Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Этери

Дьявольские сны! Как же она не любила их. Ей снилась чужие страдания, хотя Этери и своих хватало. Она проснулась посреди ночи с ужасным предчувствием на сердце. Так и не сумев заснуть вновь, она откинула прочь пуховое одеяло и набросила на плечи халат, подходя к окну. Ночной Карлеон утопал в море огней, и только замок навсегда погряз во тьме. Тени нашептывали ей о страшных вещах, что творились за стенами замка, но Этери не верила этим голосам.

Неспешно девушка привела себя в порядок, расчесала длинные золотые локоны, спутанные после сна, заплела косу и надела привычную одежду для тренировок. Солнце вскоре должно было взойти, осветив своим сиянием все Приморское Королевство, каждый его уголок. Этери не хотела пропустить этот момент. Она выскользнула в коридор и, придерживаясь за стену, по памяти направилась в покои Авалоны. Ей удалось побывать у всадницы всего несколько раз, но она хорошо запомнила дорогу. В крыло рыцарей Этери попала без труда и быстро отыскала нужную дверь.

Комната хэллы была небольшой. Круглое окошко, рядом с которым притаилась узкая кровать. Шкаф для одежды и ковер, устилающий пол. Первые серебристые лучи падали на безмятежное лицо Авалоны, делая его бледнее чем обычно.

Этери не хотела будить всадницу, но стоило ей подойти к кровати, как Авалона быстрым движением схватила ее за руку, резко потянув на себя, и приставила кончик метательного ножа к сердцу. Она вытащила его из-под подушки так стремительно, что Этери даже не успела выдохнуть.

— Прости, я вошла без спросу.

Авалона несколько раз моргнула окончательно просыпаясь.

— Этери? — хриплым ото сна голосом спросила всадница.

На ее лице отразилось недоумение, она повернула голову в сторону окна, и на секунду Этери удалось разглядеть соленые дорожки под глазами.

— Ты плакала во сне? — тихо спросила она.

Авалона медленно прикоснулась к своему лицу.

— Нет. Совсем нет, — сказала она, вытирая слезы. — Что-то случилось?

— Я не могу уснуть. На сердце тревожно, — Этери коснулась груди. Почему ей вдруг стало так страшно? — Потренируемся?

Неполную минуту Авалона рассматривала ее, а потом коротко кивнула.

По-военному быстро всадница собралась, и вскоре они уже шагали по тренировочному полю. С невысокого холма рассвет казался еще прекраснее. Он озарил небо красками, привнес в новый день радость и яркие цвета. Этери залюбовалась небом. У короля Примории глаза точно такого же цвета, только без легкости и воздушности. Они холодные, бесчувственные, чужие. Воспоминание об Артуре неприятно ужалило ее.

Сколько еще месяцев она проведет здесь? Вернется ли Элфи за ней? Голова кружилась от вопросов, на которые Этери так и не нашла ответы.

Авалона привычно взяла деревянный меч, но Этери ее остановила движением руки.

— Давай перейдем на настоящие, — попросила она. Всадница только кивнула. Она не спорила с ней и была на удивление покладистой. Что-то определенно случилось. И это что-то не давало ей покоя. Из-за этого она плакала. Авалона не позволяла себе проявлять сильных эмоций, контролировала каждый вздох, но подсознание не обманешь.

Меч, который Авалона передала ей, все еще был слишком тяжелым. Благодаря усиленным тренировкам Этери удалось удержать его и даже не пошатнуться. Всадница же провернула меч в руке легко, будто бы он ничего не весил. А ведь ей понадобилось много лет, чтобы добиться такой ловкости.

Этери восхитилась.

— Начнем, — кивнула Авалона, сделав выпад.

Первый удар Этери отбила с легкостью. Но чем дальше хэлла продолжала нападать, тем яростнее становились наносимые ею удары. Авалона смотрела прямо, наносила удар за ударом, так, будто бы от победы в их сражении зависела ее жизнь. Всадница ударила, а Этери не успела выставить блок. В итоге острие меча задело ее щеку, оставляя глубокую рану.

