Дело Арбогаста

38

— Бернгард! Ты на месте?

Катя постучалась и, не дожидаясь ответа, осторожно приотворила дверь в расположенный на восемнадцатом этаже офис ее когдатошнего сослуживца. Это было компромиссным решением. Он часто и настоятельно просил ее предупреждать о своих визитах заранее, но она забывала об этом, а ведь чтобы получить его совет, требовалось всего лишь перейти через улицу, попасть в больничное здание и подняться на соответствующий этаж. В порядке компенсации за бесцеремонность она каждой раз “врывалась” к нему медленно, деликатно, как бы украдкой.

— А чего это ты здесь торчишь? Как-никак суббота, — сказала она вместо формального приветствия, радуясь тому, что все-таки его застала.

— А как поживает твоя дочурка?

Решив на этот раз обойтись без дружеской нотации, он отложил в сторону диктофон.

Западного производства, мысленно отметила она. Но иронический намек на пренебрежение материнскими обязанностями заставил ее, в свою очередь, вспомнить о его детях — семи и четырех лет от роду. После развода Катя часто искала спасения под семейным кровом Бернгарда и его жены, что все трое кое-как маскировали под бэбиситерство. Прошло больше года, прежде чем ей удалось организовать и наладить жизнь заново, не на пустом, но на опустевшем месте. Катя присела на край большого и тщательно прибранного письменного стола и все с тою же осторожностью, с какой постучалась, подсунула Бернгарду принесенную с собой папку.

— Ты мне поможешь?

Он хмыкнул. Если бы она не знала, что ее визиты с новыми криминальными историями, отвлекающими его от повседневной рутины, доставляют ему немалое удовольствие, она бы не докучала ему так часто. А в сложившихся обстоятельствах завязавшаяся еще в студенческие годы дружба оставалась практически столь же тесной, что и раньше, и с тех пор, как он женился, исчезла, по меньшей мере на какое-то время, и его дурная привычка безнадежно влюбляться в нее примерно раз в год.

— Речь идет об экспертизе, сделанной по фотоснимкам.

— Профессор Маул из Мюнстера?

Катя кивнула.

— А сейчас я положила на стол прямо перед тобой отчет о вскрытии.

— Ну и?..

— Мне нужно представить экспертное заключение в пользу пересмотра дела. А сейчас немедленно скажи мне, от чего на самом деле умерла эта женщина, чтобы я смогла отправиться на Запад не с пустыми руками.

— Немедленно, — с ухмылкой переспросил Бернгард.

— Немедленно!

Бернгард раскрыл папку с отчетом о вскрытии Марии Гурт и по мере того, как он вчитывался в материалы, ухмылка исчезала, словно ее медленно стирали с его лица резинкой. И когда он через несколько минут заговорил, тон и голос были весьма серьезны.

— При анализе мягких тканей установлено, что у пациентки имелись как залеченное, так и незалеченное воспаление сердечной мышцы.

— Да. Что должно было приплюсоваться к ее общей слабости. Кроме того, она была беременна.

— С регрессивными изменениями ворсинок хорионов, — не поднимая на Катю глаз, уточнил Бернгард.

— В точности так. Поэтому поначалу и решили, будто она сделала аборт.

Бернгард отложил папку в сторону и наконец посмотрел на Катю.

— А от чего же тогда она умерла?

— В том-то и дело. Согласно ответу о вскрытии, ни от чего. — Катя взяла бумаги, перелистала и зачитала вслух соответствующий параграф. — “Органическое поражение, которое могло бы объяснить внезапную смерть госпожи Гурт, при вскрытии выявлено с достаточной определенностью не было. Повреждения, обнаруженные на теле госпожи Гурт, также не могут объяснить внезапную смерть в силу своей недостаточной тяжести. В качестве причины смерти на основе результатов вскрытия определенно следует исключить насильственное удушение.

— А почему же тогда твоего подопечного отправили в тюрьму как раз за это?

— Потому что суду было представлено заключение судебно-медицинской экспертизы, согласно которому речь шла об удушении и только об удушении.

— Вопреки отчету о вскрытии? Это же абсурд! Так просто не бывает!

— В роли эксперта выступал профессор Маул, а вскрытие произвел молодой врач в ранге обыкновенного ассистента. Это, во-первых. А во-вторых, в отчете о вскрытии упоминаются “следы борьбы” и, скажем так, следы сильного возбуждения.

Бернгард вопросительно посмотрел на нее.

— Суд, а перед этим — автор отчета о вскрытии, детально занимались вопросом о том, занимался ли Арбогаст с Марией Гурт анальным сексом.

— Ах, как интересно. И как, занимался?

— Катя пожала плечами.

— Следы спермы?

— Отсутствуют.

— Что ж, смерть в результате остановки кровообращения представляется мне вполне разумной гипотезой. А в чем, собственно, может заключаться помощь с моей стороны?

— Ты знаешь книгу Си Юэнь Лу?

Бернгард посмотрел на Катю с недоумением.

— Версия профессора Маула об удушении держится исключительно на допущении, будто трупные пятна на шее являются следами удушения, потому что такие пятна могут возникнуть только при жизни, то есть в условиях функционирования кровообращения. Вопрос, на который следует ответить тебе, заключается вот в чем: могут ли подобные пятна возникнуть пост мортем? И если да, то как мне доказать это?

— Тело переносили и перевозили, не так ли?

— Да. И в отчете о вскрытии можно обнаружить такую многозначительную фразу: “Не удалось выяснить происхождение множественных мелких кровоизлияний и повреждений на различных участках тела”.

— Если бы удалось выяснить, как именно перемещали и перекладывали труп, можно было бы в ходе следственного эксперимента доказать, что это произошло пост мортем. Или, конечно, выяснить прямо противоположное. Эксперимент есть эксперимент.

— Как раз к этому я тебя, Бернгард, и подвожу. А как тебе кажется, результаты подобных экспериментов могли бы быть учтены судом?

— Я бы сказал, безусловно. — И на Западе тоже?

Ухмыльнувшись, Бернгард кивнул.

— Позже я сообщу тебе, что мне для этого потребуется.

Катя кивнула и попрощалась.