Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Этери

— Почему вы не бросили меня в карцер? — спросила Этери, едва поспевая за сэром Пеллеасом. Рыцарь расслабленно вышагивал вдоль коридоров замка, ловко огибая выросшие прямо посреди прохода темно-фиолетовые ирисы. В этот раз на мужчине красовалось легкое боевое облачение. Кольчуга, сплетенная из мелких железных колец, а поверх нее длинное сюрко с гербом королевства на груди.

Если на флагах Империи Сион изображалась дикая ярая лошадь, вызывающая страх одним лишь взглядом алых глаз, то на гербе королевства, напоминающий по форме неровный щит, отображался меч. На его перекрестии распахнулись два крыла, а на самом верху щита в черных путах билось сердце. По двум сторонам от меча узорчатые буквы “П” и “К”.

Приморское Королевство.

— По той же причине, по которой вы сбежали из замка, — усмехнулся мужчина, а Этери споткнулась о какую-то корягу. — Смотрите под ноги, — сказал он, придерживая девушку за локоть. — Я служу королю давно, и за годы службы начал понимать, почему альвы так стремятся повеселиться, пускай и за чужой счет. Вековое существование обрекает их на вечную скуку. И мне тоже порой в тягость обыденное существование.

— Разве вы не боитесь гнева короля, сэр?

— Я уважаю Артура, но боюсь ли? Скорее всего, нет. Просто потому, что слишком хорошо знаю его.

— А как же назревающая война? — осторожно спросила Этери. — Вряд ли ее можно назвать обыденностью.

— Война — это не веселье, ваше высочество, — коротко ответил рыцарь, — война — это смерть. Будьте бдительны, — негромко произнес сэр Пеллеас, останавливаясь. От его взгляда, обращенного к ней, по спине пробежали мурашки, — расцвет апельсинового вереска близок.

Этери, сделавшая шаг, вновь споткнулась.

— Что вы сказали?

— Осторожнее, — снова удержав ее от падения, произнес мужчина.

Откуда рыцарю известно про апельсиновый вереск? Может, сэр Пеллеас верит в пророчество и ждет возвращения истинного правителя? Этери с сомнением взглянула на мужчину. Вряд ли… Он не похож на того, кто слепо верит судьбе. Как Авалона правильно заметила, людям свойственно переписывать историю, так почему пророчество не могло быть искажено?

Или пророчества никогда не существовало? Она замерла, обдумывая последнюю мысль. Но вереск расцветал… Сэр Пеллеас тоже остановился.

— Мы почти пришли, — сказал он.

— Куда? — насторожилась Этери. Почему она доверилась ему, если он был единственным рыцарем, который остался рядом с Артуром, когда она приставила стилет к его горлу?

Мужчина взмахнул рукой в сторону неприметной двери. Как оказалось, она вела на задний двор замка, где усердно тренировались рыцари. Они бегали трусцой вокруг поля, оттачивали навыки в боевых искусствах, бились врукопашную и на мечах, проходили полосы препятствий. Пеллеасу пришлось несколько раз заслонить Этери собой, чтобы на нее не налетели вошедшие в кураж рыцари.

— Что мы здесь делаем? — повторила Этери, проходя мимо дерущихся до первой крови мужчин.

— Вам не нравится? — спросил сэр Пеллеас, поправляя повязку. — Прекрасная леди в окружении храбрых воинов.

По правде, он лукавил. Рыцари не обращали на них внимания, слишком были преданы своему делу. И это сыграло им на руку, когда мужчина внезапно резко свернул с дорожки и направился к хозяйственной постройке — простому длинному зданию с черепичной крышей. Этери ждала, что они зайдут внутрь, но рыцарь обогнул постройку, и тренировочное поле скрылось с их глаз.

— Вы очень меня выручили.

Авалона уже стояла там. Привалившись к стене, она подбрасывала маленькие метательные ножи и ловко ловила их за лезвие. Волосы всадницы были собраны в высокий хвост, а одна прядь заплетена в косичку. В этот раз на ней не было платья, лишь удобные брюки, заправленные в сапоги, рубашка, явно снятая с мужского плеча и кожаный корсет с углублениями для ножей.

— Снова, — добавила она, бросив взгляд на рыцаря, — я у вас в долгу.

— Мне не нравится, когда вы говорите о долге, — хмуро сказал мужчина. — Я помог вам просто потому, что захотел. Не ставьте на себе клеймо должника, миледи.

Он коротко поклонился.

— Принцесса, — учтиво поцеловал Этери руку и скрылся из виду.

