Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Авалона

— Ронан! — рявкнула взбешенная Авалона. Паж тут же появился перед ней. В этот раз на тренировочном поле кроме них никого не было. Ронан часто вертелся вокруг всадницы, и она разрешила ему остаться наблюдать за тренировкой. Этери должна была прийти с минуты на минуту, но время шло, а она так и не появилась, — Сколько времени?

— Полдень, миледи, — вздрогнул парень.

Авалона подождала еще пару минут и рассерженно бросила:

— Можешь идти.

— Но…

— Иди, я сказала.

Ронан вздохнул и оставил Авалону одну. А всадница продолжала ждать. Где Этери? Беспокойство сворачивалось в толстый клубок и оседало в желудке. Зря она послушала девушку. Первые дни Авалона заходила за ней и провожала на поле, но Этери такое положение дел категорически не устраивало. Она заявила, что не страдает искаженным восприятием пространства и способна самостоятельно найти дорогу. Они долго спорили прежде чем всадница пошла на уступки.

Замок таил в себе слишком много опасностей. И главную из них представлял король. Правда, Артур вряд ли причинит Этери вред, пока считает ее своей дочерью, а вот альвы не побрезгуют. Плечи Авалоны моментально напряглись, и она чуть ли не бегом бросилась в замок.

Этаж, на котором располагались покои Лилит, окутывала тишина. Изредка слышался мужской смех или неспешный разговор двух придворных дам. Голоса звучали слишком отдаленно, чтобы их разобрать.

Авалона вытащила из ножен меч. Перестраховка не повредит. Чеканя каждый шаг, ломая лианы и ветви кустов, которые вырастали ночью заново, всадница направилась прямо по коридору. Обогнув статую прекрасной женщины с крыльями, она свернула за угол.

Посреди коридора валялся деревянный меч.

Меч Этери Фэрнсби. В то время как самой Этери поблизости не было.

Пальцы сильнее сжали рукоять меча, а взгляд хэллы заметался в поисках каких-либо деталей, указывающих на то, куда могла подеваться девушка. Но ничего. Глубоко вдохнув влажный воздух, Авалона закрыла глаза. Она попыталась восстановить картину произошедшего.

Этери выходит из комнаты, в ее руках меч, которым даже защититься нормально нельзя… Всадница чуть не зарычала от бессилия. Нужно успокоиться, только холодный рассудок. Этери шла по привычному ей пути, а значит, не ожидала нападения, которое, безусловно, было. К ней подкрались сзади, а потом обезоружили.

Подкрались настолько бесшумно, что лишь колебания воздуха, едва заметные, такие же как… Сейчас!

Авалона развернулась, нанося удар. Меч столкнулся с блоком. Хэлла успела рассмотреть черный эфес, загнутые вперед концы крестовины и неровное лезвие. А еще руны, среди которых был знакТэко.

Знак воина.

— Слава Пресвятой Морриган, альв не солгал, — услышала Авалона голос со знакомыми мягкими нотками.

Всадница отскочила назад и подняла ошеломленный взгляд.

— Кевин.

Ее губы едва смогли выдавить его имя. Перед ней действительно стоял Кевин, хотя она его и не сразу узнала. Волосы отрасли на его голове, хотя до сих пор были слишком короткими. Лицо осунулось, а под глазами залегли тени. И все же лишь они были прежними, карими. Большими и добрыми, как и сам Кевин.

— Я так рад видеть тебя, — сказал он, убирая меч.

Он не собирался с ней сражаться, Кевин всего лишь защищался, зная, что она ударит. Отойдя от первого шока, Авалона сглотнула ком в горле и спросила:

— Как ты здесь оказался?

Она вздрогнула, решив, что если он здесь, то империя вторглась на территорию Примории. Армия культа Пресвятой Морриган смогла подобраться к ним. А значит, где-то рядом должен находиться Хагалаз. Авалона не была готова к встрече с учителем, и напряжение заполонило ее сердце. В то же время она чувствовала маленькую птичку радости, которую так и хотелось прибить…

— Мы пришли по душу альва, — сказал Кевин, тепло улыбнувшись. Он сделал шаг вперед, а Авалона неосознанно попятилась. Нет, это неправильно. Она предала его. Предала их всех. Не сдержала данного слова, ее клятва верности — пустой звук. Авалона боялась вспоминать годы, проведенные в империи, потому что от одного воспоминания глаза начинало нестерпимо жечь.

— Элфи?

Кевин кивнул.

— Ему нужна наша помощь.

