Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Авалона

Багряный лес неприятно шумел. Словно жаркая кровь, бурлящая в венах. Намного проще перелететь этот небольшой участок выжженой земли на ярой лошади, но Авалона не хотела снова просить Хаула о помощи. Ярые лошади — собственники, они пускают на спину только своих всадников. Хэлле пришлось заранее договариваться, чтобы улететь из дворца вместе с Этери и Элфи. К тому же, ей пришлось поступиться с собственными принципами, и просить Хаула не убивать альва. Ярая недовольно фыркнула, но не тронула его.

Девушка скосила взгляд в сторону. Этери выглядела задумчивой и угрюмой. После представления в таверне у Авалоны не осталось даже малейшего кусочка доброты или сочувствия к альву. Овощное рагу с тимьяном… Что чародейка пыталась сказать ей? Когда блюдо появилось на столе, первым желанием Авалоны было бросить его Элфи в лицо. Она была уверена, это он все подстроил. Но Этери подали совсем иное, напиток в чашке заставил ее улыбнуться. Тогда Авалона засомневалась в своих предположениях. Окончательно они разрушились с ответом чародейки на ее вопрос.

Если Ная с помощью чар считывала человеческие воспоминания и подавала еду, связанную с ними, то становиться понятно что такого она увидела в голове Авалоны…

— Все фейри такие бесчестные? — вдруг спросила Этери.

Авалона обернулась. Элфи шел поодаль, даже не пытаясь поравняться с ними. Этери смотрела на нее в ожидании ответа. Даже через очки она чувствовала ее взгляд. В который раз хэлла удивилась ее схожести с Лилит. Теперь, когда чародейка поколдовала над внешностью Этери, ее не отличить от матери. Такая схожесть… ужасала. Ведь Этери выглядела как Лилит, говорила как Лилит, но вела себя иначе.

Авалона вспомнила, как впервые повстречала ее. Она была совсем ребенком, но уже бегала по дворцу и играла с ребятишками. Кажется, та игра называлась “Поймай или убегай”. Авалона убегала. Она весело смеялась, подхватив юбку своего белого платьица. Завернув за угол, она уткнулась носом в многослойный нежно-голубой подол. Авалона тихо ойкнула и подняла взгляд.

Лилит Пендрагон, расправив плечи, даже не взглянула на нее. Волосы, словно сотканное из золота полотно, собраны в высокую прическу. Заколка, которую обвивали зеленые побеги, блеснула, ослепив Авалону. Шею и грудь прикрывала легкая сеточка ткани. Узкие плечи открыты, а рукава-фонарики медленно покачивались при ходьбе. Ее высочество обошла препятствие и зашагала дальше по коридору, громко стуча каблучками.

— Извините, — крикнула Авалона ей вслед. Зачем она это сделала? Девочка вжала голову в плечи, когда Лилит остановилась.

Она повернула голову, и по телу Авалоны пробежался холодок.

— За что ты извиняешься? — голос принцессы был тихим, но обволакивающим. Он приятно ласкал слух.

— Я столкнулась с вами, — пискнула она.

— И что? — удивленно подняла она брови.

— Я…

— Как твое имя?

— Авалона, Ваше Высочество. Я дочь…

— Я помню, чья ты дочь, — не дослушав, оборвала она девочку. — Запомни, Авалона, настоящие леди не извиняются. Это ниже их достоинства. Ты можешь быть не права, но никогда не произноси “прости”. Отсутствие этого слова в твоей голове сделает тебя сильнее.

После этого Лилит ушла, а маленькая Авалона так и осталась стоять в коридоре дворца. Потом ее поймали, но это уже не имело значения. С тех пор она прекратила извиняться. Даже будучи виновной перед своим отрядом, она так и не смогла попросить у них прощения.

“Получала ли Этери такой же наказ от матери?”,— подумала Авалона. Вряд ли, стоило Лилит попасть на ту сторону, и все ее воспоминания стерлись. Она могла стать совсем другим человеком.