Авалона продолжала подбрасывать ножи. Ее отрешенное безэмоциональное лицо заставило Этери закипеть.

— Я разговаривала с Иэном, — выпалила она.

Нож сделал несколько оборотов в воздухе, полетел вниз и был пойман за самый конец двумя пальцами всадницы.

— Мне сказали, тебя бросили в одиночную камеру, — негромким голосом заметила хэлла.

— Сэр Пеллеас решил иначе.

Всадница убрала ножи в карманы на корсете, выпрямилась и спросила:

— Как он? — в голосе все еще чувствовалась прохлада, но в глазах вспыхнули огни обеспокоенности. Как бы Авалона не хотела продемонстрировать свое равнодушие, все ее переживания отражались яркими искрами в глазах.

Этери покачала головой. Как? А как может чувствовать себя человек, находясь в плену?

Авалона поняла ее без слов.

— О чем вы говорили?

Жар опалил щеки при одном лишь воспоминании об этом разговоре. Слишком странная реакция на ничего не значащий поцелуй в щеку. Этери старалась об этом не думать. Не думать о том, как сильно бьется ее сердце, словно птичка, желающая расправить крылья и выбраться на свободу.

Авалона заметила ее реакцию и попыталась скрыть улыбку.

— Не говори, — ехидно сказала она, — не хочу знать подробностей.

— Ничего не было! — вспыхнула Этери.

— Конечно, — кивнула Авалона, прищурившись. Но ее улыбка, которую Этери уже давно не видела, быстро поблекла. — Я вытащу его оттуда. Даю слово.

Этери кивнула, а Авалона достала из-за спины мешок, который до этого лежал на земле.

— Переодевайся и уходи, — всадница бросила мешок перед ней.

— Что? — нахмурилась девушка.

— Сколько у нас осталось времени? День? Два? Артур поймет, что комнату с вереском и пророчеством открывали, догадается, что истинный правитель в замке. И поймет, что ты не Лилит, — поджала губы хэлла, — а если ты не Лилит, то не представляешь для него ценности. Он убьет тебя, лишь бы не отдавать власть. Пока еще не поздно, уходи.

Она махнула рукой в сторону вымощенной камнем тропинки.

— Дорога приведет тебя к калитке в стене. На той стороне был построен запасной мост. Он длиннее, но его конец находится в другой части Карлеона. Уходи и больше никогда не возвращайся.

Слова всадницы барабанным набатом прозвучали у нее в ушах.

— Ты помогаешь мне сбежать даже после того, как я отказалась остаться в Ареморике? — боясь поверить в сказанное, спросила Этери.

Авалона на нее не смотрела. Он рассматривала чистое голубое небо без единого облачка.

— Боюсь, твоя смерть лишит нас всех надежды.

Спрятав руки за спину, она слабо улыбнулась, негромко добавляя:

— А меня лишит хорошего друга.

Мешок был набит походной одеждой и снастями. Темно-коричневые брюки, удобные сапоги из кожи без каблуков, светлая кремовая рубашка с длинными рукавами, корсет с ремешками, чтобы можно было его расстегнуть без посторонней помощи. И еда: хлеб, сыр, мясо. Этого хватит, чтобы прожить первое время.

Этери переоделась оглядела себя и, отметив, что выглядит достойно, направилась к тренировочному полю.

— Постой, — не сразу опомнилась Авалона, — калитка в другой стороне.

— Я знаю.

Звон мечей, рой мужских голосов и раскаты смеха. Этери уклонилась от двух рыцарей, сражающихся не просто на мечах, а на копьях. Одному удалось задеть противника, порвав ему рубашку, на которой появилось окровавленное пятно. Мужчина, получивший рану, ухмыльнулся, стянул с себя негодный предмет одежды и продолжил биться.

— Не глупи! Тебе нужно уходить, — догнала ее всадница.

Внезапно воздух рассек свист, и перед ними в землю вонзился меч. Всего в шаге от Этери.

— Прошу прощения, леди, — рассмеялся рыцарь, которому удалось обезоружить соперника. Авалона выругалась, бросив в его сторону испепеляющий взгляд.

Этери взялась за рукоять, вытащив оружие. Клинок был слишком тяжелым для ее руки. Приложив все усилия, чтобы не завалиться на бок, она подняла его. Проведя пальцами по лезвию и убедившись, что оно заточено, повернулась, направляя меч в сторону Авалоны.

— Я готова.

— Нет, — отрицательно покачала головой хэлла. — Я не буду с тобой биться.

— Возьми свой гребанный меч! — крикнула Этери. Рыцари обернулись на крик, переставая сражаться. — Знаешь, — выдохнула она, — я увидела достаточно, чтобы принять такое решение. Научи меня сражаться.

