Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Хагалаз

иная временная нить — шесть сотен гердрат от трубящего рога

По-военному, быстро и бесшумно хьенд шагал по коридорам дворца правящей семьи императора. Он ступал по короткому ворсу красного ковра, вдоль стен тянулись картины, портреты династии Вардан. Сводчатые потолки уходили вверх, выделяясь рельефными выступами. Хагалаз отлично ориентировался во дворце, хотя бывал тут не часто. Большую часть времени хэлл проводил в Часовых Городках — небольших поселениях, предназначенных для обучения юных всадников. В Часовых Городках дети познавали искусство войны и получали бесценные знания о бесконечном течении времени. Их обучали не только бесцельно махать мечом, но и иноземным языкам, культуре, ориентировании на местности. К тому же юные всадники насыщались духовно. Они ежедневно медитировали и изучали священные труды Морриган.

Невольно Хагалаз вспомнил Авалону Кэрролл. Маленькую и юркую девчонку с острым языком и со своей неизменной непокорностью. Из нее вышел отличный воин, как хэлл и предполагал. На самом деле Хагалаз солгал всего раз в жизни, когда впервые повстречал ее. Ему было любопытно, как девчонка отреагирует на его выпад. Она отличалась от других. Дети боялись всадников высшего звена и только в глазах Авалоны не было страха, лишь какая-то нелепая решимость. Он сказал, что ее ждет смерть, а она пообещала доказать обратное. Вспомнив лицо Авалоны, Хагалаз позволил себе легкую улыбку. Она еще покажет себя, но некое предчувствие опасности не оставляло мужчину. Возможно, из-за скорого политического приема делегации Дэхарт иль Зоро. Император принял решение вступить в коалицию с иноземцами, объединиться против Приморского королевства.

Хагалаз не одобрял скорое начало боевых действий, тем не менее, понимал необходимость данного решения. Не так давно их информаторы сообщили, что Примория начала ослабевать. Несмотря на то, что король Артур окружил себя проклятыми созданиями Дану, ему на войне не поможет даже волшебство. Империя припрятала несколько тузов в рукаве, и Артуру они ой как не понравятся.

Коридор заканчивался тупиком. Мраморные пилястры поддерживали уходящую вверх арку, а впереди к стене было приставлено зеркало. По краям оно было обработано фацетом, свет мягко струился сквозь стекло. Хагалаз остановился, рассматривая свое отражение.

“Надо бы побриться”, — подумал он, проводя большим пальцем по отросшей щетине.

— Мы кого-то ждем? — пропел женский голосок у него над ухом.

Хагалаз вздохнул и повернулся к Аврелии. Женщина стояла у него за спиной.

— Давно ты за мной идешь?

— Достаточно, чтобы понять, что ты вновь увяз в своих размышлениях, — ядовито улыбнулась она, — Ты бы не заметил меня даже приставь я копье к твоему горлу.

— Не будь столь уверена в себе.

Хагалаз отвернулся и подошел ближе к зеркалу, затем он надавил на скошенные углы, и зеркало медленно отъехало вперед и в сторону. Перед ними предстал еще один коридор, который заканчивался гигантским помещением.

Зал Совещаний.

С потолка на полупрозрачных нитях спускался десяток железных рунических колец абсолютно разных размеров. От рун исходило яркое сияние, затапливая помещение белоснежным светом. Вдоль зала вверх уходила круговая лестница, а на стенах размещались стеллажи с книгами. Их было так много, что понадобилось бы несколько гердрат только чтобы сосчитать их. Пол, состоящий из каменной плитки, также был испещрен рунами. А в сердце зала, прямо под самым большим руническим кольцом, находился обитый металлом стол, заваленный картами и бумагами. Во главе стола Хагалаз приметил Филберта и направился к нему.

Как и все хьенды Филберт почти никогда не снимал свои черные доспехи. На его оплечье, царапая доспех острыми когтями, сидел белый ворон. Птица сильно контрастировала с цветом доспеха. Йера, а именно так величали ворона, встрепенулся, громогласно каркнул и взлетев, стал кружить над столом.