— Во имя Создательницы, я не хотела! — испугалась Авалона.

Она вытащила из кармана корсета платок, приложив его к лицу Этери.

— Авалона, — серьезно сказала та, перехватывая ее руку с платком, — у тебя что-то случилось?

— С чего ты взяла?

— Ты плакала ночью, а потом пыталась меня убить.

— Это вышло случайно…

— Слезы тоже? — улыбнулась она. — Я провела с тобой достаточно времени, чтобы понять: ты не плачешь. Никогда. Даже если тебе больно, даже если тебе раздробили кость, ты будешь кричать, ругаться, но не плакать. Что-то по истине ужасное должно случится, чтобы ты проронила хотя бы слезинку. Расскажи, станет легче.

Ее взгляд стал пустым, а спина сгорбилась, словно тянулась к земле.

— Я потеряла друга, — прошептала Авалона, — почему я не могу полюбить? Этери, скажи, почему?

Вопрос всадницы поставил Этери в тупик.

— Я могу чувствовать привязанность и страх за чужую жизнь, хотя именно эти эмоции так долго убивали во мне в Часовых Городках. Я училась чувствовать заново радость и печаль, но не любовь. Им удалось лишить меня того, ради чего люди порой живут. А я? Просто существую?

— Ты защищаешь королевство и тех, кто тебе дорог, — Этери ободряюще сжала ее плечо, — необязательно жить ради любви. Ты живешь ради мира, друзей, улыбок, рассветов. Разве этого мало?

— Конечно, нет, — криво улыбнулась она, — но моя бесчувственность и сухость причиняет боль тем, кто любит меня. А это в сотни раз хуже, чем просто не уметь любить.

Этери открыла рот, чтобы ответить, но в тишину тренировочного поля ворвался громкий перезвон колокола. Авалона напряглась и посмотрела в небо. Через секунду оно озарилось яркими вспышками.

— Началось.

Схватив Этери за руку, она побежала в сторону замка.

— Что началось?

Авалона поджала губы, моментально становясь собранной.

— Война.

На зеленом полу замка, в окружении белоснежных лилий лежали безжизненные тела. Этери замутило. Она схватилась за стену, руку прожгла боль. Ядовитый плющ, она совсем забыла о нем. Одернув руку и с отвращением увидев, как на ладони разрастается огромный красный ожог, Этери поморщилась.

Авалона присела на корточки около мужчины, облаченного в доспехи, и коснулась его шеи. Взгляд всадницы потемнел. Тихо выругавшись, она поднялась, осмотревшись по сторонам.

— Он мертв.

Тошнота в горле Этери усилилась, а горечь почти вышла наружу. Прижав руку ко рту, она спросила:

— Кто мог это сделать?

— Видишь ли, на нем нет ран, ничего, что напоминало бы насильственную смерть. Зато есть пена около рта. Его отравили. Их всех.

В холодных глазах хэллы вспыхнула ярость.

— Медальон, — прошипела она, уподобившись змее, — яд был в медальоне.

— Что?

— Фонзи Баррад отравил воду, выбросив медальон с ядом в лагуну Варга, — она схватилась за голову, — я сама рассказала ему о водоеме. Мне даже в голову не пришло, что он может такое сделать…

Ее голос надломился со звуком последней разбившейся надежды, с оглушительным звоном тревожных колоколов. Авалона всего на мгновение предстала перед Этери настоящей, разбитой и потерянной. Она сбежала из империи, предала идеалы всадников и боялась вспоминать прошлую жизнь. Но, увидев в замке тех, кто был ей дорог, она надеялась на искупление. Фонзи Баррад поступил с ней точно так же, как она когда-то поступила с ними. И это убило в Авалоне последние чувства, которые она с таким трудом остраивала заново.

