Джордж Гершвин: Путь к славе

Глава VI И НАКОНЕЦ: ПЕРВАЯ ПЕСНЯ, ЕЕ БОЛЬШОЙ УСПЕХ И ПЕРВАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМЕДИЯ НА БРОДВЕЕ

Если 1918 год не принес с собой ничего, кроме разочаровании, то 1919-й стал поворотным моментом в карьере Гершвина. Первые песни нашли приют в Бродвейских постановках, таких как "Сначала дамы!", "Женщина в красном" и "Доброе утро, судья". Были написаны новые песни, появившиеся в ревю Морриса Геста "Полуночная суматоха" (The Morris Gest Midnight Whirl), спектакле "Синдбад" (Sinbad) и знаменитом шоу театра "Капитол".

Однако более важной задачей, чем песни, Гершвин считал написать музыку к первому бродвейскому мюзиклу.

В 1919 году Алекс А.Ааронс, молодой начинающий продюсер, предложил Гершвину написать музыку к спектаклю "Ла, ла, Люсиль". В то время Ааронсу исполнилось двадцать восемь лет, он владел ставшей позднее знаменитой фирмой готового платья Финчли. Его отец, Алфред Е. Ааронс, был генеральным директором фирмы "Кло и Эрлангер" и довольно известным композитором. Алекс родился и вырос в Филадельфии, где и получил некоторое музыкальное образование. Обладая музыкальным вкусом и чутьем ко всему новому, он особенно ценил оригинальность и новаторский эксперимент в музыке. Меняющиеся тональности и хроматические гармонии в песне Гершвина "Этот самый замечательный кто-то", новый подход к жанру популярной песни в "Кое-что о любви" (Something About Love) с ее длинными секвенциями; неожиданные хроматические ходы на словах "В поцелуе есть нечто большее, чем просто "целую", протяженность мелодической линии в песне "Я был так молод", где мелодия припева тянется двадцать четыре такта вместо привычных тридцати двух, — все это было настолько необычно и революционно, что не могло не вызвать восхищения у молодого Ааронса.

Ааронс знал по меньшей мере двадцать песен Гершвина и все двадцать высоко ценил. Со временем между ним и композитором установилось некое взаимопонимание. Когда он хотел упомянуть какую-нибудь песню Гершвина, он делал это довольно своеобразно, так как многие из мелодий не имели текста, а следовательно, и названий. Иногда он выстукивал ритм на плече Гершвина, в другой раз прибегал к субъективноописательному определению типа: "мелодия, пахнущая луком" или "та, что напоминает мне паром на Стэйтен-Айленд". Как ни странно, почти всегда Гершвин знал, какую песню Ааронс имеет в виду!

Когда в 1919 году Ааронс задумал полностью переключиться на театр и собирался поставить "Ла, ла, Люсиль", он решил привлечь относительно малоопытного и малоизвестного Гершвина. Из практических соображений отец Ааронса предпочитал Виктора Херберта. Но молодой Ааронс настоял на своем, и музыка была заказана Гершвину.

Действие книги Фреда Джексона, написанной в жанре "фарса с музыкой", происходит главным образом в спальне. Джон Смит, дантист, должен получить два миллиона долларов в наследство от тетки в случае, если он разведется с женой, Люсиль, которая до замужества была хористкой в театре. Опытный юрист советует ему развестись, чтобы получить наследство, а затем снова жениться на Люсиль. Большинство событий разворачивается в гостиничном номере для новобрачных в Филадельфии, где Джон Смит встречается с корреспондентом, на самом деле уборщицей отеля, нанятой Люсиль, чтобы скомпрометировать его. Так как в отеле зарегистрировано ни больше ни меньше, как тридцать восемь постоятельцев под именем Джон Смит, к тому же соседний номер для новобрачных занят молодой парой, мистер и миссис Джон Смит, происходит страшная неразбериха, в которую оказываются вовлечены многие ничего не подозревающие разъяренные гости отеля.

Впервые мюзикл был поставлен в Атлантик-Сити и Бостоне с Джоном Э. Хаззардом в роли дантиста и Джанет Вили в роли Люсиль. "Ла, ла, Люсиль" — первый мюзикл, сыгранный 26 мая 1919 года в недавно открытом Театре Генри Миллера. Постановка пользовалась успехом, которому не смогла помешать даже летняя жара. Было показано рекордное число спектаклей — свыше ста, прежде чем театр был вынужден снять пьесу из-за забастовки актеров.

В музыкальной партитуре Гершвина более десяти номеров. Три из них написаны раньше: "Десять заповедей любви" (The Ten Commandments of Love) из шоу "В половине девятого"; "В поцелуе есть нечто большее, чем просто "целую"" (соавтор Ирвинг Сизар), который теперь назывался "Поцелуй — это не просто звук" и "Никто, кроме тебя", написанный в дни обивания порогов Тин-Пэн-Элли. Все остальные музыкальные номера — на стихи Артура Джексона и Бадди де Силва — были новыми, из них шесть изданы Хармсом. Музыкальный язык отличается функциональной ясностью, однако даже лучшие из номеров показывают лишь профессиональное мастерство автора. Наибольший успех выпал на долю песни "Никто, кроме тебя", хотя "Ти-удл ам-бам-боу" (Tee-Oodle Um-Bum Во) с ее живым пульсирующим ритмом и номер "Отныне и навсегда" (From Now On) также понравились публике.

