Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Элфи

Тяжелое дыхание. Сердце бьется с бешеной скоростью. На поле битвы пахнет серой и металлом. Руки по локоть в крови. Жар усиливается, огонь уже рядом, он уничтожит их дом. Доказать… нужно доказать, что он не слаб, иначе его ждет вечный позор. Лес горит, деревья в огне, они кричат, и этот безумный крик врезается в голову болью. От них остается лишь белый пепел. Осознание этого душит, колени подгибаются, а в голове стоит шум, рой бесчисленных голосов, молящих о помощи. Сколько он уже здесь? Несколько дней? Кажется, будто бы вечность.

И во всем этом виноватон.

Этоегомалодушие сгубило все.

Онотобрал последнюю надежду и еще смеет просить о помощи. Что ж, да будет так, онеще сильно пожалеет, ведь настанет время платить по счетам…

Сделка есть сделка.

Элфи резко распахнул глаза. Он прерывисто дышал и чувствовал себя так, словно пробежал целый марафон.

Так это был сон…?

Альв издал невеселый смешок. Удивительно, ему удалось уснуть в то время, когда его буквально поджаривают на месте. Руки давно потеряли чувствительность, через несколько часов цепи прожгут кожу на запястьях до костей. Со спиной будет то же самое. Он превратиться в скелет, хотя об этом можно даже не думать. Инквизиторы казнят его гораздо раньше, более изощренным способом.

Элфи попытался вдохнуть, но не смог. Он выплюнул сгусток крови, задержавшийся в горле. От каждого вздоха начинало колоть в груди. Его плечи так и не зажили. Регенерация пошла к дьяволу, как говорила Этери. В голове шумело, а темная тюремная камера, освещенная одним единственным факелом, переворачивалась в зависимости от того, в какую сторону он повернет голову.

Гребанные сионийцы. Они знали толк в пытках. Когда Элфи понял, что совершил ошибку, бежать было поздно. Их все равно поймали бы. Нужно было показать всадникам, что им удалось схватить его только потому, что он сам этого захотел. И они купились. Начали подозревать. Не зря же его уже третий день не могут казнить.

Он считал минуты, считал часы. Все, чтобы не сойти с ума.

Несмотря на прожигающие кожу цепи, он ощущал ледяное прикосновение.

Зверский холод заползал под одежду, держал его за руку. Элфи ненавидел его и даже боялся. В тот день, когда его жизнь была разрушена, сначала пришел жар, а за ним безразличный холодный ветер, ломающий его судьбу. Стужа пыталась поглотить его, заморозить и раздавить. С тех пор альв старался не соваться в подобные этому места.

Но не все в Ареморике зависело от него. Вернее, от альва уже давно ничего не зависело. Он ослаб. Его жизненная нить еле держалась, она ускользала, растворялась, становясь слишком тонкой. Хорошо, что всадники не видели цепочку у него на шее, иначе им не пришлось бы подвешивать Элфи к железу вовсе.

Слишком рано умирать, так он думал, когда отправлялся на ту сторону. Все было бы иначе, приведи Элфи Лилит. Ареморика играла с ним, издевалась над Королем Падших, карала его за промахи. И в конце концов, решила, что он недостоин жизни, закинув его в Империю Сион. Лишь в этом месте настолько люто ненавидят фейри, что готовы убить просто за то, кем они являются. Правда, правила игры сильно изменились. Теперь их не карали на месте. Вместо этого их пытали, заставляя мучиться до тех пор, пока сама Дану не спускалась забрать души своих любимых созданий.

Элфи усмехнулся и тут же содрогнулся от новой волны боли.

Что ж, в каком-то смысле его вендетта случиться раньше задуманного. Кто бы мог подумать, Элфи так стремился жить, чтобы столь глупо попасться и умереть привязанным к железному стулу.

А все из-за одной прыткой девчонки.

