Долина теней

Часть первая. Фрагмент 2

Глава следующая.

Лиз дома не было. Судя по всему, в доме не появлялся вообще никто с того момента, как Джейк ушел. Собственно, прошло всего три-четыре часа, хотя мальчику казалось, будто времени затрачено на поиски уже дня два, не меньше.

Джейк постарался унять страх за свою сестру: он несколько раз глубоко вдохнул и с шумом выдохнул. Чуть-чуть успокоившись, мальчик сел на пол и начал думать: если ее нет дома, и у мисс Свитшот, а так же в ближайших местах, где продавали еду, Лиз могла… Хммм… Что у нас тут есть рядом такого, что заинтересовало бы шестилетнюю девочку?

Рядом с домом был магазин с огромной витриной, на которую периодически заинтересованно смотрели все прохожие. Лиз и Джейк не были исключением — они не раз неосознанно засматривались на выставленное за стеклом разнообразие… вещей. Магазин торговал различными тёмными амулетами: металлическими, стеклянными, костяными, глиняным, комбинированными… Всякими. Но только не деревянными: дерево, как известно, крайне плохо удерживает магическую энергию. Зарядить-то такой амулет не сложно, только это все равно что отправляться в пустыню, запасая воду в пипетках.

Дети ни разу не видели владельца магазина: тот никогда не выходил на улицу. Иногда витрина скрывалась за деревянными глухими ставнями, а потом открывалась снова. Только Джейк никогда не видел, кто этим занимался. Не видел он и факта привоза нового товара, но амулеты в витрине периодически все же обновлялись. Такие яркие, такие сверкающие и манящие… Джейк решил все же проверить.

Дверь магазина — деревянная, рассохшаяся, со стеклом в верхней половине. За стеклом висела табличка с надписью: «Извините, мы открыты». Джейк пожал плечами и толкнул дверь. В ноздри ему сразу ударил какой-то странный запах, похожий на смесь пыли, простуды и скучного дня. «Странная ассоциация», — подумал Джейк.

Внутри не было полумрака, там повсюду горели свечи. Они стояли в подсвечниках, канделябрах, старых черепах. Некоторые и вовсе держали засушенные человеческие руки, гвоздями прибитые к стенам и потолку. Джейку стало жутко.

Кроме свечей и стеклянных витрин, повсюду висели маленькие расшитые гобелены со странными рисунками, буквами и надписями. Где-то над головой звякнул колокольчик. Дверь закрылась.

— Ищешь что-нибудь? — спросил мягкий голос из-за спины Джейка. Тот резко обернулся, но за спиной никого не было. Тогда он обернулся еще раз и увидел, как из дальнего угла вышло двуногое существо: выше пояса — человек, ниже пояса — козел.

Сатир.

Одет сатир был в белую рубаху с объемными рукавами, браслеты чуть выше копыт, на шее — ожерелье. Сатир был брюнетом, а его холодное узкое лицо скрывало ледяной разум. Джейку стало неуютно.

— Я сказал, ты ищешь что-то? — злее повторил сатир.

— Я? Да… — промямлил Джейк. — Простите…

— Не прощу, — ответил сатир. — Говори или исчезни.

— Вы… Не видели тут мою маленькую сестру? Ей шесть лет, мы живем неподалеку…

— Не видел человеческих детей лет сто, — отрезал владелец магазина. Внезапно лицо его стало задумчивым, но через миг оно вернулось к прежней холодной и неприветливой мине. — А твои родители? Они тоже ищут? Они знают, что ты пошел сюда?

— Нет, — помотал головой Джейк. Лицо сатира — вновь на секунду, не больше — резко изменило выражение. В этот раз — тень предвкушения пробежала по нему. — Маму я не видел давно, а где сейчас мой отец — я не знаю.

Лицо сатира стало непроницаемым.

— Подойди сюда… мальчик, — сказал сатир. Он подошел к прилавку и принялся искать что-то в одной из коробок. — Я дам тебе вещь, которая может помочь в этой ситуации. Одному из участников ситуации… — странно дополнил козлоногий.

