Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Этери

“Что я здесь делаю?”, — задавала себе один и тот же вопрос мисс Фэрнсби. Девушка, укутавшись в пальто, сидела в машине. Печку пришлось выключить, чтобы не расходовать бензин. Разумеется, Этери уже знала ответ на свой вопрос, но никак не хотела озвучивать его. Она убеждала себя, что всего лишь волнуется о матери, а не о ее прошлом.

Еще Этери никогда бы не призналась, что, не смотря на весь тот первобытный ужас, который вселял в нее Элфи де Флуа, она все еще продолжает искать ответы на свои вопросы. Он почти в открытую угрожал ей, но когда ее это останавливало?

И теперь она здесь, у подножия заснеженного холма. Вблизи Хоу-Хэля множество возвышенностей, но только одно из них прозвали Сидом. По городу сновала глупая легенда, что любой, кто поднимется на вершину Сида в полночь, обречен попасть в преисподнюю. Этери не верила в глупые сказки, но она видела явление смерти и сама не понимала, почему все еще продолжала ставить под сомнение существование всего мистического.

Она сделала глоток кофе из бумажного стаканчика, купленного по дороге, и довольно зажмурилась. Горячий напиток согревал ее, пока за окном завывала вьюга. В последние несколько дней сильно распогодилось. Этери кинула взгляд на часы. Ровно полдень. Не пора ли ей совершить вылазку на вершину Сида? Лилит и мистер де Флуа уже должны были встретиться. Если она пришла, конечно. Если же нет, Этери сама вытрясет из парня правду. Она чувствовала, что за ней стоит нечто важное. Как минимум объяснение, почему она такая? Почему видит ленты? Почему может предсказывать смерть? Почему ее глаза бледны и… почему ее боятся?

Девушка так желала получить ответ, что ее не остановила даже отвратительная погода. Она просто застегнула пальто на все пуговицы, вышла из машины и начала подъем на вершину по узкой дорожке. Чем выше она взбиралась, тем отчетливее становились слышны голоса. Значит, Лилит все же пришла. Этери удивилась. Обычно ее сложно заинтересовать чем-то настолько, чтобы она поступилась со своими принципами и вышла из дома во время вьюги.

Этери остановилась, не дойдя несколько метров до вершины. Она привстала на цыпочки, дабы взглянуть на них так, чтобы ее не заметили. Элфи де Флуа бросился ей в глаза сразу. Парень был одет в тот нефритовый костюм, в котором он был в первый день их знакомства, и кашемировый шарф. Верхней одежды на нем не было. И как ему не холодно? Должно быть, его греет яркий свет, что неизменно сопровождал его.

Лилит Фэрнсби была одета соответствующе погоде — в теплую шубку и джинсы. Они стояли друг напротив друга словно дуэлянты.

— Я рад, что вы доверились мне, — произнес Элфи. От одного взгляда на него Этери стало холодно.

— Сложно назвать доверием банальное любопытство, — Лилит, как и всегда, сдержана, но правдива.

— Вы пришли, большего желать я не могу, — его глаза опасно блеснули.

— Давайте перейдем ближе к делу. Надо сказать, место для встречи вы выбрали неудачное.

Мистер де Флуа усмехнулся.

— Поверьте, лучшего места не найти, — он подошел к Лилит, снег захрустел под его ногами. — Давайте договоримся: я начну рассказывать, а вы не будете меня перебивать, даже если то, что я скажу…покажется вам необычным.

Мама патетично кивнула.

— Перенесемся на двадцать пять лет назад, в тот день, когда вас вытащили из озера и доставили в ближайшую больницу. Когда вы очнулись, Лилит, то первое, что вспомнили — это свое имя, а все остальное оказалось сокрыто пеленой забвения. Что примечательно, вы не испугались этого. Должно быть, — он сделал паузу, — раньше вам доводилось принимать участие в более непонятных событиях. Затем вы посмотрели на свои руки, красивые и аккуратные, и обнаружили, что чего-то нехватает, будто бы часть вашего существования оказалась похищена.

Лилит вздрогнула, но не от холода. Она подняла полный непонимания взгляд на Элфи. Торжествующая улыбка плясала на его губах. В газетах писали о женщине, потерявшей память, женщине, застрявшей на дне озера, и женщине, носящей под сердцем дитя. Но ни одним предложением репортеры не обмолвились об отсутствии фаланги на безымянном пальце. Даже родственники Джона не знали об этом. Мама всегда ходила в перчатках и так же, как Этери не снимала очки, Лилит не снимала перчатки.

— Вы чувствовали себя неполноценной, правда? — продолжал Элфи. — Будто бы кто-то очень опасный похитил ваше прошлое, — он наклонился вперед, его голос стал тише, — когда вы смотрите на этот мир, не возникает ли у вас ощущения сюрреалистичности происходящего? Вы думаете: “Что я здесь делаю?”, и этот вопрос сводит вас с ума.