Но эта дурацкая схожесть…

— Я не тот человек, которого стоит об этом спрашивать, — ответила Авалона. — Обратись к нему, — она указала рукой назад.

— В последний раз когда я задала Элфи вопрос, мы бежали от всадников вашего культа.

— Культ богини Морриган, — немного сердито поправила хэлла. — Я отдала часть жизни служа в нем. Не надо говорить о нем так, будто это что-то незначительное.

— Как скажешь, — не стала спорить Этери. — Почему… — ее голос дрогнул, — Почему все зовут Элфи Королем Падших?

По губам Авалоны скользнула улыбка.

— Бывший король Примории Сагард Бессердечный устроил геноцид, пытаясь истребить любое проявление волшебства, — начала Авалона пересказывать учебник по истории королевства, — Тогда Элфи Серокрылый правил Верхними Сидами, в его подчинении находились не только альвы, но и весь маленький народец. Сагарда с престола сверг твой дед Артур Пендрагон. Стоило ему сесть на трон, как началось укрепление территории Примории союзами. Один из таких он хотел заключить с альвами, но король фейри отказался. Тогда Артур захватил земли силой, заставив всех фейри присягнуть ему на верность. Артур подкупил их тем, что не грозился истребить весь маленький народец с лица Ареморики. Тем более в обмен на защиту земель он предложил свое покровительство и те согласились.

— Все?

— Король никому не подчиняется, — альв нагнал их и теперь шел в расслабленной позе, заложив руки за спину. — Он ведет свою игру. И да, она права, дорогуша, если хочешь узнать обо мне больше, просто спроси, — он ослепительно улыбнулся.

— А еще у альвов отличный слух, — заметила всадница. — Королем Падших его прозвали, потому что фейри, которые служат человеку, считают вторым сортом.

Этери повела плечами. Все это время Авалона отслеживала ее реакции на рассказ. Она не казалась напуганной, скорее напряженной. Жалеть внучку Артура было некогда, но хэлла все равно посочувствовала ей. Очень сложно принять, что твоя жизнь переворачивается с ног на голову. Авалона знала, какого это.

— Скажи, — Этери повернулась к Авалоне, намеренно игнорируя альва, — Я смогу вернуться домой?

Элфи закатил глаза, приняв скучающий вид.

— Все не так просто, — покачала головой Авалона, — другая сторона и Ареморика находятся в одном пространстве, но в разных временных линиях. Вот, смотри…

Она присела, подхватив сухой сучок, и начала вырисовывать на земле линию, поделив ее на три части.

— …вы существуете в настоящем, — она указала на линию посередине, — но так же у вас есть прошлое, которым вы дорожите, и будущее, которого дожидаетесь.

Под линией появилась ещё одна.

— А это временная ветвь Ареморики, — она стерла землю в некоторых частях оставив подобие замыленных пятен, — она непредсказуема. Иногда наше время может течь медленно и неспешно, словно кисейная река, а иногда мчатся со скоростью ярой лошади. Ареморика не просто мир, — Авалона поднялась, бросив палку. — Она живое существо. К нам часто забредают путники, потому что Ареморика приоткрывает для них завесу. Она играет с ними, а когда они надоедают ей, бросает где-нибудь в чаще леса, лишив возможности вернуться домой. Мы все для нее игрушки, и пока ей весело, мы будем жить. Даже если ты сумеешь выбраться, то это не значит, что ты попадешь домой. Ты можешь оказаться в том же дне и том же месте, откуда альв тебя вытащил. А можешь появится там же, но спустя…скажем, лет двадцать.

— Что?

Этери повернулась к альву, уперев руки в бока.

— Почему ты не сказал мне об этом?

Альв вздохнул, посмотрев на хэллу с неприязнью.

— Ты же хотела домой, — невозмутимо сказал он, — но не называла конкретный временной промежуток. Все честно, ты попадешь домой, на другую сторону.

— Через двадцать лет!

