Долина теней

Часть третья. Фрагмент 7

Глава следующая.

Haunted;

Haunting;

То haunt.

Через пару дней пути поле начало заканчиваться — Тед и Сабин увидели впереди какие-то здания.

— Кажется, там, впереди, город, — задумчиво сказал Тед.

— Похоже на то, — согласилась девочка. — К вечеру успеем дойти.

— Я думаю, что лучше нам заночевать подальше от него, — не согласился Тед. — А зайдем уже с восходом солнца, чтобы как следует оглядеться. И костёр разводить не будем.

— Почему? — не поняла Сабин. Конечно, в поле найти хоть какие-то дрова было трудновато, но им пока что везло.

— Не хочу, чтобы нас заметили, — ответил капитан. — Вдруг там не друзья?

— А выглядит заброшенным, — тихо сказала Сабин.

В итоге, ближе к вечеру устроили привал. Когда стемнело, Сабин долго смотрела в небо и задавала Теду вопросы о звёздах и планетах, а тот рассказывал ей все, что помнил из малочисленных уроков по астрономии. Потом девочка уснула, а капитан погрузился в чуткую дрёму: полноценно он не спал, но давал себе некое подобие отдыха. Он научился этому во время ночных дежурств в замке короля Бруно Прекрасного.

Ночь прошла спокойно, а утром их разбудило настырное карканье ворон. Две или три эти птицы неторопливо подошли к маленькому лагерю и теперь сварливо требовали не то угощения, не то убираться отсюда. Сабин, немного подумав, все же попыталась прогнать ворон — уж ей ли было не знать, как настырны они бывают, особенно если их прикормить? Птицы сердито каркали и кашляли в ответ, что ужасно веселило девочку, но улетать не хотели. И только после того, как она пригрозила им поднятым с земли камнем, вороны соизволили убраться восвояси.

— Уу, злодейки! — пригрозила им кулачком вслед Сабин. — Вам только дай шанс!

— А что такого? — не понял Тед. — Дали бы им какой-нибудь еды немного и всё.

— Ага, они бы потом не отстали от нас! — сердито сказала Сабин. — Меня Бабушка этому учила: ворон всегда надо прогонять, а то привыкнут и начнут сначала еду воровать, а потом и крышу разберут на стройматериалы для гнезда своего!

— Понятно, — задумчиво ответил ничего не понявший Тед. Он пожал плечами и стал седлать Валианта.

Впереди поле, полное уже порядком надоевших трав, заканчивалось. Сначала душистые травы сменились какими-то хилыми отпрысками гречихи и пшеницы, а потом простыми сорняками.

Город на горизонте стал уже заметно ближе.

Странный он был какой-то. Ни Тед, ни, тем более, Сабин, такого еще не встречали: построен не из кирпича или дерева, а из каких-то больших каменных квадратов. И все дома — как коробки, полные окошек. В каждом — по пять этажей. Где-то виднеются редкие кирпичные строения в четыре или шесть этажей высотой. Все внутренние дороги не вымощены булыжником, но покрыты какой-то твёрдой смесью мелких камешков с чем-то еще, вроде бетона или цемента.

Со стороны домов не доносилось ни звука, только вороны изредка хрипло перекрикивались между собой.

— Тед, жутковато тут как-то, — поёжилась сидевшая на спине Валианта Сабин. — И домики эти… сгоревшие…

Перед первыми каменными пятиэтажками виднелись руины. Судя по всему, город когда-то окружали невысокие деревянные домишки, похожие на дом Бабушки Сабин. Только вот от них остались одни руины — какие просто обвалились, а какие — сожжены дотла.

И нигде ни звука, ни движения.

— Даже следов нет ничьих, — пробормотал зорко оглядывающий все вокруг Тед. — Ни мусора, ни каракулей на стенах. А, нет, каракули есть.

Действительно — на стене одного из домов они увидели какие-то черные линии. Не то буквы, не то просто пузыри. Присмотревшись, они разобрали слова «стопспайс». Что это означало, они не имели ни малейшего понятия.

— Как думаешь, — негромко спросила Сабин, — это большой город?

— Не думаю, — ответил Тед. Он все так же чутко смотрел по сторонам и держал руку на эфесе шпаги. На всякий случай. Но день был таким солнечным и ярким, а улицы города выглядели хоть и заброшенными, но такими уютными…

— Кажется, как будто отсюда в один день все вместе просто взяли и ушли, — сказала Сабин. Она говорила не громко, почти шёпотом, даже не задумываясь, почему ей не хочется шуметь.

— Похоже на то, — согласился Тед. — Может, тут чума была? Как думаешь?

— Не знаю. А что такое чума?

— Болезнь такая заразная. Злыми духами распространяется.

— Ну, тогда бы тут были больные люди, — резонно возразила девочка, — или даже мёртвые. Уже кто-то из них точно тут бы шатался.

