Джордж Гершвин: Путь к славе

Глава IV ЮНОШЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ АЙРЫ

Пока Джордж колотил по клавишам в своей комнатке-ячейке на Тин-Пэн-Элли и публиковал свои первые песни, а одну из них даже услышал с подмостков Бродвейского театра, Айра не вылезал из-за стола: то он делал иллюстрации, то писал короткие эпиграммы, то куски причудливой юмористической прозы; иногда стихи и наконец даже тексты песен.

Поступив в Таунсенд-Харрис-Холл, он начал выпускать небольшую газету (объемом в одну страницу), для которой сам же писал заметки, сам их редактировал и сам иллюстрировал. Она называлась "Лист" (и писалась не на листе бумаги, а на картонке, которую обычно вкладывали в прачечной в выстиранные рубашки). Айра аккуратно выпускал ее каждую неделю в течение 26 недель для своего двоюродного брата. Подражая брату, Джордж тоже стал выпускать свою газету "Веселый музыкант". Но после первого же номера потерял к ней всякий интерес. Вскоре Айра приобрел более широкую аудиторию почитателей своего творческого таланта, став художественным редактором студенческой газеты "Академический вестник" (Academic Herald), для которой рисовал карикатуры и придумывал красочные и затейливые заголовки для некоторых разделов. Он также начал вести в ней колонку под названием "Много шума".

Несмотря на страсть к чтению, живой ум и художественные способности, в школе он не блистал. Ему пришлось остаться в Таунсенд-Харрис-Холл еще на один семестр, чтобы сдать задолженность по двум предметам. И только в феврале 1914 года он поступил в Нью-йоркский городской колледж. Здесь его успехи вряд ли были лучше. Перейдя на второй курс, он все еще изучал математику за первый. "Кажется, остался единственный путь получить диплом, — рассказывал Айра, — это пробыть здесь настолько долго, чтобы можно было добыть его по праву скваттера"[15].

Он проучился в колледже только два года. В это время он вместе с Эрвином Харбургом (впоследствии знаменитым поэтом-песенником и одним из его близких друзей, известным многим по прозвищу "Йипп") вел постоянную колонку под названием "В горле у горгульи"[16]в студенческом еженедельнике "Кампус". Айра писал также и для другого студенческого издания — "Шапка и колокольчики", выходящего раз в месяц, где подписывал свои стихи "Герш". Вот одно из них, появившееся в номере от 16 июня 1916 года:

Айре особенно нравились слова "я не спешу" в последней строке, и он всегда держал их в голове. И когда он начал писать тексты для песен и добиваться здесь кое-каких успехов, он записал эту строчку в блокнот, чтобы вставить ее потом в какой-нибудь текст. Такая возможность появилась, правда, это произошло через четырнадцать лет после того как он ее придумал, в песне "Я не спешу" (Bidin’ Му Time) в мюзикле "Повеса" (Girl Crazy).

Небольшие стишки, маленькие заметки стали появляться в разных коммерческих рекламных изданиях. Впервые это произошло 26 сентября 1914 года, когда в нью-йоркской газете "Ивнинг Мэйл" в колонке Эдсона появился такой шутливый афоризм: "Юмор бродяг — комедия для олухов"[18] ^[19]. Затем он занялся стихосложением, пробуя экспериментировать в разных формах французского стиха: триолеты, виланеллы, рондо. Одно из своих стихотворений "Рондо Рози" (Rondeau to Rosie) он продал за три доллара в нью-йоркский журнал "Сан":

(Спустя несколько лет Бадди де Силва предложил Айре попробовать вместе переделать это рондо в песню, но, слава богу, из этого ничего не вышло.)

Другие стихи и небольшие фрагменты прозы появились в двух самых популярных разделах нью-йоркских газет: "Всегда в хорошем настроении", который вел Ф.П.А., и "Солнечный диск" Дона Маркиза.

Проучившись два года в Нью-йоркском колледже, Айра, чтобы иметь возможность что-то заработать на жизнь, перевелся на вечернее отделение. Он даже подумывал заняться медициной и даже пошел учиться на вечерний факультет Колумбийского университета. Но, провалившись после первого же семестра на экзамене по химии, он понял, — так же, как должна была примириться с этим и его мать, — что свое призвание он должен искать не на университетских лекциях. Какое-то время он работал кассиром в Грэйт-Эмпайер-Шоуз, владельцем которого был его двоюродный брат Морис Лагович. Потом он устроился помощником фотографа, а затем в отдел доставки универсального магазина Алтмана.

