Долина теней

Часть первая. Фрагмент 14

Глава следующая.

Долгое время дети бежали через лес. Они не останавливались и не оглядывались — слишком силен был страх перед возможными преследователями. Джейк и Лиз не знали, смог ли человек с ирокезом осуществить свою месть или просто погиб через секунду после начала боя.

Когда Лиз споткнулась и упала, Джейк остановился и понял, что и сам готов вот-вот упасть на месте: в боку кололо, в груди горело. Дети некоторое время переводили дух. Поесть украденных припасов не рискнули — Джейк чувствовал, что если он съест хоть один кусочек пищи, его тут же вывернет наизнанку.

— Куда теперь? — спросила Лиз. За то время, что они провели в клетке, девочка сильно похудела и выпачкалась. Джейку было жалко на нее смотреть, но он понимал, что и сам выглядит не лучшим образом.

— Надо найти воду, — решительно сказал мальчик. Он с трудом поднялся на ноги — нижние конечности успели отвыкнуть от нагрузки и теперь неприятно ныли от усталости — и подошел к ветвистому дереву, росшему неподалеку. Руки тряслись — последствие вброса адреналина в кровь. Тяжело вздохнув, Джейк принялся карабкаться на вершину дерева. Через несколько минут он достиг вершины. Еще через несколько — аккуратно спустился до нижней ветви, с которой и сорвался, рухнув на спину.

— Джейк! — крикнула Лиз. Она подбежала к брату и упала рядом с ним на колени. Джейк лежал и смеялся. — Что? Что ты смеешься?

— Не… не знаю… — с трудом выдавил Джейк. У него была истерика. Джейк смеялся без остановки несколько минут. Обиженная Лиз все это время сидела рядом с ним и недовольно хмурилась.

— Ты нашел воду? — наконец спросила она, когда брат затих.

— Да, — Джейк поднялся на ноги. — Тут недалеко совсем.

Метрах в ста от того места, где остановились дети, протекала неширокая река с чистой водой. Джейк посчитал, что это — редкая удача. Он и его маленькая сестренка с облегчением залезли в прозрачную теплую воду и с наслаждением принялись плавать и отмывать от себя грязь и высохший пот.

К вечеру дети развели костер на берегу и Джейк осмотрел те припасы, что впопыхах взял у работорговцев: в его наплечной сумке лежали сухофрукты, сушеное мясо, сыр и еще всякие разные удобные для похода съедобные штуковины. «Чертовски повезло» — подумал мальчик. А в котомке Лиз обнаружились… Ценные вещи: блестящие камешки, кусочки драгоценных металлов, какие-то порошки (которые Лиз тут же с любопытством побросала в костер, пока брат рылся в своей сумке; порошки ярко вспыхнули и из костра повалил вонючий зеленоватый дым, вынудивший детей временно уйти с места предполагаемого ночлега), косточки и даже сушеные трупики каких-то мелких не то птиц, не то насекомых. Джейк все это осмотрел и решил, что выбрасывать это не стоит — можно потом будет обменять на еду или одежду.

Порванная мочка левого уха у мальчика начала заживать. Рана покрылась сухой корочкой и порой просто немилосердно чесалась.

Утром продолжили путь. Джейк не помнил, где находится дорога, поэтому он просто повел сестру вдоль реки. Если что — рядом всегда источник питьевой воды и место для рыбалки (хотя ни один из детей не имел ни малейшего понятия о самом процессе рыбной ловли). К счастью, лес был достаточно редким, так что идти по нему можно было почти без проблем.

Лиз, как настоящий ребенок, черпала энергию чуть ли не из воздуха и бегала вокруг брата, гоняясь то за мухой, то притаскивая ему ворох каких-то неприятно пахнущих цветов. Она была счастлива и искренне радовалась обретенной свободе и новому волшебному приключению: путешествию в неизвестном лесу. Джейк же шел и думал.

Куда им идти? Циркачей они теперь не найдут при всем своем желании — слишком много времени прошло. К тому же, работорговцы часто поворачивали по пути на разных перекрестках и развилках, а порой и вовсе будто ходили кругами. Джейк окончательно сбился с пути и не смог бы найти теперь дорогу в свой город, даже если бы захотел.

