Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Этери

Этери слышала, как шумел дождь. Ничего особенного, самый обычный дождь, холодный и мокрый. Танцующие огни факелов освещали ее персональный карцер. Здесь не было ничего кроме пустого одиночества и мыслей, витающих над ней нестройным роем.

Она ничего не могла сделать. Ничего чтобы выбраться из дьявольского подземелья. Она чувствовала себя бесполезной и не любила, когда ее собственная жизнь зависела не от нее. Сидеть и ждать спасения? А если все напрасно? Она поверила Авалоне, забывая, что именно всадница схватила ее и защелкнула кандалы на руках.

Пока Этери прижималась к холодной стене спиной, ее ужалила еще одна мысль. Этот укус девушке совершенно не понравился. Он был болезненным. Этери думала, что Элфи всего лишь странный и чудной парень, но когда они перенеслись в Ареморику, она осознала с каким опасным существом ей приходиться иметь дело. Злость и страх вперемешку потекли по ее венам.

Она не доверяет Элфи. Какой он на самом деле? Похититель, что пытался забрать ее мать? Убийца, пытавшийся свернуть ей шею? Шантажист и лжец? Элфи де Флуа был всем этим и даже больше…

Этери оттолкнулась от стены, подходя к решетке. Дернула прутья. Хоть они и выглядели хлипкими, сбежать отсюда не получится. Этери ненавидела себя за слабость. За то, что сдалась, даже не попробовав. Ее душило отчаяние, грудь сдавило. Она не хотела здесь находиться, не хотела провести всю жизнь в заточении, зная, что больше никогда не увидит рассвет.

Она не хотела умирать.

Впервые Этери Фэрнсби сползла вниз, бездумно уставившись на толстые каменные стены, и тихо произнесла:

— Я понимаю, почему ты сбежала, мама.

Лилит не было рядом с ней, но Этери знала, что она бы жестко усмехнулась и покачала головой, как бы говоря: нет, ничего ты не знаешь, неразумное дитя.

Мать Этери никогда ничего не боялась. Она воспитывала дочь в строгости, запрещая проявлять сильные эмоции. И даже если девушка не познала истинной материнской ласки и любви, она все равно была благодарна Лилит за все.

Этери просидела около решетки долго. Дождь все не прекращался. Она ощущала внутреннее опустошение и безразличие ко всему. Потянувшись к карману сарафана, она достала свернутый помятый лист пергамента. Зачем она сохранила эту бумажку? Этери улыбнулась. На губах появилась горечь.

Тот взгляд, пробирающий до костей, и чарующий голос…

Девушка сжала бумагу в кулаке. В том взгляде, обращенному к ней, клубилась дымка презрения. Так зачем же он потом пожалел Чужестранку? Как она успела выяснить, большинство пленных умирали от голода, ведь заключенных здесь не кормили. Всадник не дал ей умереть, но зато будет безучастно наблюдать за ее казнью.

Отвратительное двуличие. Хотя следовало уже уяснить главное правило: В Ареморике каждый сражается сам за себя…

Жуткий грохот заставил Этери нахмуриться и повернуть голову в сторону шума. Прутья под ее спиной содрогались от каждого шага. Наконец-то за ней пришли. Вот только это оказались не те всадники, которых она ждала.

Она медленно встала на ноги, не сводя разъяренного взгляда с ухмыляющегося лица Элфи.

— Пошевеливайся! — крикнул он кому-то.

Этери не видела никого кроме альва. Да, теперь она могла его назвать так, ведь он не был человеком. Теперь все странности, преследующие Элфи, больше не казались чем-то необычным.

Ключ в замке повернулся и решетка со скрипом отворилась.

Элфи улыбался. Этот парень действительно выдавливал из себя неуместную улыбку. Этери тут же начала искать на его лице фальшь.

И нашла.

Глаза.

Она никогда не замечала, что при всем богатом эмоциональном диапазоне Элфи, его глаза на самом деле оставались пустыми. Словно стеклышки, искажающие реальность. Как же она была слепа. Все ее эмоции испарились, оставляя вместо себя только холод. Она могла стерпеть все его грехи. Да даже на то, что он пытался ее задушить, Этери закрыла глаза! Но он утаил от нее, что является фейри — опасным существом, за которым охотиться целое государство…

Этери сделала шаг, высвобождаясь из плена решетки. Железные прутья остались позади, как и одинокая камера. Рядом с Элфи стояла всадница. Она загнала меч в ножны и кивнула в знак приветствия.

— Заждалась? — еще шире улыбнулся Элфи.

Его внешний вид оставлял желать лучшего, но она не обратила на него внимания. Перед глазами стояло только преступно идеальное лицо. Она сделала еще один шаг, подходя ближе. И еще, пока они не оказались настолько близко, чтобы она ощутила аромат трав, свежезаваренного зеленого чая и сладких, почти приторных апельсинов.

Этери замахнулась и ударила Элфи по щеке. Пощечина вышла звонкой. Голова Элфи дернулась, но выражение его лица не изменилось. Альв дотронулся до щеки, будто бы не веря, что Этери и правда это сделала.

— Уверена, ты заслужил, — прагматично сказала Авалона, наблюдая за ними.

