполоснуть руки, но Беляна предпочла кое-как оттереть их от крови тряпкой.

— Пора убираться отсюда! — заторопилась она и потребовала: — Глядите в оба!

Мы поспешили по тропе, и почти сразу наткнулись на вкопанное в землю бревно, изукрашенное грубой резьбой; там вновь остановились.

— Духов столб! — объявил Дарьян, проведя по тёмному дереву ладонью.

— Какой-то оберег? — предположил я.

Паренёк покачал головой.

— Нет, всего лишь предупреждение, что дальше встречаются приблудные духи. Мы заходим на глубину.

Огнич глянул на книжника с нескрываемым презрением.

— С чего взял?

— В книге прочитал! — бросил в ответ Дарьян, на миг закрыл глаза, а потом сказал. — Всё, можно идти!

И вроде бы он ничего и не сделал вовсе, но при этом я вполне отчётливо уловил разошедшуюся кругом волну, едва-едва толкнувшую в грудь и не сдвинувшую с места, лишь окатившую стылостью и унёсшуюся прочь.

— Это ты чего? — насторожился Зван.

Дарьян махнул рукой.

— Духов отогнал. Идёмте!

На глубине оказалось… неуютно. Чем дальше забирались в омут, тем сильнее жгла стылость, да ещё тут и там начали мелькать сгустки белизны, чуть более плотные нежели заполонившее лес марево.

Приблудные духи!

Слабые и даже никчёмные поодиночке, в стае они были способны натворить немало бед. Если накинутся скопом, останется лишь уповать на прорезавшиеся во время небесного прилива способности Дарьяна, а выдюжит ли он — большой вопрос. Тут впору задуматься, не подавимся ли мы тем куском пирога, который вознамерились откусить…

Из леса выбрались в сотне саженей от лунного капища. Вышли из-под деревьев, и будто в загробном мире очутились. Над головами растеклось молочное марево, солнце утонуло в нём, и в этой же пелене потерялись склоны гор. Казалось, всюду одно только белое ничто — лишь посреди этой пустоты осколком реальности замерли круг стоячих камней и чёрный полумесяц пруда. В капище полыхало серебристое сияние, яркий луч бил вверх, пронзал белизну и напитывал её мягкими отсветами лунного камня.

Передёрнув плечами, я вслед за остальными вышел на открытое пространство и почти сразу ощутил давление небесной силы, которая больше не пребывала в неподвижности, а текла, понемногу закручиваясь, словно…

Да, черти драные! Якорь!

Капище притягивало к себе излишки затопившей долину энергии, не позволяя той рассеяться. Едва ли небесную силу в омуте удерживало только лишь оно одно, но и оно — тоже! А где якорь, там и…

— Вот дерьмо! — выдал вдруг Огнич. — Вляпались!

О да! Мы и сами сделались центром притяжения, только к нам стянулись приблудные духи. Атаковать не решались, но и не разлетались, нарезая круги над головами.

— Сколько ты сможешь их отгонять? — спросила Беляна у книжника.

Тот беспечно улыбнулся.

— Столько, сколько понадобится.

Я предельно чётко ощущал, как он безостановочно тянет в себя энергию, и пусть та была белее самой смерти, никаких неудобств Дарьян из-за этого не испытывал. Более того — работа с прорезавшимся во время небесного прилива атрибутом, такое впечатление, совсем его не утомляла. Увы, я знал наверняка: так не бывает.

— Идёмте! — поторопила всех Беляна.

Пруд охватывал капище полукольцом, между ним и нами не было ни кустов, ни деревьев, на каменистой почве не росла даже трава, лишь стелилась над ней чуть сгустившаяся белизна, но двинулись вперёд мы безо всякой спешки. Марево неспешно закручивалось над нами огромным водоворотом, приходилось перебарывать его неумолимое движение, лишь бы только идти по прямой. Ещё и стылость с каждым шагом всё легче и легче проникала через выставленные барьеры, дыхание стало вырываться изо рта облачками вполне различимого свечения, а стоило только кому-то слишком сблизиться, и между людьми начинали проскакивать искры. Но и слишком удаляться друг от друга мы тоже не рисковали и отнюдь не из-за приблудных духов, просто окружающая действительность плыла, искажалась и колебалась, казалось — стоит только отойти и потеряешься, заблудишься и сгинешь тут на веки вечные.