Всадница выпрямилась. Скорбь и боль исчезли с ее лица. Она жестко усмехнулась, глядя на труп, утопающий в цветах.

— Его ненависть взяла верх. Я была права.

Осторожно огибая тела, они быстро шагали по коридорам, то и дело сталкиваясь с преградами. Разрушенные статуи, порванные гобелены, разбитые витражи… Лишь окно с изображением Лилит осталось целым. Этери внимательно посмотрела в глаза матери, давая ей безмолвное обещание.

Мама не решилась пойти против отца, сбежала, оставляя Приморский край и Ареморику позади. Но Этери Фэрнсби не Лилит Пендрагон, она будет бороться с жестокостью Артура до последнего.

Дверь, ведущая в зал с апельсиновым вереском, была приоткрыта, и они услышали хриплый мужской голос, доносящийся оттуда:

— … если умрем мы… ты умрешь вместе с нами.

Авалона замерла, побледнев. Сжала меч в руке и бросилась внутрь. Этери догнала ее, влетев в зал.

Первое, что она почувствовала: знакомый удушающий запах апельсинового вереска, сладость с ноткой горечи. На столе лежал распустившийся цветок. Как? Этери думала, Авалона уничтожила все распустившиеся цветы.

Как оказалось, не все. Артур Пендрагон не сводил глаз с мужчины, которого душили молодые ростки плюща. Король собирался покончить с его жизнью медленно, с упоением. Этери не могла позволить этому свершиться. И Авалона тоже. Всадница бросилась на перехват, но она не видела то, что заметила Этери. Темно-зеленые ленты витали вокруг плюща. Артур использовал волшебство и сразу же заметил их. Его рука лениво поднялась, рассекая воздух, ленты отделились и ринулись к Авалоне.

Нужно было ей помочь. Что-то сделать. Что угодно!

— Калеб! — крикнула Этери, вытянув руку.

Время замедлилось. Воздух стал таким плотным, что его можно было резать ножом. Этери почувствовала нежное прикосновение маленькой мальчишеской ладони. Калеб держал ее за руку и улыбался. Его рука начала обращаться в длинную рукоять, а остальное тело в серебристое лезвие. Этери держала в руках меч, который вспыхнул ярким огнем. Пламя пробегало от навершия, напоминающего формой человеческие череп, вплоть до острия. Жаркий огонь не причинял ей боль, он мягко ластился к руке, осторожно касаясь пальцев, сжимающих меч.

Алая вязь, струящаяся по лезвию, засветилась, когда Этери сделала шаг. Доля секунды и она уже стояла рядом с Авалоной. Замах. Меч рассек ленты волшебства, и те с шипением растворились. Еще замах. Ленты, пытающиеся подобраться к всаднице со спины уничтожены.

Авалона пыталась разрубить лианы, чтобы мужчина в путах не задохнулся. Хэлла старательно игнорировала его взгляд, но когда он хрипло сказал:

— Ави… — она вздрогнула. — Я думал, ты мертва.

Всадница яростно отмахнулась от шевелящегося рядом плюща.

— Вы пытались убить меня!

В темно-зеленых глазах мужчины отразилось столько невысказанной боли, что его хватило только на то, чтобы вздохнуть.

— Я не мог поступить иначе.

Этери отбивалась от лент, сжигала их огнем меча дотла, обращая в черных порошок.

— Тогда почему я могу? — замах, удар и толстая лиана, пытавшаяся задушить его, падает к их ногам. — Почему спасаю вашу жизнь?

Он улыбнулся.

— Потому что ты не поступила бы иначе.

Ленты перестали появляться, и Этери опустила меч. Она стояла между Артуром и Авалоной, закрывая ее собственной спиной. Король внимательно посмотрел на нее, а затем повернул голову в сторону выхода.

— Значит, это ты, — если бы она не держала меч, пылающий огнем, то холод в его голосе заморозил бы ее руки. — Кто ты такая?