Единственным неприятным моментом, связанным с мюзиклом, было охлаждение отношений между Гершвином и Керном. Керн, обещавший как-то помочь Гершвину в случае, если тот задумает написать мюзикл, почувствовал себя задетым, так как Джордж не воспользовался его предложением. Гершвин же не смог этого сделать, так как Ааронс, бывший в ссоре с Керном, наложил решительное вето на эту идею. Отношения между Керном и Гершвином восстановились лишь в 1922 году. В то время Керн подумывал о том, чтобы оставить работу в театре. Ум и благородство музыканта оказались сильнее предрассудков. Он намеревался передать Гершвину все предложенные ему контракты. В конце концов Керн не ушел из театра и сам написал музыку ко всем законтрактованным спектаклям. Но любовь Керна к Гершвину, как и восхищение его талантом, остались неизменными, и "оскорбление" было забыто. Они остались близкими друзьями, высоко ценившими талант и достижения друг друга.

24 октября 1919 года в Нью-Йорке на углу Бродвея и 51-й улицы открылся новый большой кинотеатр под названием "Капитолий". К первой неделе работы "Капитолия" было приурочено пышное шоу, предварявшее показ художественного фильма. Нэд Уэйберн, инициатор спектакля, включил в него две новые песни Гершвина: "Летим на Луну" (Come to the Moon) на слова Лу Пейли и Неда Уэйберна, и "Лебединую реку".

Мысль написать "Лебединую реку" родилась за завтраком в ресторане Динти Мура. Ирвинг Сизар и Гершвин встретились, чтобы обсудить кое-какие свежие идеи, касающиеся песен. Сизар предложил написать уан-степ в стиле модного тогда боевика "Индустан". "Перенесем действие в Америку", — предложил Сизар. "Как у Стивена Фостера в песне "Лебединая река"" — подхватил Гершвин. Идея Гершвина понравилась. Они продолжали обсуждать ее, пока она не приняла отчетливые очертания в автобусе по дороге на квартиру Гершвина, находившуюся тогда на 144-й Западной улице, дом 520, в районе Нью-Йорка, называемом Вашингтонские Высоты. Когда они добрались до места, композитор и автор текста в основном уже имели четкое представление о будущей песне. Они сели за рояль в гостиной, чтобы уточнить конкретные детали.

В это время в соседней комнате, отделенной от гостиной висящими в виде бус портьерами, сражались в покер. Игра была в самом разгаре. Сначала игроки были раздосадованы звуками рояля, сопровождаемыми пением Сизара. Один из картежников крикнул: "Почему бы вам не заняться этим в другое время?" Но по мере того как песня обретала узнаваемую, ярко индивидуальную форму — все это заняло менее получаса — и после того как Гершвин повторил ее полностью несколько раз, игроки в покер явно заинтересовались. Игра была тут же прекращена. Папа Гершвин сымпровизировал аккомпанемент при помощи папиросной бумаги и расчески.

"Лебединая река" — одна из песен, предложенных Гершвином Нэ-ду Уэйберну для шоу в "Капитолии", и Уэйберн взял ее без колебаний. Насколько она пришлась ему по душе, видно из того, что он не пожалел расходов на ее сценическое оформление. После исполнения песни шестьдесят танцовщиц кордебалета, украшенных светящимися электрическими лампочками, прикрепленными к балетным туфелькам, станцевали под ритмический аккомпанемент мелодии Гершвина на фоне затемненной сцены. Песни сыграл популярный оркестр Артура Прайора в джазовой обработке.

Реакция зала была самое большее чуть теплой. Гершвин и Сизар слонялись в холле театра, наблюдая за ходом продажи нот с музыкой к спектаклю. К их ужасу покупателей почти не было. Не лучше обстояли дела и в музыкальных магазинах. Макс Дрейфус пытался утешать Гершвина, говоря, что, несмотря на коммерческий провал, песня хороша, и заслуга в этом как композитора, так и издателя. Сизар настолько пал духом, что в конце концов решил продать все права на текст песни за 200 долларов, но Гершвин убедил его не делать этого.

