Добровольцы

Ребята! Товарищи! Снова мы вместе.

В квартире Кайтановых шум и веселье.

Споемте московских строителей песню,

Как пели отцы — с подголоском, артелью.

Попразднуй немножко, мое поколенье,

Осталось для праздников времени мало.

Уфимцев поет. У него на коленях

Наследник Кайтановых двухгодовалый.

Он гладит пшеничные волосы тезки

Могучею лапищей против прически.

«Я кем прихожусь ему? Дядькой, наверно?

А если по-старому — крестным примерно.

Сказали б, что парень, какого он роста —

Привез бы ему кое-что из одежи.

Ведь этот костюмчик — сплошное уродство.

И эти ботинки — страшилища тоже.

Насчет барахла, я скажу вам по чести,

От стран заграничных мы очень отстали».

«Нам, Славушка, адрес был твой неизвестен,

А знали б его, о другом бы писали:

Спросили бы про самолеты и танки,

Спросили б еще, хороши ли испанки».

Но Леля смекнула, что шутка не к месту,

Что Славик никак не забудет невесту,

И, чтобы уйти от безрадостной темы,

Сказала: «Вот премию выдали Коле,

Приемник трехламповый новой системы.

Давайте послушаем радио, что ли!»

В приемнике, будто бы шелест снаряда,

Сигналы тревоги я отблеск зарницы:

Нарушена мирная жизнь Ленинграда —

Снаряд разорвался на финской границе.

…На вокзале Ленинградском

Ждут отправки поезда,

«Здравствуй, Женька!»

«Колька, здравствуй!»

«Ты куда?»

«А ты куда?»

«Я туда, куда и ты».

«Ты туда, куда и я».

Собрались без суеты

Неразлучные друзья.

Свет на штык снежинки нижет.

Комсомольский эскадрон

В тесный тамбур вносит лыжи,

Занимает свой вагон.

Эти палки из бамбука —

Замечательная штука,

А заплечные мешки

Удивительно легки.

Леля два часа на кухне

Коле жарила гуся.

У нее глаза опухли,

Извелась, бедняжка, вся.

«Знаешь, — говорит мне Коля, —

Я по дому дал приказ:

Лельке просто не позволил

Провожать на поезд нас.

Полагаю, при отъезде

Ни к чему бойцу слеза,

А у ней на мокром месте

Ненаглядные глаза».

Добровольцы из Москвы,

Полушубочки новы.

Все в хрустящих, как капуста,

Свежих кожаных ремнях.

На перроне стало пусто,

Стук колес, и путь в огнях…

А когда огни погасли,

Тень рванулась вслед, неся,

Как снаряд в застывшем масле,

Тяжеленного гуся.

Тень одна стоит, рыдая,

Весь в слезах несчастный гусь.

Литеров не предъявляя,

Увязалась с нами грусть…

Мы расстались в Сестрорецке.

Я в редакцию был взят.

К западу, сквозь ветер резкий,

Лыжный двинулся отряд.

Край гранитный, край озерный,

Предстоит немало мук,

Но я верю — пустит корни

Воткнутый в сугроб бамбук.

Мог бы я вести рассказ

О редакции армейской,

Что стоит у перелеска,

Возле Райволы как раз.

Полчаса езды до боя.

Грузовик, когда рассвет,

Лирика берет с собою

Вместе с пачками газет.

Но, друзья, в романе этом

Речь идет не обо мне.

Всем известно, что поэтам

Побывать пришлось в огне.

Пусть о том другие пишут.

Ты служи, мое перо,

Жизни выросших мальчишек,

Что построили метро.

Ночь… В разрывах и ракетах

Фронтовые небеса.

Мне приказано в газету

О разведке написать.

Словно балахонов клочья —

Облака.

И ветер лют.

В тыл врага сегодня ночью

Десять лыжников пойдут.

Им придется разобраться,

Что за крепость залегла

Перед войском ленинградским,

Как бетонная скала.

Эта сложная задача

Добровольцам по плечу.

Старшим кто у них назначен?

С ним я встретиться хочу.

Я приполз на край передний,

Но, к несчастью, опоздал.

Только что боец последний

Дал фонариком сигнал:

Мол, порядок, до свиданья,

Ряд траншей прошли уже.

Мне осталось ожиданье:

Хочешь — грейся в блиндаже.

Хочешь — наблюдай отсюда,

Спрятавшись за валуны.

Мир — серебряное чудо

В свете северной луны.

Кто в разведке этой старший?

Кто ползет через снега,

Силой меряется, вставши

Перед крепостью врага?

Никаких известий нету.

Вьюга зализала след.

Время близится к рассвету,

Меркнет мертвый свет ракет.

Край передний виден плохо.

Различить во мгле могу

Лишь кусты чертополоха

Черной жестью на снегу.

Только у луны в орбите,

В смутном небе января

Мерно ходит истребитель,

На себя огонь беря.

С финской линии зенитки

К «чайке», словно для игры,

Тянут золотые нитки,

Мечут красные шары.

Что за «чайка»? Что за летчик

В небе ходит без конца?

Вьется, вьется, словно хочет

На земле прикрыть птенца?

Вот и утренние пули

Серый воздух рвут, как шелк.

Все разведчики вернулись,

Только старший не пришел.