Джейк подошел к владельцу магазина. Тот еще несколько секунд рылся в коробке, а потом выпрямился, медленно развернулся к Джейку, протянул ему что-то в руке и сказал:

— Смотри.

В руке он держал цепочку, на которой покачивался блестящий металлический круг. В центре круга блестел какой-то прозрачный камень, странно преломляющий свет. От этого камня, к краям, отходили линии… Нет, змеи. Джейк нахмурился и внимательнее посмотрел на амулет. Камень в центре и правда странно отражает свет — не так, как зеркало или кусок стекла. От этого складывалось впечатление, что змеи — живые, что они извиваются. Будто отползают от центра круга к краям, но не могут его пересечь — по краю амулета шла искусная резьба, будто там лежала веревка. Джейк вспомнил, что где-то когда-то слышал о том, что если сплести веревку из специфических трав и шерсти, то змея через нее переползти не сможет. Так и эти змеи — они, все семеро, — извивались и не могли выбраться за края амулета. Они стремились уползти от световых бликов, которые отбрасывал камень в центре. И не могли. Джейк протянул палец к амулету, чтобы помочь змеям сбежать и уснул.

Сатир усмехнулся, не глядя швырнул амулет куда-то за спину (попал в коробку у прилавка), подхватил уснувшего мальчика на руки и ушел в подсобку.

…Ставни плавно закрылись сами собой, а табличка на входной двери изменила текст. Теперь там значилось: «Ура, мы закрыты!».

Так Джейк попал в плен к владельцу лавки амулетов.

Сон.

Странное место: все краски будто смазываются, растекаются при повороте головы. Звуки… Джейк не мог понять, откуда они доносятся — и слышны ли они вообще, или же это просто игра воображения. Девичий голос откуда-то из-за угла: она вскрикнула. Джейк повернулся и не увидел никого. Только странную фигуру в… что это на нем? Плащ? С капюшоном? Плащ с капюшоном накинут на плечи, перчатки скрывают руки его… Лица не разглядеть — темно.

Или Джейку это только кажется?

Вокруг — что? Стены? Нет. Туман — да, похоже. Хотя и нет. Все как-то смутно. Однажды Джейк сильно болел и у него была очень высокая температура. Восприятие мира было сейчас крайне похоже на это состояние. Может, Джейк заболел?

Кто-то снова что-то кричал.

Нет.

Это была песня. Очень радостная. Какая-то девочка (девочка? Что связано с этим словом? Вот, буквально недавно, это слово было крайне важно) пела песню.

Джейк пошел вперед. Вокруг не было никого и ничего, но все равно складывалось ощущение, что рядом есть что-то. Стены? Тогда откуда свет?

Джейк шел вперед и звал кого-то. Затем он поймал себя на мысли, что все это время он молчал и не двигался с места.

Мимо прошел кто-то. Четыре ноги, огромная улыбка — так и светится добром и радушием. Пустые глаза… Это было зеркало. Джейк отшатнулся и обнаружил, что стоит в парке. На качелях сидел какой-то небольшой плотный человечек. Его лицо казалось добрым, но и… больным?

Что это? Где он?

Джейк поймал себя на мысли, что он тут был всегда и что никакого «где» и «когда» нет. Странные мысли. Он ведь и правда всегда был тут, разве нет? Всегда сидел на неудобном железном кресле в темной комнате. Но нет! Почему железном? Кресло — деревянное и старое. На его подлокотнике вырезаны слова «Старая замыкалка[Old Sparky]». И никакая это не комната! Это — вершина горы и он смотрит с нее на мир вокруг. Он — выше облаков. Так красиво и свободно…

И муха. Откуда тут муха? Эта маленькая черная тварь приземлилась Джейку на нос. Тот начал поднимать руку, чтобы прогнать мерзавку, но рука двигалась так, будто весила не меньше куля с мукой. Куля с мукой, который пытаются поднять в густом киселе.