Этери смотрела на мать и не узнавала. Выражение ее лица стало таким печальным, что казалось, она вот-вот заплачет.

— Кто вы такой, дьявол вас дери? — спросила она дрожащим голосом.

— Я уже назывался. Мое имя Элфи, и я не из этого мира.

“Сумасшедший”,— подумала Этери, набирая в телефоне единый номер органов правопорядка. Но прежде чем нажать на клавишу “вызов”, она снова посмотрела на мать. Лилит не высказала ни малейшего удивления. Она не боялась, напротив, поддалась вперед.

— Вы верите мне?

— Я не знаю, — полушепотом сказала Лилит. Резкий порыв ветра уносил ее голос вдаль.

— Хорошо, — он улыбнулся самой светлой своей улыбкой, — вы тоже Лилит. Вам здесь не место. Этот мир не ваш дом. Меня послали только для того, чтобы вернуть вас домой, в родные края.

— Кто вас послал? — нахмурилась она.

На секунду Этери показалось, что Элфи недовольно дернул уголком губ, но уже через мгновение он снова улыбался.

— Ваш отец.

Лилит недоверчиво прищурилась.

Дедушка? Да нет, бред какой-то… Как такое возможно? Этот человек просто заговаривает ей зубы! Ему что-то нужно от нее.

Оказалось, Этери была недалека от истины.

— Нет, вы просто не помните. Все ваши воспоминания украли. Пора возвращаться домой, Лилит Пендрагон.

Он потянулся к шее, стягивая шарф. И тогда Этери увидела источник манящего ее света. Маленькая золотая цепочка, состоящая из миллиона микроскопических звеньев. Но не это заставило Этери восхищенно выдохнуть. По цепочке разрастались маленькие веточки неизвестного растения. Именно его оранжевые цветки источали аромат лета и цитруса.

Мистер де Флуа коснулся цепочки, и свет стал перетекать в его руку, осветив ладонь.

— Что вы делаете? — с любопытством спросила Лилит.

“Она не видит!”,— осенило Этери. А Элфи протянул руку, из которой теперь лился мягкий теплый свет.

— Позвольте мне показать его. Ваш дом, — буря усилилась, как и тревога в сердце Этери. Неминуемое чувство опасности — вот что она ощущала сейчас.

“Нельзя доверять. Ему нельзя доверять!”, — шептал разбушевавшийся холодный ветер ей на ушко.

Что же делать? Нельзя позволить матери приблизиться к нему. Но Лилит, вопреки мысленным молитвам Этери протянула руку в ответ. Девушка побледнела, каждый вздох давался ей тяжело. Если сейчас она коснется его, то исчезнет навсегда. Этери просто потеряет ее. Этого нельзя допустить.

Она думала, что каждый шаг будет даваться ей с большим трудом, но стоило выпрямиться, как она сорвалась с места и, преодолевая несколько последних шагов, оказалась на вершине.

— Не делай этого! — раздался отчаянный крик, но завороженная Лилит не реагировала на голос дочери. Зато мистер де Флуа отреагировал. Он оскалился и потянулся к Лилит. Этери побежала, ее дыхание сбилось, но она бежала так, будто бы от этого зависела ее жизнь. Она не позволит этому случиться. Не позволит.

Если бы тогда Этери задумалась о том, какие последствия могут возникнуть вследствии ее необдуманного поступка, то, возможно, она никогда не появилась бы на том холме. Она никогда не заинтересовалась мистером де Флуа, а оставила Лилит самой разбираться со своим темным прошлом. Но какой бы строгой матерью не была Лилит Фэрнсби, она любила свою дочь. И Этери боялась потерять ее навсегда.

Последние несколько секунд стали решающими. Мама почти коснулась его руки, но Этери успела толкнуть ее, и Лилит упала в сугроб, а Элфи… прикоснулся к ней. Улыбка сползла с его лица, и последнее, что услышала Этери, прежде чем потерять сознание, это слова, обращенные к ней:

— Опрометчиво, дорогуша…

иная временная нить — шесть сотен гердрат от трубящего рога

Холод сковывал тело. Кончики пальцев потеряли чувствительность. Воздуха не хватало, а при малейшем вдохе ледяная вода заливалась в легкие. Она душила Этери, заставляя биться в судорогах и тонуть. Ее тело стремилось ко дну, а сил сопротивляться девушка в себе не находила. Может, именно так чувствовала себя Лилит, когда оказалась посреди Туманного озера? Хотя нет, мама не задыхалась, она могла дышать.