Этери замахнулась вновь, но в этот раз Элфи был быстрее. Он перехватил ее руку в воздухе, вкрадчиво проговорив:

— Давай без рукоприкладства, дорогуша, — он недовольно дернул мышцей на больной щеке. — С тебя и одного раза хватит. Будем считать это твоей маленькой местью за то, что мы оказались здесь. Но не забывай, благодаря кому.

— Ты ушел, оставляя меня в одиночестве, — холодно произнесла она, вырывая руку из сильной хватки.

— Я просил тебя только об одном, — его глаза налились кровью, вновь загоревшись, словно закатное небо, — сидеть в номере и не высовываться. Но ты ведь никого не слушаешь! Никогда!

— Я… — Этери сглотнула, — не могла иначе. Он позвал меня.

— Он? — в замешательстве повторил альв, но через секунду выругался, заставив Авалону расплыться в ироничной улыбке. — Дэбальд. Он заселил всадников и подумал, что это будет забавное развлечение. Он не сдал меня, но не мог не развлечься с тобой.

— Дэбальд? — спросила Авалона, — Хозяин “Зверинца”? Мужчина у стойки?

— Да, — угрюмо кивнул Элфи. — Он фейри, кстати. Но ты же на нашей стороне, всадница, так что я могу быть откровенным, — издевался он. — Дэбальд уже много лет держит “Зверинец”. Он любитель острых ощущений и даже не спрашивай, как ему удалось пробраться в империю, — сказал он Авалоне. Следующие же слова были предназначены Этери. — Ты всего лишь поддалась природному магнетизму фейри. Ему даже не пришлось использовать волшебство.

— Но ведь ты на меня так не действуешь, — нахмурилась Этери.

— Ты так думаешь? — его голос стал глубже морских глубин.

Миг и Этери задохнулась от переполняющих ее эмоций. Щеки раскраснелись, а по телу пробежали мурашки. Она, словно находясь в трансе, сделала шаг. Теперь Элфи казался не просто идеальным, он был идеальным. Красивые черты лица, блестящие черные волосы, светлая добрая улыбка. Этери судорожно выдохнула и облизала пересохшие губы. Рука сама собой потянулась к нему. Ей хотелось прикоснуться, оказаться ближе, еще ближе…

— Достаточно.

Авалона заслонила собой Элфи, и наваждение спало. Этери моргнула. Перед ней стояла всадница. И если до этого девушка веселилась, то теперь она казалась собранной и сосредоточенной.

— Не знала, — она повернулась к Элфи, — что вы умеете внушать чувства.

— Мы не внушаем, — расстроенно поморщился тот, — а усиливаем эмоции, которые люди к нам испытывают.

Он настолько гаденько усмехнулся, что Этери снова захотелось съездить ему по роже.

— В ее случае я усилил восхищение.

— Почему же ты не использовал свой природный дар, а заключил со мной сделку? — спросила Этери, успокаивая учащенное сердцебиение.

Мина альва стала до того кислой, что Авалона хмыкнула.

— Мы не можем его использовать в корыстных целях.

— Кто бы мог подумать. — Авалона поправила сползший с плеч темно-зеленый плащ и продолжила. — Дану дала вам все для того, чтобы быть совершенными, но и выставила очень много условий.

— В Ареморике ничего не дается за просто так.

В дальнем коридоре послышался шум. Элфи по-животному втянул воздух ноздрями и оскалился:

— Время.

— Нас обнаружат, если мы не выберемся из подвалов сейчас, — сказала Этери,

— Сначала найдем сокровищницу, — хмуро сообщила всадница.

Элфи кивнул.

— Я заключил с Авалоной сделку. Она поможет нам добраться до Примории, но для начала мы должны отыскать сокровищницу Его Императорского Величества.

Эта новость не обрадовала девушку.

— Ладно, ищите, — недовольно проворчала Этери.

— Искать будешь ты, — обрадовал ее альв.

— Что прости? — опешила она. — Я никакие сделки не заключала, — начала злиться Этери.

— Спокойнее, дорогуша, — он повернулся к Авалоне. Всадница без интереса гипнотизировала стену. Этери стало ее немного жаль, настолько усталым взглядом она посмотрела на Элфи, — Напомни-ка мне, хэлла, как звучало условие нашей сделки.

Авалона задумчиво процитировала:

— Я помогаю тебе и Этери выбраться из цепей. Вы незаметно покинете дворец, и я проведу вас через империю в Приморское королевство. В обмен вы снимете чары с сокровищницы…

— Ты сказаламы снимем чары? — перебила ее Этери.

— Верно, — в голосе Элфи звучало превосходство, — у меня нет волшебной силы. Сейчас нет. Зато Этери может видеть чары.

— Видящая? — Авалона запнулась. — Этого не может быть. Последней видящей в Ареморике была…

— Элена Пендрагон, — казалось, каждое слово приносит в жизнь Элфи немыслимое удовольствие. — Королева Примории и жена Артура. И да, я забыл вас представить должным образом, — он взмахнул руками, будто бы распахнув их для объятий. — Авалона Кэрролл, перед тобой стоит Этери Пендрагон, дочь Лилит и внучка короля Артура.

