Черные небеса

30

Мимо с шумом проехал автобус по Судургате в направлении центра города, и со стороны Киркьюгардст-гура донеслись звуки смеха: жизнь в городе шла своим чередом, но на кладбище, где сидел Андре, она с таким же успехом могла бы вообще прекратиться. Он больше не сказал ни слова. Сигурдур Óли ждал, когда он продолжит, не желая давить на него. Минуты шли. Андрес взял одну из бутылок, сделал большой глоток, затем сунул ее обратно в сумку вместе с другой. Он ушел в свой личный мир. Когда казалось, что вся надежда на продолжение рассказа потеряна, Сигурдур Óли кашлянул.

«Почему сейчас?» — спросил он.

Он не был уверен, услышал ли его Андрес.

«Почему сейчас, Андре?»

Другой мужчина повернул голову и посмотрел на Сигурдура ли так, словно тот был совершенно незнакомым человеком.

«Что?» — спросил он.

«Почему ты рассказываешь нам это сейчас?» Снова спросил Сигурдур Óли. «Даже если мы поймаем этого R 246;gnvaldur, дело давно закрыто. Мы ничего не можем сделать. Сейчас нет законов, которые могли бы его коснуться».

«Нет», — медленно произнес Андре. «Вы все ничего не можете сделать. Вы никогда бы не смогли…» Он замолчал.

«Что случилось с Рöгнвальдуром?»

«Он уехал и больше никогда не показывался», — сказал Андр éс. «Я больше ничего о нем не знал. Он просто исчез. На все эти годы».

«Но тогда?»

«Потом я увидел его снова. Я рассказывал тебе об этом».

«Мы не смогли найти его и потеряли интерес, как только закрыли дело, в котором он, как считалось, был замешан, потому что оказалось, что его и близко не было. Мы никак не могли использовать ваше заявление; оно было таким расплывчатым, и вы отказались предоставить нам какую-либо более конкретную информацию. Так почему вы хотите поговорить об этом сейчас?»

Сигурдур Óли ждал ответа, но Андре просто смотрел себе под ноги.

«Если я правильно помню, «продолжал Сигурд Óли, — ты намекнул, что он убил кого-то твоего возраста. Ты говорил о себе? Так ты пережил то, что он с тобой сделал? Что он убил какую-то часть тебя?»

«Может быть, ему следовало прикончить меня», — сказал Андр éс. «Может быть, так было бы лучше. Я не помню, что я тебе говорил. Я не был … Я уже давно не был в хорошем настроении».

«Ты же знаешь, что существует поддержка, — сказал Сигурдур & # 211; ли. «Для таких людей, как ты, людей, которые прошли через подобные вещи. Вы пробовали как-нибудь помочь подобным образом?»

Андрес покачал головой. «Я хотел увидеть тебя, чтобы сказать тебе… сказать тебе, что что бы ни случилось, как бы все ни обернулось, это была не только моя вина. Ты понимаешь? Это была не только моя вина. Я хочу, чтобы вы — полиция — знали это».

«Как что получается?» — спросил Сигурд Óли. «Что ты имеешь в виду?»

«Ты узнаешь».

«Ты нашел Rögnvaldur?»

Андре не ответил.

«Я не могу позволить тебе уйти, не ответив. Ты не можешь просто так бросать намеки».

Я не пытаюсь оправдываться. Что сделано, то сделано, и уже слишком поздно это исправлять. После того, как он ушел, я пыталась … Я пыталась взять себя в руки, но не смогла заглушить чувства. Затем я обнаружил, что могу держать их подальше с помощью выпивки и наркотиков, поэтому я обратился к ним, к людям, которые могли их поставлять, и таким образом мне удалось держать чувства под контролем. В ту минуту, когда он ушел. Я впервые напился, когда мне было двенадцать лет. Нюхал клей. Брал все, что попадалось под руку. С тех пор я почти не был трезв. Так оно и есть — я не ищу оправданий».

Он замолчал, кашлянул и полез в сумку за бутылкой.

«Ты узнаешь», — добавил он.

«Что?»

«Ты узнаешь».

«Я так понимаю, ты хотел выучиться на обойщика», — сказал Сигурд & # 211; ли, стремясь поддержать разговор, побудить его открыться, в надежде, что о гнвальдуре появится больше информации. Не нужно было быть экспертом, чтобы понять, что Андрес был на грани психического и физического срыва.

«Я пытался привести в порядок свои действия на протяжении многих лет», — сказал он. «Но это никогда не длилось долго».

«Ты недавно пробовал что-нибудь делать из кожи?» Сигурдур Ó осторожно спросил ли.

«Что ты имеешь в виду?» Спросил Андре, сразу же насторожившись.

«Твоя соседка, женщина по соседству, беспокоилась о тебе», — объяснил Сигурд Óли. «Она подумала, что с тобой что-то случилось, поэтому впустила меня в твою квартиру. Я нашла кусочки кожи на кухне, и когда я соединила их вместе, у них получилась круглая форма, немного похожая на лицо».