А вот когда добрели до пруда, самую малость отпустило. Вода словно бы впитывала в себя энергию — приблудные духи и те не сновали над её чёрной гладью. Их кольцо распалось, они взмыли ввысь и заметались над нами подобно стае скворцов.

Всех, за исключением разве что Дарьяна, откровенно потряхивало, а Заряна и вовсе едва удерживала щиты, лишь поэтому я не стал интересоваться, где нам теперь искать эту драную жемчужину, а вместо этого спросил:

— И что дальше?

Дурацкий вопрос, с какой стороны ни посмотри. Берег был пуст.

Огнич прищурился и уставился на круг стоячих камней, из которого в небо бил столб то ли магического сияния, то ли взаправдашнего лунного света, и предположил:

— Может, там?

— Нет! — решительно возразила фургонщику Беляна, дошла до берега, опустилась на корточки рядом с кромкой воды и принялась отмывать с рук засохшую кабанью кровь. — Речь точно шла о пруде!

Огнич мысленно хмыкнул.

— Тогда у нас проблема!

Черноволосая пигалица глянула на него и не спросила даже, а вколотила вопрос:

— Ты чем-то недоволен?

Ответить фургонщик не успел: вынырнувшее из пруда щупальце обвилось вокруг девчонки и одним рывком затянуло её в воду! Неглубоко, всего лишь по колено, да только в сажени от неё на поверхность всплыло нечто вроде заросшей илом и тиной коряги. Та треснула посередине, раззявив широченную пасть — куда там ящеру из кабинета директора! — и тотчас по ушам ударил пронзительный визг. Вопль Беляны обернулся всполохом призрачного огня, и обвившее барышню щупальце лопнуло брызгами белого пламени, а вот неведомая тварь успела нырнуть, и воспламеняющий крик лишь впустую хлестанул по заколыхавшейся воде.

Черти драные! Это что за напасть⁈

Девчонка метнулась прочь, но обитатель пруда отнюдь не собирался упускать добычу. Чудище с головой-корягой взметнулось-выпрямилось, и росту в нём оказалось никак не меньше двух саженей. Корявые лапищи, свитые из зловонных водорослей, потянулись к Беляне, и я хватанул протухшей небесной силы, спеша предупредить рывок страшилища своим коронным приказом.

Получай!

И — получил. Рассчитывал разметать слепленную из ила, грязи и гнилого тростника фигуру на куски, но та едва покачнулась, а вот меня отдача шибанула с такой силой, что дух сжался в одну точку, да так и замер, будто ледяные пальцы стиснули! Боль ошеломила, я утратил контроль над собственным телом и не удержался на ногах, упал на колени. Тотчас опомнился, но вот так сразу скинуть паралич не сумел — сердце пропустило три или четыре удара, лишь после этого вновь забилось. Я хрипло выдохнул застрявший в лёгких воздух и надсадно задышал, затем сплюнул кровью и только тогда окончательно пришёл в себя.

Вот же чёрт! Беляна!

Девчонку прикрыли Огнич и Зван. Они слаженно вскинули руки, и сорвавшиеся с них струи оранжевого пламени начали иссушать обитателя пруда, но — не подожгли и не прикончили. Просто не успели.

Страхолюдина скакнула вперёд и в момент приземления долбанула перед собой обеими лапищами. Земля подпрыгнула, нас сшибло с ног, а к небу взметнулся столб мутной воды. И та не обрушилась вниз брызгами, но зависла в воздухе мельчайшими капельками, воспламеняющие приказы обернулись клубами пара и развеялись.

Дерьмо!

Мы бросились врассыпную, замешкался один лишь Дарьян, который замер с раскинутыми руками, будто придавленный к земле всей тяжестью неба, как если бы кружившие над нами приблудные духи вдруг повисли на его плечах чугунными гирями.

Нет, черти драные! Нет!

— Стоять! — вколотил я мысленный приказ в головы Звана и Огнича. — Уносите его!

А сам вобрал небесную силу, скрутил её в ледяной комок у солнечного сплетения и шагнул наперерез выбравшемуся на берег обитателю пруда. Нацелил на него руки и обратился к атрибуту.