Авалона впилась в Этери подозрительным взглядом. Впрочем, Этери не заметила его. Она прокручивала в голове собственное семейное древо. Казалось, что она попала прямиком в ад. Ее родной дедушка — правитель Приморского королевства, населенного волшебными тварями, которых ненавидят и убивают на вражеском континенте. Бабушка Этери — видящая и так же, как и она, способна видеть наложенные чары. А мама и вовсе сбежавшая принцесса…

— Можно мне валерьянки? — попросила Этери, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.

— Так вот куда пропала Лилит, — вдруг тихо сказала Авалона. — Она ушла на ту сторону. Разумное решение. Но зачем ты, — она повернулась к Элфи, вперившись в него гневным взглядом, — привел сюда ее дочь?

— Случайно. Я отвечу на все ваши вопросы, но только после того, как мы покинем это не слишком подходящее для разговоров место.

И только теперь Этери разглядела, как выглядел альв. Она в ужасе зажала рот руками. На его теле не было живого места. Где-то свисали обожженные участки кожи, торчали кости, будто бы облитые малиновым джемом. Но Элфи не замечал своих ран, или же не хотел замечать. Лишь пустые глаза, в которых изредка мелькали отголоски эмоций, остались прежними.

Обычный человек давно уже был бы мертв. Но Элфи не был человеком, и Этери старалась не забывать об этом. Альва не так просто убить. Элфи демонстрировал это своей выдержкой и обезображенным телом.

Авалона Кэрролл, в отличие от Элфи, человеком являлась. А еще она была воином, всадником, чьи навыки убивать отточены до совершенства. Каждое ее движение резкое и опасное, каждый взгляд безжалостен и неумолим.

Ну и самым уязвимым звеном среди них оказалась Этери. Она ощущала это каждой клеточкой своего тела. Но именно от нее зависело, выберутся они отсюда или нет.

Остануться в подвалах до скончания веков или увидят свет.

Выживут или умрут.

— Послушайте, — Этери нервно одернула край сарафана, — я не знаю, как это должно работать. Иногда я вижу нечто необъяснимое, но почему вы думаете, что я смогу привести вас к сокровищнице?

— Сокровищница императора — самое защищенное место в империи, — начала объяснять Авалона. — Особенность в том, что ее охраняют не всадники и даже не первая армия его величества. На сокровищницу наложены особые чары. Отыскать ее может только император или его наследник. Истинные видящие способны не только узреть волшебство, но и почувствовать его.

Этери с сомнением оглядела Авалону. Вокруг нее продолжали летать черные ленты, но Этери почти научилась их не замечать. Проблема была в том, что она не чувствовала их. Видела, но не ощущала.

— Я помогу.

Элфи подошел ближе, вставая позади нее. Его руки мягко обвили ее талию. От цепочки альва исходил аромат апельсинов. Холодный сырой подвал остался где-то очень далеко, когда она прикрыла глаза, стараясь запомнить, как пахнет позднее лето. Где-то поблизости, совсем рядом, раздался глухой голос.

— Ты заблуждаешься, думая, что главная способность видящих — видеть. Что ты чувствуешь, закрывая глаза? Мягкое касание теплого лучика солнца? Обжигающий холод зимней ночи? Может, ты слышишь, как шуршат пыльные страницы старых книг? Как от грома грозы в дождливый день по телу пробегают мурашки? Каждое твое ощущение, каждый звук или запах — это волшебство Ареморики. Оно везде. На каждом шагу. Тебе нужно только поверить, и тогда, закрывая глаза, ты увидишь то, что недоступно взору остальных.

Голос все отдалялся, пока не затих совсем. Этери открыла глаза и увидела черную пелену и мертвенную тишь. Повеяло северным обжигающим холодом. Сначала он добрался до ступней, замораживая их, превращая в два куска сверкающего хрусталя. Затем поднялся выше, к ногам. По пальцам рук пробежал иней, он добрался до губ, застывая и не собираясь таять. Из горла Этери вырвался холодный пар.

Не зная, куда двигаться дальше, она просто пошла вперед, пока не упала от резкой боли в груди. В сердце будто бы впивались тысячи иголок. С каждым вздохом они все больнее его царапали.

Рядом мелькнула фигура. Этери не успела ее рассмотреть, заметила только две алые ленты, что мелькнули перед ее взором. Они скрылись, а темнота позвала:

— Этери… — так тихо, почти ласково. — Ну же, девочка…

Сознание сжало в тиски и в следующую секунду девушка очнулась. В этот раз по настоящему. Перед ней на корточках сидела Авалона. Она не сводила обеспокоенного взгляда с Этери, придерживая ее за плечи. Колени отчего-то болели. Она разбила их, когда упала на грязные плиты.

Элфи больше не стоял рядом. Он возвышался за спиной всадницы и казался мрачнее тучи.

— Спасибо, — хрипло сказала Этери, сама не понимая, к кому обращается.

— Мы не могли тебя дозваться, — Авалона помогла ей подняться.

— Я… — Этери вспомнила свои ощущения, и ее передернуло от отвращения, — кажется, я почувствовала смерть.

До этого момента ей удавалось только увидеть отголоски наложенных чар смерти. Но вот чувствовать ее — совсем не тоже самое, что видеть. Это больно. Человек сгорает от безысходности. Ищет спасения, пока не понимает: его просто нет. Он один наедине со своей внутренней тьмой.

