Черные небеса

29

Сигурдур Óли стоял и читал распечатку, когда зазвонил телефон на его столе. Он ответил раздраженно и сначала не услышал ничего, кроме дыхания, слабых хлюпающих звуков учащенного дыхания.

«Кто это?» — спросил он.

«Мне нужно тебя увидеть», — произнес голос, который он сразу определил как принадлежащий Андре.

«Это Андре?»

«Я … ты можешь встретиться со мной сейчас?»

«Где ты?»

«В телефонной будке. Я… я буду на кладбище».

«На каком кладбище?»

«Над Судургатой».

«Все в порядке», — сказал Сигурд Óли. «Где ты сейчас?»

«… около двух часов».

«Хорошо. Через два часа. На кладбище. Где находится кладбище?»

Ответа не было. Андре повесил трубку.

Почти два часа спустя Сигурдур Óли припарковал свою машину и зашел на старое кладбище Рейкьявика с западной стороны. Он понятия не имел, где найти Андре, но решил сначала попробовать пойти налево. Он прошел немного вниз по склону мимо могил и надгробий, по узким тропинкам, вьющимся между серыми плитами, и почти достиг Судургаты, дороги внизу, когда заметил Андре, сидящего на низкой, поросшей мхом стене, которая давным-давно была возведена вокруг двойной могилы. Андр наблюдал за приближением Сигурдура ли. Его руки, видневшиеся из-под длинных рукавов куртки, были черными от грязи; на голове у него была шерстяная шапка, и выглядел он таким же растрепанным, как и во время последнего разговора с Сигурдурли за полицейским участком.

Андра заставили встать, но он отказался от этой идеи. Вонь, которую он издавал, была невероятной; вонь экскрементов в сочетании с алкоголем и мочой. Очевидно, он не менял одежду уже несколько недель.

«Значит, ты пришел?» — спросил он.

«Я искал тебя», — ответил Сигурд Óли.

«Ну, вот и я».

У него был пластиковый пакет из государственной лицензии, который Сигурдуру показался, что в нем две бутылки. Он сел на стену рядом с Андресом, наблюдая, как тот достает одну бутылку из пакета, откручивает пробку и делает большой глоток прямо из горлышка. Заметив, что он почти допил его, Сигурд Óли подумал, что от него, вероятно, можно было добиться большего, будучи пьяным, чем трезвым.

«Что происходит, Андрес?» — спросил он. «Почему ты продолжаешь связываться со мной? Чего ты хочешь от нас?»

Андре огляделся вокруг, переводя взгляд с одного надгробия на другое, затем сделал еще один глоток алкоголя.

«И что ты делаешь здесь, на кладбище? Я спрашивал о тебе в твоем многоквартирном доме».

«Нигде нет мира. Кроме как здесь».

«Да, это тихое место», — сказал Сигурдурли, вспомнив, как однажды на могиле Йона Сигурдссона, национального героя Исландии, было найдено тело молодой девушки. Бергт óра был свидетелем по этому делу, так они и познакомились. По Судургате изредка проезжали машины, а по другую сторону стены в тихом послеполуденном полумраке дремали уютные домики Киркьюгардсстаргура.

«Ты получил мою посылку?» — спросил Андр éс.

«Ты имеешь в виду клип?»

«Да, кусочек пленки. В конце концов я нашел его. Немного, но достаточно. Он сохранил только два короткометражных фильма. Все остальное он выбросил».

«Это тебя мы видим в фильме?»

«Мы? Кто такие мы? Я отправил это тебе. Ты кому-нибудь это показывал? Никто другой не должен был это видеть! Больше никто этого не увидит! Ты не должен этого показывать!»

Андре был так взволнован, что Сигурдурли попытался успокоить его, заверив, что он разрешил смотреть фильм только тому, кто читал по губам, чтобы узнать, что говорит мальчик в фильме. Больше никто этого не видел, добавил он, что было недалеко от истины. Он еще не поставил расследование на официальную основу, потому что хотел сначала провести собственное расследование, посмотреть, есть ли достаточные основания вызвать отдел нравов и посвятить время и силы расследованию дела.

«Это ты в фильме?»

«Да, это я», — еле слышно сказал Андре. «Кто еще … кто еще это мог быть?»

Он замолчал и отпил из бутылки.

«Вам потребовалось много времени, чтобы найти фильм, не так ли? Так где же вы его в конце концов нашли?»

«Видишь ли, моя мать… не была… она не была сильной, она не могла контролировать его, понимаешь?» Сказал Андрес, игнорируя вопрос и следуя какой-то своей собственной мысли. Он был небрит, его густая борода была редкой, лицо грязным. Под одним глазом выделялся кровавый синяк, как будто он побывал в драке или несчастном случае. Глаза у него были маленькие, серые, водянистые, почти бесцветные, нос распухший и кривой, как будто его когда-то сломали и он так и не сросся должным образом, возможно, за те годы, что он слонялся без дела по автобусной станции в Хлеммуре в поисках тепла.

«О ком ты говоришь? Кого она не могла контролировать?»

«Он просто использовал ее, понимаешь? Она дала ему кров, а он держал ее на выпивке и наркотиках, и никому не было дела до меня, а? Он мог делать со мной все, что ему заблагорассудится».

Его голос был хриплым и невнятным, наполненным древним гневом и отвращением.

«Есть ли еще какие-нибудь фильмы?»

«Он получал удовольствие от их создания», — сказал Андрес. «У него был проектор, который он украл из какой-то школы, когда работал в сельской местности. Была заначка с порнографией, которую они использовали для контрабанды на лодках».

Он снова замолчал.

«Ты говоришь о человеке по имени Рöгнвальдур?» — спросил Сигурдур Óли.

Андре смотрел в пространство. «Ты знаешь, кто он?»

«Мы говорили с тобой в январе по другому вопросу», — сказал Сигурд Óли. «Ты помнишь? Ты вспомнил тот день. Мы тогда говорили с тобой об этом ранвальдуре. Он был твоим отчимом, не так ли?»

Андре не ответил.

«Это он снял фильм, который вы нам прислали?»

«У него не хватало пальца. Он никогда не говорил мне почему. Но иногда я утешал себя надеждой, что это больно, надеждой, что он страдал и кричал от боли. Потому что он, черт возьми, этого заслуживал».

«Это тот человек, которого ты описываешь?»

Андрес опустил голову, неохотно кивая.

«Когда это случилось?»

«Давным-давно, много лет назад».

«Сколько тебе было лет?»

«Десять. Когда это началось».

«Значит, примерно в 1970 году? Мы пытались разобраться».

«Ты никогда не сможешь освободиться от этого», — сказал Андрес так тихо, что Сигурдур & #211;ли едва расслышал его. «Как бы ты ни старался, ты никогда не сможешь освободиться от этого. В основном я пытался утопить это в выпивке, но и это не сработало».

Он поднял голову, выпрямил спину и бросил взгляд на небо, как будто искал что-то в небесах. Его голос понизился до шепота.

«Я был в аду два года. Почти постоянно. Потом он ушел».