Гори!

Вспыхнуло и враз растеряло свою белизну порченое пламя, но и оно завязло в окружившей страшилище мороси, пролилось на землю шипящей пеной. Следом ударила воспламеняющим приказом Беляна, и тоже не добилась успеха, лишь подставилась под замах корявой лапищи. В самый последний момент девчонка увернулась и шарахнулась в сторону, я бросился ей на помощь и едва успел прикрыться защитным арканом, когда обитатель пруда перехватил меня плевком жидкой грязи. Магический щит выдержал, и во все стороны полетели зловонные брызги, но отдача заставила сбиться с шага, а дальше чудище топнуло, и земля разом обратилась в непролазное болото.

Уже ухватившие Дарьяна под руки парни провалились по пояс, книжник завяз и того глубже, а сам я непременно утоп бы в липкой жиже, не сумей дотянуться до огроменного валуна. Выбрался на него, оглянулся и обнаружил, что Беляна пятится от чудища, чуть ли не по колено увязая в жидкой грязи, а дальше — полыхнуло!

Обернувшаяся огненным всполохом Заряна метнулась к обитателю пруда, но хоть за ней и осталась борозда запечённой до каменной твёрдости земли, а при столкновении вверх на пару саженей взметнулось жгучее пламя, ни спалить страшилище, ни даже просто опрокинуть его в чёрную воду у девчонки не вышло.

— Чёрт! — выдохнул я, перескочил на сухой участок и рванул в обход магической топи.

Точно не успел бы вмешаться, но, пусть всесжигающий атрибут девчонки и оказался не таким уж всесжигающим, охватившее Заряну пламя не погасло, и выстрелившие в неё щупальца рассыпались сухой грязью, а совать в огненную завесу свои лапища осклизлая гадина побоялась. Она захлопнула страшенную пасть и подалась назад, а ещё упустила контроль над магической трясиной, и та сделалась всего лишь влажной землёй. Увы, положения парней это нисколько не облегчило — завязли они намертво.

К тому же морось никуда не делась, обитатель пруда закрутил её вокруг себя вихрем — и ни запалить, ни даже просто иссушить его жгучий атрибут Заряны не смог. Теперь кто кого переборет, а силы у девчонки не безграничны.

Черти драные! Да какие там силы-то у адепта⁈

— Держись! — крикнула Беляна и невесть зачем рванула к лунному капищу, ну а я подскочил к страшилищу, поднырнул под его лапищу и шлёпнул по осклизлому боку ладонью.

Сдохни!

Полыхнул пурпуром отпечаток пятерни, но порчу тотчас смыло, а миг спустя меня отшвырнул в сторону тугой вихрь мороси. Я кубарем закатился в пруд, начал выбираться из воды, и тут послышался пронзительный крик. Именно — крик, не отголосок чужих мыслей!

Беляна!

Я обернулся и обнаружил, что объятая серебристым пламенем девчонка корчится в нескольких саженях от круга камней. Глянул на Заряну — та под натиском чудовища понемногу пятилась, но окутавшее её пламя покуда горело столь же ярко, сколь и прежде. И тогда я, ощущая себя самым настоящим предателем, рванул на выручку черноволосой пигалице.

Чёрт возьми, должен же кто-то спасти эту дурищу, а кроме меня — некому! Зван и Огнич ещё не успели высвободиться из земляного плена, а Дарьян этого сделать даже и не пытался, полностью сосредоточившись на защите от приблудных духов.

Духов, ха! Будто нам всего остального мало!

Бежать до кольца камней было всего ничего, но с каждым новым шагом дрожавшее там сияние резало глаза всё сильней и болезненней, потому я лишь в самый последний миг сумел различить, что охватило Беляну отнюдь не пламя — о нет, девчонку скрутил призрак!

Прочь!

Ударный приказ откинул потустороннюю гадину, но та уже насосалась жизненных сил, и серебристую дымку не разорвало в клочья — она соткалась в полупрозрачную фигуру девы с косой до земли.

Бес! Это не призрак, а лунный бес!

Притянуло к якорю!

Встать Беляна не смогла и поползла, только не прочь от капища, а в круг камней, я не успел ни утащить её, ни удрать.