— Мёртвые бы шатались? — с улыбкой поддел ее капитан. В ответ девочка посмотрела на него тяжелым взглядом. Поскольку опыта в умении «окатить волной презрения» у нее еще не было, выглядел этот тяжелый взгляд так, будто она очень сильно захотела в туалет по большому.

Повернув за угол одного из домов, путники увидели небольшую площадь. В центре площади высился каменный обелиск. У его основания крепилась металлическая табличка, с которой ветер и непогода почти полностью стерли все буквы, поэтому прочесть ее не удалось.

— Тед, а что тут было раньше? — спросила Сабин. — В смысле, до того, как все ушли?

— Я не знаю, — пожал плечами капитан.

— Но ты ведь учился где-то, на уроки ходил! Разве там не рассказывают о прошлом?

— Увы, но нет, — покачал головой Тед. Он подошел к обелиску и задумчиво всматривался в табличку. — Прошловедение нам не преподают. Да я и не слышал даже о таком, чтобы где-то кого-то обучали тому, что было раньше. Да и зачем?

— Ну как это — зачем? — удивилась Сабин. — Это же так интересно — знать, что здесь было раньше. Какие люди тут жили, что случилось с ними, куда они ушли. В прошлом, наверняка, много интересного.

Капитан на миг задумался.

— Да, ты права, — кивнул он. — В прошлом много интересного и поучительного. Но уроки истории нам в школе не преподают.

Сабин вновь огляделась по сторонам: небольшая площадь, покрытая все тем же твердым потрескавшимся материалом, обелиск, трёхэтажные домики желтого цвета вокруг. Кое-где росли деревца и кустарники, в некоторых местах сохранились чахлые намеки на некогда ухоженные клумбы. И правда: а кто тут жил раньше? Люди ведь какие-то. Жили, работали, смеялись. Происходили какие-то события, протекали истории. Люди влюблялись, ругались, мирились, учились… И где они все? Куда ушли? Эти вопросы можно повторять бесконечно, но в ответ слышится лишь тишина и пустота покинутых квартир и выбитых стекол. Этот город опустел, и теперь никто никогда не сможет узнать, что же здесь случилось.

Воображение Сабин мигом заполнило улицы разными людьми, спешащими куда-то по своим делам. Вот мимо пробежала стайка детишек — они играли с мячом. Вот проехала повозка с лошадью (почему-то в воображении похожей на Валианта). А вот мимо прошагала статная дама в красивейшем платье (такое носила Бабушка)! Но девочка моргнула и видение рассеялось, люди ушли и улицы вновь опустели. От этого ей стало грустно и почему-то холодно.

— Тут написано «Воинам-освободителям», — задумчиво сказал Тед. — Наверно, памятник солдатам.

— Тед, пойдем дальше. Тут грустно.

— Да, пойдем, ты права, — согласился капитан.

Пройдя еще немного, Тед и Сабин попали на другую площадь, чуть побольше первой. Монумента тут не было, но был старый фонтан: большая круглая чаша, стоявшая прямо на земле, и горсть позеленевших от времени трубок, торчащих в небо. Сабин подбежала к фонтану и с интересом заглянула в него. На дне чаши она увидела тухлую позеленевшую воду, которая плохо пахла. В воде плавали какие-то дохлые жучки и старые листья.

— Дождевая, наверно, — вынес свой вердикт Тед. — Вряд ли этот фонтан недавно работал.

Сабин посмотрела на забитый грязью сток и согласилась с ним. На противоположном от них конце площади стояло красивое, чем-то похожее на храм, здание: треугольная крыша, высокие стены, высокие двери. Чуть выпиравшую над входом крышу поддерживают мощные белые колонны, поверху покрытые лепниной. Стены здания, когда-то возмутительно-жёлтые, сейчас потускнели и напоминали старый лимон. К дверям здания вели широкие мраморные ступени, все еще гладкие и будто зеркально-полированные.

Двери крест-накрест перекрывали две доски, прибитые гвоздями к косякам.

— Что это, Тед? — спросила Сабин. — На храм похоже.

— Может, и правда храм, — пожал плечами капитан. — Только вместо религиозного символа часы над входом вставлены.

— Ой, и правда часы! А я и не заметила.

Сабин внимательно изучала замершие стрелки часов, пытаясь по ним высчитать, сколько же они показывают (получалось 10:04). Тед, тем временем, подошел к одному из окон «храма» и попытался заглянуть внутрь. Там, за пыльным стеклом, он увидел груды какого-то пыльного хлама: странные кресла с откидными сиденьями, почему-то скрепленные по четыре в ряд, какие-то странные шляпы, старые парики, драные куртки и платья. Напоминало склад театрального реквизита.

— Ерунда какая-то, — пробормотал Тед. — Это что, театр такой огромный что ли?

