Библиотека литературы Древней Руси. Том 15 (XVII век)

Бе град Крит, и в том граде бе некий купецъ именем Поуливач. Иде из ложьницы[990] своея и слышавъ той купецъ птицъ, зовомы голуби, два глаголюще между собою: «Будетъ у господина нашего радость: жена его ему родитъ сына, и нарекутъ имя ему Андрей. И той отроча убиетъ отца своего, а матерь свою себе в жену возметъ. И триста девицъ старицъ растлитъ блудомъ». (И той бе монастырь от града того 30 поприщь).

И слышавъ той купецъ и удивися о глаголании птицъ техъ. И той убо купецъ заповеда бабе[991] — повеле ево смерти предать. И какъ приспе время рождению его, баба же убояся суда Божия и смерти, смерти отроча не предаде, заповеди господина своего. И матери отроча того сказа. Мати же ево повеле во святом крещении ввесть иерею, и нарекоша имя ему Андрей. И повеле мати его пререзати чрево ево поперехъ ножем и повеле на дщицу и привязати поясом и пустити ево на море. И баба сотвори тако, якоже повеле мати ево.

По повелению же Божиею восташа волны морския и принесоша ево к монастырю девичью, зовомы Купина, от града того тридесять поприщь. И поставиша ево под монастырем девичьим, и ста дщица у брега противъ монастыря.

И выде ис того монастыря черница воды почерпнути и узре отрача лежаща на дщице мужескъ полъ, едва дышуще, мало гъласа ево слышать. Та же убо черница узревъ и скоро поведа игуменье. Игуменья же повеле ударить в било, и собрашася вси черноризицы, 300 их числом. И идоша досмотрити отрочати и видеша утробу ево разрезану. И рече игуменья ко старицамь своим: «О дивное чюдо, сестры! Откуды сеи отрочате море принесло к нашей обители?» Они же недомышляхуся[992], и вси старицы плачущеся и заклинахуся именемъ Божиемъ и Пресвятою Богородицею (бяше же монастырь во имя Богородицы Неопалимыя Купины) и глаголюще ко игуменье: «Мы не вемы[993], госпоже, сего детища и не растлихомся[994]». И рече игуменья: «Богу изволившу, тако и будетъ».

И взя ево игуменья и велела зашити утробу ево и вскормиша ево от козлия млека и выкормиша ево до девяти летъ и даша ево к некоей старице в научение грамоте. И нача ево посылати с сестрами.

Отрокъ же бысть 15 летъ, и вложи на ум ево ветхи[995] зломысленный ненавистникъ рода християнскова дияволъ мысль злую. И нача отрокъ той едину по единой девице и старице оскверняти блудом, овогда[996] силно творяще блуд, овогда любовию втайне. Улучи время, что и со игуменьею блуд сотвори.

Игуменья же виде свое беззаконие и собра вся сестры своя 300 числом и нача пред ними каятися греха своего, яко золъ грех сотворила еси со отраком тем. И рекоша старицы: «Не ради мы тому греху». И поклонися игуменья до земли, и сестры рекли игуменье: «И нас отрокъ той всехъ растли овогда волею и неволею». И начаша плакатися.

И рекла игуменья: «Азъ вам поведаю, какъ меня отрокъ изнасилилъ блудомь: прелстилъ мя святыми своими многими причами прежних человекъ падении во грехъ, мытарей и гонителей, и блудницъ, и блудниковъ, и всехъ праведныхъ от века. Рекъ: „Покаянием и слезами, и милостынею спасохомся". Азъ же слышахъ такое глаголание его, и разслабе тело мое, и разгоресь сердце мое, и умъ мой поколебася. И тако в поползновении и во грехъ велики впадохъ. Простите мя, сестры моя!» И падоша до земли на многъ часъ, лежаше на многъ часъ на земли. А они такоже от нея прощения прошаху и прощение межъ себя прияша со слезами. И тако стали иметь постъ и молитву, и милостыню, а отрока из монастыря выслаша и закрепиша ворота монастырския твердо, чтобъ мужескъ полъ не ходилъ нихто в монастырь.

Отрок же той Андрей поиде во град Критъ и не познаше отца своего, ни матери. И наняся у отца своего винограда[997] стрещи. И даде ему заповедь: «Аще кого узриши идуща въ виноградъ мой во дни или в нощи, устрели ево до смерти». И тако отрокъ стреже у господина съвоего винограда и заповеди ево творяше.

И рече господин ево: «Поиду в виноград мой: искушу[998] сторожа своего». И пришедъ полунощию к виноградным вратам. И увидевъ отрокъ той и взя лукъ свой и устрелил отца своего до смерти, чая, яко тать[999] приде. И увиде отрокъ, что он господинъ ево есть, и убоялся, и шед скры ево под яблонью, и поведа госпоже своей. И госпожа мало плакавъ погребе ево.