— Думаю, я могу попытаться, — негромко произнесла Этери. — Но я хочу, чтобы вы ушли.

— Зачем? — спросила всадница.

— Хорошо, — одновременно с ней ответил фейри. Он вопросов задавать не собирался.

Элфи подхватил Авалону за локоть, уводя ее в соседний коридор. Этери осталась одна. Наедине со своими страхами. В голове все еще бушевала снежная вьюга. Концы золотистых волос заледенели, покрываясь маленькими снежинками.

Дрожащими пальцами Этери потрогала губы.

Теплые.

На секунду ей показалось, что она почувствовала невесомый поцелуй. Будто сама смерть склонилась на ней, запечатлев на ее губах грубый шершавый след. Лед на кончиках волос растаял, и Этери с тяжелым вздохом вновь прикрыла глаза. В этот раз она сразу опустилась на плиты, чтобы вновь не падать на разодранные колени.

В темноте, уже такой родной и бархатной, появился яркий луч света. Он озарил пространство вокруг, освещая каждый угол подвала. Неровные стены, черные металлические решетки, осыпающийся мелкой каменной крошкой потолок. Разветвленные коридоры уходили в разные стороны, но только из одного из них бил свет. Чем дальше Этери погружалась в него, тем жарче становилось. Лицо и волосы ласкал теплый ветер. В миг запахло паленым, жжеными ветками и костром.

Этери замерла. По огромной, кованной из светлого металла двери пробегали языки пламени с маленькими выпученными глазками. Они шипели, ворчали и не давали приблизиться, плеваясь обжигающими сгустками огня.

“Изначальная стихия”, — подумала Этери. На сокровищницу наложены не только чары, скрывающие ее от посторонних глаз, но и защитное волшебство. Эти язычки пламени только выглядели безобидно. Если подойти ближе, огонь перекинется на чужака, сжигая его заживо. Пламя питается живой плотью.

— Этери!

Резкое головокружение заставило девушку выплыть из пелены видения. Над ней снова склонилась Авалона. Она трясла ее за плечи с такой силой, что Этери затошнило.

— Вставай, — она вздернула ее наверх, словно куклу, и, сжав ладонь, потащила в сторону соседнего коридора.

Альв уже находился там.

— Почему так долго? — спросил он.

— Я не засекаю время… — огрызнулась Этери, сдерживая приступ тошноты.

Топот шагов прервал ее на полуслове.

— Охрана? — нервно произнесла она.

— Патрулирующие всадники, — Авалона выглянула из-за стены.

Послышались тихие голоса. Высокий женский голосок и мягкий мужской. Всадники быстро разговаривали на сионийском. Авалона переменилась в лице. Ее привычная отстраненность померкла.

— Что с тобой? — шепотом поинтересовалась Этери.

— Ничего.

— Она тяжело переживает собственное предательство. Не будем ее трогать, — ничуть не смущаясь, ответил Элфи.

— Имей совесть не орать об этом на каждом углу, — процедила Авалона.

— Я бы с радостью, но вот незадача, у фейри нет совести. А теперь идемте. Мы должны найти сокровищницу до того, как нас поджарят.

Этери закатила глаза и указала в сторону правого коридора. Она хорошо запомнила его в видении. Самое крайнее ответвление уходило в глубь подвальных катакомб. От высокой влажности волосы Этери завились, и она раздраженно отбросила их назад. А потом и вовсе вытащила из переднего кармана сарафана алую ленту, сооружая низкий хвост.

— Откуда она у тебя? — поинтересовалась Авалона. Всадница передвигалась бесшумно. Казалось, она не ступает на каменные плиты, а летит над ними.

— Такими лентами украшают ели в рождественскую ночь, — сказала Этери и уточнила, — на той стороне.

Выражение лица всадницы смягчилось.

— Значит, напоминание о доме… Воины империи не имеют склонностей к сентиментальности. Ленты нам выдают вместе с доспехами. Алые ленты — символ власти, ожесточенности. Они означают в первую очередь то, что ты готов пролить наземь не только кровь врагов, но и свою, если понадобиться. По ним мы узнаем своих даже без доспех.

— Теперь я чувствую себя неправильно, — повела плечами Этери, — для меня она не значит так много.

— Но ты всегда можешь придать значение, казалось бы, незначительным вещам, — уголок ее губ пополз наверх.

— Пришли, — сказал Элфи, останавливаясь.

Альв скрестил руки на груди, прищуренно разглядывая тупик.

— Хоть указатель какой поставили бы, — проворчал он.

— Тогда в чарах не было бы смысла, — парировала Авалона.

— Здесь не нужен указатель.

Этери шагнула к стене. Никаких языков пламени она не увидела. Зато ленты, нет, тысячи золотистых лент закрывали путь к сокровищнице. За ними высилась дверь. Сквозь полупрозрачные чары Этери разглядела высеченное на двери изображение лошади в профиль. Животное было облачено в боевое снаряжение. Алый глаз ярко сверкнул и тут же потух.

— Видишь что-нибудь? — не унимался альв.