Этери знала, куда он смотрит. В зале слишком сильно пахло апельсинами, по полу стелилась дорожка из оранжевых цветов. Апельсиновый вереск зацвел. Теперь он знает, что пророчество сбывается. Знает, кто угрожает его власти.

— Чужестранка! — она повернулась на слабый голос и увидела всадника, пригвожденного к стене. Над ним нависла лиана с острыми шипами. Но он не боялся ее, он боялся чего-то похуже. — Твои глаза.

Если действие чар спало, то она стоит перед Артуром в собственном обличии. Вернулись не только ее глаза, но и форма лица, стерлись маленькие морщины около уголков глаз, она стала выглядеть моложе.

Король понял, что она не Лилит Пендрагон.

— Как твое имя? — спросил он, рассматривая ее бесцветные глаза.

Этери расправила плечи. Пусть смотрит, она его не боится.

— Этери Фэрнсби.

— Ты так похожа на нее, — тихо произнес Артур. Его взгляд упал на цветок, лежащий на столе, — На мою королеву. Мою любовь.

— Ты уничтожил ее! — прорычала Этери, не в силах скрыть ярость.

— Она уничтожила себя сама, — сухо отозвался мужчина. — Она сказала, что мне никогда не стать достойным правителем Примории. И сколько бы я не приходил в это место, вереск не зацветал.

Он прикоснулся к лепесткам, и те начали уведать. Артур убрал руку, вереск снова вернулся к жизни.

— Видишь? — усмехнулся он. — А ты, не прикладывая усилий, сотворила чудо.

— Елена была права, — сказала Этери, перехватывая поудобнее меч. — В вашем сердце нет ничего, кроме смерти.

Мужчина резко взмахнул рукой и лиана с шипами бросилась на Иэна.

— Нет!

Она не успеет ему помочь! Время растянулось, казалось вечным, но этого недостаточно для того, чтобы оказаться рядом с ним.

Нет.

Все не может так закончится!

Она не потеряет его…

“Доверься мне”, — тихо прошептал Калеб в ее голове.

Этери со всего размаха вонзила меч в пол. Огонь, стелящийся по лезвию, стремительно бросился вперед, сжигая лианы. Он убил только злые чары, не трогая апельсиновый вереск и Иэна. Всадник в огне, но пламя нежно опалило его кожу, согревая. Этери бросилась к нему в несколько движений избавляя от пут.

Крепкие объятия и аромат карамельных булочек. От его рук, крепко сжавших ее талию, Этери стало легко и спокойно. При одной только мысли, что в горло всадника чуть не вошли острые шипы, она содрогнулась. Иэн успокаивающе погладил ее по спине.

Авалона освободила мужчину от плена плюща и тот, подняв с земли меч, встал рядом с всадницей.

— Все кончено, Артур, — сказал он, — тебе негде скрыться.

— Думаешь, мне это нужно? — расхохотался король, — Вы сильно заблуждаетесь, хьенд.

Мужчина начал наступать. Авалона прикрывала его спину. Выскользнув из объятий Иэна, Этери направила пламя Экскалибура в сторону короля.

Все закончится именно сейчас.

Здесь.

В комнате с ароматом апельсинов.

Но земля затряслась, содрогнулась и взорвалась. Этери отлетела к стене, ударившись спиной о камень. Повсюду дым и каменная крошка, растения горели, и в этот раз огонь сжег их. Это не ее огонь. Он опасный, страшный, он заживо сдирает кожу, от него остаются ожоги. Этери закашлялась, вдохнув воздух, в котором витал запах серы. Перевернулась на спину и… увидела небо. Крыша дворца и этажи выше были полностью разрушены. Уцелел лишь второй этаж, на котором они находились. И тот был в обломках. Как бы Этери не пыталась разглядеть Иэна или же Авалону, у нее ничего не вышло. Она слышала только болезненные хрипы и видела кровь, что окрасила сожженные цветы.