Он подошел к дверям и легонько подергал доски, блокировавшие вход внутрь. Одна из них с легкостью оторвалась, выплюнув на пол проржавевшие напрочь шляпки гвоздей. Вторая, немного поупорствовала, но потом, жалобно всхлипнув, тоже оторвалась. Пусть был открыт.

— А что, замка нет? — спросила Сабин. Капитан от страха подпрыгнул на месте и с грохотом уронил оторванные доски.

— Ты чего подкрадываешься?! — Тед держался рукой за грудь и тяжело дышал. Сабин заливисто рассмеялась. — Так и убить ведь можно!

— Да ладно тебе, трусишка! — отмахнулась девочка. — А что там, внутри?

— Пойдем и посмотрим, — ворчливо ответил капитан. — Коня с собой возьмем, не хочу его тут оставлять одного.

— А если ему там не понравится?

— Оставим его на входе. Он уже большой мальчик, сможет сам найти дверь, если что, — отмахнулся капитан.

Они попытались открыть дверь и у них почти получилось — заржавевшие петли поддавались с большим трудом. Но потом, печально скрипнув, дверь все же отворилась. Замок на ней был давным-давно сломан.

Два человека и конь вошли в полумрак большого театра-храма. Копыта Валианта громко клацали по полированным плитам пола.

— Могли бы и ковер подстелить, что ли, — пробурчала девочка.

— Ковёр был, но его моль съела, — ответил Тед. Сабин посмотрела себе под ноги и увидела какие-то ветхие лоскутки материи. Возможно, это и правда был ковёр.

Оставив Валианта сторожить вход, Сабин и Тед неторопливо пошли осматривать здание. У входа был просторный вестибюль. Справа и слева от него поднимались покрытые лохмотьями ковра лестницы. Прямо напротив входа стояли какие-то стойки в невысоких арках. За стойками, в полумраке от проникавшего через пыльные окна света, путники увидели какие-то стойки, похожие на вешала для одежды. На каждом крючке каждой стойки висел маленький металлический кругляш с дыркой.

— Наверно, тут посетители театра одежду зимой оставляли, пока на актёров смотрели, — предположил Тед. Сабин пожала плечами: она из всего театра видела только кукольный в исполнении Бабушки, да уличных актёров в замке короля Бруно.

Слева от стоек с вешалами был небольшой коридор, оканчивавшийся дверью. Заглянув в нее, Тед и Сабин увидели большую деревянную сцену, на которой грудой лежали обвалившиеся портьеры. Перед сценой шел плавно поднимавшийся, но весь разломанный деревянный пол. То тут, то там виднелись куски соединенных по четыре штуки кресел с откидными сиденьями. Всё помещение заполнял полумрак, потому что свет шел только из открытой двери. Однако его вполне хватало для того, чтобы увидеть фреску на потолке: там были изображены какие-то гиганты. Все красивые, молодые, сильные, мускулистые, с массивными челюстями и ясными глазами, устремленными в будущее. Они держали в руках геометрические инструменты, оружие, спортивный инвентарь.

— Выглядят жутко, если честно, — робко сказала Сабин. Тед посмотрел на фрески и согласился.

— Знаешь, чем-то напоминает пропагандистские плакаты. Где людей всегда рисуют именно такими: большими и сильными.

— А что, если тут и в самом деле жили такие люди? — спросила Сабин.

— Я не знаю, девочка, не знаю, — покачал головой Тед. Они закрыли дверь и отправились дальше, на второй этаж.

То тут, то там они натыкались на прикрытые или распахнутые настежь двери рабочих кабинетов. Обычно там стоял (или, чаще, лежал на боку) громоздкий деревянный стол, какой-нибудь дальний родственник шкафа для бумаг и пара стульев. На полу, зачастую, валялись бумаги, выцветшие до полной нечитаемости. В одном из шкафов Сабин нашла старые бумажные афиши. Одни рекламировали прибытие в город «Великого клоуна Боба Грея», другие — какой-то «Цирк Летающих Питонов».

На втором этаже они нашли невероятно светлое и уютное место: широкий коридор с фреской на стене. Вдоль стен стояли диванчики, а в одной из стен высились массивные окна, благодаря которым в коридор и попадало столько света.

— Какая интересная картинка… — протянула Сабин.

— Ага, — рассеянно согласился Тед. Он с любопытством заглядывал в очередной кабинет.

На фреске, занимавшей целую стену, были нарисованы дети-гимнасты. Они ходили на руках, выполняли упражнения с огромными мячами, прыгали, широко раздвинув ноги в невероятной растяжке — буквально касаясь затылком пятки. И столько силы и свободы было в этом рисунке, что Сабин невольно захотелось стать такой же, как они, эти нарисованные неведомыми мастерами, дети.

— Тут только цветов было… — рассеяно заметил Тед. Сабин огляделась и увидела массу ящиков, ваз и горшков с давно рассыпавшимися в прах трупиками растений.