— Вижу, — Этери не сводила взгляда с медленно перемещающихся лент, — но что нам это дает? Сокровищницу мы наши. Я так полагаю, нужно проникнуть внутрь? Если да, то с этим вопросом не ко мне.

— Но ты видящая, — напомнил Элфи.

Этери повернулась к нему, смерив тяжелым взглядом.

— Видящая, а не волшебник. Не чародей и не… кто у вас там еще есть? Найти нашла, увидеть увидела. Дальше что?

— А дальше будем думать, — сказала Авалона. Она вытащила меч из ножен и направилась к стене, — но думать нужно быстро.

Замах, удар. Меч прошел ленты насквозь, не причинив им никакого вреда. Скрежет камня врезался в уши. Элфи поморщился.

— Ты хочешь прорубить себе вход?

— Я не могла не попытаться, — Авалона опустила оружие, — этот меч выкован мастером Хайвудом в низинах сид. Он способен разрубить некоторые чары.

Элфи заинтересованно уставился на меч. Его лезвие приветственно сверкнуло, а руны зашевелились. Красивое оружие, а в руках опытного воина еще и смертельное.

— Любопытно. Я уже и забыл, что старик работает на вражеское государство, — альв улыбнулся, но в голосе зазвенели металлические нотки.

— А ты еще лет десять погуляй. Забудешь даже как тебя зовут.

— Значит, совсем умом тронулся, раз до сих пор клинки кует. Жаль, хороший мужик был, и мастер замечательный.

— Нормально все с ним, — Авалона замолчала и напряженно покосилась в сторону Этери. — Он отошел от дел. А это, — она прокрутила в руке меч, — так скажем, исключение.

Элфи удивленно присвистнул.

Пока они обменивались интересными фактами из жизни в Ареморики, Этери продолжала наблюдать за защитными чарами, наложенными на сокровищницу. Что-то не давало ей покоя. Может их хаотичное движение, а может то, что они не прилипали к двери, совсем как ленты, летающие вокруг Авалоны. Этери протянула руку, хотела подцепить одну из лент, но палец обожгло, и она резко одернула ее назад.

— Твою мать! — тихо выругалась она, заметив, как разрастается красный ожог.

Пламя враждебно реагирует на любое вторжение извне. Этери попыталась проследить за движением лент и обнаружила, что их вовсе не тысячи, как ей показалось изначально. Она всего одна, просто длинная и запутанная.

— А что, если разорвать чары, — еле слышно прошептала она.

Если при одном прикосновении к чарам пламя начинало жечь, то что случится, если она попытается разорвать ленту на две части? Голоса Элфи и Авалоны затихли. Этери слышала только треск огня. Разум кричал ей, что оно того не стоит. Выбраться на свободу можно и без помощи Авалоны. С другой стороны, всадница знает, где найти выход, как избежать патруль всадников и как выбраться незамеченными из города. Без нее им не выжить. А значит, придется чем-то жертвовать.

— Дьявол дери тебя и твои сделки, Элфи, — сказала Этери и быстро, чтобы не передумать, схватилась за ленту.

Болезненный крик вырвался из ее горла. Ощущение было не из приятных. Ладони словно засунули в ярко горевший костер. Огонь вмиг обуглил кожу. Из глаз брызнули слезы. Мутная пелена не давала ничего рассмотреть, и ей приходилось действовать на ощупь. Лента на удивление легко поддалась и с треском разорвалась. Руки перестало жечь, но боль сгоревшей кожи осталась.

Ноги подкосились, и Этери упала на грязный пол. Глотая слезы, она думала только о том, сколько боли ей придется еще пережить, чтобы добраться до дома? Сколько обмана и предательства ждет впереди? В конце концов, никто не даст гарантию, что Элфи говорил правду. Вдруг он не собирается ей помогать, получит свое, а потом бросит. Он ведь фейри. Авалона рассказала достаточно, чтобы последние крохи веры превратились в пепел.

— Да, мастер Гронвог делал оружие на славу, но никто не сравниться с Хайвудом, — проговорила Авалона. Ее голос звучал звонко, словно оживая, — можешь не спорить и… О, Пресвятая Морриган! — воскликнула она.

На плечи Этери легли чьи-то руки. Тепло распространилось по всему телу. От аромата свежих апельсинов засвербило в носу.

Элфи.

Она могла узнать его только по запаху. Этери усмехнулась собственным мыслям, но тут же резко втянула воздух. Ей нужно было смотреть куда угодно, но только не на свои руки.

Подняв голову, она увидела, что ленты исчезли, а дверь проявилась. Теперь ее могли видеть все. Вот в чем заключалась причина удивления Авалоны. Этери удалось снять защитные чары.

— Как ты это сделала? — тихо спросил Элфи.

— Лучше спроси, чем я пожертвовала, — она развела руки в стороны и взвыла от боли. Каждое движение, каждое дуновение ветерка заставляло ее снова и снова чувствовать, как огонь вгрызается в ее плоть, впиваясь острыми зубами в кожу.

— Не шевелись, — велела всадница. Она полезла в свою котомку и достала оттуда небольшую баночку и несколько лоскутов тонкой ткани. В баночке находился отвар. Она смочила в нем ткань и потянулась к ней. Этери отшатнулась, прижимаясь спиной к стене.

