Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Хагалаз

Подняв вверх ладонь, хьенд остановил бездарную игру музыкантов. Они мучили музыкальные инструменты и действовали Хагалазу на нервы похлеще притихшей Аврелии. Мужчина сидел на диване, откинувшись на мягкие подушки. В полутемном помещении освещалась лишь неброская сцена, с которой удалялся расстроенный бард. Вскоре дверь захлопнулась, и они с Аврелией остались в комнате одни. Изредка из тени бесшумно и незаметно выскальзывали подавальщики, они забирали грязную посуду, меняли пустые бутыли на полные и подливали Аврелии красное сухое вино.

Тишина успокаивала и приводила в порядок мысли хьенда. В Лании, как и в любом другом большом городе империи, было несколько узконаправленных заведений. Росс Гвилд, хозяин ресторации с очень жизнеутверждающим названием “Погребенные кости”, как раз владел одним из таких. Сюда пускали только всадников культа Пресвятой Морриган. На первом этаже располагались полупрозрачный столики из горного хрусталя, а вдоль стен тянулась сеть зажженных бумажных фонарей.

Второй этаж предназначался для высокопоставленных особ и был оборудован в виде отдельных комнат, где можно было расслабиться и отвлечься. Хагалаз снял самую большую комнату, но вовсе не для того, чтобы отдыхать. Не так давно он получил сообщение от дэ Хэльда, в котором чужеземец с гордостью сообщал, что Ульберг пал. Рыцари Артура не смогли выстоять против жестокости людей с запада.

Что немало удивило Хагалаза: в городе не обнаружили ни единого волшебного существа.

Все это не к добру.

Хагалаз плеснул в бокал немного бренди и выпил залпом. Тревога начала отступать.

— Откуда в тебе появилась нездоровая тяга к алкоголю?

Хэлл поморщился, когда Аврелия молчала, то казалась не такой мерзкой, какой была. Женщина полировала свое копье и медленными глотками, словно смакуя вкус, пила вино.

— Ах, точно, — на ее губах заиграла змеиная улыбка, — ты покончил с малышкой Авалоной. Не думала, что у тебя хватит духа.

— Я дал клятву.

— Слова людей ничего не стоят.

— Значит, этотурок ты вынесла после близкого знакомства с Королем Падших? — Хагалаз вернул ей улыбку, с удовольствием наблюдая, как она бледнеет от злости.

Ему надоело бесцеремонное поведение Аврелии. Хагалаз не требовал сострадания, более того, ненавидел это чувство больше всего на свете, но хэлла перешла все границы. Пусть ей тоже будет больно. Если он живет с раной на сердце, то почему она должна жить припеваючи?

— Ты не знаешь, о чем говоришь! — она стукнула кулаком по низкому столику. Тот пошел трещинами, и Аврелия грязно выругалась, словно была не женщиной, а старым матросом.

— Ты тоже, — спокойно заметил мужчина, делая глоток. Крепкий алкоголь приятно обжег горло. — Но это не мешает тебе говорить.

Аврелия замолкла и отвернулась, продолжая усиленно тереть копье лоскутом ткани, от которого разило спиртом.

Минут через пять, не поворачиваясь и уже гораздо тише, она спросила:

— За что ты так ею дорожил?

Хагалаз внимательно посмотрел на хэллу. Бренди одурманил голову, и только поэтому он ответил честно, наплевав на то, что Аврелия снова может съязвить:

— Искренность. Ее искренность делала меня живым.

Он подумал и добавил:

— Иногда мне кажется, что в тот день я умер вместе с ней.

С громким стуком он поставил бокал на столик. Его лицо застыло, и мужчина снова стал грозным предводителем первой армии императора.

В дверь постучали. Хагалаз метнул разъяренный взгляд в ее сторону. Кого там еще принесло? В помещении появился низенький щуплый мужчина с бегающим взглядом.

— Господа, — он сглотнул, будто пересиливая страх.

“Хотя почему будто?”— подумал хьенд. Их боялись и сторонились.

Кастелян ресторации мял в руках маленький платочек.

— К вам посетитель и это, — он сделал паузу, словно не верил в то, что произносит, — птица?

В комнате повисла угрожающая тишина. Мужчина занервничал еще больше.

— Йера? — удивленно вскинул брови Хагалаз. — Белый ворон Филберта?

— Да-да, — активно закивал головой тот, — белый. Он ворвался в ресторацию и чуть не выклевал нашему подавальщику глаза. Благо один из посетителей знал птичий. Оказывается, это ваш гость.

Хагалаз не смог сдержать улыбку, а Аврелия расхохоталась в голос.

