Долина теней

Часть первая. Фрагмент 3

Глава следующая.

Come on, you sons of bitches, do you want to live forever?![

«Вперед, сукины дети, вы что, хотите жить вечно?!» — сержант Daniel Joseph "Dan" Daly]

Мысли о сестре, такой маленькой и напуганной, потерявшейся и отчаявшейся заставили Джейка подняться на ноги. Мальчик все еще всхлипывал, но к нему вернулась способность мыслить и рассуждать. Если Лиз не было дома, у мисс Свитшот, в ближайшем трактире и в мистически-заманчивой лавке амулетов, значит… значит, она могла уйти… Джейк не знал, куда.

Он в который раз за сутки вышел из дома. В руках у него была дешевая жестяная лампа со свечой внутри — маленький светящийся шарик, едва-едва раздвигающий мрак вокруг Джейка. Мальчик не пошел к соседям — Лиз знала, кто там живет и боялась их. Поэтому Джейк отправился просто по обычному их прогулочному маршруту, вдоль улиц, мимо домов, мимо каких-то странных статуй. Вперед.

Мальчик шел по улице и изредка осторожно произносил имя сестры. В одном кармане у него лежали блестящие камешки из магазина амулетов, а в другом — небольшой нож. Джейк боялся: он знал, что ночью ходить по улицам — опасно. Он знал, что шансы исчезнуть (не погибнуть, нет; о, порою смерть была бы предпочтительней таинственному исчезновению!) на улицах посреди ночи — велики. Излишне велики.

Никаких следов девочки.

Тусклый свет дешевой свечи освещал стены домов, мимо которых проходил Джейк. Кирпичные, деревянные, глинобитные, какие-то и вовсе странные… Окна… Некоторые — пустые и тихие. Другие — будто печальные. Какие-то — шумные, веселые, или наоборот — шумные и жуткие. Из каких-то снопами вырывался свет, тут же воруемый тьмою, из каких-то — только звуки, медленно оседающие в густом воздухе улиц.

А порой из домов можно было услышать только дыхание. Тихое и осторожное, как будто то крался ребенок в спальную родителей, чтобы взять спрятанное под их подушкой печенье. И будить их было нельзя.

Джейку внезапно показалось, что он — совершенно один в этом мире. Улицы будто стали шире, просторнее, но эта иллюзия не приносила облегчения, наоборот. Джейку начало казаться, что он — словно на чьей-то ладони и его внимательно рассматривают со всех сторон, незаметно перебираясь из тени в тень. Будто все укрытия отодвинулись от него на сотни километров и кто-то аккуратно подкрадывается к нему, тихо дыша в затылок.

Сколько Джейк ни оглядывался, он никого не увидел.

Мальчик остановился в центре маленькой площади. На ней стоял памятник какому-то человеку на коне. На голове его — треуголка, усы лихо закручены, а вместо левой кисти — крюк. Джейк не знал, кто это. Но верил, что человек этот был велик. Причем велик на столько, что памятник ему поставили даже здесь, в забытой богами Vallée de l'ombre — Долине Теней.

Джейк посмотрел на статую, вздохнул и огляделся. Свеча в светильнике почти догорела, но у него с собой была еще одна. В самом крайнем случае Джейк мог дойти до круглосуточно работающей лавки менялы и взять еще.

Внезапно на душе стало холодно, а воздух будто сгустился — верные признаки того, что рядом находится существо из мира духов. Джейк огляделся и увидел неподалеку от себя высокий бледный силуэт.

— Эй! Постойте, пожалуйста! — крикнул мальчик. Заметив, что силуэт перестал отдаляться, Джейк побежал к нему.

Существо оказалось духом, призраком высокой пожилой женщины со строгим и надменным лицом, испещренным морщинами. Длинное платье ее покрывали рюшки и кружева, а на голове была странная шляпа с лентами, которые завязывались под подбородком. Джейк не знал, как она называлась. Дух окинул подбежавшего мальчика равнодушным взглядом.