— Грустно тут как-то, — сказала девочка. — Будто это место было построено для детей. Чтобы они играли тут, или вот, как эти, — она махнула рукой на фреску, — с мячом штуки всякие делали. А теперь все ушли и тут больше никто никогда не будет ничего делать. Не будет тут больше детей. Все ушли. И нам надо уходить отсюда.

— Да, тут явно нечего делать, — согласился Тед. Ни в одном из осмотренных кабинетов они не нашли ничего более полезного, чем какой-то старый и забытый хлам, сильно обветшавший за прошедшие годы. Конечно, можно было поискать еще в подвале, на чердаке и в разных внутренних помещениях, но Тед не видел в этом смысла. Только время зря потеряют. А ночевать в этом городе ему не слишком-то хотелось. — Пойдем отсюда. Поищем питьевую воду. Да и Валианта бы не мешало искупать, а то он уже скверно пахнуть начал.

— Это да, конь пахнет какашками, — с серьезным видом согласилась Сабин. — Да и нам бы не мешало искупнуться.

— Ну да, а то ты тоже пахнешь какашками, — заметил Тед.

— Эй! — обиженно вскрикнула Сабин. — Сам ты пахнешь какашками!

На самом деле, благодаря стараниям Валианта, какашками теперь пах вестибюль этого здания.

Выйдя из помещения на яркий солнечный свет, Сабин на мгновение ослепла — слишком привыкла к полумраку коридоров. Она заслонила глаза рукой и ей — на долю мгновения — показалось, что сейчас она откроет глаза и увидит толпы людей, гуляющих у фонтана. Мамочек с колясками, детишек, пугающих голубей. Увидит сверкающие струи, бьющие из фонтана в небо, услышит этот смех, воркование голубей и шелест воды.

Но видение развеялось без следа, оставив лишь растрескавшийся асфальт, мёртвый фонтан и тишину, наполненную шелестом ветра в кронах деревьев, да редким карканьем упитанных ворон. Девочке почему-то стало грустно.

— Грустно тут, — сказала она.

— Есть немного, — не стал спорить капитан. — Пойдем дальше?

— Да, нам тут делать уже нечего.

И они пошли вдоль по улице: высокий статный мужчина, маленькая девочка, да беззаботно мотающий головой конь по имени Валиант.

*****

На обед остановились в, судя по всему, городском парке: длинная, заросшая деревьями, аллея, вдоль которой пролегала дорога. В этом парке всё еще сохранились в хорошем состоянии разные рукотворные сооружения: металлические, выкрашенные уже давно выгоревшей синей краской, столы с приваренными к ним скамьями, качели разного типа, стальные горки, намертво заржавевшая карусель. Тед и Сабин уселись за один из столиков, с трех сторон окруженный деревьями. Вокруг было тихо, спокойно и тепло: солнце мягко грело с небес, легкий ветер едва шевелил ветви и траву вокруг. Откуда-то из зарослей доносилось щебетание какой-то деловитой птицы.

— Хорошо здесь, — сказал Тед. Возможно, он сказал это просто для того, чтобы не молчать. — Солнышко, травка, деревья… красота…

— Да, тут спокойно, — согласилась Сабин. Она посмотрела на старые качели и подумала, стоит ли попробовать покачаться на них. Решила, что лучше не рисковать — уж больно старые. — Но всё же интересно, куда и почему все ушли. Город-то большой, хороший. Домов много, дороги сделаны. А вот пусто так…

— Увы, мы этого уже не узнаем, — ответил Тед. Он неторопливо доставал из сумки Валианта снедь и раскладывал ее на столике. Конь невозмутимо жевал траву и мало обращал внимания на происходящее вокруг.

— Это да, — согласилась Сабин. Она взяла свою порцию сушеных фруктов и принялась их неторопливо жевать. Взгляд ее медленно переходил от одной точки к другой: вот конь, жующий траву рядом с нею, вот — высокие ели. А вот — старый пятиэтажный дом с дверями и высокими окнами понизу — очевидно, там был когда-то магазин. А может, и сейчас еще что-то осталось. Впрочем, девочка не испытывала сильной тяги шариться в каждом дверном проёме. Жутковато всё же.

— Нам стоит поискать место для ночлега, — заметил Тед. — Я не думаю, что мы за ночь успеем пройти весь город насквозь. Он вроде и не большой, но мы много времени потеряли в том театре-дворце. Я не хочу снова ночевать в поле, поэтому предлагаю пойти и поискать что-то комфортное.

— Можно выбрать место прямо тут, — пожала плечами Девочка. — Не за чем топать на окраину. На окраине дома не такие хорошие могут быть.

— Но если мы не пойдем дальше, а останемся здесь же, то на утро наше положение ничуть не изменится: придется всё же идти через этот город и, к вечеру, мы можем не успеть его миновать. Так что сейчас пройдем еще вперед, а позже — поищем место для ночлега.