— Дай сюда руки, — резко сказала она. Ее глаза заблестели от тщательно скрываемого гнева. Авалону совсем не радовало снятие чар с сокровищницы. Она злилась. — Альв, подержи ее.

— С удовольствием.

В одно движение Элфи оказался рядом, обездвиживая девушку.

— Потерпи, будет больно.

“Опять?”, — хотела крикнуть Этери, но не успела. Авалона начала заматывать ее ладони тканью. Каким бы раствором всадница не пропитала ткань, создалось ощущение, что она просто засунула ее в бочонок с солью. По сгоревшим пальцам словно провели острым ножом. Потом снова и снова. По одной и той же ране.

Этери попыталась закричать, но Элфи зажал ей рот ладонью. Он гладил ее по гладким волнистым волосам, ласково нашептывая:

— Тише, дорогуша, тише. Скоро станет легче. Всадники, может и гады, но методы лечения у них отменные.

Авалона хмыкнула, заканчивая перевязывать вторую руку Этери. Боль постепенно отступала, но делала это столь неохотно, что Этери продолжала задыхаться в слезах. Сердце бешено колотилось в груди.

Элфи не обманул. Через пару минут боль почти перестала ощущаться.

Авалона поднялась, убирая раствор обратно в котомку. Закинув ее на плечи, она повернулась к Элфи.

— Я всегда знала, что в вас нет ничего святого, но чтобы настолько!

— Ошибочное заявление, — меланхолично произнес альв, продолжая гладить Этери по волосам. — Мы в буквальном смысле создания богини. В нас больше святого, чем в любом из вас.

— Неужели? — сощурилась Авалона, опасно прокручивая меч, — Тогда объясни мне, святое создание, почему ты, при всей своей божественности, обрек бедную девочку на мучения? Когда ты менял условия сделки, то не мог не знать, что всю работу придется выполнять ей. Ведь ты бесполезен, — произнесла она по слогам, — ни на что не способный альв, еще когда-то правивший Сидами. Ты знал, что она видящая, и только ее способности помогут тебе выбраться отсюда. На остальное тебе было наплевать. Но самое отвратительное, — она наклонилась, глядя ему в глаза, — кому, как не тебе, знать, насколько опасными и болезненными могут быть чары. Но даже это тебя не остановило!

— Ты уже успела забыть?

Элфи выпустил Этери из объятий и грациозно поднялся на ноги, поравнявшись с Авалоной.

— Я фейри, всадница. Был им и останусь до скончания веков. Меня не интересуют чувства людишек. Я заключаю сделки, которые приносят пользу и иногда не только мне.

Он махнул рукой в сторону двери.

— Сокровищница перед тобой. Мы выполнили пункт уговора. Настала твоя очередь. Но если захочешь сорваться с крючка, помни, что за нарушение условий сделки тебе придется дорого заплатить, — он усмехнулся, обнажив белоснежные зубы. — Скажу сразу, не потянешь.

Авалона сжала меч. Ее пальцы побелели от напряжения. Воздух в подвале накалился до пронизывающих его электрических искр. Этери попыталась подняться, но не смогла. Атмосфера между Элфи и Авалоной была как на мордобое. Еще чуть-чуть и они кинуться друг на друга с кулаками.

Но этого не случилось.

— Однажды ты горько пожалеешь о своих поступках, — предупредила Авалона, прежде чем распахнуть тяжелую дверь в сокровищницу и скрыться внутри.

В подвалах стояла удивительная тишина, а Этери Фэрнсби душил смех. Она прокручивала в голове разговор между Авалоной и Элфи и не могла перестать ухмыляться. Ее пыталась защитить девушка, признанная врагом Приморского Королевства, а значит, и ее врагом. Зато тот, кто привел Этери в этот ужасный мир, уже во второй раз пытается ее убить.

— Как ты? — Элфи присел на корточки напротив нее, — Как руки?

— Если бы Авалона знала, — продолжая задыхаться от смеха, сказала она, — что ты пытался задушить меня сразу же после перемещения в Ареморику, то не рассуждала бы о твоей порядочности.

Он нахмурился.

— Я не человек, Этери.

— А я знаю, — перебила Этери, поднимая забинтованную ладонь. — Жаль, что не от тебя.

— Я никогда и не говорил, что отношусь к людям.

Альв сел рядом с Этери, облокотившись спиной на холодную стену. Его раны почти затянулись новой белоснежной кожей, но шрамы, гладкие и острые, тянулись вдоль живота и спины. На плечах, словно два близнеца, алели зараженные рубцы. Значит, фейри отличаются еще и быстрой регенерацией. Этери сделала мысленную пометку:

— Зато вел ты себя очень по человечески. Хорошо притворялся.

Он вздохнул. Его веки опустились, черные длинные ресницы затрепетали.

— Фейри не способны лгать. И я говорю тебе это не потому, что пытаюсь оправдаться. Мне все равно, что обо мне думает она, — он кивнул в сторону двери, — или ты. Я пытаюсь выжить и соблюсти наше с тобой соглашение. Как я доставлю тебя домой, если нас убьют еще до прибытия в Приморию? Мои методы могут показаться вам жестокими, потому что вы люди. Вас легко сломать и еще легче убить. Ваша жизнь скоротечна, а мы живем тысячи лет. Почему мне должно быть дело до какого-то человека, если он может умереть в любую секунду? Я не давал обещания тебя защищать. Я обещал помочь сбежать и ничего более. А в сетку чар ты сама полезла. Даже без моего участия.

