Директор Арк

Глава 49

Янг устроилась рядом с Блейк. Та покосилась на нее, взглядом давая понять, что ей здесь были не рады, но она всё равно никуда не ушла, как, впрочем, и не произнесла ни единого слова, просто уставившись прямо перед собой.

Блейк отлично выбрала свое укрытие, но Янг умудрилась ее как-то отыскать.

— Мне не нужна твоя жалость, — буркнула она, опустив подбородок на колени.

— Я и не говорила, что собираюсь тебя жалеть, напарница, — ответила Янг.

— Но ты это подразумевала.

— Нет, это ты почему-то пришла к довольно странному умозаключению.

Блейк фыркнула, немного удивившись тому, что Янг воспользовалась столь нехарактерным для нее словом. И судя по взгляду, она прекрасно понимала, о чем сейчас думала Блейк.

На лицо невольно выползла улыбка, но уже через мгновение без следа исчезла. Она ничуть не хотела веселиться, а потому уставилась в окно — на проклятые пустоши Атласа и видневшийся вдалеке берег океана.

— Расскажи мне о нем.

— Янг, тебе обязательно нужно меня доставать?..

— Ты плохо выглядишь.

— И точно так же себя чувствую!

— Тогда рассказывай.

— Не хочу, — проворчала Блейк, опустив взгляд на пол под ногами. — Каждый справляется с грустью как-то по-своему, так что, пожалуйста, не мешай мне использовать мой метод.

— В последний раз, когда я позволила тебе использовать "твой метод", всё закончилось масштабной потасовкой в порту, — ухмыльнулась Янг, потыкав ее локтем в бок.

Блейк испытывала некоторое раздражение, но прогонять ее всё равно не желала. Наверное, придется это сделать, если Янг начнет чересчур сильно давить или слишком громко шуметь, но пока она лишь снова уткнулась лицом в колени.

— Давай, расскажи мне о нем, — повторила свою просьбу Янг.

— Он... он был заботливым. Даже слишком заботливым... — пробормотала Блейк, замолчав и ожидая услышать фырканье, удивление или вопрос о том, точно ли речь сейчас шла об Адаме Таурусе. Но вот спокойное молчание Янг застало ее врасплох.

— Абсолютное большинство людей назвали бы его совсем по-другому, — вздохнув, продолжила Блейк. — Эгоистом, например. Но это неправда. Если бы он и в самом деле являлся эгоистом, то мы с ним давным-давно бы обосновались в Менаджери и, скорее всего, уже завели бы детей. У нас имелось для этого всё. Иногда я размышляю о том, насколько счастливыми мы бы были, если бы так и поступили...

— Но он оказался чересчур заботливым, верно? — уточнила Янг.

— Да, — ответила Блейк, после чего закрыла глаза. — Адам видел жизнь других фавнов и просто не мог остаться в стороне, пусть даже сам в то время был еще ребенком. Он таскал меня на акции протеста вместе с мамой и папой. Мы размахивали плакатами и считали, что боремся за правое дело — за мирные перемены.

— И что же изменилось? — поинтересовалась Янг.

— В том-то и дело, что ничего. Абсолютно ничего не изменилось. Атлас продолжал быть точно таким же, как и раньше. Пожалуй, всё стало только хуже, поскольку мы осмелились выразить недовольство. Я помню, как однажды в нас стали кидать камнями. В детей. Неподалеку находились солдаты Атласа, которые должны были "предотвратить насилие", но они просто стояли и ничего не делали, — фыркнула Блейк, посмотрев на пораженную ее откровениями Янг. — Видимо, "насилие" появилось бы только в том случае, если бы мы начали отвечать.

— И тебя задели?

— Нет. Адам закрыл меня собой. Попытался перехватить камень, но тот попал ему прямо в лицо. Папа оттащил нас в толпу, но я помню, как держала Адама, плакала и пыталась стереть кровь. Люди начали скандировать, чтобы фавны "выметались из Атласа" и "уходили обратно в Менаджери". Что нам там были не рады. Называли нас уродами и животными.

Она резко выдохнула, постаравшись хоть немного успокоиться, а затем продолжила:

— Но знаешь что? Адама это не остановило. На следующую акцию он пришел с новым плакатом в руках и пластырем поперек носа, — улыбнулась Блейк. — Упрямый идиот.

Янг рассмеялась и похлопала ее по плечу.

— Похоже, парень был с характером.

— Еще каким. Я пыталась его остановить — сказала, насколько сильно меня всё это пугает. Знаешь, что он ответил? "Не волнуйся, Блейк. Я буду сражаться за нас обоих, чтобы тебе больше никогда не пришлось бояться".

Из ее глаз вот-вот грозили покатиться слезы.

— Наверное, тогда я в него и влюбилась...