Если бы дети шли своим ходом, а не в повозках с другими рабами, они могли бы спрашивать у встречных прохожих или в попутных деревнях, не проходил ли тут цирк. «С девушкой-гимнасткой» — ёкнуло у Джейка где-то в глубине сердца.

Он с силой отогнал воспоминание о том поцелуе, о ее запахе, о щекотании ее волос по лицу и попытался вновь сосредоточиться на происходящем. Получалось плохо.

Куда теперь ему идти? Куда вести свою маленькую сестренку?

Ему хотелось найти такое место, где им будет комфортно и спокойно, где они могли бы остаться. Пусть не навсегда, но на долгое время. Какой-то город. Или деревня. Не важно. Лишь бы было спокойно и уютно. Комфортно…

Джейк раньше не больно-то задумывался над значением слова «комфорт». Теперь, после длительного путешествия в клетках работорговцев, он понял его и осознал, что именно это он и должен найти. Оставить позади все то, что было раньше: отца, пропавшую мать, мертвого сатира и работу в трактире, циркачей, работорговцев, безумного волшебника — все. Оставить позади и начать все заново: создать что-то уютное и светлое, прекратить бегать от опасностей. Оградить от них эту маленькую заразу, которая снова принесла букет из странных вонючих цветов и кричит, что видела чертову огромную жабу и что жаба смотрела на нее огромными яркими глазами и гудела и…

Джейк и правда очень любил свою маленькую сестренку.

«Восток!» — всплыло в голове мальчика. Что-то о стране-сказке на востоке. Вот туда он пойдет. Туда приведет свою сестру, найдет там дом, и там они будут жить долго и счастливо. На востоке.

— Лиз! Не убегай далеко! — крикнул Джейк. На душе у него полегчало. Теперь путь был ясен.

Осталось определить, в какой же стороне восток…

Через три дня пути вдоль реки, лес закончился и начались предгорья. Река давным-давно свернула на север и Джейк теперь вел свою сестренку исключительно по солнцу. Утром он смотрел, откуда появляется на небе светило и шел в ту сторону весь день.

В отличие от вечно затянутого смогом и гарью города, где дети прожили большую часть своих жизней, в этой местности небо было чистым и ясным, часто солнце даже пекло во всю силу. Это было необычно и поначалу дети щурились от слишком яркого света.

Предгорья Джейку не понравились — какие-то холмы, поросшие травой, кустарником и деревьями. То тут, то там виднелись руины древних строений. Завалы, короче. Впрочем, между холмов пролегала старая дорога, по которой и шли сейчас дети.

Было что-то жуткое в этих холмах. Они напоминали не курганы, но что-то похожее. Не было ни кладбищ, ни других усыпальниц, однако чувствовалось, что эти земли повидали много смертей и боли, что они пропитаны горем и тьмой и очистятся от всего этого совсем не скоро.

— Джейк! Джейк! Посмотри, что я нашла! — крикнула Лиз. — Сабля! Смотри какая сабля!

Джейк подошел к сестре и увидел, что она стоит рядом с насквозь проржавевшим двуручным мечом, чей клинок обломился в двадцати сантиметрах от крестовины. Оружие выглядело настолько древним, что было не понятно, почему оно до сих пор еще не истлело.

— Это меч, Лиз, — ответил Джейк. — Не трогай его, он ржавый и грязный.

И дети продолжили путь сквозь странную долину в предгорьях. Все чаще на их пути попадались остатки старой кладки, какие-то камни, куски ржавого железа…

На второй день пути, к вечеру, дети нашли постамент, на котором когда-то стояла статуя. Само же изваяние валялось неподалеку, разбитое на куски. Впрочем, можно было разглядеть, что монумент имел вид высокого плечистого человека, грозного и сурового, с окладистой бородой, с короной на голове и мечом в руках. Даже разбитый на несколько частей, даже источенный дождями и временем, каменный человек излучал силу и благородство.