— Гадкая пташка, — скривилась Аврелия. Она бросила копье на стол, опустилась рядом с Филбертом и, откинувшись на спинку стула, закинула ноги на стол. — Что думаешь? — спросила она, разглядывая карту Приморского королевства.

Хагалаз присел на краешек стола и, запрокинув голову, взглянул на кружащего под потолком Йеру. Ворон несколько раз каркнул, продолжая беспокойно летать.

— Я спрашивала про посвящение, — женщина закатила глаза, — а не про то, что ты думаешь обо мне.

Аврелия уставилась на Филберта. Тот лишь пожал плечами. Когда-то давно, когда Фил был простым всадником, что-то такое произошло в его жизни, что заставило его принять обет молчания. Хагалаз ничего не знает о тех событиях. Они никогда не были друзьями. Более того в часовых городках они постоянно соперничали между собой. Но то дела минувших дней. Сейчас же Филберт сильно изменился. Теперь его голос зовут Йера.

— Она ведь твоя ученица, Хагалаз? — беспечно продолжала хэлла, — Я видела твой взгляд. Милая девочка. Любопытно, как долго ты будешь оплакивать ее труп?

— Мы не настолько близки, — холодно проговорил он.

— А что насчет твоего сына? Если девчонка не справится, он умрет на войне. Тебе стало страшно, когда она назвала его имя?

Аврелия Лангс, она же Аврелия Непобедимая — это волк в овечьей шкуре. Хэлла обожала играть с людьми, выводить их из себя, впитывать их негативные эмоции. Ее внешность совершенно не подходила ее дурному характеру. Она забавлялась, и только Хагалаза и Филберта резкие слова никогда не задевали.

— Аврелия, — необычайно мягко произнес Хагалаз, — единственное, чего я боюсь, это то, что ты никогда не закроешь свой очаровательный ротик. Что до девчонки, — он снова воскресил в памяти ее полный решимости взгляд, — я верю в нее. Она справится.

— А если не справится, будем вместе отскребать ее останки от земли?

Йера недовольно каркнул и опустился на плечо Аврелии. Она зашипела, но скидывать ворона не стала.

— И в чем я не права? — возмутилась она. Йера издал утробный звук. — Ты тоже согласен с Хагалазом? — спросила она Филберта.

Мужчина вытянул руку, и Йера вернулся на плечо к своему хозяину.

— Просто восхитительно, — улыбнулась она. — Хорошо, я понаблюдаю за ней.

Хэлла поднялась, в ее руке засверкала хрустальная фигурка коня. Хагалаз не подал своего удивления, но уставился на нее подозрительным взглядом. Откуда у Аврелии фигура истины? Этот волшебный артефакт очень мощный, а найти его практически невозможно…

Женщина достала из-под стола свернутую карту империи и разложила ее на столе. Окинув ее быстрым взглядом, она нашла Коэтру. Фигурка была водружена на схематическое изображение дворца. Стоило коню коснуться карты, как внутри него начал белеть дым.

У Хагалаза возникло дурное предчувствие.

— Ты заговорила фигуру?

— Пока Авалона давала клятву, — кивнула Аврелия.

— С ума сошла? — он медленно встал со стола и подошел ближе. — Ты связала жизнь живого человека со стекляшкой!

— Успокойся. Ничего страшного не случится. Просто нам теперь будет известно где она находиться и жива ли.

— Еще ты забыла упомянуть, что стоит разбить ее, и Авалона умрет! Пресвятая Морриган, зачем ты это сделала?

— Никси что-то скрывают, — ее голос стал подозрительно спокойным. Хэлла не отрывала взгляд от фигуры. — Чиста сердцем и душой? Слишком обтекаемая формулировка.

— Твоя подозрительность и ненависть не знает границ! — продолжал бушевать Хагалаз. — Фигуры истины раньше использовали на заключенных. От этой идеи отказались из-за излишней жестокости!

Филберт склонил голову к правому плечу, а Йера, удобно расположившийся на левом, пару раз щелкнул клювом.

— Да, Фил, на фейри фигуры истины не действуют. Убить этих тварей не так просто, — выплюнул Хагалаз. — Зато людей легко.

Он сложил руки на груди, гневно уставившись на всадника. Филберт даже не улыбнулся, его взгляд был замутнен.

— Хочешь сказать ты одобряешь меры Аврелии?

