Дочери дракона

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Военная полиция выпускала нас со станции утешения только в деревню к офицерам и на ежемесячный осмотр в медпункт. Если девушку ловили за пределами станции, за это полагалась порка от лейтенанта Танаки. А если он считал, что корейская девушка пыталась сбежать, ее расстреливали. Так что, когда солдат не было, мы неделями сидели на ступенях, глядя во двор. Иногда мы пытались во что-нибудь играть, чтобы убить время, но особого толку не было. Мы были секс-рабынями японцев, и никакая дурацкая игра не могла помочь нам это забыть.

Гейши, будучи японками, могли ходить куда хотели. Когда они не работали, то часто целыми днями торчали в городе, так что мы оставались на станции одни. Не знаю, что японки делали в городе; я просто радовалась тому, что некому над нами насмехаться и обзывать нас — гейшам это очень нравилось.

Единственным моим спасением от скуки были книги, которые давал мне полковник. Читать их приходилось в комнате, чтобы другие девушки не ревновали. Чтобы разглядеть иероглифы, я слегка приоткрывала дверь и впускала в комнату свет. Летом при закрытой двери внутри становилось очень душно, а щелочки хватало только на то, чтобы ветер нанес пыль. Мне удавалось почитать совсем чуть-чуть, а потом приходилось открывать дверь нараспашку, чтобы впустить свежий воздух. Зимой в щелочку дул холодный ветер, так что тоже много не почитаешь. Но я все равно читала при любой возможности.

Каждый день нам полагалось делать мелкие дела по хозяйству, так что после визита к врачу я собрала постельное белье и пошла в прачечную. Она представляла собой навес на четырех столбах возле уборной, на которых держалась крыша из рифленого железа. Под крышей стояли на низких деревянных столах три металлических корыта. За прачечной на столбах была натянута проволока, и на ней висело и сушилось на солнце несколько комплектов постельного белья.

Пока я стирала, подошли Чжин Сук и Ми Со. У них в руках были охапки грязного белья гейш. Чжин Сук, высокая и жилистая, на всех поглядывала сверху вниз. Ми Со была маленькая и худенькая. Она никогда никому не смотрела в глаза. Обычно офицеры выбирали ее последней.

Ми Со спросила меня, есть ли новости насчет Су Хи.

— Лучше ей не стало, — ответила я.

— Вот дурочка, — сказала Чжин Сук, бросая грязное белье в корыто. — Она слишком давит на лейтенанта. Ей надо было сделать, как я, подружиться с японцами.

— Японцы нам не друзья, Чжин Сук, — возразила я.

— Это ты так говоришь, — ответила она, — но с полковником-то подружилась. Он дает тебе книги, и тебя никогда не бьют. А я подружилась с лейтенантом Танакой, и больше меня не били с тех пор, как нас сюда привезли. И с гейшами я подружилась.

— Ты их рабыня, — заметила Ми Со, погружая белье в мыльную воду. — Делаешь все, что они скажут.

— Неправда, — отозвалась Чжин Сук. — Я просто… проявляю уважение.

— Ну а я вот рада, что Су Хи не поддается лейтенанту, — сказала Ми Со. — Если она умрет, нам без нее сложно придется.

— Она не умрет, — заявила я, глядя в корыто. — У меня есть план.

— План? — переспросила Чжин Сук. — Какой?

Да, у меня был план, но я не собиралась никому о нем говорить, и уж точно не Чжин Сук. Я промолчала, собрала белье и пошла развешивать его на проволоке.

— Будь осторожнее, — сказала Ми Со, — лейтенант за тобой наблюдает.

Я развесила влажное белье и взяла чистое из кладовки рядом с уборной, потом направилась обратно в бараки. Когда я вошла во двор, лейтенант Танака сидел на стуле возле барака гейш. Гейши уже вернулись из города — значит, скоро должны были вернуться и солдаты. Синай лейтенанта лежал у него на коленях. Рядовой Исида со скучающим видом привалился к стене, надвинув фуражку на глаза. Когда я проходила мимо, лейтенант подался вперед.

— Иди сюда, девушка, — позвал он.

Я подошла к нему, опустив голову. Его высокие черные сапоги были безупречно начищены.

— Посмотри на меня, — сказал он. Я посмотрела на него. Глазки у него были маленькие и колючие. — Ты нам тут не устроишь проблем, если твоя сестра умрет, а, Намико Ивата? — Он погладил мое бедро синаем.

— Нет, господин полицейский, — ответила я.