Этери придавило тяжелым камнем, она попыталась вылезти, цеплялась ногтями за растения, но ногу сдавило слишком сильно. Меч отлетел в сторону. Сквозь дым девушка слабо шепнула:

— Калеб…

Она не видела, но знала, он услышал ее. Этери почувствовала, как кто-то вытягивает ее из под обломков. Нога горела огнем, невыносимая боль скручивалась в животе. С трудом, но она смогла повернуть голову. Ее рука сжала мягкую ладонь, Калеб снова стал оружием.

Сквозь шум и крики, раздающиеся снаружи, Этери показалось, что она слышит знакомый бархатный голос:

— … а ты? Возомнил себя избранным, мальчишка? Ты ничтожество, а не король. Почувствуй, каково это — потерять все, что было тебе дорого.

Этери не услышала шаги, но увидела, как в облаке дыма посреди горящего зала появляется Элфи де Флуа. За его спиной распахнулись мощные серо-серебристые крылья. Альв наклонился к ней. На его лице расползлась привычная коварная улыбка.

— Я вернулся, дорогуша.

Он бережно взял ее на руки и взлетел.

Большую часть полета она не смогла бы вспомнить даже под пытками. Зато она хорошо помнила боль и привкус прокушенной до крови губы. В небе было холодно, и, просыпаясь, Этери содрогалась от порыва ледяного ветра. Они летели долго. Руины замка давно остались позади.

Когда Элфи мягко приземлился на один из зеленых холмов Приморского Королевства, Этери распахнула глаза и увидела его лицо совсем близко. Он положил ее на траву, ладони закололо. Солнце высоко находилось над землей и сочувственно погладило девушку по щеке, согревая рану, которая станет шрамом. Ее первым шрамом.

— Эй, не время умирать, — сказал Элфи, положив руки не ее больную ногу. Этери не видела, что он делал, но почувствовала приятную прохладу. Когда альв отнял руки, она попробовала пошевелить ногой. Кость встала на место, а рана затянулась. Даже ушиба не было.

— К тебе вернулось волшебство, — сказала Этери, вставая.

— Не без твоей помощи, — засиял он.

— Я ничего не сделала. Крылья отыскала Авалона.

Альв погрустнел.

— А я думал, что ты боялась за меня и потратила все свободное время, чтобы спасти мне жизнь…

Этери вздрогнула и отвела взгляд.

— Ты ошибся. Но за ногу спасибо. О чем ты говорил с Артуром?

Глаза Элфи вспыхнули чернотой и потемнели еще больше.

— Ты слышала?

— Почти все.

— Что ж… — он посмотрел куда-то в бок и ехидно усмехнулся, — хочешь правды, дорогуша?

— Ты знаешь, что я терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают, а судя по твоему взгляду, скелеты вываливаются из твоих тайников. Рассказывай, — велела она, скрещивая руки на груди.

Что еще Элфи скрывал от нее? Почему у всех в этом мире дурная привычка утаивать правду?

— Думаю, ты могла понять, что твой дед, великий король Артур Пендрагон, никакой на самом деле не король, — начал альв, — Артур был конюхом при дворе Арагда, пока в один прекрасный день к нему не явилась чародейка и не помогла взойти на престол. Его сила, а я уверен, ты видела его способность накладывать чары — не более чем пыль в глаза. Он пытался заполучить покровительство самых сильных земель. Моих земель, Верхних Сид.

Злая ухмылка проскользнула на его губах.

— Артур знал, что, уничтожив наши земли, растопчет нас. А затем укажет на меня, как на недостойного короля. Короля Падших, — с особым удовольствием произнес он. — Артур хотел переманить альвов на свою сторону, потому что ему нечего было противопоставить озлобленной Империи Сион. Арагд натворил дел, и новому королю пришлось исправлять ошибки предыдущего. Но что мог исправить конюх? — усмехнулся Элфи. — Империя задалась целью уничтожить Приморское Королевство. Той же целью задался я. Видишь, как мы на самом деле похожи? — рассмеялся альв. — Сначала это была торгово-продовольственная война. В Приморию перестали поставлять большую часть съестных товаров, в стране начался голод. Только благодаря моему народу приморцы не вымерли. Альвы способствовали быстрому росту полей с пшеницей. Затем напасть — летучая хворь. Знаешь, откуда она взялась? Летучая хворь птичья болезнь. Ей часто страдают сойки, грачи и вороны, коих в империи предостаточно. Не знаю, какого гения стоит благодарить, но летучая хворь никогда не касалась людей. Так было до тех пор, пока империя не начала холодную войну. Мне продолжать?