Он вспомнил ее, девушку с невзрачными глазами и волосами цвета осенних листьев. Элфи подозревал, что с ней что-то не так. Слишком уж она любила совать нос в чужие дела. Но он никак не предполагал, что внучка короля окажется видящей. Пускай она была слабой и неопытной, но ее дар менял все. Видящих не осталось в Ареморике, да и тогда, когда они были, их можно было сосчитать по пальцам.

Этери, сама того не подозревая, видела игры фейри. Черные ленты, о которых она говорила — волшебные чары фейри, что забирали души людей в Ареморику. На той стороне люди умирали, хотя на самом деле продолжали существовать в Ареморике. Это гораздо проще, чем приводить сюда живого человека. Но если бы Элфи и мог забрать душу Лилит, он бы этого все равно не сделал.

Она нужна была королю живой. Правда, есть подозрение, что Артур теперь ничего не получит.

Мрачные мысли Элфи прервал звук поворачивающегося в замочной скважине ключа. Он напрягся. За ним пришли, чтобы увести на казнь. Он и так слишком долго провисел в этой полутемной каморке.

Раздался щелчок, дверь отворилась.

— Здравствуй, альв, — Элфи улыбнулся, услышав этот дерзкий голос. Он подозревал, что именно она станет первым его сегодняшним посетителем.

Он медленно поднял голову, попадая в плен чужих глаз. Всадница, посадившая его в камеру, выглядела необычно. Капюшон темно-зеленого плаща практически полностью скрывал ее лицо, но он все равно смог узнать ее. От девушки веяло опасностью и смертью. Она убивала так часто, что печать смерти навсегда была запечатлена на ее душе. Такую печать видели только животные и очень редко некоторые фейри.

Элфи видел.

За спиной хэллы лежал потерявший сознание всадник. Значит, сионийцы выставили охрану перед его камерой. Разумная предосторожность. Хорошо, что его боятся. Плохо, что он как никогда безобиден.

Мужчина ровно дышал, погрузившись в глубокий сон.

— Что это? Сонный порошок? — спросил Элфи, криво улыбнувшись. Нестерпимая боль не давала ему улыбнуться так широко, как ему хотелось.

— Да, мой специальный состав, — кивнула она, и накидка начала сползать с плеч. — Всадники не поддаются сонным смесям, ядам, нас сложно убить оружием и почти невозможно волшебством, — уголки ее губ опасно взлетели вверх.

— Живучие твари.

— О нет, — хмыкнула она, — живучие твари тут только вы. Но я пришла к тебе не за этим.

Разумеется… К таким, как он, приходят не за длительными разговорами под чашечку ароматного чая. Не за советом и даже не за просьбой. К нему приходят заключитьсделку. Раньше Элфи всегда первым выдвигал свои условия, но не теперь.

Король Падших, как они прозвали его, был жалким пленником в стенах дворца императора Сионии. Он умирал и находился не в выигрышном положении. Но волшебные сделки были его главной способностью. Элфи мог обернуть их условия в свою пользу, даже находясь в цепях и не чувствуя ни грамма волшебства.

— Ты готова заключить сделку?

Хэлла кивнула.

В глазах Элфи вспыхнули яркие радостные огоньки и тут же погасли.

— И что ты хочешь, всадница? — его голос стал теплым, обволакивающим, лился ручейком, не давая ей и шанса на отступление.

— Помоги мне найти сокровищницу Его Императорского Величества.

На мгновение, всего на одно, альв удивился, дав волю настоящим эмоциям проявиться. Ему хорошо известно, что такое может храниться в сокровищнице правителя империи. Но ни один сиониец никогда в жизни не совершит преступление против родины, а именно таким оно будет, если пропадет эта вещь. Самая храбрая всадница культа Морриган просит его помочь в том, о чем настоящий всадник никогда бы не попросил.

Кто же она такая?

— Разве золото дороже преданности?