История с "Лебединой рекой" могла бы так и завершиться неудачей в "Капитолии", если бы ею не заинтересовался сам Эл Джолсон, в то время одна из крупнейших звезд на небосклоне Бродвея. Незадолго до этого Джолсон познакомился с Гершвином в Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси, когда там шли пробные спектакли мюзикла "Ла, ла, Люсиль", Их познакомил Чарлз Превин, дирижер гершвиновского шоу. Некоторое время спустя на вечеринке, которую давал Джолсон в Нью-Йорке, присутствовал приглашенный хозяином Гершвин. Он произвел на певца благоприятное впечатление. Гершвин сыграл несколько своих песен. Когда он исполнил "Лебединую реку", Джолсон схватил ноты и сказал, что хочет включить ее в один из своих концертов и, возможно, в одно из шоу, идущих в театре Уинтер-Гарден. Самым убедительным доказательством энтузиазма Джолсона было то, что он не попытался склонить Гершвина к взятке, — в чем он слыл большим мастером еще до того как сам термин появился на свет. Он также не настаивал на том, чтобы его имя как соавтора Гершвина поставили на титульном листе, тем самым давая ему право на часть авторских гонораров, что обычно было непременным условием включения песни в его репертуар. На сей раз песня имела успех. Когда Джолсон впервые спел ее в театре Уинтер Гарден на вечернем воскресном концерте, зал взорвался шквалом аплодисментов. Успех песни побудил его включить ее в оперетту "Синдбад", музыку к которой написал Зигмунд Ромберг. Песня пошла, распространяясь по всей стране, как эпидемия. В течение года было продано более двух миллионов грамзаписей и миллион экземпляров нот. В первый же год Джолсон и Гершвин заработали каждый примерно по 10000 долларов в качестве гонорара. В те времена это было целое состояние.

Песня стала популярной и в Европе: в Лондоне благодаря Лэдди Клиффу, а в Париже — Гарри Пилсеру. Она дошла до Константинополя, где в 1920 году русский музыкант Владимир Дукельский — позднее прославившийся в США как автор популярной музыки под именем Вернон Дюк — купил ноты песни и "пришел в настоящий экстаз", как он писал в автобиографии "Паспорт в Париж"[23]. "Смелость и широта мелодического дыхания, новизна ритмического рисунка и особенно его синкопическая "походка" ошеломили меня, и я стал поклонником так называемого "раннего джаза". И преданным поклонником Гершвина, — могли бы сказать мы.

Четверть века спустя после первого концертного исполнения "Лебединой реки" песня все еще была достаточно популярна, чтобы обратить на себя внимание звукового кино: сначала она прозвучала в экранизации биографии Гершвина "Рапсодия в голубых тонах", позднее — в фильме "История Джолсона" и затем — в фильме "Родилась звезда", киноварианте биографии Джуди Гарланд.

"Лебединая река" написана в стиле так называемых песен американского юга, идущих с конвейера Тин-Пэн-Элли, — сентиментальная мелодия с упругим, живым ритмом. Но были и существенные отличия. Привлекает контраст настроений при переходе из фа минора в первой строфе в фа мажор припева и использование ре-бекара вместо ре-бемоля в девятом и двадцать пятом тактах, что придает мелодической линии неожиданную новизну. Новаторское включение 16-тактового "трио" после припева оказалось попыткой прорыва сквозь ограничивающие рамки 32-тактового построения формы, обязательного атрибута популярной песни. Кроме того, никогда раньше в каденции популярной песни не использовался уменьшенный септаккорд.

Стоит упомянуть два произведения, написанных Гершвином в том же 1919 году. Первое из них — национальный гимн "Страна моя" (О Land of Mine) на слова Майкла Э. Рурка, более известного как Херберт Рейнолдс, автора слов многих песен Джерома Керна, представленный на конкурс, финансируемый Нью-Йоркским журналом "Америкен". Первый приз составлял 5000 долларов. Гимн был опубликован анонимно в "Америкен" 2 марта 1919 года. Жюри, в которое вошли Джон Филип Суза, Джон Мак-Кормак, Ирвинг Берлин, Джозеф Странски и Джон Голден, присудило гимну Гершвина самый маленький приз в 50 долларов.

Тогда же он написал струнный квартет под названием "Колыбельная" (Lullaby), изданный лишь в 1968 году. "Колыбельная" свидетельствует о заметном прогрессе в том, что касается музыкальной формы, со вкусом сделанной гармонизации и элегантности в понимании струнных. Основная мелодия, которая сразу же появляется у первых скрипок, — это печальная тема в стиле блюз, позднее использованная Гершвином в "Кто-нибудь видел Джо" (Has Anyone Seen Joe) в мюзикле "135-я улица" (135th Street). Почти через полвека после того, как она была написана, "Колыбельная" привлекла внимание Джульярдского струнного квартета, который обнаружил рукопись в Библиотеке Американского конгресса в Вашингтоне, округ Колумбия. Ее запоздалая премьера (в исполнении квартета) состоялась в столице США 19 октября 1967 года.

С этим квартетом связан известный анекдот о Гершвине. В 1923 году будущий композитор в течение нескольких месяцев изучал гармонию в классе Рубина Голдмарка. Нельзя сказать, что занятия приносили Гершвину особое удовлетворение, так как традиционно формальный подход Голдмарка шел вразрез со стремлением Гершвина к экспериментированию. Однажды Джордж показал профессору "Колыбельную", написанную им за четыре года до этого. Голдмарк похвалил своего ученика: "Хорошо, очень хорошо. Теперь я вижу, что вам, наконец, пошли на пользу мои занятия по гармонии".