— Ну, тут нет абсолютно ничего удивительного. Полагаю, в подобных условиях я бы тоже не удержалась. Но что заставило его решить, будто Белому Клыку необходимо перейти к более... жестким мерам?

— ПКШ, — буркнула Блейк, сердито уставившись в окно. — В Атласе и без того всё было достаточно плохо, но как только наши протесты затронули интересы ПКШ, дела пошли еще хуже. Им удалось убедить правительство в том, что акции мешали поставкам Праха, а это, в свою очередь, "подрывало обороноспособность страны". Люди любят говорить, что первый удар нанесли именно "террористы Белого Клыка", но они врут. Я тогда осталась дома, а папа, мама и Адам отправились на очередной протест возле перерабатывающего завода ПКШ...

Янг с беспокойством посмотрела на нее.

— И что же произошло?

— Военные "разогнали" митинг. Сама акция была косвенно направлена против армии, хотя родители в тот момент этого не осознавали. Кто-то назвал протестующих террористами, и ПКШ поспешили прилепить к нам столь громкий ярлык. Белый Клык внезапно стал "террористической организацией", фавны, которые ходили на акции или чем-то нам помогали, лишились работы, жилья, а иногда и свободы.

— Какое-то безумие...

— Как я уже говорила, меня там не было, но помню, какой подавленной вернулась домой мама. Солдаты не открывали огонь, но действовали необычайно жестко, а с нашей стороны никто драться в те времена не умел. Мы были мирными фавнами, Янг. И тех, кто бросился на защиту собратьев, как, например, Адама, жестоко избивали. Я две недели его не видела — плакала и думала, что он погиб!

— А потом?..

— А потом Адам вернулся. Он не сказал, что с ним делали, но выжженное на месте глаза клеймо говорило само за себя! А ведь тогда ему было тринадцать лет, Янг! Тринадцать лет!

— Проклятье... И он поклялся отомстить?

— Нет, — ответила Блейк, мрачно уставившись на собственные колени. — Он оказался сломлен и напуган. Наверное, Адам ожидал, что я с отвращением отвернусь, но радость от того, что он все-таки остался в живых, заставила меня обнять его и разрыдаться. Мама с папой взяли Адама к нам. Мы вместе проводили день за днем, пока ему медленно становилось лучше. Разумеется, он злился, но еще был счастлив от того, что я его не бросила. Наверное, в тот момент я оказалась для Адама важнее жизни, потому что была чуть ли не единственной, кто смотрела на него без омерзения.

— Почему? — удивленно спросила Янг. — Даже с клеймом он вовсе не выглядел уродом.

— У него на лице было написано: "ПКШ", — ответила Блейк. — И этого хватало. Никому не хотелось лишний раз смотреть на напоминание о том, какое место в мире мы в действительности занимали. Его клеймо заставляло фавнов бессильно опускать взгляд или отворачиваться... В том, что произошло и с Адамом, и с прочими пострадавшими, мама с папой винили себя. Они решили уйти из Белого Клыка — сказали, что раз мирные протесты не сработали, то и продолжать их не имело ни малейшего смысла.

— Ну, тут я твоих родителей прекрасно понимаю. Но Адам с ними не согласился, верно?

— Да. Как, впрочем, и я. Это бы означало, что ПКШ осталась бы безнаказанной. Адам хотел сражаться, и в своем желании он был не одинок. Но в том, во что в результате превратился Белый Клык, следует винить совсем не его, поскольку тогда мы были еще детьми. Мысль перейти к более жестким способам борьбы... она витала в воздухе. В конце концов, мирный подход ничего хорошего нам не принес...

Сейчас это казалось не самой лучшей идеей, но тогда никто из них не был в состоянии нормально соображать. ПКШ не стеснялась применять силу, и Атлас ее во всём поддерживал. Слова ветеранов прошедшей войны постепенно находили среди фавнов всё новых и новых благодарных слушателей, разжигая в них ненависть.

— Адам вовсе не изменился в один момент. Даже после всего пережитого он оставался всё таким же, как прежде, только упорно тренировался. Вряд ли кто-либо сумеет сравниться с ним в количестве вложенных в подготовку сил. Адам собирался создать новый мир. Мы с ним намеревались исправить несправедливость — разжечь пламя революции. Каждую ночь мы лежали и говорили об этом чуть ли не до утра, а потом просыпались в объятьях друг друга.

Блейк смущенно рассмеялась.

— Даже не знаю, когда мы стали парой. Все давным-давно считали нас таковыми, и думаю, мы просто поплыли по течению. Я обожала Адама — пожалуй, даже идеализировала — и оказалась для него той единственной, кто не видела этого проклятого клейма. Пребывание рядом с ним приносило мне самое настоящее счастье, Янг... Он был замечательным и очень заботливым.

— Да, — совершенно серьезно и безо всякой издевки в голосе согласилась Янг, за что Блейк была ей крайне благодарна.