— Простите, — сказал Джейк, — вы не видели тут маленькую девочку? Она — моя сестренка, ей всего шесть лет…

Джейк с надеждой смотрел в глаза духа. Она помедлила с ответом несколько секунд, а потом губы ее едва дрогнули, но Джейк уловил повисшее в воздухе слово:

— Нет.

— А… Вы можете помочь ее найти? — без особой надежды спросил Джейк.

Дух не стала его слушать, она медленно развернулась на месте и, все так же неторопливо, направилась куда-то.

Джейк проводил ее взглядом и горько вздохнул.

Чертовы духи.

Они всегда держали нейтралитет. И у людей в городе всегда жил миф о том, что духи могли бы заметно облегчить им жизнь, со своей-то способностью проходить сквозь стены и «наводить справки» о том, кто умер, а кто — нет. Только вот им было это совершенно не интересно. Они никому не помогали, но никому и не мешали. Они просто были. Были, но не жили, потому что назвать жизнью это посмертное состояние нельзя.

Ходили слухи, что духи могли убивать. Что они могли остановить сердце или даже вытащить и поглотить чужую душу. Только вот никто этого никогда не видел, но все знали другое: порой духи исчезали. Куда они уходили, что происходило с ними? Никто не знал. Кто-то говорил, что их каким-то образом убивали или развоплощали волшебники или другие духи. А кто-то считал, что у духов истощалась питающая их энергия и они просто рассеивались сами собой. Третьим же, по сути, большинству, ответ на этот вопрос был глубоко безразличен.

Сами призраки никому ничего никогда не рассказывали — не видели в этом смысла. Пробовать что-то выспросить у духа — это все равно что пытаться разговорить голубя: он будет смотреть на тебя, слушать, а потом просто улетит.

Джейк медленно побрел дальше, к небольшому пустырю в одном из районов. Когда-то там стоял дом, но однажды он сгорел. Говорили, что владелец дома проклял всю землю, принадлежавшую ему, и теперь всякий, кто захочет как-то использовать эту территорию — погибнет страшной смертью, а тело его попадет к повредившемуся в уме некроманту, который лишь частично оживит труп для того, чтобы сделать из него подобие марионетки.

Порой у составителей городских легенд очень странное чувство юмора и больная фантазия.

Лиз и Джейк часто играли на том пустыре с другими детьми и все они сходились во мнении, что человек с нормальным рассудком попросту не смог бы придумать такую ерунду с проклятием.

Дети проклятия не боялись. Не верили они и в то, что пустырь тот — опасен. Они просто тихо и мирно куда-то исчезали один за другим, а на их место приходили другие. Теперь пришла очередь Лиз.

Джейк стоял напротив пустыря и пытался сосредоточиться на поисках. Зачем он пришел именно сюда? Ночь ведь на дворе. Обрубок пальца немилосердно болел. Порой мальчик начинал думать, что эта боль не уйдет никогда. Лиз бы не пришла сюда — знала, что тут никого нет. Но если она была напугана и хотела найти кого-то, кто защитит ее, то ребята, здесь игравшие, могли ей помочь. Только вот ночь уже… Но ведь она ушла днем?

Где работал Джейк — Лиз не знала, поэтому прийти к брату на работу за помощью она тоже не смогла бы. Мальчик нахмурился — откуда-то из тьмы слышались звуки скрипки. Спокойные и нежные звуки будто охватили мальчика и вознесли его над грязной землей, над этим миром. Скрипка не пела, нет, она говорила. Она рассказывала историю жизни музыканта, то, как и чем он жил, о чем печалился и чему радовался. Говорила об отчаянии и невозможности изменить хоть что-нибудь.

А потом все смолкло. И Джейк снова рухнул в темноту ночи. Он снова стоял у пустыря с фонарем в руке и не мог поймать за хвост свои мысли. Перед ним был пустой клочок земли, расчерченный для разных детских игр. И почти полностью заваленный мусором.

Взгляд Джейка остановился на одной куче мусора. Почему-то он вспомнил свою соседку — миссис Фоссетт. Вроде ничем не примечательная женщина-алкоголичка, жила неподалеку и все потихоньку приторговывала какой-то мелочевкой, которую то ли делала сама, то ли перепродавала, а то ли и вовсе — воровала.