— Ну ладно, — вздохнула Сабин. На улице было тепло и хорошо, идти никуда не хотелось.

Закончив нехитрую трапезу, путники продолжили путь. Сначала они шли вдоль городского парка, а потом снова углубились в «спальные районы», как назвал их капитан. Через некоторое время, когда они отошли от центра города с его парком, путников почему-то охватило странное чувство — будто грусть. Может, дело было в покинутых домах и историях, которые хранили тихие дворики со скамейками, горками, каруселями и редкими крышками давно провалившихся погребов, а может, и в том, что солнце начало клониться к закату, тени удлинились, а вокруг так ничего и не поменялось. И никогда уже не поменяется, наверно: будет все так же стоять в тишине и увядать, теряя свою прочность и становясь все более хрупким, пока время окончательно не победит все вокруг: и дома, безутешно ждущие своих ушедших жильцов, и детские площадки, еще помнящие игры и смех, но уже никогда никем более не тревожимые, и какие-то полустертые надписи и картинки, кричащие именами и лицами ушедших людей.

— Тед, мне становится неуютно, — поёжилась Сабин через некоторое время. — У меня ощущение, что на нас смотрят.

— У меня тоже, — тихо согласился капитан. — Но я готов поручиться, что на нас не смотрит никто. Но я все равно ощущаю чьи-то глаза. Думаю, нам стоит найти себе место на ночь и посидеть там тихо. На всякий случай.

Остановиться решили в небольшом трёхэтажном здании с широким крыльцом и высокими деревянными дверями. Капитан выбрал это место по нескольким причинам: из окон открывался хороший обзор, внутри должны были быть широкие коридоры, что оставляло место для маневра, вокруг была мягкая земля и клумбы, так что можно было спокойно спрыгнуть хоть с крыши и отделаться лёгкими травмами, и, главное, все окна первого этажа закрывали решетки.

— Как ты думаешь, что это было? — спросила Сабин.

— Похоже на санаторное здание, — пожал плечами Тед. Он подошел к дверям и пытался их открыть.

— А что это?

— Санаторий? Это место, куда приезжают люди отдыхать и укреплять здоровье, — дверь наконец поддалась и приоткрылась. Внутри, как и ожидал капитан, было не темно — через зарешеченные окна проникало достаточно света.

Путники вошли в вестибюль и прислушались. Нигде не было ни звука.

Это помещение напомнило им покинутый ранее «театр»: крашеные стены, большое количество дверей, ведущих в кабинеты, ровный пол из полированного камня. Бегло осмотрев первый этаж, Тед завел внутрь Валианта и запер дверь, заклинив ее обломками мебели. Для уверенности он подтащил к ней несколько старых столов и устроил у входа целую баррикаду. Сабин не стала спрашивать, зачем он это сделал — у нее на душе было ровно то же чувство тревоги, что и у капитана. Даже конь вел себя тихо и без проблем дал завести себя внутрь здания.

— Где мы будем спать, Тед? — спросила девочка. Говорила она едва слышно, но эхо пустых коридоров все равно усилило ее голос.

— Я думаю, на втором или третьем этаже, — ответил Капитан. — Смотря что там найдем.

— А почему не здесь?

— Не нравится мне тут, — ответил Тед. Он не хотел говорить девочке, но его терзало нешуточное беспокойство и ощущение близкой беды. Причем что-то ему подсказывало, что времени у них не много и надо спешить.

— А костёр разведем?

— Нет, тогда мы задохнемся от дыма, — ответил капитан. Девочка, подумав, согласно кивнула и направилась вперед по коридору, к лестнице. Тед быстрым шагом догнал ее и пошел впереди.

— Как думаешь, тут есть еще двери? — негромко спросила девочка. Капитан в который раз подивился тому, что их мысли текли в одном направлении.

— Я думаю, есть, — со вздохом сказал он. — Но у нас нет времени их искать и проверять. Поэтому обустроимся на этаже.

Очевидно предположение, что это раньше был санаторий, являлось верным: на втором этаже было много процедурных кабинетов. Их заполняли старые сломанные кушетки, стулья и рабочие столы. В некоторых попадались разбитые стеклянные шкафы и стоял неприятный запах.

— Смотри, и тут рисунки, — тихо сказала Сабин. Она уже давно держала капитана за руку — чтобы было спокойнее. За окном солнце уже почти зашло. На улице замолчали даже птицы.

— Точно, — рассеянно согласился капитан. На стенах и правда были рисунки: какие-то звери с человеческими лицами и глазами, люди, похожие на кукол, деревья, облака, солнце. Все они выглядели очень радушными и приветливыми… пока светило солнце. В сумерках же рисунки теряли свое тепло и, казалось, молча провожали глазами проходивших мимо людей и коня. Когда теней стало больше, улыбчивые мордашки зверей стали напоминать утопленников: бледные, с глубоко запавшими тенями под глазами и скулами. Они молча скалились в пространство, вопрошающе протягивая руки к «добрым докторам».

