Дело Арбогаста

66

Катя Лаванс и Ансгар Клейн выехали из Грангата, пересекли Мург и свернули на автостраду. Гора Песья Голова помаячила в зеркале заднего вида и исчезла. Справа от них потянулись на север предгорья Шварцвальда. Шел снег и “дворники” орудовали вовсю, сметая со стекла влажные хлопья. Во Франкфурте желтый свет фар озарял все тот же снег, тогда как фары проезжающих навстречу машин терялись в белом тумане.

Катя Лаванс осталась до конца недели. Они практически не покидали квартиру, ведя себя так, словно это уже много лет назад вошло им в привычку. Катя много рассказывала Ансгару о дочери. Стоило ему дотронуться до нее по-мужски, как она впадала на какой-то миг в оцепенение, так ему, во всяком случае, казалось, но потом эта скованность исчезала. Иногда она даже смеялась, но как-то безрадостно. Несколько раз они выходили за покупками и подарками — прежде всего, Ильзе, да и пожелания Бернгарда надо было выполнить; купили они пальто и духи и для самой Кати. Ее поезд, экспресс-201, отходил в двадцать два часа тридцать четыре минуты. В этот субботний вечер на вокзале было холодно, сквозняки под негреющим неоновым светом. Над застекленным сводом вокзала по небу ползли дождевые тучи. Голуби поодиночке вспархивали с мест и вновь садились. Оба тщательно избегали разговоров о том, встретятся ли они вновь, но страстно расцеловались на прощанье.

От Бебры до Берлина Катя ехала в спальном вагоне и, к счастью, одна в купе. В час десять они прибыли на границу, в Герстунген, и простояли там полтора часа. Она не спала, слушала лай собак и человеческие голоса; пограничники простукивали колеса вагонов железными прутьями. Другие пограничники вошли в вагон, Катя прошла паспортный и таможенный контроль, содержимое ее чемодана и новой сумки самым тщательным образом проверили. Затем поезд вновь неторопливо устремился в даль, и в тот момент, когда он тронулся с места, Катя затаила дыхание. Поездка оказалась недолгой, в семь двадцать они прибыли на вокзал Цоо, а в пять минут десятого — на вокзал Фридрихштрассе. Здесь весь ее багаж вновь детально проинспектировали.

Когда Катя Лаванс прошла паспортный и таможенный контроль, ей захотелось расплакаться, потому что словно бы не только ее багаж, а все воспоминания о поездке вывернули наизнанку, в результате чего они утратили драгоценный аромат. Но тут к ней бросилась Ильза, за спиной у которой замаячила Кравайн, соседка, у которой дочь Кати прожила эти две недели.