Мольба в ее голосе подействовала на всадницу. Не оборачиваясь, она бросила через плечо:

— Ронан, принеси два деревянных меча.

Высокий мальчик лет четырнадцати со смешными торчащими кудряшками, стоящий в толпе рыцарей, спохватился и побежал к хозяйственной постройке. Через пару минут, Авалона протягивала ей простенький, вырезанный из дерева меч.

— Начнем.

После четырех часов усиленных тренировок Этери не чувствовала рук. Она трижды провалила полосу препятствий, получила четыре синяка, один из которых наливался фиолетовой краской на скуле, получила занозу и головную боль. Когда Авалона отбила ее удар, Этери пробежала лишних несколько шагов вперед, за что получила мечом ниже поясницы. Было больно и унизительно. Стиснув зубы, она обернулась. Избрав этот путь, она рассчитывала на более лояльное отношение, но ожидания не оправдались. Авалона не собиралась ее жалеть.

— На сегодня все, — немного подумав, сказала всадница. — Пять кругов вокруг поля в строю и можешь идти в купальню.

Этери чуть не взвыла от досады. Ноги едва двигались. Хотелось просто упасть на траву и лежать, разглядывая темнеющее небо.

— Давай-давай, — поторопила Авалона.

Пришлось отбросить меч и влиться в строй рыцарей. Мужчины встретили ее заинтересованными взглядами, но заговаривать опасались. Они знали, кто она. Дочь короля, неприступная и холодная Лилит Пендрагон. Почему принцесса учится сражаться? Кого она боится? Что она забыла среди них? Такие мысли посещали их головы. Этери забыла честь и достоинство, храбрость и силу. Именно это она собиралась наверстать.

Так, проводя на тренировочном поле все свое свободное время, проходили недели. Мышцы укрепились, сила возросла, а одышка после бега исчезла. Короля Этери с тех пор не видела. Обедать и ужинать девушка предпочитала в столовой рядом с Авалоной и рыцарями, которые постоянно рассказывали смешные истории со службы. Всадница упорно следила за питанием Этери, и та даже сбросила несколько килограмм. Тело стало легким, теперь увернуться от удара не составляло труда.

Она знала, что по всему замку уже распространились слухи. Каждый день она ждала, что в ее комнату ворвется Артур и запрет ее в башне, точно такой же, в которой томится Елена. Но вместо короля ее навещал Калеб. Мальчишка изнывал от безделья, поэтому лежал на мягком ковре и жаловался:

— Призови меня хотя бы разок, — упрашивал он, пока Этери застегивала ремешки на корсете. — Со мной тебе не нужно владеть боевыми навыками!

— А если тебя не будет рядом?

— Такого не случится, — заявил он.

Этери одарила его снисходительным взглядом, потрепав по кудрявой макушке. Ей редко удавалось поладить с детьми. Из-за светлых бездонных глаз ее боялись. Этери опасались даже взрослые! Что говорить о детях… Они чувствовали в ней угрозу, плакали, звали родителей.

Калеб был другим. Он не был ребенком в полной мере, но озорничал, словно десятилетний мальчишка. Этери нравилось, когда он самозабвенно рассказывал ей все услышанные сплетни, помогал обрабатывать серьезные раны, потому что ходить в лекарское крыло она опасалась. Он был хорошим мальчиком, и Этери мрачнела, потому что очень хотела ему помочь, но не знала, как.

— Я должна уметь постоять за себя даже с обычной деревянной палкой в руках, — она собрала волосы в косу, подхватила деревянный меч и, улыбнувшись Калебу, вышла из комнаты.

Дорогу к проходу, ведущему во внутренний двор замка, она выучила наизусть. Этери подкинула меч, ловко поймала его, прокрутила несколько раз, довольно усмехнувшись.

“Пора перейти к оружию посерьезнее”, — подумала она, заходя за угол.

Она ходила этой дорогой столько дней, что была совершенно уверена в ее безопасности. Но бдительность, которой обладала Авалона, еще не успела накрепко уложиться в голове Этери. Слишком расслабившись, она не заметила тень, проскользнувшую в коридор следом за ней. И не увидела протянутые большие руки.

Ее грубо схватили, закрыв рот ладонью.

Этери вскрикнула. Меч выпал из рук, с приглушенным стуком падая на плющ. Она попыталась выпутаться, ударила ногой, целясь в пах, но он предвидел удар, увернулся. Рядом распахнулась дверь, и похититель втащил ее в пустое помещение.

И никто не услышал ее немых молитв.