— Впустите его.

Стоило хьенду это произнести, как в помещение стремительно влетел Йера, задевая острыми когтями плечо кастеляна и целенаправленно ударяя по щеке крылом.

— Здравствуй, друг, — улыбнулся Хагалаз, когда Йера приземлился на стол.

Кастелян в ужасе удалился.

Ворон держал в клюве небольшой сверток размером с половину ладони Хагалаза. Хэлл протянул руку, забирая сверток, обмотанный алой лентой.

Йера громко каркнул, вновь взмывая вверх и кружа вокруг Аврелии.

— Ты тоже мне не нравишься, — любезно отозвалась она. — Когда-нибудь я приготовлю из твоего мясо рагу, а из косточек сварю суп.

Ворон огрызнулся и недовольно отлетел подальше.

Развязав ленту, Хагалаз развернул бумагу. Ему на ладонь выпал круглый медный медальон с выгравированной буквой “Ф”. Хьенд бесчисленное множество раз видел его на шее Филберта. Медальон открывался специальным механизмом и внутри был полый.

Мужчина поджал губы. Он догадывался, что внутри.

А вот на сухом пергаменте легкой рукой часового Хуго было выведено всего два слова:

“Котел у них”.

Лист полетел на застеленный ковром пол. Кажется, Хагалаз знает, кто виновен в злостном похищении. На миг его пробрала дрожь. А что, если альв и Чужестранка заставили Авалону освободить их и написать письмо?

Нет. Он быстро отбросил эту мысль. Он читал ее письмо, там не было подтекста или страха, только болезненная решительность.

Авалоны больше нет, и ему не стоит вспоминать о ней. Лучше подумать, зачем Артуру нужен котел? Показать свое превосходство? Вряд ли. Остановить войну? Этот вариант устроил бы Хагалаза, вот только Котел Возрождения не более чем бесполезный кусок металла. Артур об этом не знает, зато Хагалаз и Филберт да, и сейчас, когда они почти уравняли шансы… Победа близка.

Йера взмахнул крыльями, облюбовав плечо Хагалаза. Ворон прокричал что-то ему в самое ухо. Хэлл поморщился от внезапного крика.

— Тише, — мягко произнес он, поглаживая ворона по мягким перышкам. — Нам нет необходимости возвращать котел.

Йера был с ним несогласен и принялся спорить с новой силой.

— Приказ Филберта? — еще больше удивился мужчина. — Он что, идиот?

Ворон согласился, что иногда Фил ведет себя как дурак.

— Зачем нам его возвращать?

— Котел Возрождения похитили? — встрепенулась Аврелия, расслышав их разговор. — Это очень плохо.

Аврелия не знала, что великая реликвия уже давно ни на что не годна, и ее незнание впервые поставило Хагалаза в затруднительное положение.

— Ладно, — скрипя зубами, сказал он, — Лети в Приморию. Доложи чужеземцам, чтобы собрали поисковый отряд. Нужно найти Короля Падших и девчонку.

“Только время потеряем”, — подумал Хагалаз.

— С ума сошел? — закричала Аврелия, вскакивая на ноги. — Доверить отбросам с запада реликвию империи? Ни за что!

— И что ты предлагаешь?

Аврелия мягко улыбнулась. Ее жесты, движения и даже взгляд неуловимо изменились. От нее веяло добротой. Если бы Хагалаз не знал ее столько лет, то сам бы повелся на умелую игру хэллы.

Причину изменений хьенд выяснил через минуту, когда в помещение, (которое, к слову, охранялось) ввалились Фонзи, Фейт и Кевин. Не хватало только его непослушного сына. Где этот мальчишка пропадал, Хагалаз не знал и не особо интересовался. Гораздо интереснее ему было узнать, как всадникам удалось просочится через пост охраны.

— Господа! — раздался позади крик кастеляна. — Вам туда нельзя, господа!

— А я сказал, можно! — рявкнул Фонзи, захлопывая дверь прямо у него перед носом.

Хагалаз отставил подальше бокал, поднимаясь вслед за Аврелией.

— Пошли вон, — устало сказал он. Ему нужно уладить вопрос с Йерой, а разбираться с выходками юнцов он не желал.

— Вам нужен был отряд из своих? Мы готовы отправиться за котлом! — решительно произнес Баррад.

Кевин, стоящий рядом с ним, грустно покачал головой, но ничего не сказал.

— Любопытно. И как же вы узнали о котле?

— Случайно, — соврал Фонзи.