У миссис Фоссетт было трое детей: младшая девочка, сын — Джейков ровесник, и старшая дочь. Где отец детей — никто не знал. Сын ее был абсолютно нормальным ребенком, общительным и добрым. Он всегда всем рассказывал о том, что никогда не будет пить, потому что видел, к чему это привело его мать. Младшая девочка — на год старше Лиз, всегда была серой мышкой. Тихая, неприметная, всегда пыталась где-нибудь спрятаться от напившейся матери.

Старшая дочь была безобидной дурочкой. При рождении ли, после ли, что-то пошло не так, и рассудок ее повредился. Может, пьяная мать ударила, а может — из кроватки выпала. Никто не знал.

Сын миссис Фоссетт с кем-то подрался и, пару дней спустя, его убили. Говорили, что это была нежить. Говорили, что это были некрофаги. Много что говорили, в общем. А наверняка — никто не знал.

Важно было другое: у миссис Фоссетт не было денег на похороны. Поэтому она продала младшую дочь некромантам. Те очень обрадовались маленькому девичьему тельцу!

Вырученных денег хватило на многое. В том числе и на поминовение на вторые похороны: миссис Фоссетт как-то вечером отвела свою старшую дочь за город и там поставила на колени и зарезала, а тело — бросила.

Ходили слухи, что девочка-дурочка просто никому не была нужна даже мертвая. На вопрос «Почему?» миссис Фоссетт всегда отвечала: «Чтобы она не мешала мне жить дальше». Избавилась от нее, как от старой ненужной вещи. От ветхой тумбочки, например. Или грязных носков. Одно движение рукой — и нет проблемы. Хотя какие проблемы мог создавать такой человек?..

Джейк поежился и отогнал жуткие воспоминания прочь. Сейчас — не время для копаний в памяти, нужно подумать о том, куда ему идти дальше.

Вдруг позади него раздался тихий звук. Будто кто-то быстро щелкал языком. Пальцы мальчика, сжимавшие ручку фонаря, побелели. Джейк медленно начал оборачиваться и в следующий миг неясная тень стрелой пролетела к нему и схватила за воротник. Джейк вскрикнуть не успел, как его уже впечатали в стену. Тварь не выпускала ребенка из рук и Джейк буквально висел в полуметре над землей, прижатый к стене.

Что это такое? Откуда оно взялось?

Существо ростом — три метра. Тело — как у паука, рук — четыре, две ноги, скрытые будто под плащом — то были сложенные на спине темные крылья. Голова — похожа на неприятный черный волосатый ком. Два больших глаза, ярко отражавшие немногочисленные звезды. Мальчик трясущейся рукой поднял каким-то чудом не погасший фонарь и в глазах твари отразился огонек, от чего буркала приобрели выражение крайнего любопытства.

Тварь защелкала челюстями — снова послышался тот странный звук, похожий на щелканье языка. Чудовище стало водить головой вдоль тела мальчика. Из макушки у него высунулись две тоненьких антенны, которыми оно стало ощупывать ребенка. Джейк застыл от ужаса. Ему стало даже еще более страшно, чем в подвале сатира — тот хотя бы умел разговаривать и это делало его… ближе? Человечнее?

Не время сейчас размышлять над этим!

Джейк попытался собраться. Не получалось. Тварь держала его двумя лапами (руками?) и ощупывала, будто что-то искала, усиками. Наконец, она добралась до ступней мальчика и, наткнувшись на запёкшуюся кровь на ботинке Джейка, радостно застрекотало: судя по всему, именно этот запах и привлек чудовище.

Неторопливо и почти нежно, тварь принялась разрывать второй парой конечностей рубашку Джейка. У того было мелькнула мысль ударить монстра фонарем по голове, но из-за неудобной позы он не мог никак замахнуться — мешала стена дома, к которой его прижали. До карманов дотянуться он тоже не мог, следовательно, нож сейчас мог оказать ему разве что моральную поддержку.