— Брось строить из себя законченного идиота. Ты знаешь, кто я, — с досадой отозвалась девушка.

— Догадываюсь, — подтвердил Элфи. — А вот догадываются ли они, — он кивнул на спящего всадника, — уже другой вопрос.

— Без лишних вопросов, — отрезала она, нервно взмахнув руками, — Найди мне сокровищницу, а взамен я помогу тебе выбраться отсюда.

Альв едва сдержал смех. Маленькая девочка думает, что может его обхитрить. К ее несчастью, она разговаривает с тем, кто живет на земле Ареморики очень долго. Она не сможет его обмануть, как бы не пыталась.

Зато для Элфи не составит труда это сделать.

— Меня не устраивают твои условия.

— Неужели?

Она скинула капюшон, и тот с шорохом упал назад. Всадница сложила руки на груди. Хэлла в себе уверена, но не настолько, чтобы развернуться и уйти, бросив его умирать. Если предположение Элфи верно, то она ни за что не бросит его здесь. И не только из соображений выгоды.

— Вот как мы поступим, — насмешливо сказал Элфи. — Ты поможешь мне и Этери выбраться из цепей. Затем мы незаметно покинем дворец, и ты проведешь нас через империю в Приморское королевство. В обмен мы снимем чары с сокровищницы, чтобы ты смогла незаметно туда проникнуть и забрать то, за чем пришла.

— Не равноценная сделка, — недовольно мотнула головой хэлла.

— У тебя нет выбора, — напомнил Элфи глубоким убаюкивающим голосом, — без посторонней помощи тебе никогда не снять чары. Ты и близко не сможешь приблизиться к сокровищнице.

Она мрачно улыбнулась.

— Хорошо, но как ты выполнишь свою часть сделки, если у бескрылых нет волшебства?

Альв улыбнулся в ответ, но внутри него все заледенело. Шрамы на спине стали ощущаться как никогда остро. Шершавая стертая кожа касалась железной стены, от жара которой оставались очередные метки.

Откуда она знает? Даже не всем приморцам известно о том, как у Элфи позорно отобрали крылья. Как обрекли на верную смерть. Когда он вспоминал, с каким упоением его лишали самого дорого, что было в его жизни, Элфи превращался в настоящее животное. Дикое, опасное, безумное. Готовое напасть и перегрызть глотку любому, кто напомнит, насколько он жалок.

Он обязательно выяснит, откуда ей известно о том, что он бескрылый. А пока ответит на ее вопрос так, как умеет.

— Сделка есть сделка, помнишь? — произнес он, не подавая вида, насколько сейчас зол. — Условия всегда должны быть соблюдены. Не сомневайся в этом.

Хэлла ничего не ответила. Она сделала несколько шагов, приближаясь к нему, достала из внутреннего кармана плаща ключ и встав на цыпочки, освободила одну руку Элфи из плена кандалов. Всего одну. Альв подавил вымученный стон, когда цепь с грохотом полетела вниз, приземляясь в лужу его собственной крови.

Всадница протянула ему руку.

Чтобы соблюсти все условия сделки, следовало пожать руки, иначе она не считается заключенной. Рука Элфи от запястья и до кончиков пальцев напоминала обожженный кусок плоти. Кожа слезла, осталось только мясо и проглядывающие местами кости. Мерзкое зрелище для неподготовленных. Но всадники культа Морриган такими не были. Им довелось видеть вещи и похуже. Элфи знал это.

Поэтому хэлла даже не поморщилась, когда ей пришлось сжать его кровавую ладонь. Но при виде довольной ухмылки Элфи она вздрогнула и, одернув руку, отошла на шаг назад.

— Сделка есть сделка, всадница, — протянул он. — Вытаскивай меня из оков, — и уже тише, так, чтобы до ее ушей не донеслось ни звука, добавил, — Мы должны успеть найти одну маленькую видящую, пока твои собратья не угробили мой трофей.