— Подслушали ваш разговор, — одновременно с ним выдала правду Фейт. Парень зашипел, но девчонка отвернулась, игнорируя его. Надо же, она не дрожит в страхе… И голос у нее стал ровным, даже немного властным.

— А вы вкурсе, детки, что бывает с солдатами, знающих то, что им знать не положено? — с угрозой в голосе спросил хьенд.

— Да, — поспешно заявил Кевин, — поэтому уже уходим.

Он попытался развернуть Фонзи и Фейт, но те упирались, словно два барана.

Аврелия мелодично рассмеялась.

— Хагалаз, не пугай ты так их! — укоризненно погрозила ему хэлла. Хагалаз фыркнул. Йера на его плече тоже. — Значит, готовы отправится на поиски котла?

— Готовы! — в один голос выкрикнули Фейт и Фонзи.

— Дураки, — тихо добавил Кевин.

Хагалаз не мог перестать удивляться. Что с ними произошло? Почему они так хотят погибнуть? Ведь ничего большего им в королевстве не светит. У Фейт горели глаза, а руки сжимались в маленькие кулачки. Фонзи не отличался от нее. На его лице застыло точно такое же идиотское выражение. Всадники решительно поддались вперед, и тут хэлл начал догадываться.

— Она мертва, — сказал он.

Аврелия посмотрела на него с яростью, а взгляды всадников обратились к хьенду. Взгляды, в которых он явственно видел удивление, смешанное с шоком.

— Что? — одними губами переспросил Фонзи. — Кто мертв?

— Авалона Кэррол мертва! — сказал Хагалаз жестко, не жалея их чувств.

Фейт пошатнулась и чуть не свалилась на пол, но Кевин придержал ее за локоть. А Фонзи замер, не шевелясь. Он побледнел, напомнив Хагалазу домашний набор форфора, подареный Сольви.

Хэлл прекрасно понимал мальчишку, но ничем не мог помочь. Баррад тоже умирал, только неизвестно, умерла лишь одна часть или мертв он сам. Мир Хагалаза тоже был разрушен одной фразой. Его собственной.

И до сих он не мог оправится от горя и несвойственной ему эмоции, сожалеть о чем-то. Понимать, что этот мир стал только хуже, и он сам его таким сделал. Собственными руками, запятнанными ее кровью.

— Этого не может быть, — Фонзи смог моргнуть и даже сделать шаг. Он рассмеялся, и смех этот был полон безумия. — Шутка, да?

— Не шутка. — Продолжал топтать его сердце Хагалаз. — Кэрролл умерла, так и не покинув границы империи.

Фейт уткнулась в плечо Кевина, беззвучно рыдая. Тот гладил ее по волосам, нашептывал что-то успокаивающее, хотя у самого в глазах стояли слезы. Фонзи схватился за голову.

“Они все любили ее. Ты поступил как чудовище. Отнял жизнь, хотя сам дорожил девочкой не меньше”,— шептал внутренний голос мужчины. Да, все было именно так. Вина и горе теперь с ним на всю жизнь. Он будет нести этот крест и каждый день просыпаться в ужасе от звона разбитого хрусталя.

— Что скажете теперь? — выдавил он. — Хотите оказаться в королевстве?

Фонзи медленно поднял голову. В его покрасневших глазах полыхнула злость. Не меньшая злоба и ненависть, которую он испытывал к маленькому народцу. Хагалаз надеялся, что всадники оставят эту идею, когда их цель падет, но он не подумал, что у них появится новая.

— Хочу, — хриплым голосом ответил Баррад.

Аврелия улыбнулась ему. В ее глазах отражалась жалость. Хагалаз же разглядел там только холодный расчет. Она воспользуется ими и выбросит, когда сочтет нужным. Он пытался их спасти.

Но в итоге не спас никого.

— Отлично, — с улыбкой пропела Аврелия, не замечая громкие всхлипы Фейт. — Выдвигаемся завтра на рассвете. Я пойду с вами.

Йера каркнул и взмахнул крыльями, задев щеку Хагалаза.

“Она убьет его”, — говорил Йера.

“Или он убьет ее”, — подумал хьенд.

Он знал, почему Аврелия рвется в империю. Дело вовсе не в котле. Теперь у них с Фонзи одна цель, а если змея нашла себе союзника, то уже не отпустит его. Вонзится ядовитыми клыками в плоть, пока не отравит изнутри.

Громко хлопнув в ладоши, Аврелия увела Кевина и Фейт из помещения обратно на первый этаж. Когда Фонзи собирался уходить, Хагалаз окликнул его:

— Баррад, — он взглянул на медальон, — для тебя у меня особое поручение.