На третьем этаже, судя по всему, были жилые палаты: в них стояли только пустые стальные кровати и разбитые шкафы, в которых раньше хранили одежду и одеяла. кровати покрывал толстый слой пыли, а от одеял осталась лишь кучка трухи.

— Я думаю, что на ночь мы останемся здесь, — негромко сказал капитан. Он старался выглядеть бодрым, но на самом деле в его мозгу испуганной птицей металась мысль: «Конь цокает слишком громко!».

— Хорошо, прошептала Сабин. Она шустро юркнула в одну из палат, инстинктивно выбрав ту, в которой окна выходили на противоположную от заката сторону — чтобы увидеть утром рассвет раньше. Капитан сразу завел за ней Валианта и огляделся. Немного подумав, он плотно закрыл старую дверь и придвинул к ней одну из кроватей. Еще немного подумав, капитан, стараясь не шуметь, аккуратно приставил на первую кровать еще две, перпендикулярно ей. Потом он, не сильно задумываясь о том, что делает, порылся в руинах шкафа, нашел какие-то лохмотья, бывшие раньше одеялом, или, может, чьим-то халатом, и быстро обмотал ими копыта Валианта. Затем он подошел к одному из двух окон, бывших в палате и аккуратно посмотрел на улицу. Хоть солнце уже почти село, света еще вполне хватало для того, чтобы было видно улицу перед входом. Собственно, если открыть окно и высунуться из него, можно было даже увидеть крыльцо, по которому они попали в санаторий. Тед, внимательно посмотрев на улицу, быстро отступил от окна и подошел к девочке. Он изо всех сил старался сохранить бодрый и уверенный вид.

— Ну что, давай устраиваться на ночь? Быстро поспим — быстро уйдем, правда?

— Тед, что ты видел на улице? — осторожно спросила Сабин.

— Всё хорошо, говорю же, — сказал Тед. Девочке показалось, что он побледнел. Впрочем, она не сильно хотела знать ответ. Хватало и блестевших глаз капитана.

Сабин молча достала из седельной сумки свое одеяло, курточку и огляделась, выбирая место, где можно было бы лечь и поспать.

— Тед, куда мы попали? — едва слышно спросила она.

— Я не знаю, малышка, — так же тихо ответил капитан. Он тоже только сейчас рассмотрел стены палаты.

Солнце село, взошла яркая луна. Ее не было видно из окна, но света было достаточно для того, чтобы как следует разглядеть всё то, что было в палате: старые кровати, разбитый шкаф, тихо дремлющего в углу коня, стены, покрытые рисунками.

В коридоре росписью занимался профессионал: все было пропорционально и красиво. Там угадывались и люди, и звери. Здесь же это делал… кто-то другой. Или что-то.

От каждого угла палаты и почти до середины стены шли одни и те же рисунки: на заднем плане грубо очерченные силуэты домов, очень похожих на те, что видны из окна, и силуэты людей. Много силуэтов людей без лиц, молчаливо обступивших… кого? Рисунки шли от углов, а в каждом углу стояла кровать. Значит, силуэты обступали тех, кто лежал на этих кроватях. Они стояли и молча смотрели, не шевелясь изо дня в день.

— Чем это нарисовано? — спросила Сабин. Ей было очень страшно. Она, завернувшись в одеяло, сидела на полу под окном и тряслась от страха.

— Я не знаю и знать не хочу, если честно, — ответил Тед. По нему тоже было видно, что он сильно напуган. Но присутствие духа он не терял: плечи гордо расправлены, рука лежит на эфесе шпаги. — Постарайся подремать, я покараулю.

— А как же ты? Ты когда будешь спать?

— Я посплю днем, — успокоил ее капитан. — Сяду на коня и посплю в седле, а ты поведешь нас, когда мы отойдем от города подальше.

— Ну хорошо, — пробормотала Сабин.

Но сон не шел. То ли ей мешала странная тишина за окном, то ли рисунки на стенах, то ли что-то ещё. Постепенно она смогла устроиться поудобнее и даже начала задрёмывать, как вдруг услышала шелест за окном — пошел дождь. Капитан, с задумчивым видом сидевший на одной из кроватей, поднял голову и недоуменно посмотрел за окно.

— Дождь пошел, — с удивлением сказал он. — Хотя признаков не было никаких…

И правда: на улице едва моросил легкий теплый дождик. Он негромко барабанил по старому подоконнику, шелестел по листьям деревьев и едва слышно постукивал по асфальту за окном.

— Дождь? — негромко спросила Сабин и тут же почувствовала, что волосы у нее встают дыбом: за окном она услышала голоса детей. — Тед? — попыталась сказать она, но с губ не слетело ни звука.