До глаз монстра он тоже не дотянулся бы — далеко и неудобно.

Вот и пришел конец Джейку, отправившемуся бесстрашно в ночь за маленькой сестрой…

Вспышка! Грохот! И мгновенное падение на землю!

Упав, Джейк уронил фонарь, но, невероятно — тот не погас! Зато мальчик подвернул ногу и теперь не мог убежать.

Тьму прорезал заунывный вой — то кричал раненый монстр.

Снова вспышка — ближе! — и грохот! После густой тишины ночи Джейку показалось, что это небо раскололось на части и вот-вот на него сверху посыплются осколки звезд. В панике мальчик посмотрел на небосвод, но там всё было точно так же: малозвездно и облачно.

Тогда Джейк попытался встать, но услышал крик:

— Сядь, балбес! — сильный, властный голос человека. Человека, вышедшего на охоту и наконец-то загнавшего в угол свою добычу.

Тварь конвульсивно дергалась и пыталась куда-то-то уползти. Она напоминала Джейку оглушенного мотылька. Из темноты послышался какой-то странный механический звук. Через миг после него снова вспышка и грохот.

В этот раз Джейк на миг увидел фигуру высокого мужчины в широкополой шляпе. В руках он держал короткое двуствольное ружье, из которого и стрелял в монстра.

Тварь, получившую третью пулю, словно что-то отшвырнуло в угол пустыря. Человек приблизился к ней, равнодушно навел ружье на голову монстра, на миг посмотрел в глаза существа, и нажал на спусковой крючок. Громыхнуло в четвертый раз, и монстр затих навеки.

— Et mortuus est Mitrich[Так и помер Митрич.] — пробормотал человек. — Et factum est mane postero[А на следующее утро… ]… Пацан, ты живой?

— Да, — прошептал Джейк. Он осторожно поднялся на ноги и вжался в стену. Кто знает, чего можно ожидать от этого человека?

Войдя в пятно тусклого света от фонаря Джейка, человек остановился и начал перезаряжать двустволку. Он был высок и черноволос, а лицо его напоминало камень — никаких эмоций, никаких переживаний. Полностью выгоревший эмоционально человек. Казалось, он мог убить всю свою семью, или избавить весь мир от чумы и даже бровью не повести. Носил он тяжелые сапоги, длинный плащ со множеством карманов, и широкополую шляпу. Джейк знал, к какому типу людей относится незнакомец. А узнав, немного успокоился — перед ним стоял охотник на ведьм.

Строго говоря, охотились эти ребята не столько на ведьм, а вообще на всех тварей, что… беспредельничали. Многие ведьмы спокойно устроились в обществе города и никому не мешали. Как и многие нелюди.

Но, как это всегда бывает, в стаде находятся и паршивые овцы — твари, которые без особых на то причин принимались убивать всех, кого могли поймать. Уничтожением именно таких беспредельщиков и занимались охотники на ведьм. Им безразлично было, кто их враг: ведьма ли, демон, йети, нежить, нечисть, человек, топинамбур, или вообще что-то непонятное, как то существо, которое только что убил охотник.

Не существовало никакого «ордена», «клана» или «гильдии» охотников на ведьм. Они просто появились и остались навсегда. Иногда они погибали, иногда — брали в ученики то или иное живое существо. У них не было кого-то главного, управляющего всеми, но был некий расплывчатый моральный кодекс. Чем-то они напоминали охотников за головами в том месте и времени, которое кто-то когда-то называл «Дикий запад».

— Вот и славно, — охотник осмотрел свое ружье и, поставив его на предохранитель, спрятал куда-то под плащ.

— Спасибо, — дрожащим голосом сказал Джейк. — Спасли меня…

Охотник посмотрел на него долгим взглядом.

— Я просто убил тварь. Твое спасение… Ладно, не за что. Живи пока.

Он немного помолчал. Джейк ощутил разлившуюся в воздухе неловкость.

— У тебя, конечно, лишних выпавших зубов с собой нет, да? — с сомнением посмотрел на него охотник.