Этери схватилась за горло скрюченными пальцами, израсходовав последние остатки кислорода. Веки начали медленно опускаться, но сквозь мутную темную пелену она разглядела чью-то протянутую руку. Крепкая ладонь с красивыми пальцами оказалась спасением. Этери потянулась в ответ. Она не почувствовала прикосновения, но когда ее резко схватили за руку и дернули вверх, она взывала от боли.

На поверхности слепило солнце и пахло лесом. Этери закашлялась и вновь чуть не ушла под воду, если бы некто не взял ее грубо за шкирку и не выбросил на берег. Она обессилено упала. Трава заколола руки, а значит, чувствительность тела начинала возвращаться. С кашлем из горла вышли остатки воды. Девушка перевернулась на спину, разглядывая по-летнему голубое небо. Даже через темные очки оно казалось необычайно ярким. Приподнявшись на локтях, она увидела сидящего на берегу реки молодого парня. Он отжимал свою мокрую рубашку, а рядом, сливаясь с травой, валялись пиджак и шарф.

Элфи де Флуа оказался здорово сложен, на крепкой спине выделялась каждая мышца. Вдоль лопаток Этери приметила два рваных шрама. Они кровоточили. Должно быть, он неудачно упал в воду. На шее еще один шрам. Он напоминал шипы дикой розы, обвивающие здание старинного замка. Что с ним могло произойти такого страшного, что на его теле навсегда остались столь жуткие шрамы?

Последовав примеру незнакомца из книжной лавки, Этери стянула с себя промокшее насквозь пальто, оставаясь в белой футболке и джинсах. Нижняя одежда неприятно липла к телу.

— Где мы? — Этери поднялась. Голова все еще немного кружилась, но ходить получалось без проблем. Солнце нещадно палило, стараясь как можно быстрее высушить одежду.

Столь резкая смена времени года поставила в тупик. Как они переместились из заснеженного Хоу-Хэля в летний теплый лесок?

Элфи продолжал выжимать рубашку, игнорируя все вокруг. Какого дьявола? Он перенес их в непонятно какие дебри, а теперь просто отмалчивается? Гнев смешивался со страхом неизвестности, а вместе с тем и эйфорией.

— Я с вами разговариваю, — она подошла ближе, хотела прикоснуться к его плечу, развернув к себе лицом, но он перехватил ее руку. Хватка отличалась от той, что была в библиотеке. Теперь Элфи не нежно, едва касался ладони, он намеренно причинял ей боль. Этери попыталась вырваться, но силы были слишком не равны. — Отпустите.

— Помниться, я сказал тебе то же самое, — когда он развернулся, Этери вздрогнула, такая ненависть исходила от него. Темные глаза стали чернее ночи, губы яростно искажались, а весь его вид выражал недовольство. Акцент куда-то незаметно исчез. Он встал, дернув ее на себя с такой силой, что она вновь чуть не улетела в реку, потеряв равновесие. — Что в моих словах держаться подальше и не лезть, тебе было не понятно? Ты даже на секунду не можешь представить, что натворила из-за своего эгоизма.

— Эгоизма? — Этери задохнулась от возмущения. — Я защищала свою мать!

— От чего? — он зло рассмеялся. — От правды? Или, может, от ее родного отца? Нет, дорогуша, ты сделала только хуже. Из-за тебя Лилит теперь несчастна. Она продолжит гнить на вашей стороне, пока не сойдет с ума от тоски по родному дому.

— Ее дом рядом с Джоном.

— Ее дом здесь, Этери Фэрнсби! Но благодаря тебе она никогда об этом не узнает.

Элфи отпустил ее. Ярость все еще клубилась в его глазах. Он накинул на плечи влажную рубашку, но застегивать не стал.

— Ты какая-то помеха на моем пути, — он раздраженно взмахнул рукой, — тебя вообще не должно здесь быть.

— Послушайте, мистер де Флуа, — произнесла Этери с нотками льда в голосе, — я не знаю, кто вы такой и откуда взялись. Вы вели себя подозрительно, преследуя меня и мою семью, и когда назначили личную встречу моей матери, я почувствовала исходящую от вас угрозу. Можете говорить сколько угодно, что я эгоистка, но я никогда не дам вам забрать ее.

В ответ Элфи вдруг усмехнулся, напряженность постепенно рассеивалась.

— Что ж, тебе хуже, — спокойно сказал он. По рукам Этери пробежали мурашки. Иногда он дьявольски пугал ее. В его голосе звучало нечеловеческое спокойствие. Хотелось сорваться с места и броситься в лес, затеряться там, чтобы он ее не нашел. Этери не понимала, чем вызван выброс адреналина в ее организме, но слушать свои инстинкты не собиралась. А Элфи между тем продолжал, — Из-за своего сиюминутного любопытства ты застряла здесь навсегда.

В один шаг он приблизился к ней, наклонился так, что она почувствовала знакомый аромат апельсинов, и прошептал на ухо:

— Добро пожаловать в Ареморику.