Сейчас, когда старые воспоминания вспыхнули в памяти с новой силой, она бы очень сильно разозлилась, если бы Янг назвала Адама чудовищем.

— Не так уж в это и сложно поверить. В конце концов, даже самые ужасные поступки делаются нами ради кого-то дорогого и близкого, верно? К примеру, я впадаю в бешенство, если обижают Руби. Разве правильно сразу же пытаться решить любые проблемы кулаками? Нет, конечно. Но в подобном состоянии мне становится уже всё равно.

— Ну, с Адамом было то же самое. Честно говоря, я не знаю, с чего это началось. Возможно, тяжелые тренировки приучили его моментально хвататься за оружие, чтобы уберечь жизни союзников, а может быть, всему виной раздражение от того, что каждое наше действие лишь усиливало ненависть Атласа к фавнам. Наверное, мне стоило внимательнее за ним наблюдать, чтобы вовремя его спасти.

Блейк печально опустила голову.

Из нее получилась крайне скверная подруга и любовница. Адам открыл ей свою душу, а она так ничего в ней и не разглядела. Возможно, их жизнь сложилась бы совсем иначе, если бы Блейк оказалась чуть более чуткой и внимательной. Адам мог бы сейчас находиться рядом с ней...

— Как бы то ни было, он изменился. Ну, или изменилась я сама... Не могу сказать наверняка.

Блейк не стала сопротивляться, когда Янг ее обняла, лишь уткнувшись той в плечо и тихо всхлипнув.

— Он далеко не всегда был плохим!

— Знаю, — ответила Янг, погладив ее по голове.

— И Адам не заслужил такой смерти!

— Знаю.

— Я... Я его убила!

— Знаю, — в третий раз повторила Янг. — Но думаю, он сам предпочел бы уйти именно так.

Как бы глупо ни звучало предположение Янг, вероятно, она была права. Адам действительно слишком сильно беспокоился о многих вещах, но больше всего он заботился именно о Блейк, которая отплатила ему предательством — ударом в спину в прямом и в переносном смысле. Она подвела его точно так же, как сам Адам подвел их всех. Но еще хуже оказалось то, что Блейк не жалела о своем выборе между ним и Биконом.

Адам изменился, но и она совсем не осталась прежней.

Впрочем, прямо сейчас Блейк уткнулась в плечо Янг и чувствовала себя той глупой девчонкой, которая плакала в своей комнате, когда Адам ей заявил, что пойдет ради нее против всего мира. Он и сейчас это сделал — снова оставил ее одну и ушел в путешествие, из которого больше никогда не вернется.

Блейк доводилось слышать, что после чьей-либо смерти становилось крайне сложно сердиться на покойного. Теперь же об Адаме вспоминалось только хорошее — его улыбка, смех, проведенное вместе время... Она снова потеряла лучшего друга.

Блейк не прекращала рыдать еще целый час.

* * *

От разошедшихся женщин Жона спас Оскар. Нет, не Озпин, а именно Оскар, судя по нервной улыбке, с которой тот предположил, что директору не помешало бы подышать свежим воздухом.

Жон не возражал.

Во-первых, свежий воздух ему бы действительно совсем не помешал, а во-вторых, Синдер с Виллоу чересчур сильно увлеклись обсуждением того, как, по их мнению, могла работать паутина его "романтических отношений", да и Глинда постепенно закипала — настолько, что была готова вот-вот взорваться от ярости.

— Ты спас мне жизнь, — произнес Жон, когда они остались наедине. — Никогда этого не забуду.

Оскар смущенно рассмеялся.

— Вы явно нуждались в некоторой помощи, сэр.

— Не обязательно ко мне так обращаться.

— Хорошо, Жон, — кивнул Оскар, покатив инвалидное кресло по коридору.

В Академии Атласа царила тишина. Ее обитатели занимались тренировками, планированием, совещаниями и прочей подготовкой к вторжению орды Гриммов. Ну, и еще репетицией эвакуации. Не студентов, разумеется, а тех мирных жителей, которые сейчас находились внизу.

— Озпин хотел с тобой поговорить, — неожиданно добавил Оскар.

— И ты не возражаешь против нашего разговора? — уточнил Жон. — Помни о том, что это твое тело. Если нет угрозы чьей-либо жизни, то решать, передавать ли ему контроль, необходимо именно тебе.

— Нет, не возражаю, если дело ограничится простым разговором.

Сейчас Оскар выглядел куда более спокойным и расслабленным, чем до той их "консультации". Жон внимательно на него посмотрел, после чего кивнул, проследив за тем, как улыбка Оскара моментально потеряла всю свою невинность, превратившись в усмешку, взгляд стал гораздо жестче и острее, а тело без особой на то нужды наклонилось вперед, перенеся часть своего веса на трость. Похоже, старые привычки никуда не исчезали.