Этери грустно улыбнулась, взглянув на спокойное лицо альва.

— Тогда зачем ты мне это говоришь?

— Пытаюсь восстановить равновесие, — тихо произнес он фразу, понятную только ему. — Можешь задать мне любой вопрос в пределах разумного. Я отвечу.

Девушка задумалась. На какой вопрос она хотела бы получить кристально чистый ответ? Уголки ее губ дрогнули. Пожалуй, есть один.

— Почему мама сбежала?

При воспоминании о ней сердце Этери болезненно сжалось.

— Я не знаю ответа на этот вопрос.

Этери разочарованно выдохнула.

— А говорил, что ответишь на любой.

— Дорогуша, я не знаю, почему Лилит решила сбежать. Но не думаю, что быть дочерью короля — это подарок, о котором мечтает каждый.

— Но она принцесса, — недоуменно закусила губу Этери.

Элфи рассмеялся, прикрыв рот кулаком. Распахнув веки, он в упор посмотрел на нее. Черные глаза потемнели, приобретая оттенок рыхлой черной земли.

— Этери, девочка, — покачал он головой, снисходительно улыбнувшись, — неужели ты думаешь, что попала в сказку? Здесь принцесс не защищают драконы. В мире в целом не существует больших крылатых ящеров. В Ареморике водятся твари куда страшнее. Один из них сейчас сидит рядом с тобой, — как бы невзначай заметил альв.

— Страшный? — усмехнулась Этери. — Ты ходячий труп, Элфи де Флуа. Не посвятишь в подробности того, как это произошло?

Его взгляд потяжелел.

— Жизненная сила фейри в их волшебстве, а волшебство заключено в крыльях. Нет крыльев — нет силы. Смекаешь?

— Твои шрамы на спине… — вспомнила она. — Но кто?

— На сегодня все, — он поднялся на ноги, отряхивая руки от грязи. — В следующий раз, когда пожертвуешь своим телом во имя общей цели, дай знать. Продолжим разговор.

Этери вскочила, как ужаленная. Злость клокотала в ее теле под гулкий стук барабанов в ушах. Схватив альва за плечо, она грубо развернула его к себе лицом.

— Высказался? — хрипло произнесла, сдерживая рвущуюся наружу агрессию. — Теперь моя очередь. Ты ждешь от меня помощи, но при этом продолжаешь кормить крохами информации. Допустим, ты не лжешь, и я поверила тебе. Но ты ведь жонглируешь словами, словно клоун шарами в цирке, ловко обводя меня вокруг пальца! Хочешь, я скажу, почему Лилит ушла на ту сторону? — Этери встала на цыпочки, чтобы поравняться с ним в росте, и наклонилась к Элфи очень-очень близко. — Лучше жить обычной скучной жизнью, где нет волшебства, отцов королей и вечно страдающих фейри, чем в этом сволочном мире. Мамапросто хотела нормально жить! Вот тебе и весь ответ.

— А у вас с ней больше общего, чем я думал, — глаза Элфи сверкнули от удовольствия.

Дверь в сокровищницу распахнулась, и на серые плиты ступила нога Авалоны. Выглядела она так, будто бы бродила не среди драгоценностей, а сражалась на поле битвы. Лицо усталое и осунувшееся. Плащ порван, а капюшон накинут на голову.

— Нашла? — спросил Элфи, склонив голову к плечу.

— Его нет, — еле слышно шепнула всадница. Она прижалась спиной к стене, поднимая голову наверх.

Этери последний раз окинула Элфи холодным взглядом и приблизилась к всаднице. Любопытство, которое девушка так и научилась сдерживать, выползло наружу. Она слишком мало знала об этом мире, но даже ей было понятно, что всадница пошла на сделку с фейри от отчаяния.

— Что ты ищешь? — спросила Этери.

— Она тебе не скажет, — встрял альв, — наша всадница слишком гордая, чтобы признаться, что вещь, которую она ищет, способна раз и навсегда уничтожить империю с лица Ареморики.

Плечи Авалоны вздрогнули.

— Ведь мы о нем говорим, да? Ты искала Котел Возрождения? — продолжил допытываться Элфи и уже тише сказал, — Артуру все мало. Армии рыцарей ему было недостаточно, он переманил на свою сторону мой народ. Теперь ему и в королевстве спокойно не сидится?

— Ты не знаешь, о чем говоришь! — слишком громко произнесла Авалона. — Сион готовится к войне. Будь на стороне Артура хоть сотня тысяч воинов, они рано или поздно умрут, если в руках империи останется котел. Он не пойдет войной на империю, если я верну реликвию. Империя тем более не решится.

— Какое благородство, — усмехнулся Элфи, спрятав руки за спину. — Слышу слова человека, которому промыли мозги. Но я не буду тебя останавливать. Я с радостью посмотрю на битву с высоты небесной, когда получу свои крылья обратно.

— Я не могу вернуться в Приморию без Котла, — отрезала Авалона.