— Необязательно. Никто не даст тебе гарантию волшебного появления там в тот же день и тот же час. Все зависит от того, как будет течь время.

“А время самая непредсказуемая штука в Ареморике”, — пронеслось у Авалоны в голове. Она восхитилась коварству Короля Падших.

— Мало того, что мое возвращение домой зависит от тебя, — девушка указала пальцем на альва. Очки Этери сползли на переносицу носа, и Авалона отметила, что в ее глазах сверкали молнии. — Так еще и время здесь течет иначе!

Элфи аккуратно перехватил ее запястье, и Этери, вздрогнув, вырвала руку. Она отступила на шаг назад, а затем и вовсе развернулась, продолжая путь.

Авалона тенью двинулась следом.

— Скоро стемнеет, нужно поторопиться, — сказала она.

Провести ночь в багряном лесу под кроваво-красным небом — совсем не то, о чем она мечтала. Но солнце спряталось за горизонтом слишком быстро, и им ничего не оставалось, кроме как сделать привал. Срубив несколько ветвей ближайшего дерева, Авалона попыталась развести огонь.

— Ветви багряных деревьев не начнут гореть, пока ты не снимешь жесткую кору, — сказал Элфи, наблюдая за тщетными попытками Авалоны добыть немного тепла.

— Ты… — хэлла подняла голову, но альва рядом не оказалось. Он испарился, хотя еще секунду назад стоял рядом. По коже всадницы пробежали мурашки. Нечеловеческие повадки Элфи пугали ее до дрожи в коленях.

Она провела в Империи Сион около тринадцати лет и совсем забыла, какого это находиться рядом с этими страшными созданиями. В Часовых Городках она видела фейри издалека, когда старшие по званию всадники привозили очередной экземпляр для занятий. Их учили находить слабости каждого подвида фейри и показывали на живом примере, как разделывать их и снимать кожу. Словно с лягушек. В такие моменты Авалона боялась не маленьких беззащитных фей, скалящих маленькие клычки, а дьердов, которые без малейших эмоций орудовали скальплем.

Конечно, фейри не были беззащитными. В любой момент они могли убить человека просто потому, что им стало скучно. Хэлла вспоминала, какими жестокими они были, когда она жила во дворце, и мысленно готовила себя к возвращению домой.

Последовав совету альва, Авалона удалила жесткую кору с поверхности всех ветвей и подожгла. Огонь вспыхнул. Пламя разгорелось так сильно, что им с Этери пришлось отсесть подальше. Тепло пробежалось по лицу Авалоны и она устало прикрыла веки.

— Какую сделку ты заключила с альвом? — спросила она, прислушиваясь к тишине Багряного леса.

— Он обещал, что вернет меня домой, — Этери обхватила колени руками и положила на них голову. В отражении очков выплясывало буйный танец пламя, — Взамен я притворюсь мамой. Обману короля.

— Так вот зачем альв стремился слепить из тебя Лилит, — ничуть не удивившись, отозвалась всадница.

— Расскажи мне о нем, — попросила Этери, — о короле Примории.

Авалона задумалась, переворачивая палкой угольки.

— Ты будешь сильно разочарована, — усмехнулась хэлла, — я видела его всего несколько раз. И в последний он оторвал меня от семьи. С моего согласия, — быстро добавила она, — Артур Пендрагон чем-то напоминает мне Короля Падших.

— Они оба правители.

— Да, вот только Артур — человек, а безжалостности в нем не меньше, чем в любом другом фейри. Он взошел на трон в кровавые времена, и это сильно отразилось на его разуме. Да и затяжная война с империей не осталась в стороне. Два государства пытаются перетянуть на себя одеяло величия, используя грязные методы.

— Он воспользовался тобой? — спросила Этери, протянув ладони к огню, — Заставил шпионить для королевства?

Авалона не смогла сдержать смех.

— Он меня не заставлял, а купил. Артур Пендрагон всегда знает, на что давить.