— Озпин.

— Жон, — отозвался тот. — Как ты себя чувствуешь?

— Устал и сбит с толку... Забавно, но ничего не болит.

— Думаю, за последнее стоит поблагодарить то огромное количество обезболивающего, которым тебя накачали. Честно говоря, я удивлен, что ты вообще сейчас способен что-либо чувствовать, — сказал Озпин, рассмеявшись своей же собственной шутке.

Ну, по крайней мере, Жон искреннее надеялся на то, что это была именно шутка. А возможно, все врачи, которые ему до сих пор встречались, просто имели те или иные психические отклонения.

— Что же касается первого и второго, то тут тебя винить никто не станет. У нас выдалась довольно странная и беспокойная неделя.

— Половину которой я провел без сознания, — хмыкнул Жон, посмотрев на покрытую снегом равнину между городом и ордой Гриммов. — Могу я задать тебе вопрос? Ну, в том смысле, что мне бы хотелось получить на него честный ответ.

Озпин слегка наклонил голову.

— Задавай.

— Как я справляюсь с твоей работой?

— Ты замечательно с ней справляешься, мальчик мой.

— Я говорю абсолютно серьезно.

— Как и я, — пожал плечами Озпин, встав рядом с ним и тоже посмотрев в сторону орды.

Их глаза оказались примерно на одном уровне, пусть даже Жон сейчас сидел в кресле.

— Не стану лгать, утверждая, будто сложившаяся ситуация идеальна, но ты должен понимать, что к этому всё шло несколько поколений. Благодаря тебе до сих пор существует и функционирует Бикон — пусть с некоторыми огрехами, но всё же. Вряд ли я так сразу смогу назвать кого-нибудь, кто сумеет хотя бы просто повторить твой результат.

— Глинда.

— Нет, не думаю, что у нее бы получилось, — улыбнулся Озпин и, заметив удивление Жона, пояснил: — Глинда является замечательным администратором, и я бы без каких-либо вопросов доверил ей собственную жизнь, не говоря уже о горах документов. К сожалению, она слишком строго придерживается различных правил. Ее сила заключается в крайне ответственном подходе ко всем делам, и в мирное время из Глинды вышел бы идеальный директор, но никак не в нашем положении. Кстати, буду благодарен, если ты не станешь говорить ей о моих словах.

— Хорошо, не стану, — улыбнулся Жон. — Наверное, я сейчас выгляжу полным идиотом, который напрашивается на комплименты, но...

— Всем необходима моральная поддержка, и я тут исключением вовсе не являюсь. Ты действительно отлично справляешься, Жон. Вряд ли мне бы удалось найти преемника еще лучше тебя.

— Даже с учетом вот этого? — поинтересовался он, кивнув в сторону орды Гриммов.

— Да. Всё равно никто из нас не был способен предугадать, что Салем закончит игры и перейдет к открытому противостоянию,— вздохнул Озпин. — Честно говоря, она могла так поступить еще сотни лет назад, поскольку с самого начала имела возможность создавать и контролировать Гриммов. Думаю, нынешняя атака стала результатом ее раздражения и нетерпеливости. Салем всегда устраивали борьба в тени и попытки добраться до Реликвий, а я старался не нарушать сложившийся баланс, пусть мне это ничуть и не нравилось.

— То есть баланс нарушил именно я?

— Не стоит себя в чем-либо винить. Поражение в паре битв и потеря Синдер вряд ли бы смогли настолько сильно ее огорчить — в конце концов, в качестве кандидатки на роль новой девы подошла бы едва ли не половина населения Ремнанта. Да и если бы она начала беспокоиться из-за тебя, то просто бы подождала, пока проблема не решилась сама собой. Сколько там на это потребовалось бы времени? Пятьдесят лет? Шестьдесят? Может быть, восемьдесят? Нет, думаю, в случившемся больше всего именно моей вины. Я оказался крайне уязвим в новом теле, а Мистраль — ослаблен действиями Леонардо. У Салем появилось стратегическое преимущество, и она поспешила им воспользоваться. Ни ты, ни Бикон к возникновению нашей нынешней проблемы практически никакого отношения не имеете.

И еще на стороне Салем выступил Белый Клык... Озпин находился в теле подростка, к мнению которого вряд ли кто-либо стал бы прислушиваться, Мистраль потерял множество Охотников, а фавны из Белого Клыка сумели вбить клин между Атласом и Вейлом, не говоря уже о подрыве производства Праха. Столь благоприятный момент попросту не мог продлиться слишком долго, и потому Салем тут же начала вторжение.

Ну, разумеется, "благоприятным" этот момент был только для нее, поскольку их собственное положение оказалось совсем не завидным.

— Получается, винить следует сложившие обстоятельства?