Андре не ответил.

«Что ты вырезал?»

«Ничего», — сказал Андре, начиная осматриваться по сторонам, как будто в поисках пути к отступлению. «Я не понимаю, зачем вам понадобилось заходить в мою квартиру. Я не понимаю.»

«Твой сосед был обеспокоен», — повторил Сигурд Óли.

«Ты уговорил ее на это».

«Нет, я этого не делал».

«Тебе не следовало заходить ко мне».

«Что ты делаешь с кожей?»

«Это личное».

«Ты помнишь, что мы нашли детскую порнографию в твоей квартире в январе?» — сказал Сигурдур Óли, меняя тему.

«Я…» Андре запнулся.

«Что ты с этим делал?»

«Ты не понимаешь».

«Ты прав, я не знаю».

«Я … Я презираю себя больше, чем кого-либо другого … Я…» Он снова начал бормотать.

«Где ринвальдур?» — спросил Сигурдур Óли.

«Я не знаю».

«Я не могу позволить тебе уйти, пока ты мне не расскажешь».

«Я не знал, что делать. Потом я вспомнил. Как фермер использовал кол. Тогда я понял, как это сделать».

«Шип»?

«На конце он не толще кроны».

В словах Андре больше не было смысла.

«Где Ринвальдур?» — снова спросил Сигурдур Óли. «Ты знаешь, где он?»

Андре молча сидел, опустив глаза в землю.

«Я всегда хотел вернуться туда», — сказал он наконец. «Но у меня так и не дошли руки».

Он снова задремал.

«Röggi был гребаным ублюдком. Я презираю его, он вызывает у меня отвращение. Он отвратителен!»

Он смотрел вдаль, на какие бесконечно далекие сцены, о которых никто не мог сказать, и шептал слова, неслышимые Сигурдуру Óли.

«Но больше всего я испытываю отвращение к самому себе».

В этот момент зазвонил телефон Сигурдура ли, нарушив тишину на кладбище. Он поспешно нащупал его в кармане пальто и увидел, что звонит Патрекур. Он колебался, переводя взгляд с Андре на телефон, затем решил ответить.

«Мне нужно тебя увидеть», — сказал он прежде, чем Патрекур успел вымолвить хоть слово.

«Конечно».

«Ты солгал мне», — сказал Сигурдур Óли.

«Что?»

«Ты думаешь, это нормально — лгать мне, не так ли? Ты думаешь, это нормально — втягивать меня в неприятности и лгать мне?»

«Что вы имеете в виду?» — спросил Патрекур. «Успокойтесь».

«Ты сказал, что никогда в жизни не встречал Лíна».

«Это верно».

«И ты придерживаешься этой истории, не так ли?»

«Придерживаешься чего? К чему ты клонишь?»

«Я говорю о тебе, Патрекур. И обо мне».

«Не заводись так сильно. Просто объясни, о чем ты».

«Ты отправился с ней в путешествие по леднику, придурок!» — сказал Сигурд Óли. «С кучей других придурков. Теперь помнишь? Путешествие по леднику в прошлом году. Это освежает вашу память?»

На другом конце провода воцарилось долгое молчание.

«Нам нужно встретиться», — наконец сказал Патрекур.

«Держу пари, что знаем», — огрызнулся Сигурд Óли.

Во время разговора он отвернулся от Андре, чтобы получить хоть каплю уединения, но когда он повернулся обратно, Андр исчез.

Он отреагировал мгновенно, прервав вызов и побежав вверх по холму через кладбище, осматривая окрестности в поисках Андре, но его нигде не было видно. Добежав до ворот, он выбежал на улицу, которая была пустынна, поэтому он помчался обратно на кладбище и пересек его, тщетно оглядываясь по сторонам. Он снова позволил Андре ускользнуть у него из рук.

«Черт, черт, черт!» — закричал он, останавливаясь. Андрес быстро скрылся и мог уйти через любые ворота, пока Сигурдур Óли был занят.

Он вернулся к тому месту, где припарковался, сел в свою машину и потратил немало времени, прочесывая близлежащие улицы в надежде увидеть Андре, но безрезультатно.

Человек растворился в воздухе, и Сигурд Óли не имел ни малейшего представления о том, где он мог прятаться и нашел ли он Р öгнвальдура, и, если да, то что могло с ним случиться.

Он попытался вспомнить их разговор, но далеко не продвинулся. Андре рассказывал о своей матери, а ближе к концу начал бессвязно рассказывать о шипе, который был похож на монету в кроне, и об отвращении, которое он испытывал к Рангвальдуру, и о том, что Сигурдур & #211; ли должен знать, что, что бы ни случилось, это была не только его вина.

По какой-то причине для него было важно, чтобы полиция поняла это.