Этери молчала.

— А теперь вернемся ко мне, тебя ведь это интересует? Я не мог просто так оставить факт того, что какой-то мальчишка уничтожил не только мой дом, но и дом моего народа. Я не лгал и даже дал Артуру намек. Альвы никогда не подчинятся. Они и не подчинились, а пошли за Артуром по доброй воле. И как ты заметила, чем дольше они оставались в Карлеоне, тем больше обретали над ним власть. Король не замечал этого, ему было не до города. Он пытался наладить личную жизнь и разобраться с твоей бабушкой. Елене не повезло, но такова участь видящей.

— И моя участь?

— Дорогуша, — он склонился к ней, — твоей судьбе тоже не позавидуешь. Рано или поздно императорские войска вошли бы на территорию Примории, — продолжил Элфи. — Вопрос был лишь во времени. Не смотря на всю свою глупость, Артур тоже понимал это. И тогда, спустя время, некий альв по имени Бальфур пустил слух о Котле Возрождении реликвии богини, который способен воскрешать мертвых. Как и ожидалось, король вцепился в эту идею всеми своими ядовитыми клыками. Только он не знал, как пробраться на территорию империи, которую со всех сторон охраняют всадники.

— И тогда, надавив на Ланселота жизнью его жены, он заставил его отправить на другой континент дочь? Чтобы она стала разведчиком? — догадалась Этери.

— Почти. Надавил он на твою Авалону. Представляешь? Маленькую девочку! Сэр Ланселот, — произнес он с долей насмешки, — был против любого участия его дочери в политике. А малютка Авалона согласилась, не послушав отца. Рыцарь был невероятно зол и даже хотел уйти со своего рыцарского поста. Но Артур пригрозил жизнью его жены. Любовь губит, — взмахнул руками Элфи. — Признаюсь, побег Лилит не входил в мои планы. Я рассчитывал, что падение короля произойдет гораздо раньше. Империя могла сделать ход в любой момент, но почему-то медлила.

Этери задумалась. А ведь на стороне Империи Сион была поддержка других стран и даже реликвия Создательницы, только если…

— Котел был неисправен, а это единственное их оружие против волшебных тварей.

Элфи воззрился на нее с уважением.

— Когда Артур пришел ко мне и попросил найти дочь, я был готов прикончить его прямо там, в жалкой облезлой хижине. А затем подумал: если его дражайшая доченька умрет, а королевство окажется в руках врага, боль, которую он испытает, будет несравнима с болью утраченных мною земель.

— Ты хотел убить меня? — ее сердце покрылось коркой льда, а руки похолодели.

— Я хотел убить Лилит.

Этери продолжала сверлить его требовательным взглядом.

— Ну хорошо, — сдался он, — тебя тоже. Просто потом изменились планы. Артур не просто “переманил” к себе мой народ, он решил наказать меня за неповиновение, продемонстрировать силу. Он забрал мои крылья, и помимо мести, я думал о том, что очень хочу жить. Остальное ты знаешь. Империя не без посторонней помощи нашла способ нейтрализовать альвов, даже не зная, что никто из них никогда не встал бы на сторону короля. Они покинули дворец еще до того, как отряды всадников вошли в Карлеон. Артур остался один, всех его воинов убили. Еще вопросы?

Бесцветные глаза Этери вспыхнули ярко-алым пламенем.

— А ты? Ты знал, кто я?