— А также работу самой Салем. Это ведь именно она направляла и Белый Клык, и действия Леонардо, — вздохнул Озпин. — Ну, и с себя вину снимать тоже не стану. Я пропустил Синдер и позволил ей меня убить. Я доверился Леонардо и позволил ему меня предать. И еще я позволил Амбер свободно разгуливать за пределами городских стен, за что она и поплатилась. А если бы попробовал убедить Джеймса надавить на Жака, то вполне возможно, становления Белого Клыка удалось бы избежать.

— И почему не попробовал?

— Потому что это произошло очень давно, и я в тот момент только-только стал директором Бикона. К тому же меня тогда постоянно что-то отвлекало: то побег Рейвен, то смерть Саммер... Нет, я вовсе не пытаюсь оправдаться. Всему виной именно моя недальновидность. Мне не удалось предугадать, к чему приведут мирные протесты Белого Клыка, и честно говоря, их идеи вызывали у меня искреннюю симпатию. Я совсем не всеведущ и потому наивно полагал, что проблема решится как-нибудь сама собой.

— Извини, что напомнил о больной теме. Наверное, нам сейчас вообще не стоит думать о прошлом.

— Ты прав, — кивнул Озпин. — Лучше сосредоточиться на будущем.

— Итак, у тебя есть какой-нибудь план? — поинтересовался Жон.

— Нет, — покачал головой Озпин. — А у тебя?

— Тоже нет...

— Хм, — пробормотал он, закрыв глаза. — Жаль...

— Но ты же являешься директором Бикона, — напомнил Жон.

— Как и ты.

Ну, тут Озпин был прав. К сожалению, должность директора Академии Охотников никак не влияла на способность придумывать планы по отражению атаки орды монстров. Они оба оставались обычными людьми, кто бы что о них ни говорил.

— Будем сражаться с Гриммами? — предложил Жон.

— Ну, план ничем не хуже любого другого. К тому же никаких альтернатив у нас всё равно нет. Возможно, Джеймсу удастся придумать что-нибудь получше — в конце концов, прямое противостояние — это именно его специализация. А если повезет или — в зависимости от точки зрения — не повезет, то Кроу сумеет добраться до Рейвен и заручиться ее поддержкой.

— Судя по тому, что мне доводилось о ней слышать, присоединяться к битве она ни в коем случае не станет.

— И ладно. Ее истинная сила заключается вовсе не в боевых навыках. Какой бы опытной ни была Рейвен, сильных бойцов у нас хватает, а вот Проявления, способного заменить собой целый транспортный флот и мгновенно перекинуть через весь мир полноценную армию, как раз и нет.

— Почему у нее вообще настолько мощная способность, а у Кроу — его собственное Проявление?

— Не стоит недооценивать могущество невезения, Жон, — покачал головой Озпин, кивнув в сторону швов у него на животе. — Ты сам уже ощутил на себе его обратную сторону.

— Ага. Кстати, надо будет поблагодарить Кловера...

Если Рейвен все-таки согласится открыть портал, то они получат подкрепление из Бикона. Жон понятия не имел, насколько сильно нечто подобное повлияет на их ситуацию, но эту самую ситуацию хотя бы можно будет нормально обсудить с Романом и Нео.

— Как думаешь, на поддержку Мистраля стоит рассчитывать?

— Разве что на моральную. Учитывая количество погибших из-за Леонардо Охотников, Атласу и Вейлу придется как-то справляться своими силами. Другие союзники у нас вряд ли найдутся.

— Ну, один, скорее всего, будет, — возразил Жон. — Если кое-кому удастся совершить чудо...

* * *

На другом конце света некая "фавн-акула" внезапно поняла, чего от нее ожидал Жон. Она раздраженно потерла переносицу, опустила банку газировки, которую до того держала в руке, и тихо застонала.

— Ага, как же. Я должна помогать вам, а не делать за вас всю работу.

Ее задачей являлась помощь человечеству. Вот только Джинн рисковала эту самую задачу провалить, если Гриммы всех сожрут, а для того, чтобы понять, к чему всё шло, знание о будущем совсем не требовалось.

Вздохнув, она поднялась с дивана и двинулась через особняк Гиры Белладонны. Встречавшиеся по пути охранники и помощники провожали ее довольно странными взглядами — скорее всего, из-за синего цвета кожи. Хотя нет, погодите. Джинн ведь знала, о чем они думали...

Всё дело заключалось в отсутствии одежды, на роль которой с некоторой натяжкой могли претендовать только золотые украшения. И нет, здесь не было абсолютно ничего особенного. В конце концов, половых органов у Джинн тоже не имелось, а она сама являлась именно духом. То, что Бог Света сотворил ее в виде фигуристой женщины синего цвета, было лишь его собственной прихотью.

Кстати, зачем он вообще так сделал?