— Погоди, — Авалона зацепилась за его слова, похолодев при одной только мысли, что это возможно, — ты сказал “мы”?

Всадник улыбнулся, поманив хэллу к ближайшей двери. Проскользнув в помещение, они оказались в зале для музицирования. Рядом с широкими окнами стоял белый изящный рояль, подальше, на возвышении находились струнные инструменты: виолончель, пара скрипок и цитра. А на стене висели духовые. Остальное пространство занимали удобные кресла. В этом зале часто сходились придворные, чтобы послушать барды приезжих музыкантов.

В одном из кресел, нервно раскачивая ногой, сидела Этери. Тяжелый камень свалился с груди всадницы. Она жива и невредима. Слава Создательнице.

— Авалона!

Около Этери стояла Фейт. Она первая заметила вошедших и бросилась ей на шею. Авалона поймала девушку, чувствуя, как ноги слабеют и подгибаются. Почему они так рады ее видеть? После всего, что она сделала, они должны ее ненавидеть. Но Фейт крепко обняла ее за шею, всхлипнув. Авалона обняла ее в ответ так крепко, как только могла.

— Вы все здесь, — она усердно контролировала голос, чтобы он не дрожал.

Авалона вскинула подбородок, встретившись взглядом с Этери. Она улыбалась. Даже помня, что именно эти всадники заключили ее под стражу и бросили в тюремные подвалы, она продолжала улыбаться.

А вот рядом стоящий с ней всадник не улыбался. Авалона прикусила губу чуть ли не до крови, потому что в глазах Фонзи плескалось море боли. Всадница утонула в нем, задыхаясь. Почему он так смотрит на нее? Почему так побледнел, словно увидел привидение?

— Живая.

Фейт все еще плакала, но, расслышав слова Фонзи, заревела с новой силой.

— Почему вы все думаете, что я умерла? — спросила всадница. Не этот вопрос нужно было задавать, совсем не этот. Но ей было важно знать.

Кевин бросил обеспокоенный взгляд на Фейт и произнес:

— Хьенд Кадоган. Он сказал, что ты мертва.

Хэлла пошатнулась. На секунду тело стало таким легким, словно было облачком в голубом небе. Горло тут же сдавило от неприятных воспоминаний. Авалона повернула голову в сторону Этери и, поймав ее серьезный взгляд, кивнула. Они подумали об одном и том же. Тогда в лесу, если бы не Этери, Авалона умерла. Кто-то пытался убить ее, но сколько бы книг она не читала, нигде не смогла найти заклятия с подобным действием.

Выходит, что ее палачом стал Хагалаз. Нет. Этого не может быть. Он не владеет чарами.

“Но мог знать того, кто владеет”.

Авалона со всей силы мотнула головой. Чары должны быть очень сильными, потому что всадники почти не восприимчивы к волшебству. И тут всадница вспомнила посвящение. Не то, что было почти месяц назад. А свое самое первое. В дьерды. Когда Авалона давала клятву, Хагалаз коснулся ее плеча, а затем ее горло сдавило, словно от сильной хватки. Все это время она думала, что это последствия присяги. Как оказалось, все совершенно не так.

— Что еще он сказал? — хрипло спросила Авалона.

— Когда ты сбежала, — Кевин деликатно заменил слово “предала”, — он в составе своего отряда направился по твоим следам и посетил таверну на краю Коэтры. Там тебя не оказалось, а после, времени искать сбежавших у него не было. Ты знаешь, почему, — вдруг мрачно обронил он.

“Хагалаз знал, где я”, — отстраненно подумала Авалона. Лишь холод в сердце и объятия Фейт не дали ей что-нибудь сломать в зале для музицирования. Все это время за ней следили? Он повесил на нее фигуру истины! Авалона не знала где хьенд достал ее, но была уверена в своей правоте.

Какая же она глупая… Хагалаз терпеть ее не мог, в Часовых Городках все время третировал, не верил, что кто-то вроде нее способен стать всадником. Даже во время посвящения он насмехался.

Ее жизнь ничего для него не значила.

Авалона попыталась вдохнуть. Ничего не получилось. Воздух. Где он? Почему она не может дышать? И почему так больно?

Этери, все еще наблюдающая за Авалоной, встала. Казалось, она тоже чувствовала эту боль. Ее слишком много. Сначала мама, затем учитель. За какие проступки жизнь продолжает ранить ее? Наносить удар за ударом, избивать до крови.

— Авалона.

Этери шагнула к ней, но Фонзи ее опередил. Боль растворилась в его глазах, а наружу выплыло незнакомое Авалоне чувство. Что это с ним?