— Нету, — осторожно ответил Джейк. Едва зажившая дыра в десне отозвалась неприятной болью. — А… Зачем они вам?

— Iaculat[Дробь (выстрел)], - ответил охотник. — Дробь. Для ружья, — он похлопал рукой по плащу. — Некоторые твари крайне чувствительны к детским зубам.

У Джейка на лице ярко расцвело непонимание и недоверие.

— Пытались, одно время, делать пули из зубов, но убойная сила и точность крайне мала. Дробь — еще куда ни шло… — Охотник посмотрел в глаза ребенку. — Не веришь, да?

Джейк осторожно помотал головой. И ощутил острый приступ боли в затылке — тварь все же здорово приложила его к стене.

— У всех живых существ свои уязвимые места. Самые слабые — люди. Их и обычным свинцом убить можно. Черт, да их вообще хоть чем убить можно! Нежить серебра боится — пальни в него серебряной дробью — и крышка ему. А вот разные монстры… Это уже сложнее. Например, в йети можешь сколько угодно стрелять свинцом или серебром — ему хоть бы хны. А вот шмальни в него янтарем — и все, крышка. А вот такие, — охотник махнул рукой в сторону трупа (который не выпускал из поля зрения ни на минуту; мальчик понял, что охотник говорит с ним просто потому, что хочет убедиться, что тварь — точно сдохла; разговором коротал время), — боятся детских зубов. Трудно сказать, почему. Магия? Волшебство? Не знаю. Думаю, тут все дело в вере. Дети во многое верят. В чепуху всякую. А когда взрослеют — вера эта уходит. И зубы выпадают. А на их место — вырастают новые. Не знаю, короче, почему. Я просто знаю, как убить этих тварей. А почему они дохнут именно от этого — мне безразлично. Понимаешь?

— Да, — кивнул Джейк. — Это как фермер: посадил картошку и знает, что поливать надо водой. А уж как она там растет и почему — уже не важно.

— Типа того, — сказал охотник. Он пару секунд подумал над этим и сказал: — Ex animo, frater[От души, брат!]! Суть ты ухватил. Мда. Жаль, что зубов нет лишних. Да ладно. Ты лучше скажи, что делаешь тут, дурень? Ночь на дворе, а город этот — не самое приятное местечко из всех, что я видел за свою жизнь. А повидал я не мало, уж поверь.

Джейк уж хотел было спросить, что там, за городом, но не стал. Вместо этого он ответил:

— Я ищу свою маленькую сестренку…

И он рассказал человеку, спасшему ему жизнь, свою историю. Про сатира он говорить ничего не стал и сократил все до минимума — испугался.

— Хммм… — охотник задумался. — Правильное дело делаешь, я тебе скажу, — промолвил человек. — Опасное, но правильное. Сиденьем на жопе делу не поможешь, а?

Джейк кивнул.

— Помочь я тебе не смогу, уж прости, — сказал охотник. — Но вот удачи пожелаю и…

Он на миг замолчал и прислушался к чему-то. Медленно и тихо он достал из-под плаща двустволку. Джейк боялся даже вдохнуть лишний раз, чтобы не помешать. Охотник тихо-тихо вытащил ярко-красные патроны из ствола и аккуратно вставил туда светло-зеленые. Он внезапно повернул к Джейку голову и отчетливо сказал:

— Беги.

Джейк не заставил себя просить дважды. Подхватив лампу, мальчик быстро захромал в сторону площади. Охотник направился же в противоположном направлении. Он резко щелкнул двустволкой, и уверенным шагом двинулся куда-то в ночь. Ночь услужливо отправилась ему навстречу.

— Гоп-стоп, мы подошли из-за угла! — разнесся бравурный голос охотника на ведьм откуда-то из тьмы. Потом где-то вдалеке сверкнуло и дважды бабахнуло. Послышались крики.

Охотник тоже кричал.

Джейк постарался аккуратно побежать — мешала подвернутая лодыжка.

«Сегодня явно не мой день» — подумал мальчик.