В кои-то веки Джинн не обладала нужными знаниями, да и, честно говоря, серьезно сомневалась в том, что они действительно были ей нужны.

Войдя в комнату Гиры, Джинн проигнорировала его полный недоумения из-за столь раннего вторжения вопрос. В конце концов, прямо на него ответить она не могла. И на панические размышления о том, что подумает Кали, Джинн тоже постаралась не обращать особого внимания, вместо этого взяв пульт и усевшись на диван.

— Внезапно захотелось посмотреть телевизор, — пояснила она.

— Мисс Джинн, в других комнатах хватает теле-...

— О, как раз начались новости!

Ведущий несколько торопливо сообщил последнюю информацию насчет вторжения Гриммов в Атлас, а также о том, что правительство связалось с остальными Королевствами, и Охотники готовились прибыть на подмогу. Хотя Озпин с Жоном этого еще не знали, но смельчаков, желающих отправиться защищать совершенно незнакомых им людей, в мире хватало.

Мелькнули кадры с ордой монстров, видом Атласа и генералом Айронвудом, а затем коротко упомянули "гостей", которые должны были "укрепить союзнические отношения Вейла и Атласа".

— О, смотри, — сказала успевшая заскучать Джинн. — Вон там разве была не твоя дочь?

Гира тихо выругался, выбрался из-под одеяла, накинул на себя халат и потопал к выходу в коридор.

— Ты куда? — поинтересовалась Джинн.

— Зачем задавать вопрос, если ты уже знаешь на него ответ?!

Дверь захлопнулась.

Разумеется, Джинн знала, что Гира отправился в комнату с устройством связи, чтобы начать собирать подкрепление для сил Вейла и Атласа. Похоже, он и сам понимал, что желающих найдется не слишком много, но всё равно намеревался произнести речь и убедить их в том, что поражение "старого врага" совсем не было выгодно для Менаджери.

Джинн хлопнула в ладоши, выключила телевизор, откинулась на спинку дивана и вздохнула.

— А вот такого со мной еще никогда не случалось...

Возле ее горла замерло лезвие ножа.

— Ты идешь-...

— Да-да, конечно. Я сдаюсь. Отведи меня к братьям Албейн.

Агент Белого Клыка, последние полгода занимавший должность одного из помощников в доме Гиры, застыл. Затем он опустил взгляд на нож и поспешил осмотреться по сторонам, ожидая увидеть какую-нибудь засаду. Джинн могла бы сказать, что ничего подобного тут не было, но для этого ему требовалось сначала самому обо всём догадаться.

— Всё в порядке, Мапл. Я действительно сдаюсь.

— К-как ты узнала мое имя?

— Точно так же, как и о пикантной фотографии Кали Белладонны в твоем бумажнике. Но если оставить в стороне весь ужас столь извращенной фантазии, то я даже рада тому, что тебя заинтересовала не ее дочь. И еще хочу спросить: неужели вообще все фавны в Менаджери возрастом до тридцати лет испытывают практически непреодолимую тягу к Блейк?

— Я... Но...

— Да-да, ты меня поймал. Я абсолютно беззащитна, — закатила глаза Джинн. — Понимаю. Но ты не можешь перерезать мне горло, поскольку братья Албейн желают со мной поговорить. Давай, что ли, побыстрее, ладно? Твой транспорт уже ждет нас на улице.

— Н-но ты ведь моя пленница...

Джинн вздохнула.

— Я разве спорила?

— Нет, — честно ответил Мапл, снова посмотрев на нее. — И это меня как раз больше всего смущает...

"Боги..."

Вся поездка в Менаджери изначально пошла не по плану. Джинн даже не смогла стать нормальной жертвой похищения. Разумеется, она его предвидела, причем для этого не требовалось знать о будущем. Просто братья Албейн задумались о нем полтора дня назад — как раз после смерти Адама Тауруса. Само собой, Джинн тут же обо всём стало известно.

И она понятия не имела, почему Мапл столько времени тянул с выполнением их приказа. Ну, имела, конечно, но старалась об этом не задумываться.

— Нет, я вовсе не голая, извращенец. И давай уже побыстрее.

— Не сопротивляйся! — прорычал Мапл, попытавшись отобрать у нее инициативу. — Возможно, мне нельзя тебя убивать, но покалечить на всю оставшуюся жизнь ничто не помешает.

Кое-что ему все-таки помешало бы так поступить, но спорить с ним Джинн не собиралась. Гораздо интереснее ей было узнать, к чему всё это в итоге приведет.

* * *

Всё это в итоге привело ее в камеру.

Джинн даже не попыталась проверить на прочность узлы на веревке, которая стягивала ее запястья за спинкой стула. Они, к слову, были морскими и не слишком хорошо подходили для удержания пленников, но тот фавн, который их вязал, работал рыбаком.