— А ведь я похоронил тебя, — его голос сорвался.

Авалона передала Фейт на руки Кевину и встала напротив всадника. Она покинула их в тот самый день, когда Фонзи, наступив на горло собственной гордости, пришел извиняться. Аромат терпкой мяты и древесного мха до сих пор оживал в ее памяти. Он обнимал ее так крепко, будто бы чувствовал, что больше никогда не увидит. Тогда Авалона мысленно попрощалась с ним и простила. Следующая их встреча должна была быть наполнена взаимной ненавистью, а не горечью утраты.

Пальцы Фонзи сомкнулись на рукояти меча и побелели. Собирается сражаться с ней? Пусть нападет, если ему станет легче.

Но его руки безвольно опустились, а затем он преодолел расстояние в пару шагов и коснулся ее ладоней. Руки всадника были не просто теплыми, они казались раскаленными. Фонзи осторожно провел большим пальцем по ее запястью, наклонился, прижимаясь к ее макушке лбом.

— Ты причинила мне боль трижды, — сказал он с облегчением в голосе, — но как же я рад, что ты сейчас здесь. Ты можешь быть где угодно, мышка, но только не в могиле.

Сердце Авалоны замерло, чтобы снова начать биться в размеренном темпе. Они, каждый из них, боялся ее смерти гораздо сильнее, совершенного предательства. Никаких обвинений. Криков. Досады. Лишь спокойствие и тихая радость. Авалона не могла перестать чувствовать себя плохим человеком. Она, пускай и не по собственной воли, вычеркнула их из своей жизни. Смирилась с тем, что больше никогда их не увидит.

А они нет.

— Вам нужна помощь? — осторожно отстранилась Авалона. Фонзи улыбнулся грустно и надломлено.

— Они встретили Элфи, — сказала Этери. — Если мы найдем его крылья, вы передадите их? — спросила она, обращаясь к Кевину.

— Конечно, — кивнул он.

Червячок сомнений грыз Авалону изнутри.

— Что альв вам пообещал?

Фейт вздрогнула и отвернулась, пряча лицо в ладонях. Фонзи ухмыльнулся шире.

— Кевин?

Чужеземец вздохнул.

— Он обещал избавить Фейт от проклятия.

— Дара, — слабым голоском поправила она.

— Нет. Это самое настоящее проклятие, — он взглянул на Авалону. — Она всегда сражается на смерть. Не по своей воли. Взамен на крылья альв освободит ее.

— Скорее бы, — хмыкнул Фонзи. К нему вернулась его былая жизнерадостность. — Она чуть не убила мне.

— Прости, — тихо сказала Фейт.

— Ничего страшного. Я привык, — ухмыльнулся всадник.

Этери прошлась по залу, остановившись около рояля.

— Только мы не знаем, где крылья.

— Время на исходе, — заметил Кевин. — Альв умирает.

Авалона по привычке опустила руку на эфес меча, барабаня пальцами по рукояти. А ведь если Королю Падших вернется былая мощь, кто знает, что может произойти… Сдержит ли он слово, данное Этери? Вернет ли ее домой?

Слишком опасно и в то же время она не могла поступить иначе.

— Я знаю, где они, — слова Авалоны тяжелым грузом упали между ними.

Этери резко повернулась. От ее гневного взгляда всадница поморщилась.

— Знала и молчала? — обманчиво ласково спросила Этери.

— А что бы тебе это знание дало? — ответила она вопросом на вопрос. — Мы не знали, где альв, жив он или мертв.

— Что еще ты скрываешь? — прищурилась девушка.

— Просто верь мне, — попросила Авалона, выходя из себя.

— Я хочу верить, но как же сложно сделать это, когда ты постоянно молчишь о том, что для меня важно! — сорвалась Этери.

Она взмахнула рукой, случайно ударяясь об открытую крышку рояля.

— Твою мать, — взвыла она от боли.

— Весело у вас тут, — рассмеялся Фонзи. Авалона кинула на него строгий взгляд, но его не проняло. Напротив, на губах парня расцвела широкая улыбка.

— Я отведу вас.

Авалона кивнула на дверь.

— А ты останешься здесь, — сказала она Этери.

— С каких пор ты принимаешь решения за меня? — негодовала девушка.

Устало выдохнув, всадница негромко произнесла:

— Тебя нельзя туда. Помнишь, что было в прошлый раз?

Этери замерла, в ее глазах отразилось понимание.

— Ладно, — нехотя произнесла она.

— За мной.

Авалона развернулась и первой покинула зал.