Муха больно укусила Джейка в нос. Тот вздрогнул и открыл глаза.

Лучше бы это тоже был сон.

«Странный сон…» — Подумал Джейк.

Впрочем, непонятная мистика сонного видения померкла в сравнении с тем, что он увидел, открыв глаза: кошмар продолжился в реальности! Потому что первое, что заметил Джейк — была боль. Но боль не от укуса мухи из сна, а реальная боль на правой ступне: мизинец пылал, будто его охватило пламя. Леденящее и неумолимое. Оно напоминало гудение шмеля, который то подлетал ближе к уху, то вновь отдалялся от него.

Джейк хотел сесть и посмотреть, в чем же дело, но не смог: он был прикреплен широкими ремнями к деревянной столешнице. Голова, грудь, кисти, колени и ступни надежно крепились к твердой поверхности. Мальчик практически не мог пошевелиться. Леденящее чувство страха, куда как большее, чем боль в мизинце, рвануло куда-то внутрь тела Джейка и прочно осело в районе живота. Мальчик дернул ремни — они не поддались. Тогда он закричал. В крик он вложил все: боль, страх, отчаяние, липкий ужас кошмара…

И получил пощечину. Звонкую и тяжелую, как предательство лучшего друга.

— Заткнись, щенок! — рявкнул кто-то над ухом мальчика. Тот скосил глаза и попытался оглядеться.

Слезы, горькие и обжигающие, мешали ему сфокусировать взгляд. Но он всё же различил фигуру сатира — владельца магазина амулетов. Он находился, судя по всему, в каком-то подвале: нет окон, все освещается какими-то странными лампами. В углу — лестница, ведущая к люку в потолке. Вдоль стен — верстаки. На стенах, под верстаками и вообще везде в обозримом пространстве лежали, висели или просто валялись инструменты, готовые и недоделанные амулеты и… сырье. Части тел, металлы, драгоценные и полудрагоценные камни.

Очевидно, сатир не закупал нигде амулеты — он изготавливал их сам.

Чернокнижник. Артефактор.

Джейку стало еще страшнее: он увидел, что сатир держал в руках некий маленький органический предмет, объяснявший Джейку, почему он сейчас испытывал боль в ступне. Сатир держал в руках палец Джейка.

Очевидно, этот мерзавец решил разобрать мальчика на части и продать в виде амулетов и оберегов.

Сатир с довольным видом разглядывал палец. Он вертел его и так, и эдак, измерял штангенциркулем и что-то прикидывал в уме.

— Полежи пока тут, — хмыкнул владелец магазина. Он сунул палец Джейка себе в карман, бросил штангенциркуль на верстак и, весело насвистывая, поднялся по лестнице наверх.

Вернулся он довольно скоро. В руках он держал тяжелый металлический ошейник. К середине ошейника крепился длинный металлический шнур. Все так же насвистывая, сатир аккуратно застегнул на шее Джейка ошейник, а ключ от него — положил в свою рубаху, в нагрудный карман. Джейк был ни жив, ни мёртв от страха.

— Теперь ты — мой раб, — весело сказал сатир. Он принялся деловито отстегивать ремни, державшие Джейка. — Знаешь, я, поначалу, хотел тебя всего сразу на части разобрать, а потом уж частично съесть, частично — продать. Но, видишь, какая беда, — сатир ухмыльнулся, — холодильник занят. Так что тебе придется немного подождать своей очереди. Но, увы, у меня нет никакого желания держать тебя привязанным несколько дней. Ты, к несчастью, человек. А люди имеют несколько хреновых привычек: вам надо постоянно есть, чтобы качество сырья не испортилось, а потом вы непереваренную пищу и неусвоенную воду из себя выводите, — сатир рассмеялся. Продолжил: — Да, мы тоже это делаем. Только мы, сатиры, можем и потерпеть. И не один день, если уж прижмет. Так что побудешь пока моим рабом. Ошейник прикован к стальной арматуре, а шнур ты можешь даже алмазной пилой пилить — он заговоренный. Так что никуда ты не денешься.