Честно говоря, единственной существенной преградой на пути к гипотетической свободе являлись прутья решетки ее камеры. Ну, и пара вооруженных автоматами бойцов Белого Клыка в коридоре.

Стул оказался весьма удобным. Не трон, разумеется, но его можно было бы назвать небольшим креслом, если бы не отсутствие подлокотников. Приобрела эту штуку еще Сиенна, чтобы сидеть возле туалетного столика и наносить на волосы целую кучу геля, дабы прическа имела нужный ей вид.

Джинн привязали к стулу и заперли в камере вот уже двадцать пять минут назад. Это требовалось для того, чтобы она успела начать нервничать. Фенек с Корсаком собирались спуститься минут через пять... Хотя нет, они наблюдали за ней через висевшую в левом верхнем углу видеокамеру и уже поняли, что нервничать Джинн совсем не собиралась, а потому решили не откладывать свой визит.

Похоже, смерть Адама серьезно их задела.

"Как мило".

Дверь напротив решетки резко распахнулась. Охранники испуганно вздрогнули, но Джинн на это никак не отреагировала. В помещение вошли двое фавнов в красно-белых капюшонах, за которыми проследовала еще пара охранников, тут же занявших позиции у входа на случай ее побега. Но само собой, сбежать отсюда можно было только вверх по лестнице, где находилось около трех десятков бойцов Белого Клыка.

— Итак, мы наконец встретились, — произнес Фенек, остановившись возле решетки. — Джинн, правильно? Неужели ты думала, что сумеешь незамеченной пробраться в Менаджери, присоединиться к Гире Белладонне и начать планировать наше уничтожение?

— Нет, конечно. Зачем мне это делать "незамеченной"?

Фенек на мгновение утратил дар речи.

— Храбрая, — поспешил вмешаться Корсак. — Меня зовут-...

— Корсак Албейн. А он — Фенек. Да, я знаю, — закатила глаза Джинн. — Имена остальных: Мапл, Верд, Крим и Боб. Серьезно, "Боб"? А почему тебя вообще назвали...

Она замолчала и рассмеялась, заставив охранника покраснеть.

— Тихо! — взревел Фенек, после чего открыл дверь камеры и вошел внутрь. Его брат последовал за ним. — Ты здесь для того, чтобы ответить на наши вопросы, а не для удовлетворения собственного любопытства.

Он положил руки на плечи Джинн и придвинул свое лицо к ее.

— Мы спрашиваем — ты отвечаешь. Это понятно?

— Погодите. Так вы хотите меня допросить?

— Да, — ухмыльнулся Фенек.

— Ой...

— Что, испугалась?

— Нет, — покачала головой Джинн. — Просто подумала о том, что получится весьма неловко...

— Итак, первый вопрос: кто тебя прислал?

— Я не могу на него ответить.

— Неправильно! — рявкнул он, тряхнув Джинн за плечи и толкнув вбок. Наверное, она бы упала на пол, если бы сам Фенек ее и не поймал, опасаясь того, что после удара головой Джинн будет не в состоянии что-либо рассказать.

Разумеется, зная всё это, она попросту не могла бояться. Когда Фенек вернул стул в вертикальное положение, то увидел у нее на лице только выражение скуки.

— Ты ответишь на мой вопрос!

— Не отвечу, — пожала плечами Джинн. — По крайней мере, не в нынешнем столетии...

Фенек оскалился и закатал рукава, похрустев костяшками пальцев. Его намерения можно было бы угадать и без способностей Джинн.

Ей бы хотелось сказать, что она не обладала ни нервными окончаниями, ни внутренними органами, ни вообще чем-либо таким, что сумело бы сделать пытки хоть сколько-нибудь эффективными, но к сожалению, Фенек подобной информацией не располагал, и потому Джинн просто не имела права ее озвучить.

"Ну что же... Зато ничего подобного со мной еще никогда не происходило".

Первый удар пришелся ей в подбородок. Джинн медленно повернула голову назад к Фенеку и слегка приподняла бровь. Тот зарычал и со всей силой врезал ей по лицу второй рукой. Раздался треск, и он отступил назад, выпучив глаза от боли.

Похоже, столкновение гораздо больше повредило самому Фенеку.

— Что, когда Адам погиб, дела пошли совсем плохо?

— Это я тут задаю вопросы! — завопил Фенек, ударив ее в живот.

Чисто из вежливости Джинн постаралась не зевать от скуки.

К сожалению, нормально выспаться прошлой ночью ей не удалось, поскольку Гира с Кали решили устроить сеанс секса по телефону. Последняя пребывала в сильном возбуждении из-за известия о "беременности" Блейк, и в итоге Джинн пришлось получать об этой парочке множество новой информации, которую лично она предпочла бы никогда и ни за что не узнавать.

— ОТВЕЧАЙ! — взревел Фенек, нанося удары по ее лицу и плечам.