И мало время минувъ, восхоте отрокъ той поняти госпожу свою в жену. И браку сочетавшуся веселяся. И возлегши на одръ спати, и хвати жена его за чрево и на чьреве рубецъ. И рече госпожа ево: «Како сей у тебе рубецъ?» Он же сказа ей по ряду, госпоже, от детища сотворися над ним: и како его повеле убити отецъ ево, и какъ мати ево повеле утробу прорезати ножемъ, и какъ по марю на дщице плавал, к монастырю девичью приплыл, и как игуменья и сестры вскормиша козлием млеком, и какъ грамоте научися, и какъ сотвори с ними грехъ, и какъ изгнаша ево из монастыря вон, и какъ приде во град Критъ. «И ныне понял тя, госпожу свою, в жену».

Она же возопи гласом великим с плачем: «Не жена твоя есть, но мати твоя азъ! Ты любимый мой сынъ Андрей, отца своего устрели в винограде моем!» И вскочи Андрей вскоре со одра своего и рече: «О горе мне, окаянному, яко чрезъ законъ согрешихъ паче[1000] всехъ человекъ!»

И посла мати ево во град Критъ искат отца своего духовнаго искусна исповедати ему вся съвоя согрешения по ряду. Иерей же не прости ево за ево многая согрешения. Он же Андрей уби того отца своего духовнаго налоемъ церковнымъ до смерти, изыде из церкви тайно единъ.

И приде ко иному отцу духовному, такоже вся исповеда ему своя согрешения, еже согрешихъ от юности своея и до днесь[1001], и доиде слово о блуде и о кровопролитии. Иерей же не прости ево грехъ: «Андрею, не подобаетъ нам таких на духъ приняти». И рече Анъдрей: «Глаголя Христос: „Приде в миръ призвати грешныхъ на покаяние". Ты же, иерей, не хощеши простити мя во гресех моих. Рече во Еваньели: „Аще свяжете на земли, будетъ связанъ на небеси, аще разрешите на земли, будетъ разрешенъ на небесехъ"». Иерей же рече: «Не хощу азъ таковаго греха носити на себе, яко не иматъ таковаго прощения человеку сотворивы грехъ». Андрей же и того иерея уби и поясом своим извлече его из церкви вонъ.

Так же прииде к третему иерею, исповеда ему вся своя согрешения. И тотъ иерей не прости ево за его многия грехи. Андрей же и третьяго иерея уби замком церковным до смерти.

И рече Андрей себе: «Иду во град Критъ, да тамо есть епискупъ. Той мя прииметъ на покаяние, прозорливъ бо есть, да иметъ мя простити, и богобоязнивъ. Аще не иметъ мя простити, поиду в далную сътрану ко царю во Арду и возъдвигну рать велию и град Крит зажгу, а людей в пленъ возму, а епискупа убью».

Благъ же и человеколюбецъ Богъ не хотя смерти грешником, ожидая их на покаяние. И прииде Андрей во град Критъ и поклонися епископу. Епискуп же приятъ ево и повеле сыскать мать Анъдрееву. И видевъ епискупъ Анъдрея украшена мужеством, яко хощетъ сосуд Божи быти избранный, и начя вопрошати наедине. Андрей же исповеда епископу своя согрешения по ряду, еже сотъвори от юности своея и до старости. Епискуп же убояся суда Божия и смерти и посла ево по матерь свою. И приде Андрей с матерью своею къ епископу. Епискуп же научивъ ихъ доволно и духовно и отпусти их.

И повеле епискупъ погрепъ выкопать трехъсаженной, а в ширину пол сажени на две сътраны. Призва епискупъ Андрея с материю и посла ево по чернилы и по бумагу. И какъ Андрей въниде в погрепъ, епискупъ же повеле железною цкою[1002] покрыти ево и запечатать во погребе. И даде заповед 30 летъ: «И како наполнитца тотъ погребъ земли, и станетъ земля наверху погреба, тогда прощенъ будетъ от греховъ своих». А матери ево епискупъ нозри прореза и замкнулъ замком, а кълючь того замка повеле ввергнуть в море. А богатство ихъ повеле епискупъ раздати злато и сребро нищимъ. И повеле епискупъ Андреевой матери по миру ходить и Господа Бога Спаса нашего славити и милости просити о своем согрешении. И рече епискупъ: «Тогда прощена будешь, какъ того замка ключь из моря выдетъ».

Андрей же пребывъ в погребе, моляся Богу о своем согрешении и приводя душу свою во многия притчи и каряше себе. И сложи канонъ, иже поетца Великий в постъ пятыя недели в четвертокъ. И достиже тридесятого лета.