— Не начнешь творить глупости? Не попробуешь сбежать или напасть на одного из солдат?

— Нет, господин полицейский.

— Вот и хорошо, потому что, если вдруг выкинешь какой-нибудь фокус, полковник Мацумото тебе не поможет. Я здесь представляю военную полицию кэмпэйтай, — сказал он, показывая на свою повязку с красными иероглифами, — и полковнику не подчиняюсь. Так что слушайся меня, не то заработаешь порку. — Он похлопал меня по бедру синаем. — А я тебе порку устрою от души. Все поняла?

— Да, господин полицейский.

— Тогда иди. Завтра утром вернутся войска. Ты им понадобишься. Ты для них великое дело делаешь. — Он снова откинулся назад, придвинув стул к оштукатуренной стене барака.

Унося белье к себе в комнату, я глянула на рядового Исиду. Он отвернулся.

Застелив постель, я вышла во двор. Там было жарко и влажно. На западе уже собирались штормовые тучи. Девушки надели юкаты и ждали на ступеньках, пока придут солдаты.

Я пошла к бараку гейш и заглянула в комнату Сейко.

— Сейко, — сказала я, слегка поклонившись, — мне нужна твоя помощь.

Сейко как раз убирала у себя. Комната у нее была вдвое больше моей, с небольшим окошком, выходившим во двор. Внутри были стол и лампа, а вместо циновки на полу — низкая кровать с матрасом.

— С какой стати мне тебе помогать? — поинтересовалась Сейко.

— Ну пожалуйста, мне обязательно надо повидать Су Хи. Она умирает.

— А мне-то что?

— Сейко, ты должна меня понять. Я же слышала, как ты плакала у себя в ту ночь, когда умерла Маори.

Сейко расстелила поверх матраса чистую простыню.

— Маори была настоящая японка, а Су Хи — кореянка.

Мне отчаянно нужна была помощь Сейко, чтобы план сработал. Я не знала, как еще мне повидать сестру.

— Сейко, если ты мне поможешь, я месяц буду твоей служанкой, — умоляющим тоном сказала я. — Пожалуйста!

Сейко села на стул и раскрыла веер. Обмахиваясь им короткими быстрыми движениями, она уставилась на меня в упор.

— Я не собираюсь навлекать на себя неприятности.

— Ты японка, а доктор Ватанабе — твой постоянный клиент. Поговори с ним. Скажи ему, что, если Су Хи увидится со мной, она выздоровеет и вернется к работе. Он тебя послушает.

— И если я это сделаю, ты месяц будешь моей служанкой?

— Да, клянусь. Сделаю все, что ты потребуешь.

— А если доктор откажется?

— Ты его любимица. Только попроси, и он согласится.

Сейко резким движением сложила веер и пошла стелить постель дальше.

— Ладно, я с ним поговорю, — бросила она через плечо. — Я тебе передам, что он скажет.

— Спасибо, Сейко. — Я с поклоном попятилась прочь из ее комнаты.

Вскоре ко мне через двор подошла Сейко. Она сказала, что у нее хорошие новости: она поговорила с доктором Ватанабе и убедила его разрешить мне повидать Су Хи. И с лейтенантом тоже все согласовала.

— А теперь ты будешь месяц мне служить, — сказала она.

У меня екнуло сердце.

— Спасибо, Сейко.

— Лейтенант Танака велел тебе идти сейчас, пока солдаты не вернулись. У тебя полчаса. А потом возвращайся. Сразу и начнешь на меня работать.

Я поклонилась и снова поблагодарила Сейко. Потом я побежала к себе, закрыла дверь и достала из горшка гребень с двухголовым драконом. Дракон был такой белый, а золотая кромка так блестела, что я знала: гребень непременно принесет Су Хи удачу. Я засунула его в складку юкаты и поспешила в медпункт.

Во дворе женщины для утешения отдыхали на ступенях возле своих дверей, обмахиваясь, чтобы спастись от летней жары. Ми Со и другие девушки смотрели, как я иду через двор. Глядя на меня, Ми Со медленно покачала головой.

Придя в медпункт, я не обнаружила внутри ни доктора Ватанабе, ни лейтенанта Танаки, и сообразила, что не видела, как Сейко с ними разговаривала. Может, Сейко и собралась меня подставить, но мне уже было все равно. Я наконец попала в медпункт, а Су Хи лежала на втором этаже. Мне надо было передать ей гребень.