Джейк, почувствовавший, что его отвязали, сжался в комок.

В плену? Он? А как же теперь Лиз? Такая маленькая и напуганная!

Мысль о сестре вызвала в нем вспышку гнева. Гнев, подобно огню, разлился по жилам мальчика и тот почувствовал острое желание жить. Выжить.

Осталось только придумать, как это сделать.

Сатир помог хромающему мальчику выбраться из подвала. Правда, на пороге, хозяин магазина не удержался и пихнул ребенка копытом. Да так, что Джейк упал на пол, больно ударившись травмированной ступней. Запекшаяся кровь треснула и на поверхности раны выступили свежие капли.

Джейк подумал, что ему не больно. Вся его боль превратилась в клокочущую ярость. Мальчик усилием заставил себя обратить эту ярость в ледяную, отточенную и опасную ненависть.

— На кухне — грязная посуда. Иди и мой ее, — велел сатир.

Джейк ничего не сказал, лишь молча отправился в указанную сторону. На кухне было подозрительно чисто: ни ожидаемой Дейком паутины, ни крошек, ни даже сальной патины. Только чистые столы, шкафы и комод.

Но в раковине высилась гора грязной посуды. Казалось, ее туда складывали месяцами: засохшая, скверно пахнущая масса керамики и металла, вся покрытая остатками чего-то, о чем не хотелось думать.

Ошейник жутко давил на шею мальчика. Он чувствовал, что коже под ним становится уже очень больно и она вот-вот начнет сдираться.

Шнур был длинным — мальчик мог ходить почти по всему дому. Крепился он к металлическому столбу в кухне. Столб был мощным и крепким — наверно, это была одна из несущих конструкций всего здания. Судя по следам на столбе, Джейк был далеко не первым, кого тут приковали: основание столба покрывали царапины, оставленные, вне всякого сомнения, попытками перерезать шнур. Да и сам шнур тоже оставил множество следов на шершавой поверхности столба.

Джейк посмотрел на посуду и в его голове начал складываться план. С каждым днем у мальчика будет оставаться все меньше шансов, все меньше воли и сил, а у Лиз эти крошечные шансы выжить и силы держаться могут иссякнуть в любой момент. Она ведь просто маленькая девочка. Голодная и испуганная. Вряд ли она сейчас сидит в теплом уютном месте за столом и кушает плюшки с чаем.

Сатир ведь тоже должен спать, так? Значит, либо к его комнате шнур попросту не позволит подойти, либо он закрывает дверь и ночью будет недосягаем. Яд на кухне тоже вряд ли можно обнаружить: владелец магазина не был похож на глупца, который предоставил бы своим рабам хоть малейший шанс на побег.

По крайней мере, он так думал.

Минут через пять Джейк вошел в торговый зал — можно сказать, что это была главная комната в магазине.

— Чего тебе, раб? — удивился сатир. — Я ведь дал тебе приказ. Почему ты его не выполняешь? Или тебе, может, отрезать еще один палец?

— Дяденька, — дрожащим голосом сказал Джейк, — дяденька, смотри! Смотри, что это?

Джейк вытянул перед собой покрытую мыльной пеной и испачканную в остатках еды руку. На ладони у него лежал какой-то маленький предмет. Сатир нахмурился и подошел ближе.

— Что там? Ну?

Джейк протянул ему ладонь. Хозяин магазина наклонился чуть ниже, чтобы рассмотреть, что там держал в руках этот малец. Руки Джейка были по локоть испачканы пищевыми отходами, поэтому брезгливый сатир не стал брать из ладони Джейка предмет.

— И что же это?! — спросил сатир.

Вместо ответа Джейк ударил козлоногое существо осколком стекла. Попал он ему куда-то в район печени. Секунду-другую сатир тупо смотрел на мальчика и не мог осознать того, что только что произошло. Джейк же, вложивший в удар всю свою боль и ненависть, надавил на одну руку другой и вдавил обколотый стеклянный стакан еще глубже в сатиров бок.