— Кто это, Джейк? — спросила Лиз.

— Король, — уверенно сказал Джейк. Он завороженно смотрел на лицо статуи и чувствовал, как в его душе что-то шевелится. Не воспоминания, не сны, что-то иное… будто он был тут уже раньше, в прошлой жизни. Видел эту статую, видел зеленый вьюн, обрамлявший царственное чело каждое лето. Помнил, что вьюн раскрывался белыми цветами и тогда голову статуи будто венчал венок из огромных звезд.

И Джейк помнил, почему статуя разбита.

— Это был великий король, — сказал тихий голос за спинами детей. — Грозный, но великий. Он противостоял тьме с юга и вел за собой свой народ. Именно при нем тут и было основано великое предгорное княжество.

Джейк и Лиз обернулись. Шагах в десяти от них на камне сидел человек. Высокий, с давно не стриженными черными волосами, одетый в длинный темно-зеленый плащ. Под плащом виднелась кольчуга, а на спине, помимо небольшой котомки, он нес ножны с мечом. Вид человек имел усталый и изможденный, но серые глаза смотрели твердо и спокойно. Он поднял правую ладонь, как бы говоря детям, что бояться его не стоит.

— Если бы я хотел причинить вам вред, я не стал бы начинать рассказ о предгорном княжестве. Я бы просто подкрался и захватил вас, не так ли?

Джейк неохотно кивнул. Лиз же молча пялилась на человека во всамделишной кольчуге и с самой настоящей саблей. То, что это меч, ей было безразлично.

В ее родном городе хватало мечей и сабель, только вот их носили какие-то существа, в которых не было ни капли величия и благородства, от чего холодное оружие при них выглядело не солиднее обглоданной берцовой кости. Этот же уставший человек выглядел как персонаж из древних легенд или баллад, благородный и отважный. По крайней мере, вид имел он именно такой.

— Смеркается, — сказал человек. — По ночам тут бывает неспокойно, поэтому я предлагаю переночевать прямо здесь. Вы поможете с костром, а я расскажу про предгорное княжество. А утром я пойду дальше, на запад.

Джейк внимательно посмотрел в глаза человеку.

— Идет, — наконец сказал он. Он не увидел в глазах скитальца ничего, кроме усталости и какого-то отстраненного безразличия.

Джейк и Лиз натаскали сухих веток, а человек в плаще ловко развел огонь.

— Кто ты? Как тебя зовут? — спросил Джейк.

— Что тебе в имени моем? — чуть заметно усмехнулся человек. — Ты видишь меня в первый и, возможно, последний раз в жизни. Поэтому ваши имена мне тоже безразличны. Я — следопыт и иду по своим делам. Ваши дела — мне без надобности.

— Тогда зачем ты предложил нам провести ночь вместе? — спросил Джейк. Лиз, тем временем, старательно утрамбовывала для себя кучу натасканных листьев — сегодня это будет ее постель.

— Потому что вы — двое маленьких детей в чужом краю. И у меня есть совесть, — пожал плечами следопыт. — Я понимаю, что вы пришли сюда не просто так и что у вас явно есть какое-то нелегкое дело. Помочь вам чем-то серьезным я не в силах, поэтому предложил самую малость — безопасную ночь. Нас, следопытов, побаиваются.

— Почему?

— Представь себе существо, проведшее тридцать лет в скитаниях и сражениях.

— Ну.

— Ты бы вышел на бой с ним один на один?

— Нет.

— То-то же, — усмехнулся следопыт. — К тому же, если одного из наших убивают, мы приходим все для мести. Нас мало, но мы — следопыты.

— Ясно, — сказал Джейк. Он не совсем понял, о чем говорил этот человек, но понял, что задел своими вопросами его гордость. — Так что это за земли? — поспешил сменить тему мальчик.

— Хммм… — следопыт на минуту задумался. Затем, прикрыв на миг глаза, он неторопливо начал рассказ: — Раньше, давно-давно, так давно, что эти холмы уж почти и не помнят об этом, тут жили люди. Они пришли сюда, ведомые великим королем — чью статую вы и видели. Люди эти были сильны и горды, а король их — был лучшим из них. Они были искусны и умелы во многом, жили вчетверо дольше простых людей и чтили честь свою и рода своего. Они построили здесь город-крепость, который должен был помешать распространяться тьме с юга.