Наверное, ей не стоило развеивать заблуждения Кали. За попытками Жона и Блейк всё объяснить будет довольно забавно понаблюдать. Кроме того, Джинн и не имела возможности что-либо рассказать.

— КТО ТЕБЯ ПРИСЛАЛ?! КАКОВА ТВОЯ ЗАДАЧА?!

С другой стороны, Кали наверняка разозлится. Она была достаточно умной, чтобы понимать, что Джинн всё знала, и вполне изобретательной, чтобы отыскать способ отомстить. Ну, например, перейти в разговорах с мужем к еще более извращенным темам.

Такая женщина могла напугать даже Реликвию.

— ХВАТИТ МЕНЯ ИГНОРИРОВАТЬ!

Впрочем, она зря волновалась. Вряд ли даже Кали сумеет понять, кому конкретно принадлежала идея насчет того, что сказала Блейк. Да и наблюдать за реакцией на это заявление оказалось слишком уж забавно, а Джинн была способна проследить за каждым человеком и фавном на всём Ремнанте.

Врезавшееся ей в голову кресло разлетелось кучей щепок.

— Это разве не был трон Адама? — рассеянно поинтересовалась Джинн.

Вцепившийся в оставшийся целым подлокотник Фенек тяжело дышал, по его лицу катился пот, а направленный в сторону Джинн взгляд так и пылал ненавистью.

Она удивленно моргнула, слегка склонив голову набок.

— Что, уже сдулся? А то как-то не впечатляет...

— Ч-что ты вообще такое?! — выдохнул Фенек.

Разумеется, Джинн могла сказать правду о себе и своем предназначении, но все шестеро находившихся здесь фавнов кое-что о ней слышали, пусть даже информация и была ложной. А поскольку правила Бога Света тут никак не нарушались, то она решила выбрать именно этот вариант:

— Я — акула, туту-туту-руру. Я — акула, туту-туту-руру...

— АРГХ!

Приклад выхваченного у Мапла автомата врезался ей в челюсть, прерывая надоедливую песенку. Фенек, движимый яростью и страхом того, что без Адама с ним и его братом очень быстро расправятся, развернул оружие и прицелился Джинн в грудь, не обратив ни малейшего внимания на Корсака, кинувшегося вперед, чтобы его остановить.

— СДОХНИ! — взревел он, открыв огонь.

Короткая очередь из трех зарядов Праха отбросила ее назад с такой силой, что стул сломался, а сама Джинн полетела на пол. Секундой позже Корсак вырвал у Фенека из рук автомат.

— Идиот! — прошипел он. — Какая нам польза от ее трупа? В рядах Белого Клыка царят разброд и шатание! Адам погиб! Нам необходимо показать достойный пример остальным, а не вот это! Включи уже голову, брат.

— Да... Знаю, — пробормотал пристыженный Фенек. — Прости, я позволил чувствам взять верх над разумом.

— Сделай так, чтобы это больше никогда не повторилось, — сердито буркнул Корсак. — Мапл, Верд. Избавьтесь от те-...

— После смерти Адама дела становятся всё хуже и хуже, так?

Все шестеро членов Белого Клыка замерли, а затем пораженно уставились на Джинн, которая неторопливо поднялась на ноги и сняла с рук путы вместе с оставшимися в них обломками стула. После этого она всё так же спокойно отряхнулась от пыли, заодно скинув с себя на пол три сплющившиеся от удара пули. Никаких следов от их попадания на Джинн не осталось.

— Сиенна проделала огромную работу, решив множество проблем, но пришло время ей уйти. Ну, по крайней мере, вы так подумали, заменив ее Адамом. Теперь он мертв, успев нанести удар ПКШ, но взяв при этом в заложники ребенка. Вряд ли нечто подобное может понравиться общественности. И хуже всего тут другое: Адам отправился на дело, забрав с собой самых лучших бойцов и значительную часть вооружения. Именно их нехватка заставляет вас настолько сильно нервничать, верно? Вы не способны самостоятельно защитить ни Белый Клык, ни даже самих себя.

— Ты... Ч-что ты такое?..

— Я — Джинн, — ответила она и рассмеялась, когда голову наполнила новая порция информации. — Как насчет небольшой загадки? Окончательная и безоговорочная ликвидация Белого Клыка. Четыре буквы.

Братья Албейн недоуменно уставились на нее.

Внезапно сверху раздалась стрельба. Все в шоке посмотрели туда, где кто-то осмелился штурмовать главный оплот Белого Клыка — их базу в Менаджери. Ну, все, кроме Джинн. Ее не могло смутить ни это, ни полный ярости рев, вырвавшийся из горла одного конкретного фавна.

Корсак резко побледнел.

— Гира...

Джинн щелкнула пальцами и улыбнулась.

— И это правильный ответ.