Капитан словно окаменел. Он округлившимися от ужаса глазами смотрел в сторону окна. Внезапно он поднял руку и жестом попросил девочку молчать. Голоса за окном, тем временем, то приближались, то удалялись. Капитан, словно тень, подобрался к окну и аккуратно выглянул на улицу. Сабин попыталась встать, чтобы тоже посмотреть, но он жестом остановил ее. Девочка послушно кивнула и лишь вопросительно смотрела на своего спутника. А тот, не шевелясь, все смотрел за окно и не двигал ни единым мускулом. Только глаза его все больше раскрывались от удивления и страха. Любопытство пересилило страх в Сабин, и она осторожно привстала, чтобы выглянуть на улицу. Одного взгляда ей хватило для того, чтобы немедленно упасть на пол, зажимая ладошками себе рот. Меньше секунды она смотрела в окно, но успела увидеть… Детей? Наверно. По крайней мере, каких-то гуманоидов, очертаниями похожих на детей. Невысокие, две ножки и две ручки, маленькие головки с редкими волосиками. Эти существа носили белые ажурные рубахи до колен. Существа бегали по улице и резвились: они играли в чехарду, подпрыгивали, качались на ветвях деревьев и швырялись камнями во все вокруг. А лунный свет отражался в их черных, без зрачков, глазах и длинных заостренных зубах. Тед, заметив резкое движение Сабин, отошел от окна и осторожно сел рядом с ней. Капитан приобнял свою спутницу за плечи и прижал к себе, чувствуя, как девочку сотрясают рыдания.

— Тише, они на улице, на улице, а мы — внутри… — шептал он. Он гладил ее по голове и слегка покачивался всем телом, убаюкивая Сабин. Постепенно девочка затихла и провалилась в беспокойный сон. Капитан осторожно положил ее на одеяло и накрыл сверху еще одним, своим. Он медленно встал и вновь выглянул в окно — «дети» ушли. На улице вновь стало тихо. Вместо ожидаемых им звуков из-за стекла, капитан отчетливо услышал шарканье босых ног из коридора.

Шаги замерли неподалеку от их двери. Тед, вынув из ножен шпагу, прокрался к двери. Сердце его стучало со скоростью миллион ударов в минуту. Он аккуратно опёрся о кровать, стоявшую у самой двери, и выглянул в замочную скважину. В полумраке освещенного лунным светом коридора, Капитан Гвардии отчетливо разглядел силуэт какого-то очень высокого человека. Судя по всему, худощавой девушки с длинными чёрными волосами. Она была босой, но одета в длинную белую ночную рубашку. Существо, ростом не менее двух с половиной метров, медленно брело по коридору, шаркая босыми пятками, и, казалось, беззвучно рыдало, закрывая руками лицо. Тед медленно вернулся к Сабин и вновь обнял девочку. Та, разбуженная его неожиданным прикосновением, открыла глаза и растерянно посмотрела на него. Тед поднес палец к губам, как бы говоря «ни звука», и аккуратно положил руку на плечо девочки так, чтобы в мгновение ока закрыть ей рот ладонью.

— Что?.. — попыталась спросить Сабин, но капитан резко закрыл ей рот, еще раз поднес палец к губам, и, так же молча, указал на дверь. Сабин отчетливо услышала шарканье ног из коридора. Ее затрясло от ужаса. Она испуганно посмотрела на Теда. Тот был бледен, глаза его блестели, зрачки расширились. Девочка дернула головой и показала на дверь, как бы спрашивая, кто там?

Тед молча показал рукой на рисунки в углу комнаты. На силуэты людей без лиц. Сабин беззвучно затряслась и прижалась к капитану, спрятав лицо в его рубашку.

Они не знали, сколько просидели так, трясясь и обнимая друг друга, боясь даже пошевелиться. Пять минут? Час? Ночь все не кончалась. Постепенно страх стал отступать. Капитан почувствовал, что снова может дышать без перерывов, когда кто-то с силой ударил в их дверь и громко не то закричал, ни то завыл. Потом этот кто-то, так же шлёпая босыми ступнями, и продолжая кричать, с силой бросился на другую дверь. Потом на третью, и далее, по всему коридору. Тед ощутил, что не может пошевелить ни единым мускулом. Шпага, все еще зажатая в руке, ходила ходуном. Сабин, казалось, и вовсе лишилась чувств. Валиант, разбуженный громким звуком, трусливо забился в угол и поджал уши.

Существо за дверью, завывая, вновь побежало в сторону их палаты, стуча в стены и двери на своем пути. Вновь удар пришелся на их палату. Подпирающие кровати выдержали, но капитану показалось, что они сдвинулись на сантиметр-другой. Существо снова громко завыло и с силой грохнуло двойными дверями лестницы. В одной из них, судя по всему, вылетело и разбилось стекло. Топот стих на лестнице и настала тишина.