Тогда, в те времена, на юг отсюда, жили злые существа — продолжил следопыт. — Кто-то говорит, что то были гоблины, кто-то — люди. Не ясно уже теперь. Это дела таких давних дней, что и названия стран-то уж не упомнит никто из живущих, пожалуй.

Следопыт помолчал, потом посмотрел на взошедшую луну и вновь заговорил:

— Те, кто жил на юге, совершали набеги на близлежащие города и страны — они грабили и убивали, собирая себе империю рабов. Противостоять открыто им могло только это предгорное княжество. О как велик и красив был их город-крепость! — следопыт замолчал и огляделся. Взгляд его горел огнем и Джейк на миг будто воочию увидел высокие каменные стены, нерушимые башни и прекрасные строения на местах всех руин вокруг. Увидел ясный день и светлых людей, ходящих по улицам этого древнего города. На мгновение он даже вроде бы услышал шум голосов и детский смех… — Каменные стены, бастионы, яркие флаги и медные трубы над барбаканом! — продолжил следопыт. — Словно огромная нерушимая жемчужина, этот город стоял в предгорьях и раз за разом на него накатывали волны тьмы. И каждый раз тьма отступала, не в силах вынести ослепительного блеска города, не в силах противостоять его сокрушительной мощи.

Но годы шли, поколение сменялось поколением. Пограничные города и королевства постепенно исчезли, задохнулись в борьбе с угрозой с юга. Рассыпались старые союзы, потому что никто не мог, не хотел, вести обреченный бой с Врагом, буквально стиравшим целые цивилизации с карты.

Следопыт замолчал. Он полез в свою котомку и достал трубку. Неторопливо прочистил ее, набил табаком, раскурил и только тогда продолжил:

— Предгорное княжество осталось в одиночестве. Все их союзники либо бежали в страхе, либо были истреблены. На юге собралась невиданная дотоле мощь — многие тысячи солдат, миллионы рабов, сотни могущественных чародеев. Каждый из них, каждый южанин, жаждал всей душой, всем своим черным сердцем уничтожения, геноцида непокорных жителей предгорного княжества.

И пришел черный день расплаты несгибаемых жителей этого города. Во тьме, когда луна едва-едва начала нарастать, лютой зимою, надвинулась с юга великая тьма — надвинулась и взяла в осаду этот нерушимый город.

Все, кто жил перед стенами — погибли. Воины Черного Короля не щадили никого: убили всех. Женщин, детей, стариков… Несколько дней подряд они выводили к стенам этого города пленных жителей предместий княжества и убивали их. Резали, резали, резали… а потом жгли и разрубали на части.

Дети поежились, живо представив эту ужасную картину.

— Защитники города видели все это, но не могли ничего поделать — в чистом поле у них не было ни единого шанса на победу. Многие недели тянулась осада. Жители города голодали, но не сдавались. Тьма с юга не отступала и с каждым днем лишь усиливала натиск. В сражениях погибли сыновья короля, защитника города. Пали и братья его, и многие славные витязи нашли смерть на стенах города. Скорбь, горечь и честь превратились в нерушимый, несгибаемый сплав, не позволявший защитникам отступить хоть на один шаг.

Город держался, стены его держались.

Но всему приходит конец. Ночью, на исходе четвертого месяца осады, рухнули стальные ворота города, и на улицы его хлынула нечестивая рать юга. Двое суток шли уличные бои. По истечении второго дня после разрушения ворот был убит последний защитник, способный держать в руках оружие. Всех выживших людей согнали в дома и сожгли их заживо. И тогда, как говорят легенды, ожил постамент. Со своего пьедестала сошел Каменный Король, и лицо его исказилось гневом. Он слышал предсмертные крики своего стремительно угасающего народа, видел пожарища, видел южан на улицах города. Тогда вытащил он свой меч, и не каменным он был, как плоть Перового Короля, но стальным и сталь эта была пропитана криками, агонией и твердой волей жителей предгорного княжества.