— Только что ты его внучка. Мне и в голову не могло прийти, что потомок этого ублюдка истинный правитель Примории. Я видел цветы, которые сумели уцелеть после взрыва, они ластились к твоим ногам.

— Все это время ты мстил, — с каким-то неразумным холодным спокойствием произнесла девушка.

— Девочка, то, что я сделал, сложно назвать местью. Я просто вернул Артуру должок. Сделка есть сделка. Я обещал, что разрушу его жизнь, а альвы всегда держат свои обещания.

Альв улыбнулся, просканировав ее своим любопытно-ироничным взглядом. Этери отвернулась. Она не сильно удивилась, что кукловодом в этой истории был вовсе не Артур Пендрагон. Этери досадливо поморщилась. Могла догадаться и раньше. Все, что делал Элфи, успешно дергал за ниточки, и даже если что-то шло не по плану, он умело подстраивал события так, как ему выгодно.

Значит… Бальфур неспроста разъединил их с Иэном. Все это время альвы не вмешивались в дела замка, потому что так им было велено королем.

Ихкоролем. Элфи никогда не был Королем Падших, даже потеряв земли, он остался королем, который повел свой народ.

Альвы не пали, они восстанавливали справедливость.

— Но ведь Артур был пешкой в чьих-то руках, — негромко произнесла Этери.

— Что? — переспросил Элфи.

— Он был пешкой!

Она обернулась.

— Кто-то знал, что именно в его династии родится истинный правитель. Артура посадили на трон именно поэтому.

Элфи равнодушно фыркнул.

— Дорогуша, мне все равно, кто это сделал и зачем. Умелыми действиями твоего деда был разрушен мой дом. Его никто не заставлял совершать зверства, также как и не заставлял лишать Елену зрения, — напомнил он. — А теперь, думаю, тебе пора отправляться домой.

— Домой? — Этери попятилась. — Но там остались Иэн и Авалона! — воскликнула она. — Мы не можем их бросить! Их убьют!

— Разумеется, — в его голосе проскользнули стальные нотки, — только мне нет до них никакого дела. Скажи спасибо, что я спасаю твою шкуру.

— В тебе нет даже капли сострадания, — еле слышно прошептала девушка.

Он тяжело вздохнул.

— Мы заключили сделку, помнишь? Я обязан вернуть тебя домой.

— Но… — она взглянула на Элфи, ее голос предательски дрогнул, — может, мой дом все это время был здесь?

Альв скривился.

— Я готов пообещать, что попытаюсь помочь им, — сквозь зубы процедил он, — но если ничего не выйдет, я не при делах.

Этери благодарно улыбнулась, а мина Элфи стала еще более недовольной. Он не хотел признавать этого, но в глубине души Этери надеялась, что он делает это из добрых побуждений. Да, альв часто вводил ее в заблуждение и вел себя как последний придурок, но он никогда не лгал, не давал пустых обещаний. Он спас ее не потому, что этого требовала заключенная ими сделка. Этери могла погибнуть, тогда он избавился бы от оков обещания.

Но Элфи прилетел в замок.

Вернулся за ней.

— А теперь…

В одно мгновение альв оказался у нее за спиной, прижимая ее к широкой груди. Она почувствовала, как он касается ее волос, заводя прядь за ухо, а потом… резкая вспышка боли. Она вскрикнула. Кровь капнула на плечо, обтянутое белоснежной рубашкой. Кровавое пятно становилось все больше, а мочка уха горела огнем.

Перед лицом Этери воздух поплыл, стал мутным и искаженным.

Элфи наклонился, касаясь носом ее шеи. Горячий шепот растворился в крике стаи воронов, пролетающей над их головами:

— До скорой встречи, Этери Фэрнсби.

Он толкнул ее в спину, и она полетела вперед.

Этери так хотела вернуться домой, пока не поняла, что безумно боится потерять самую важную часть себя. Воспоминания о тех, кто стал ей дорог.