— Ах ты… щенок! — удивленно сказал сатир. Он сел на задницу, прямо на пол, и сказал: — Аn immortalis es[Ты что, бессмертный?!]?!..

…И откинулся на спину. Это были его последние слова. Джейк хладнокровно обыскал карманы рубашки сатира, вытащил ключ, снял с себя ошейник и пошел на кухню отмыть руки. После этого, он вернулся в торговый зал, осмотрел все возле кассы, но не нашел своего мешочка с блестящими камешками. Видно, сатир их куда-то спрятал. Мальчик пожал плечами, взял из кассы несколько других камешков (он взял примерно столько же, сколько забрал сатир, плюс небольшая компенсация за палец) и вышел из магазина темных амулетов. Отойдя оттуда на приличное расстояние, Джейк побежал. Он забежал к себе домой, и эта полуразвалившаяся, продуваемая всеми ветрами халупа показалась ему сейчас такой милой, уютной и гостеприимной, какой не казалась с самого его рождения, наверно. Тщательно заперев за собой дверь, Джейк поддался панике и истерике: он катался по полу и кричал. Он рыдал и размазывал слезы. Он причитал и стенал, хватался за свою покалеченную ступню и трогал натертую ошейником кожу на шее.

И его сжирал страх.

Нет, ему не было страшно, что кто-то найдет тело и во всем обвинят его, несчастного ребенка. Полиции не было, а король этого района вряд ли станет переживать из-за смерти этой козлоногой твари. Имущество магазина распродадут, а торговую площадь сдадут в аренду — вот и все.

Боялся он того, что совершил. Он убил живое существо. Отвратительное, гадкое и мерзкое существо. Он его убил. Маленький испуганный мальчик убил тварь, отправившую на тот свет явно не один десяток живых существ.

Он не думал, справедливо это или нет. Он не думал, что у него не было выбора. Выбор был — или он бы его убил, или сатир бы наделал из него блестящих побрякушек.

Джейк — ребенок. Ребенок, победивший первого в своей жизни монстра. Победивший хитростью, а не силой. Этот старый как мир трюк он увидел в трактире давным-давно. Один посетитель завернул стеклянный высокий стакан в полотенце и аккуратно отколол у него верхушку, чтобы получились острые края. А потом он убил этим осколком другого посетителя. Наполнил его кровью этот битый стакан и выпил содержимое до дна.

Под одобрительные возгласы толпы.

Джейк, в этот момент уносивший из зала грязную посуду, увидел все это.

А потом ему еще и пришлось отмывать битый стакан. Который, впрочем, позже все равно выбросили.

Джейк обколол стакан, завернув его в полотенце. Потом он выпачкал руки грязью — и стакан тоже. Нашел какую-то странно выглядящую дрянь (мальчик старался не думать о том, что это было когда-то частью разумного существа) и пошел к сатиру. Если бы хозяин магазина встретил его по пути — ничего бы не вышло. Если бы Джейк не нашел его сразу — ничего бы не вышло.

Но мальчику повезло: сатир оказался именно там, где Джейк и предполагал. Тогда он просто отвлек хозяина магазина ерундой в руке. Главное было — искренне изобразить удивление и боязливое любопытство. Чтобы сатир поверил и тоже заинтересовался. Заинтересовался ровно на столько, чтобы не обращать внимания на вторую руку мальчика. Грязную, но смертоносную.

Чистая кухня помогла ребенку. Джейк сразу понял, что сатир — сторонник чистоты. Да, инструменты в его подвале валялись где попало, но кухня была чиста. Прямо-таки идеально отмыта. Джейк предположил, что сатир — брезглив. Что он не захочет трогать грязные руки или грязные вещи. Даже не станет на них пристально смотреть.

Получилось.

У него получилось.

Все получилось.

И теперь Джейк лежал у себя дома, свернувшись калачиком и сотрясаясь от рыданий.