Каменный Король ходил по улицам полыхающего города и убивал всех, кого находил. Дрогнула в панике орда южан, не могли они победить последнего защитника: стрелы не брали его, мечи не наносили вреда камню. Тогда против Первого Короля вышел сам вожак южан. Проклятый Черный Король сошелся в схватке с ожившим камнем. Сутки бились они на улицах города, и никто не мог взять верх. Но только последний житель предгорного княжества испустил дух, покинула жизнь каменного воителя и снова стал он простой статуей — ушел тот живительный стержень воли и гнева, что заставлял его кромсать поганых южан. Увидев это, Черный Король разбил статую на пять частей и велел уничтожить город полностью, до основания.

Следопыт снова замолчал. Джейк и Лиз слушали его, затаив дыхание — таким хорошим рассказчиком оказался этот человек. Они даже не заметили, что уже стемнело. Помолчав еще минуту, следопыт вновь заговорил:

— С тех пор здесь никто не живет. Эти земли не помнят людей, что жили тут. Но они помнят гнев их защитников и не пускают к себе никого. Минуло много столетий с тех пор и почти никто уже не помнит о том, что некогда здесь кто-то жил.

— Но ты помнишь, — прошептал Джейк.

— У нас, следопытов, есть немало историй, передаваемых друг другу, из поколения в поколение. К тому же там, где наш настоящий дом, хранятся рукописи, карты, артефакты… Многие памятники старины.

— Так ты… ты — из их народа? Из предгорий? — спросил Джейк.

— Нет, — улыбнулся следопыт.

— А что стало со злыми? — подала голос Лиз.

— С тьмой с юга? — следопыт нахмурился. — Их империя расползлась почти по всей земле, как огромная клякса. Но, со временем, рухнула и она — не выдержала собственного веса. Все больше восстаний происходило на ее земле, все больше жителей бунтовало и отказывалось признавать на себе власть тогдашнего правителя. А потом многие княжества, царства и королевства, что находились рядом с этой проклятой империей, собрались воедино и нанесли сокрушительный удар, разбивший этого колосса на части. Многие десятилетия войн потребовались для того, чтобы окончательно раздавить все последыши империи юга. Но они справились. Давно это было…

— Когда — давно? — спросила Лиз.

— Очень давно, — улыбнулся следопыт. — Даже вашей прабабушки еще не было на свете.

Над небольшим костром повисла тишина. Следопыт молча курил трубку, Лиз смотрела на звезды, а Джейк все думал об услышанном. Он вновь и вновь смотрел на выступающие из ночного мрака камни и фундаменты и все силился представить себе, как же выглядел этот город. Кто здесь жил и чем они занимались.

Выслушав рассказ следопыта, Джейк понял, что найденный ими старинный меч явно не относится к предгорному княжеству — слишком уж давно было.

Постепенно детей сморил сон. Лиз снилось что-то волшебное, хоть и немного тревожное. А Джейк видел во сне древний город. Он видел его величие и гордыню, видел молочно-светящихся людей в роскошных одеждах, неторопливо прогуливающихся по улицам. Он видел, как с севера к воротам подошел многочисленный конный отряд и над барбаканом мелодично пропели трубы, приветствуя своих воинов, вернувшихся из славной сечи. Видел он и самих воинов — статных, высоких, плечистых.

А потом он видел тьму, пришедшую с юга, и видел страшную битву, и чудовищный пожар он видел. Видел он многочисленные трупы, сваленные в кучи перед стенами города. Видел он и реки крови, навсегда пропитавшие камни мостовых. Услышал он и стенания многих тысяч людей, заживо сжигаемых в собственных домах.

А потом он увидел искаженное гневом каменное лицо и стал свидетелем страшной схватки между двумя королями.

А потом он проснулся и над головой его ярко светило солнце. Неподалеку тихо посапывала его маленькая сестренка, а следопыт и его вещи бесследно исчезли, будто их и не было никогда.