— Кажется, я не горю желанием знакомиться с ним, — хмыкнула Этери.

— Можешь не переживать. Ты… вернее твоя мать, единственная, к кому он относился по-человечески. Он очень любил Лилит, — тихо сказала Авалона, — и, видимо, так и не смог смирится с ее уходом.

Тишину Багряного леса нарушил альв. Он вышел из-за дерева, тащя за собой тушу громадного кролика. Таких больших Авалона еще не видела. Элфи бросил его рядом с костром, отряхнул руки и с усмешкой произнес:

— Всадница, ты решила всех друзей из империи взять с собой?

— Что?

Элфи закатил глаза и указал наверх.

Послышался стук копыт, повеяло холодом. Ярая лошадь приближалась и вскоре спустилась с неба, чуть не потушив тлеющие угли порывом ветра. Авалона поднялась, чувствуя, как по спине побежали предательские мурашки. Проклятье! Рука по привычке легла на рукоять меча.

— Нашел, — сказал Иэн, в два счета оказавшись на земле. — Вам не говорили, что сбегать некрасиво, командир?

Авалона вздрогнула всем телом. Глупо было полагать, что ее не станут искать. Хэлла даже не пыталась сбежать незаметно. Она слышала сигнальный рог и не явилась на построение, она оставила всадникам прощальное письмо и бездну недосказанности. Но как им удалось отследить ее местонахождение? И почему перед ней стоит именно он, Пожиратель Душ?

— Вы нашли меня быстрее, чем я рассчитывала, — с разочарованием в голосе проговорила всадница.

— Хагалаз не знает, что я здесь, — он смерил ее холодным взглядом. — Я пришел за правдой, Авалона. И прошу, давай обойдемся без драк.

Девушка стиснула зубы, вставая в боевую стойку.

— Боюсь, я не смогу дать тебе того, что ты хочешь.

Иэн тяжело вздохнул. В его глазах полыхнуло пламя противоречивого гнева.

— Тогда мне все же придется выбить из тебя ответ.

Авалона покачала головой. Он шутит?

— Я всегда побеждала в наших схватках.

— Эй!

Легкое колыхание ветерка, и перед Авалоной промелькнула хрупкая фигура Этери. Она закрыла собой всадницу, преграждая Иэну путь.

— Не надо устраивать побоище. Бога ради, как же мне это все надоело, — на одном дыхании проговорила она.

— Отойди, — прищурился Иэн, — Иначе падешь первой.

— Как страшно, — усмехнулась Этери. Авалона удивленно вскинула бровь. Несмотря на уверенный голос, плечи девушки дрожали. Она боялась его, но все равно продолжала закрывать Авалону собой. — Меня дважды пытались здесь убить, и твоя угроза выглядит как детский лепет.

Непроницаемая маска всадника дрогнула.

— Этери, не надо, — негромко сказала Авалона. Она отодвинула ее и встала напротив Иэна, — он имеет право злится. Я предала его.

Иэн ещё сильнее сжал меч. Казалось, приложи он чуть больше усилий, и клинок осыпется трухой. На секунду, всего на долю секунды его лицо смягчилось, а голова обреченно качнулась.

— Ты всадник культа Морриган, и знаешь не хуже меня, что, согласно тексту Священного Писания, должен сделать, — она пристально оглядела хэлла и вытащила меч.

Лёд во взгляде Иэна обжег. Всадник сделал шаг, но тут же остановился, глядя поверх ее плеча. Авалона обернулась. Этери сложила руки на груди, ее губы были искажены в презрительной улыбке.

— Я здесь не за этим, — произнес он, все еще не глядя на Авалону, — Я хочу знать. Почему ты сбежала с ними?

Он мазнул по альву неприветливым взглядом. Элфи оскалился и демонстративно обнажил уши, кончики которых были заострены. Авалона поймала себя на мысли, что до этого момента альв старался не показывать свою нечеловеческую сущность. Он что, почувствовал исходящую от всадника угрозу?