И приидоша к епископу гости[1003] со многих стран во град Критъ. И прилучися жена та, еже бе у ней замок на нозряхъ. И вопросиша у нея гости: «Какой у тебя на нозряхъ замокъ сей, коею притчею сотворися тебе?» Она же поведа имъ всемъ. И в то время повеле епискупъ на трапезу купить рыбы на торгу. И купиша рыбу, и спороша чрево ей, и выпаде из рыбы той ключь. И показаша ключь той епископу. Епископ же повеле призвати Анъдрееву мать и повеле приложити к замку тому. И отпряну замок от носу ея. И повеле епискупъ Андреву мать пострищи в иноческий чинъ.

И прииде епискупъ ко Андрею со всем собором к погребу. Андрей же седяше наверху погреба, дописываетъ девятую песнь канона великаго. И когда епискупъ Критский восхвали Бога и Господа нашего Иисуса Христа, яко сподобися Андрей прияти прощение греховъ своих. И постриже епискупъ Андрея во иноческий чинъ.

И принесе епискупъ канонъ той, что сложил Андрей, в церковь и прочьте ево всем людем вслухъ, на коеждом[1004] тропари метания[1005] и поклоновъ положить людем всемъ повеле. И тако епискупъ похвали Бога вельми Господа нашего Иисуса Христа.

И призва епископъ Андрея к себе и рече: «Чадо мое, прости мя в семъ веце и в будущемъ. Иди и пребуди, чадо мое и брате, в монастыре моем три дни, а в четвертый день прииди и погреби тело мое грешное». И разболеся епискупъ в третий день и отиде ко Господу. Андрей же погребе епискупа в церкви Спасове.

Изволи Богу быть во граде Крите Андрею во епискупахъ 30 летъ. Богоугодно поживе и праведно, постомъ и молитвами и милостынею и слезами, и Бога умолив, и многия церкви воздвиже, и многия люди привлече ко спасению, и бысть ко всемъ людем милостивъ. И преставися в вечную жизнь о Христе Иисусе Господе нашемъ. Ему же слава ныне и присно и по веки вековъ. Аминь.

КОММЕНТАРИЙ

«Повесть об Андрее Критском» входит в группу древнерусских произведений, написанных на один из популярнейших сюжетов мировой литературы и фольклора — «Эдипов сюжет». В отличие от других произведений этой группы — «Повести о папе Григории» и «Сказания Иеронима о Иуде-предателе», восходящих к западноевропейским источникам, «Повесть об Андрее Критском» известна у восточных славян не ранее XVI в. Вопрос о ее происхождении пока остается открытым, хотя наиболее убедительной представляется гипотеза Н. К. Гудзия о том, что повесть — оригинальный русский памятник, в котором были творчески соединены многие популярные мотивы других произведений (Гудзий Н. К. К легендам о Иуде Предателе и Андрее Критском // Русский филологический вестник. Варшава, 1915. № 1. С. 3—30).

Важной особенностью «Повести...» является то, что сюжет о герое, убивающем отца и вступающем в брак с матерью, связывается здесь с именем византийского церковного писателя и православного святого — Андрея, архиепископа Критского. Каноническое житие Андрея при этом не имеет ничего общего с бурным и грешным жизненным путем героя повести. Источником «апокрифической биографии» архиепископа неожиданно становится его наиболее известное творение — «Великий покаянный канон», включенный в состав обязательных служб Православной церкви. В основу повести кладутся некоторые буквально понятые признания безымянного героя канона, прямолинейно отождествленного с самим его автором. Повесть, таким образом, оказывается как бы легендарной предысторией создания канона. Основная его идея — патетическая вера во всесильность раскаяния — также получает в повести рельефное, яркое и даже полемическое воплощение, неоднократно обыгрываясь в ходе повествования.

Сюжет «Повести...», полный драматических поворотов и полусказочных деталей, а также облик ее главного героя весьма далеки от агиографических канонов. Псевдожитие Андрея Критского находится явно на пути к занимательной новелле Нового времени.

Текст «Повести...», дошедшей в полусотне списков XVI—XIX вв., известен в шести редакциях и многочисленных вариантах. Древнейший список «Повести...», опубликованный Н. К. Гудзием в приложении к его статье, содержит очень краткое изложение событий без детализации и почти без прямой речи (сейчас БАН Украины, ДА/П. 581, к. XVI—XVII вв.). Эта редакция (краткая) сохранила многие черты архетипа памятника. Однако в XVII в. наибольшую популярность снискала другая распространенная редакция, известная во множестве вариантов. В настоящем издании текст печатается по списку: РНБ, Q. XVII. 57, н. XVIII в. Он относится к третьему варианту распространенной редакции и впервые был издан Н. И. Костомаровым (Памятники старинной русской литературы. СПб., 1860. Вып. II. С. 415—417). В выверенный (по микрофильму) текст внесено несколько исправлений по смыслу (обозначено курсивом).