Черные небеса

26

Сигурдур Óли вернулся домой около полуночи и рухнул на диван перед телевизором. Он включил американскую комедию, но вскоре потерял интерес и переключал каналы, пока не нашел прямую трансляцию матча по американскому футболу. Но и на этом он не мог сосредоточиться. Его мысли продолжали возвращаться к его матери и отцу, к Бергту и их отношениям, и к тому, как все пошло наперекосяк, а он не предпринял никаких реальных усилий, чтобы это спасти. Он просто позволил событиям идти своим чередом, пока они не пошли непоправимо неправильно и не было пути назад. Возможно, именно его упрямство и безразличие привели к тому, что все рухнуло.

Его мысли переключились на Патрекура, от которого он ничего не слышал с тех пор, как его вызвали на допрос, и на Финнура, который угрожал бросить в него книгой. Это было непохоже на Финнура. Он был хорош в том, что делал, и не в его характере было действовать опрометчиво, но, конечно, Патрекур и Санна не были его друзьями. Сигурдур Óли ничего не имел против Финнура. Он был семейным человеком, педантичным в личной и профессиональной жизни. Три его дочери родились с интервалом в два года, и у всех были дни рождения в одном месяце. Его жена работала учительницей шестого класса неполный рабочий день. Он был добросовестен почти до педантичности, заботясь о том, чтобы все его отношения были честными, как со своими коллегами, так и в целом как офицер полиции. Поэтому неудивительно, что он возразил, когда Сигурдур Óли не смог отказаться от участия в деле, сославшись на конфликт интересов. Но у Финнура тоже были свои слабости, как напомнил ему Сигурд 211; ли. На данный момент ему удалось успокоить его, но как долго это продлится, он не мог сказать. Сигурдур Óли не видел ничего предосудительного в продолжении работы над расследованием, несмотря на причастность его друга к этому делу. Он был полностью уверен в своих суждениях, и в любом случае Исландия была маленькой страной; ссылки на друзей, знакомых или семью были неизбежны. Все, что имело значение, это то, что они были обработаны честным, профессиональным образом.

Игра закончилась, и, переключая каналы, Сигурд & #211; ли думал о клипе из фильма и мучительных мольбах мальчика о пощаде. Он вспомнил, как они с Эрлендом посетили Андрес вскоре после Нового года. Андре, вонючий и омерзительный, явно пил в течение длительного времени. Он внезапно начал называть себя маленьким Энди, что Эрленд воспринял как детское прозвище. Так мог ли быть маленький Энди в клипе? И где была остальная часть фильма? Были ли другие? Что же пришлось вынести маленькому Энди от рук его отчима? И где был этот отчим сегодня? Rögnvaldur. Сигурдур Óли проверил полицейские записи, но не нашел никого с таким именем, кто мог бы быть отчимом Андре éс.

Если Андре выглядел ужасно в январе, когда они столкнулись с ним в его логове, то сейчас, осенью, он казался в еще худшем состоянии. Похожая на привидение фигура, которая пристала к Сигурдуру ли за полицейским участком, была тенью его прежнего «я»: его изможденное серое лицо было небритым, отвратительная вонь исходила от его грязной одежды, его сгорбленная спина. Комок нервов. Что случилось? Где прятался Андре?

Конечно, мальчик в фильме должен быть Андре?

Сигурдур Óли вспомнил, каким он был в этом возрасте. Его родители недавно развелись, и он жил с матерью, но проводил несколько выходных с отцом, иногда сопровождая его на работу, поскольку тот, казалось, работал допоздна семь дней в неделю. Сигурдур Óли немного разбирался в сантехнике и обнаружил, что у его отца было прозвище среди коллег-торговцев, которое поначалу озадачило его. Однажды во время ланча он пошел со своим отцом в кафетерий; это было в середине недели, но у него был выходной в школе, потому что была Пепельная среда, поэтому он пошел со своим отцом, который всегда обедал в одном и том же месте. Кафетерий находился на 193; rm 250;li, где торговцы и чернорабочие собирались, чтобы отведать дешевые, непритязательные фрикадельки или жареную баранину, расправляясь с едой лопатами, куря и обмениваясь сплетнями, прежде чем вернуться к работе. Это заняло не более двадцати минут, максимум полчаса, а затем они исчезли.

Он стоял у стола, ожидая, пока его отец встанет в очередь за едой, когда спешащий к выходу мужчина налетел на него, чуть не сбив с ног Сигурдура ли.

«Прости, сынок», — сказал мужчина, подхватывая его прежде, чем он успел упасть. «Но какого черта ты делаешь, вставая у меня на пути?»

Он говорил грубо, как будто мальчик не имел права путаться под ногами у старших. Возможно, ему было любопытно, что такой юнец, как он, делает в рабочей столовой.

«Я с ним», — робко объяснил Сигурд Óли, указывая на своего отца, который только что обернулся и улыбнулся ему.

«О, Вечная жара, да?» — сказал мужчина, кивая своему отцу и гладя мальчика по голове, прежде чем продолжить свой путь.