— Там мой настоящий дом, — ответила Авалона.

— Дом? — усмехнулся Иэн, — Я думал, он был рядом с нами, в Коэтре.

— Вы многого не знаете, — перебила девушка. Она убрала меч обратно в ножны.

— Думаешь, мы бы не поняли? Если бы ты рассказала все, как есть. Не постарались помочь?

— Нет, — Иэн дернулся, как от пощечины. — Вы бы не поняли, почему на протяжении долгих двенадцати лет я старалась стать дьердом. Почему я не могла заставить себя возненавидеть маленький народец. Почему, — ее голос сорвался, — предала.

— Занятно. А они? — небрежно кивнул он в сторону альва и Этери. — Зачем рисковать ради них своей жизнью?

Всадница поджала губы.

— Меня зовут Этери, — послышался голос девчонки из-за спины хэллы. Она избавила ее от нужды отвечать на неудобный вопрос, — не делай вид, что меня здесь нет.

— Чужестранка, — улыбнулся Иэн уголком губ. Он дразнил ее, и, судя по рваным вдохам, Этери это безумно раздражало. — Я готов закрыть глаза и отпустить Кэрролл, но тебя мне придется вернуть обратно за решетку.

— Дьявола рогатого ты получишь, а не девчонку! — гаркнул Элфи, поддавшись вперёд. — Она моя.

Атмосфера в Багряном лесу накалилась.

— Альв прав, — сделала шаг Авалона, — Этери останется.

— Давай не будем усугублять ситуацию, — хмуро произнес всадник, встретив рьяное сопротивление, — Тебя обвинят в государственной измене и казнят за предательство. Не думаю, что ты хочешь умереть. Отойди от Чужестранки и альва, — в следующих его словах хэлла уловила отголоски непонятных ей эмоций, — позволь помочь тебе.

— Иэн, — мягко произнесла она, — ты забыл, что я защитила Кевина перед официальным представителем западного государства? По их законам женщина не имеет прав, и Обен дэ Хэльд мог свернуть мне шею, как только я встала перед Кевином. Как думаешь, насколько высоко я ценю свою жизнь? — грустно улыбнулась Авалона.

Губы Иэна шевельнулись, но ничего не вымолвили.

Сверху раздался шелест веток, и все, кто находился в лесу услышали тихую чарующую песню. Мелодия казалась сокровенной. Она лилась, словно неспешная широкая речушка, погружая каждого, кто ее слышал, в приятный холод.

"Мы расскажем сказку, но слушать вам ее не долго,

Любовь и ненависть сольются вместе в два осколка.

Заполнит чарами то сердце, что чернее ночи,

Но яснее дня все станет, как только распахнутся очи…"

— Нет, нет, нет. — Авалона вздрогнула и беспомощно переглянулась с Этери. Она бросилась к Иэну, схватила его лицо в ладони, заглядывая в глаза. Поздно. Хэлл оцепенел, окружённый волшебством песни, а радужка его глаз начала погружаться во тьму. Авалона обернулась, надеясь спасти хотя бы альва, но Элфи выглядел ещё хуже.

“…иди навстречу, сделай шаг, ты видишь даму, вот твой шанс,

Заполнит чарами любви сердца,

Заполнит чарами опасного лжеца,

Мы повторим, споём вам дивно,

Но не забывай,

За песню сердцем заплати,

Любимую сломай…”

— Что это? — Этери посмотрела наверх, откуда доносились звуки, но ничего не разглядела в ночной мгле.

— Сирены, — процедила Авалона. — Ну конечно. Вот что меня настораживало все это время. Я не могла почувствовать присутствие Иэна и его Девы. Ярые лошади неуловимы. Одна из особенностей вида. Зато присутствие сирен уловить удалось, но я вовремя этого не поняла.

— И что теперь? — напряженно спросила Этери. Она попятилась назад и чуть не угодила в костер. Авалона дернула ее за руку.

— А теперь беги!