А потом ветер принес откуда-то приглушенные звуки музыки. Ни слов, ни мелодию толком было не разобрать — слишком далеко. Но это была явно какая-то танцевальная или даже детская мелодия. Уж больно легкий и повторяющийся у нее был мотив. Тед понял, что с него хватит. Еще одна такая… штука, и он просто или сойдет с ума и выпрыгнет в окно, или упадет в обморок, как Сабин. Он осторожно, чувствуя, как скрипит его затекшая от длительной неподвижности шея, посмотрел на девочку. Невероятно, но после всех ужасов и обморока, она просто уснула. Порадовавшись этому, капитан медленно опустил руку, все еще державшую шпагу. Невероятно, но все это время он держал свое оружие в вытянутой руке, готовясь к схватке с существом за дверью.

Положив шпагу на пол, Тед понял, что не может расцепить пальцы — их свело судорогой. Повозившись несколько минут, он все же разжал их и аккуратно подвигал затёкшую конечность. Ему казалось, что внутри руки угнездилось целое гнездо шершней, и они теперь сердито гудят и жалят его, не давая нормально двигаться. Капитан осторожно и медленно двигал конечностью, пытаясь размять, расшевелить суставы и мышцы.

Занимаясь этим нехитрым делом, Тед пропустил момент, когда музыка на улице затихла. Постепенно в тишине появился совсем внезапный звук: мелодичное пение какой-то птицы. Потом к ней присоединилась еще одна. А через несколько минут капитан с удивлением понял, что видит гораздо отчетливей, чем раньше — пришел рассвет. Подождав еще некоторое время, пока солнце не поднялось над горизонтом достаточно высоко, капитан аккуратно погладил Сабин по щеке. Та вздрогнула, вскрикнула и проснулась.

— Бабушка, не надо! — крикнула она. Ошалело оглядевшись, Сабин поняла, что она не дома, и рядом с ней Тед и мирно дремлющий в углу Валиант. — Что случилось? Оно ушло?

— Случилось утро, — устало улыбнулся капитан. Он медленно встал и начал неторопливо и планомерно потягиваться, разминая затекшее тело. — Оно ушло, и уже довольно давно.

— Мне в жизни не было так страшно, сказала Сабин. Она задумчиво смотрела в угол комнаты, на нарисованные силуэты. — Это было оно? Одно из них?

— Сейчас это уже не важно, — вновь улыбнулся Тед. Правая рука у него почти не двигалась, но он надеялся, что к обеду это пройдет. — А знаешь, что важно?

— Что?

— Что мы сейчас выйдем отсюда, сядем вдвоем на нашего славного Валианта и будем скакать долго-долго, до тех пор, пока не оставим это место далеко позади.

— Это хорошая мысль, — пробормотала девочка. Она быстро собрала вещи и приготовилась выйти из палаты. — А там точно никого?

Тед подобрал с пола шпагу левой рукой, подошел к двери, посмотрел сначала в замочную скважину, а затем и в образовавшуюся ночью щель. Коридор был пуст.

— Никого. Пойдем. Возьми коня.

Сабин охотно взяла под уздцы Валианта, а Тед, тем временем, стараясь не шуметь, отодвинул от двери кровати. Капитан выглянул в коридор, и, держа оружие наготове, пошел вперед.

— Тед, а почему ты пистолет не возьмешь? — шепотом спросила Сабин.

— Потому что он не заряжен, — ответил капитан. Он тихо скользил от двери к двери, проверяя, нет ли кого. Даже заглянул в чулан для швабр. Он резко дернулся, вышел из него обратно и закрыл дверь. На испуганный взгляд девочки он пояснил:

— На меня швабра упала.

— Аккуратнее! — ответил Сабин, и они пошли дальше.

Капитан, отстав на шаг, аккуратно и незаметно стер со шпаги какую-то черную слизь, вытекшую из проткнутой им твари в чулане. Незачем девочке видеть эту высокую черноволосую… сущность. К тому же, капитан не был уверен, что смог убить ее. Он даже не рассмотрел ее как следует, увидел только гладкую кожу на месте лица.

Девочка, капитан и конь быстро спустились по лестнице на первый этаж. Баррикада у двери была невредима. Тед, действуя в основном, левой рукой, быстро отодвинул весь хлам с прохода и, поднапрягшись, открыл дверь на улицу. Там он, едва они сошли с крылья, убрал в ножны шпагу, вскочил на коня, помог девочке усесться перед ним, и пришпорил Валианта. Конь, помнивший ночной визит твари, не стал упрямиться, и сразу помчал во весь опор, оставляя позади это страшное место. Через некоторое время город остался позади. Еще через некоторое, когда Валиант уже не мчал, но просто неторопливо трусил по дороге, закончилось и странное твердое каменистое покрытие под ногами.

К обеду город остался далеко позади и капитан, помня свои слова, смог поспать, сидя в седле. Пусть даже и не глубоко и не долго.