Йера ответил за него.

— Мера предосторожности? Она всего лишь рядовой воин! Почему вы не заговариваете фигуры на каждого всадника?

— В том то и дело, что она уже не рядовой воин, — парировала Аврелия. — Только не говори, что сам не находишь странностей в том, как девчонка стала дьердом.

Хэлл недовольно поджал губы. Проблема была в том, что Аврелия не знала всей правды, поэтому и относилась к Авалоне с такой настороженностью.

Несколько лет назад, когда Авалона еще обучалась в Часовых Городках, Хагалаз принимал у себя Филберта. Они должны были обсудить охрану близлежащих границ империи. В тот же день загорелся Часовой Архив. Небольшое здание, в котором были собраны самые важные и бесценные труды Пресвятой Морриган и Часовых Повелевающих Временем. Хагалаз и Филберт выбежали из дома, но было слишком поздно. Архив полыхал, и огонь тот было невозможно потушить.

Йера сорвался с места и влетел в окно горящего здания. Филберт не успел его остановить. Впервый и последний раз Хагалаз увидел, как Филберт Белый Ворон, упал на колени от бессилия. Вот только трагичного конца Йеры так и не произошло. Постепенно, с каждым мгновением языки пламени становились все меньше и меньше, пока не исчезли вовсе. Здание Архива обуглилось, двери превратились в пепел.

Когда хьенды вошли в Часовой Архив, то не поверили своим глазам. На полу посреди первого этажа сидела растрепанная девчонка, а вокруг нее стопками лежали книги. Очень много книг и летописей. На ее плече ластился Йера, но увидев хозяина, он оставил хэллу и вернулся к Филу.

— Как такое возможно? — сказал тогда Хагалаз. Пламя должно было не только сжечь книги, но и уничтожить девчонку.

Девочка поднялась, стряхнула с себя пепел и устало направилась к выходу. Проходя мимо Хагалаза, она прошептала:

— Не за что.

Той девчонкой была Авалона.

Конечно, человек не мог остаться живым, находясь в эпицентре жуткого пожара. Поэтому, заподозрив девчонку в волшебстве, ее бросили в дворцовые подвалы, а потом проверили на наличие способностей к чарам и волшебству. Но она была чиста. Обычный человек. На вопрос: “Как она смогла спасти книги и спастись самой?”, Авалона неизменно отвечала:

— Я возносила мольбы к Пресвятой Морриган и она меня услышала.

Тогда Филберт и решил, что Авалона Кэррол, носящая имя мечника Авалона Чернеющая Сталь, один из лучших всадников на втором этапе обучения, достойна носить звание дьерда. И только Хагалаз знал истинную причину, почему Авалоне удалось выжить. От этого воспоминания ему сдавило грудную клетку.

— Жизнь — это не игрушка. — Хагалаз повернулся к Филберту, стараясь игнорировать насмешку Аврелии. — Если Авалона не та, за кого себя выдает, то, клянусь, я самолично казню ее за предательство, — гортань обожгло болью, но он продолжил, — Но вешать на девчонку фигуру истины не позволю.

Филберт с интересом взглянул на хьенда.

— А я и не спрашиваю у тебя разрешение, — отрезала Аврелия.

— Что ты сказала? — хриплым от ярости голосом спросил Хагалаз.

— Мне не нужно твое разрешение, — повторила она. Они смотрели друг на друга неполную минуту. Напряжение усилилось. Мужчина положил руку на рукоять меча, первое предупреждение. — Я не сопливая девчонка, меня этим не запугать, Хагалаз.

— Знай свое место, Аврелия.

— Мы с тобой теперь на равных, забыл? — она тряхнула светло-русыми волосами. — Ты не можешь мне приказывать.

— Это ненадолго.

Карканье ворона прервало их дружеский спор. Йера беспокойно летал вокруг хьендов. Слушая ворона, Хагалаз мрачнел, а Аврелия, наоборот, улыбалась все шире.

— Филберт на моей стороне. За девчонкой нужно присмотреть.

— Я слышал, — хэлл не изменился в лице, но все его естество говорило о несогласии с Филом. — Делайте, что хотите.

Он развернулся, покидая Зал Совещаний.