Я поспешила вверх по лестнице в палату. В конце коридора сидела за столом японская медсестра и что-то писала в медицинской карте. Я проскользнула через вестибюль в большую белую комнату, где через одинаковые промежутки стояли койки. Некоторые из них были занавешены простынями, свисающими с металлических перекладин. Маленькие окошки высоко на стене выходили в сторону города. Я быстро оглядела койки, но Су Хи не заметила.

Перебинтованный солдат, сидевший на полу возле своей койки, поднял голову и спросил, не к нему ли я пришла. Я сказала ему, что мне надо навестить сестру.

— Когда закончишь, приходи ко мне, — ухмыльнулся он. — Поможешь мне восстановиться.

Я шла по длинному помещению, шлепая подошвами дзори по плиткам пола. Еще один солдат поднял голову с подушки и кивнул мне. Третий заворочался и натянул одеяло на плечи.

Наконец я заметила, что дальний угол палаты отгорожен простыней и там на полу постелена циновка, на которой кто-то лежит. Я подошла поближе и увидела, что это Су Хи. Моя бедная сестра была вся белая, только под глазами виднелись серые круги. Губы у нее потрескались, грязные волосы спутались. Я опустилась на колени рядом с ней и взяла ее за руку. Рука была влажная и холодная.

Су Хи открыла глаза.

— Сестричка, — еле слышно выговорила она, — как ты сюда попала? У тебя будут неприятности.

— Сейко поговорила с доктором, он разрешил.

— Не доверяй ей, Чжэ Хи.

Я смахнула прядь волос с лица Су Хи.

— У тебя такой больной вид, онни.

Глаза Су Хи затуманились, и она глубже вжала голову в подушку.

— Чжэ Хи, я, наверное, не поправлюсь. Я помню, что обещала никогда тебя не покидать. Прости. — Глаза ее наполнились слезами.

Я пододвинулась поближе.

— Нет, ты не умрешь, — прошептала я. — Я принесла тебе гребень. — Я оглядела комнату и удостоверилась, что никто на нас не смотрит. Вытащив из юкаты гребень с двухголовым драконом, я сунула его в руку сестре. — Вот, возьми.

Су Хи покачала головой:

— Нет. Если я умру, гребень заберут, и дракон не сможет тебя защитить. — Она протянула гребень мне.

— Но мама дала его тебе, Су Хи. Если он будет у тебя, то поможет тебе. А мне он не помог.

— Помог, сестричка. Ты должна в него верить.

И вдруг Су Хи изумленно распахнула глаза.

— Так-так, что у нас тут происходит? — прогремел голос у меня за спиной. Я развернулась и увидела высокие черные сапоги лейтенанта Танаки.

Я судорожно вдохнула и сказала:

— Господин лейтенант, доктор разрешил мне навестить сестру.

Лейтенант Танака обошел меня и вгляделся в Су Хи.

— Что это у тебя в руке? — Сестра сжала гребень в ладони. Лейтенант наклонился, сильно ударил ее по лицу и вырвал у нее гребень.

— Нет! — крикнула я так громко, что по палате разнеслось эхо, и рванулась за гребнем.

Лейтенат Танака ухватил меня за волосы и оттащил. Я продолжала тянуться к гребню, не обращая внимания на боль, но лейтенант слишком крепко меня держал. Он поднял гребень повыше и принялся его внимательно рассматривать.

— Ого, — произнес он, — и ты все время его прятала? Надо было сдать его начальству.

Я перестала сопротивляться, но лейтенант по-прежнему держал меня за волосы.

— Пожалуйста, господин, оставьте гребень Су Хи! — взмолилась я. — Он поможет ей выздороветь.

— Нет-нет, так не получится. Гребень надо показать полковнику Мацумото, тебе не кажется? Я зайду объяснить ему, что ты сегодня не придешь, и заодно отдам гребень.

— Господин лейтенант, — сказала я, — Сейко просила доктора разрешить мне прийти, и он сказал, что можно.

— А Сейко говорила мне по-другому. Она сказала, ты попросила ее постоять на страже, чтобы ты могла нарушить приказ и пробраться сюда. Ну, пошли. — Он дернул меня за волосы. — Навестим полковника Мацумото.

Лейтенант Танака потащил меня по палате к лестнице, и тут Су Хи приподнялась на локте.

— Господин лейтенант, — сказала она, — гребень мой, а не Чжэ Хи, я его прятала, меня и нужно за это наказывать.

Лейтенант Танака посмотрел на Су Хи сверху вниз.

— Если ты собираешься умирать, умирай побыстрее, — сказал он ровным тоном. — А за сестру не беспокойся, я о ней позабочусь.