Это была ухмылка, насмешливый тон, отсутствие уважения, которые вывели Сигурдура из себя. У него никогда раньше не было причин оценивать положение своего отца в обществе, и ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что этот человек называл его отца этим странным именем и что это было сделано с целью принизить его.

Он никогда не упоминал об этом инциденте своему отцу. Позже он узнал, что означает Permaflush, но не мог понять, почему он получил это прозвище. Он предполагал, что его отец был таким же, как любой другой торговец, и его расстроило, что он носит такое унизительное прозвище. Каким-то образом, который Сигурдур & # 211; ли не мог полностью понять, это уменьшило его. Выглядел ли его отец нелепой фигурой в глазах окружающих? Считался ли он неудачником? Было ли это потому, что его отец предпочитал работать в одиночку, не был заинтересован в работе в фирме, у него было мало друзей и он был нелюдим и эксцентричен? Он был первым, кто признал, что компания ему не особенно нравится.

Ранее в тот день Сигурдур Óли отправился в больницу и сидел у кровати своего отца, ожидая, когда тот придет в себя после операции. Он размышлял о том времени, когда услышал это прозвище. Годы спустя он более ясно понял, что произошло, какие эмоции он испытал. Дело было в том, что он внезапно оказался в неудобном положении, почувствовав жалость к своему отцу, сочувствуя ему, даже защищая его.

Его отец пошевелился и открыл глаза. Они сообщили Сигурдуру ли, что операция прошла успешно, простата была удалена, и они не обнаружили никаких признаков распространения рака; похоже, он распространился только на саму железу, и ожидается, что его отец быстро поправится.

«Как ты себя чувствуешь?» спросил он, как только его отец проснулся.

«Все в порядке», — ответил он. «Немного не в себе».

«Ты прекрасно выглядишь», — сказал Сигурд Óли. «Тебе просто нужно как следует отдохнуть».

«Спасибо, что заглянул ко мне, Сигги», — сказал его отец. «В этом не было необходимости. Тебе не следовало тратить свое время на такого старого чудака, как я».

«Я думал о тебе и маме».

«Это были вы?

«Удивляюсь, почему вы двое вообще собрались вместе, когда вы такие разные».

«Ты прав, мы, мы на разных полюсах». Слова выходили с усилием. «Это было очевидно с самого начала, но это не было проблемой до тех пор, пока позже. Она изменилась, когда начала работать — я имею в виду, когда устроилась бухгалтером. Значит, для тебя все это загадка? Что она сошлась с таким сантехником, как я?»

«Я не знаю», — сказал Сигурд Óли. «Я полагаю, это немного непохоже на нее. Когда ты говоришь «позже», ты имеешь в виду после того, как я прибыл на место происшествия?»

«Это не имело к тебе никакого отношения, Сигги. Твоя мать — просто произведение искусства».

Они оба молчали, и в конце концов его отец снова погрузился в сон. Сигурдур Óли еще некоторое время сидел рядом с ним.

Сигурдур Óли встал и выключил телевизор. Он взглянул на часы; вероятно, было слишком поздно звонить, но он хотел услышать звук ее голоса. Он думал об этом весь день. Он снял трубку и, поколебавшись, взвесил ее в руке, затем набрал ее номер. Она ответила после третьего гудка.

«Я звоню слишком поздно?» — спросил он.

«Нет… все в порядке», — сказал Бергтóра. «Я не спал. Все в порядке? Почему ты звонишь так поздно?» Ее голос звучал обеспокоенно, но в то же время взволнованно, она почти не дышала.

«Я просто хотел поболтать, рассказать тебе о старике. Он в больнице».

Он рассказал Бергту о болезни своего отца, о том, что операция прошла успешно и что его выпишут через несколько дней. И как он дважды навещал его и намеревался регулярно навещать, пока тот выздоравливает.

«Не то чтобы он позволял кому-либо что-либо делать за него».

«Вы никогда не были очень близки», — сказала Бергтхауэр, которая не очень хорошо знала своего бывшего свекра.

«Нет», — признался Сигурд Óли. «Просто так все получилось, я действительно не знаю почему. Послушай, я хотел спросить, сможем ли мы снова увидеться? Может быть, у тебя дома. Сделай что-нибудь веселое».

Бергтóра молчал. Он услышал шум, приглушенный голос.

«С тобой кто-нибудь есть?» — спросил он.

Она не ответила.

«Бергтóра?»

«Извини», — сказала она. «Я уронила телефон».

«Кто это с тобой?»

«Может быть, нам стоит поговорить в другой раз», — сказала она. «Сейчас не совсем подходящий момент».

«Бергт óра…?»

«Давай поговорим в другой раз», — сказала она. «Я тебе позвоню».

Она повесила трубку. Сигурдур Óли уставился на телефон. По необъяснимой причине ему никогда не приходило в голову, что Бергтурара отправится на поиски новых пастбищ. Он сам был открыт для этой идеи, но был полностью сбит с толку тем фактом, что Бергтхауп опередил его.

«Черт!» — услышал он свой яростный шепот.

Ему не следовало звонить.

Что она делала с кем-то другим?

«Черт», — снова прошептал он, кладя трубку.