Элфи хищно ухмыльнулся и плавно двинулся к всаднице.

— Мы заключили сделку, помнишь? Свою часть уговора я выполнил. Настала твоя очередь.

— Я должна его найти!

— А мне плевать на твои желания! — зарычал альв. — Если ты не вернешь нас в Приморию, то Дану покарает тебя за нарушение сделки.

— Стой.

Этери вскинула руку, перегородив Элфи дорогу. Ее ладонь слегка подрагивала от нервного напряжения. Надо что-то сделать. Что-то придумать, пока Элфи не убил Авалону прямо в этом грязном подвале. Этери не сомневалась в боевых навыках всадницы, и все же альв, даже будучи без волшебства, казался ей слишком опасным противником. Начни они сражаться рядом с сокровищницей императора, и им уже точно не спастись.

Она развернулась к Авалоне, стараясь не замечать, с какой ненавистью всадница смотрит на альва.

— Почему ты решила, что котел находится именно здесь?

Авалона раздраженно выдохнула.

— Я уже объясняла. Сокровищница — самое защищенное место в империи.

— Ты уверена? — с сомнением протянула Этери.

— Более чем.

Ее предположение казалось логичным. Хранить ценную реликвию в самом защищенном месте. Но если в самом защищенном месте ее не оказалось, то значит… сокровищница Его Императорского Величества не является самым защищенным местом в империи. Но где в таком случае может храниться Котел?

— Империю защищает армия, я права? — медленно начала рассуждать Этери.

Элфи хмыкнул, но промолчал.

— Империю защищают главнокомандующие первой армии, в которой служат десятки отрядов всадников.

Мысли медленно потекли в правильном направлении. Этери в задумчивости прикусила губу. Сокровищницу охраняли отнюдь не всадники, а наложенные на нее волшебные чары. Поблизости ни единого всадника. Ни единого. Но если даже волшебство не помогло от проникновения в сокровищницу посторонних, то может быть…

— Скажи, где самое большое сосредоточение всадников в империи? — сказала Этери, думая, что сморозила глупость.

Но Авалона оттолкнулась спиной от стены, пораженно замирая на месте. Ее рот от удивления приоткрылся, и даже Элфи перестал ухмыляться, задумчиво глядя на Этери.

— Часовые Городки, — еле слышно прошептала всадница. Она издала обреченный стон. — Все это время Котел находился там.

— Часа…что?

— Часовые Городки, — повторила она, — Место, где обучают юных всадников. Котел оставили там, потому что его невозможно увести из под носа сотни рядовых всадников и обучающих их дьердов. Да и часовые все это время охраняли реликвию. Как же так…

Послышалось кряхтение, напоминающее плохие попытки подавить смех. Авалона и Этери обернулись и увидели смеющегося Элфи. В уголках его глаз выступили слезинки, и он быстрым движением смахнул их.

— Позволь прояснить ситуацию, — сказал он Авалоне. — Твоя единственная задача, невыполнимая, к слову, заключалась в похищении Котла Возрождения, который все это время хранился в Часовых Городках, где обучают всадников. И где, — он сделала паузу, гадко ухмыльнувшись, — обучали тебя. За все это время ты поднялась до звания “дьерд” только для того, чтобы иметь право проникать во дворец и тюремные подвалы, потому что думала, что Котел хранится в сокровищнице. Знаешь, это самая бесполезная причина, по которой человек прилагал столько усилий, чтобы подняться по карьерной лестнице.

— Я отрублю ему голову, — спокойно произнесла всадница, доставая меч из ножен.

— Нет-нет-нет, — останавливая ее руку, поспешно сказала Этери, — сегодня никто не умрет. Что за глупость — чуть что, сразу угрожать смертью?

— Ты в Ареморике, дорогуша, — пропел Элфи. — Привыкай. Людишки здесь редко доживают до старости.

— А ты не доживешь до рассвета, — с улыбкой на губах пообещала всадница.

— Да успокойтесь же вы! — Этери стояла между альвом и всадницей, расставив руки в стороны, не давая им накинуться друг на друга. От них исходила такая лютая ненависть, что казалось, еще чуть-чуть, и они перегрызут друг другу глотки. И останавливала их вовсе не Этери, а договор, который они заключили. — Мы выяснили, где может быть Котел. Авалона, скажи, где находятся Часовые Городки?

— На севере, — угрюмо отозвалась она, — через них можно попасть в Ланию, где находятся Северные Морские ворота. Дорога на корабле через пролив Тиндраны до Приморского королевства займет несколько дней.

— Видишь? — Этери повернулась к альву, — Нам по пути.

— А если Котла и там не окажется? — прищурился Элфи, складывая руки на груди.

— Тогда и будем думать, — напряженно произнесла Этери.

Руки затекли, и девушка была вынуждена медленно опустить их. Она встревоженно взглянула на своих спутников. Элфи не спешил срываться с места, чтобы задушить Авалону. А всадница больше не тянулась к ножнам. Но оба обменивались взглядами, полными ярости и раздражения. Совсем как малые дети, которые не поделили общую игрушку.

— Это будет долгий путь, — выдохнула Этери.

— Если сможем выбраться, — подмигнул Элфи и первым покинул сокровищницу.