Но желание писать по-прежнему жило в нем, искало выхода. В сентябре 1916 года он придумал и начал выпускать свой собственный журнал под названием "Ваш личный Босуэлл" — откровенное подражание ведущему колонки Ф.П.А., который раз в неделю рассказывал о том, что он сумел сделать за неделю, в своей колонке под рубрикой "Наш собственный Самьюэл Пэпис", написанной в стиле известного автора дневников XVII века Самьюэла Пэписа. "Журнал Айры, — читаем, мы в книге "Жизнь Гершвина", — открывает нам человека, чья робость и неуверенность в себе ищут защиту в иронии, а смех над собой служит надежным щитом". Так же как инкогнито Ф.П.А., подражающий стилю Самьюэла Пэписа, Айра усвоил стилизованную манеру XVII века. Например, в одной из статей он писал: "В глубочайшем удовлетворении я изволил надеть зеленоватый ворсистый двубортный просторный домотканый новый костюм английского покроя". Читаем там же: "Все номера были смесью стиля Уолта Уитмена и репортерского стиля с их диалогами, как будто выхваченными из жизни". К началу 1917 года Айра выглядел эдаким красавчиком Браммелем с неизменной сигаретой в зубах[21]. А так как Айра был заядлым театралом и любителем эстрадных представлений, в журнале появлялось множество заметок об актерах, пересказывались сюжеты увиденных фильмов. Он тщательно описывал события общественной жизни, бегло комментировал основные политические события дня и даже сообщал о том, что заключил с другом пари (он поспорил с другом на пять долларов — очень солидная сумма для Айры в те годы), что на президентских выборах победит Вудро Вильсон. В конце говорится, что Айра проиграл пари и вынужден был заплатить, так как в ночь на 7 ноября 1916 года было объявлено о том, что на выборах победил Чарлз Эванс Хьюз. Когда же на следующих выборах хозяином Белого дома стал Вильсон, Айра неслыханно разбогател, выиграв в результате десять долларов.

В 1917 году Айра сделал первые шаги как поэт-песенник. В мае он написал слова своей первой песни (скорее это была пародия на песни 90-х годов прошлого века): "Вы можете выбросить весь рис, когда голодны, но, ради бога, друзья, не выбрасывайте свою обувь". Дон Маркиз напечатал ее в своей колонке в "Сан". Но особенно знаменателен тот факт, что в этом году Айра впервые написал слова для двух или трех мелодий своего брата, одна из которых называлась "Когда можно потанцевать"(When There’s a Chance to Dance). Однако судьба этих песен была короткой: они не были ни исполнены, ни изданы.

В 1917 году Айра Гершвин устроился работать кассиром в банях Лафайетта, владельцами которых были его отец и дядя. Три этажа над банями занимали гостиничные номера, в одном из которых жил Пол Поттер. Поттер работал первым помощником театрального режиссера Чарлза Фрохмана. Он поставил на Бродвее "Шляпу" (Trilby), и его коллеги преклонялись перед его поистине уникальной способностью до мельчайших подробностей помнить сюжет практически любой когда-либо написанной пьесы. Однажды Айра показал Поттеру одну из своих театральных реприз — небольшой сценический скетч "Погребальная урна". Поттеру она понравилась, и он решил послать ее в журнал "Законодатели мод" (Smart Set), который издавался Менкеном и Джорджем Натаном. Скетч приняли, и в 1918 году он был опубликован в февральском номере под псевдонимом "Брускин Гершвин". Вот эта миниатюра:

Погребальная урна

Он садился перед нею, зачарованный, мысленно вознося хвалу Господу. В такие минуты им овладевало возвышенное и жуткое чувство, безотчетный восторг перед красотой происходящего. В минуты благоговения перед нею он чувствовал в себе новые силы, его душа наполнялась верой в вечную молодость и счастье. Такой преданности ищущей души воплощенному здесь идеалу мир еще не знал…

Но однажды рака упала и разбилась на тысячи острых неровных осколков.

С посеревшим лицом, объятый смертельным ужасом, он едва успел пробормотать: "Боже! Семь лет! И все прахом!"

За это Айра получил гонорар в один доллар. Бадди де Силва, в то время уже известный поэт-песенник, сказал Гершвину, что он бы предпочел получить чек на один доллар от Менкена и Натана, чем несколько тысяч от Ремика. "Это было очень мило с его стороны, — сухо замечает Айра, — но тем не менее это не помешало ему оставить после своей смерти несколько миллионов".

Пока Айра сочинял "Погребальную урну" и ждал ее публикации, он, наконец, нашел литературную работу. В ноябре 1917 года Джордж узнал по своим каналам, что в журнале "Клиппер" открылась вакансия театрального критика. Айра подал заявление на имя Пола Свайнхарта, редактора журнала, и, к своему большому удивлению, был принят. Его первое задание состояло в том, чтобы подготовить материал о некоторых театральных миниатюрах, которые играли в театре "Одюбон" после показа кинофильма, например, "Ванда и тюлени", "Русские трубадуры" и т. д. Страстного поклонника эстрадных шоу, привыкшего платить за билет, возможность бесплатно посещать все представления, не могла оставить равнодушным. Айра подготовил около шести обзоров. И хотя не получил за них ни гроша, сам факт, что он является театральным критиком в "Клиппере", дал ему почувствовать сладость первого успеха.