Отторжение!

Призрачная коса прошла через защитный приказ, будто раскалённый нож через масло, и захлестнула шею вполне реальной удавкой. Не снесла голову с плеч, но сотней ледяных игл пронзила кожу, присосалась и потянула саму жизнь. Прозрачные прежде нити волос начали обретать не только цвет, но и материальность — сперва перестал быть призрачным конец косы, обвивший шею, а затем изменения потекли и дальше.

Бесовка обретала плоть, высасывая мою душу!

Усталость навалилась невыносимой тяжестью — не удержался и упал на колени, но не сдался и вцепился в косу, дёрнул к себе лунную деву, намереваясь хоть немного ослабить натяжение и свободной рукой сорвать удавку, да только ничего из этого не вышло.

Каждый волосок ровно серебряная нить! Не коса под пальцами — стальной трос!

Сознание начало путаться, но я давно уже приноровился перебарывать чужую волю, не сплоховал и на этот раз — напрягся и запалил на руке белый огонь! Едва не упустил из-под контроля атрибут, когда тот поджёг порченую небесную силу и во все стороны расплескалось призрачное сияние, но сразу опомнился и сосредоточился на должном искажении. А только пальцы окутались серебристыми всполохами, хлопнул ладонью по косе!

Гори, тварь! Гори!

В ответ послышался смех. Волосы лунной девы уже сделались настоящими почти на всю свою длину, до призрачной их части — не дотянуться! Мне бы вскочить и броситься в атаку, только никак!

Пламя погасло, сияние капища тоже померкло, и фигура беса обрела объём и невероятную чёткость. Вместо лица — оскаленный череп.

Смерть? Не хочу!

Уже задыхаясь, я должным образом сложил пальцы, в тех сам собой возник скальпель. Удар зачарованным клинком лишь выбил из волос бесовки искры, тогда я втолкнул в него аргумент. Резанул — и пурпурное пламя порчи не пережгло даже, а оплавило и разъело косу аккурат посередине между мной и лунной девой. Другая её часть вновь сделалась призрачной, но только лишь другая, а шею так и продолжила сдавливать сплетённая из серебряных нитей удавка.

Плевать! Слабость отступила, я вскочил с колен и ринулся в атаку.

Ампутационный нож прошёл через призрачное тело, окутавшее клинок пламя впустую расплескалось брызгами пурпура. Бесовка ухватила за обвивший мою шею обрывок косы и дёрнула его с такой силой, что едва не сломала хребет — враз себя цепным псом ощутил. Оружие полетело на землю, а чужая воля вдавила в землю, но — нет!

Атрибут!

От белого огня до серебряных всполохов — лишь одно усилие, один-единственный узел, один миг, но вот как раз его мне и не хватило. Лунная дева стремительным рывком сблизилась, ворвалась внутрь и вгрызлась в дух, стремясь выпить жизнь и завладеть телом.

Зря! Мне чужого не надо, но что моё — то моё!

Скрежетнув зубами, я мысленно отгородился от когтей чужой воли, сосредоточился на ощущении безвозвратной утраты и, как и в случае с утопцем, рванул всё забранное потусторонней тварью обратно! Только в отличие от прошлого раза стылую белизну чужеродной сущности в себя не вобрал и сразу выплеснул вовне.

Пропади ты пропадом!

И бесовка пропала. Просто сгинула, перестав существовать.

Никуда не делась лишь её коса, я потянул было ту с шеи, но сразу опомнился и уставился на круг камней. Беляна замерла там с воздетыми к небу руками, и на миг показалось, будто девчонка успела раздеться донага, только — нет, это просвечивало через одежду её наполненное сиянием тело.

Какого чёрта⁈

В этот момент Беляна покачнулась и едва не упала, но всё же сумела устоять на ногах и выйти из круга. Лунный свет не оставил её, прильнул и окутал призрачным мерцанием, девчонку так и трясло, шагала она медленно-медленно, словно боясь расплескать обосновавшийся внутри свет. Затем остановилась, подняла руку и указала на теснившее Заряну чудище. Миг, и с неба ударил луч, будто бы через прореху в тумане вдруг проглянула луна — та, что одна ярче сотни солнц!