Долина теней

Часть первая. Фрагмент 7

Глава следующая.

Как покорители новых земель:

Они тоже шли в «новый свет»

С надеждой на светлое будущее.

«Новостей нет» — прочел Джейк. Это было первое, на чем смог сконцентрироваться его мозг после перехода. Он помнил, что два мига назад стоял в доме волшебника перед огромным зеркалом-проходом. Миг назад он испытал острый приступ страха и паники, когда шагал в эту туманную неизвестность, а теперь он осматривался и пытался собраться с мыслями. Перед ним стоял небольшой деревянный ящик, передняя стенка которого была мутно-стеклянной. Поверх этого толстого с виду стекла шла надпись белой краской: «новостей нет». Рядом со стеклом было несколько ребристых цилиндриков со шкалами. Под одним — надпись «громкость», под другим — «канал». Чуть выше — «Рубин».

Ящик частично скрывала высокая темная трава. Сразу за ящиком — небольшой, почти полностью разрушенный и поросший вьюном, деревянный домик.

И тишина.

Джейк огляделся по сторонам — никого видно не было. Собственно, дальше чем на двадцать метров ничего не видно — там начинался густой туман. Вернее, туман-то был повсюду, но на двадцать метров сквозь него просматривалось все вполне отчетливо.

— Лиз? — осторожно крикнул Джейк. В ответ все вокруг будто напряглось и звук его голоса мгновенно потух, не породив эха. — Лиз? — еще раз осторожно позвал мальчик. Вновь тишина в ответ. Он пошел вперед.

Под ногами — трава, над головой — светлое небо. Только не дневное, а усеянное миллионами звезд: маленькими, крупными, неподвижными, мигающими. Пространство между этими светящимися точками было будто нереально: сиреневое, темно-синее, красноватое. Так бывает только на дорогих картинах, а не в реальной жизни.

Джейк не знал, который сейчас час, но освещение было теплым и мягким, как в сумерках. Это было странно: над головой ведь звездное небо…

Мальчик шел вперед. Никакой тропинки или дорожки не было, поэтому он просто брел куда глаза глядели. Темно-зеленая трава доставала ему до колена и порой мешала идти — обвивалась вокруг щиколоток. Внезапно земля резко пошла вверх — мальчик поднялся на небольшой холм, который сразу не заметил из-за тумана, и осмотрелся.

Вокруг, сколько хватает глаз, — туман. Под ногами — трава. Наверху — звезды и луна. Луна? Огромная, нависающая прямо над ним, разбитая на части, луна. Не такая, как была в его городе — гораздо, гораздо больше! С этой горки мальчику представлялось, что она размером с город, и каждый осколок — как целый квартал.

Луна разбилась неведомою мальчику силой на шесть огромных частей и множество мелких. Все они зависли на одном месте и не двигались. Луна просто висела и светила на этот туманный мир мягким необъяснимым светом. Казалось, будто между каждым осколком могла пройти не одна сотня людей, вставших бок о бок друг с другом. И все это — неподвижное, плавное и грациозное.

Джейк поежился. Луна выглядела жутко, но величественно и прекрасно.

Мальчик опустил голову и побрел дальше. После небольшого луга, покрытого травой (мальчик называл это место «луг» условно, потому что не мог оглядеть его целиком — туман мешал), Джейк попал, абсолютно без всякого логического перехода, в какой-то городской квартал. Каменные дома без окон и дверей, такие высокие, что вершины их, казалось, доставали до звезд, обступили мальчика со всех сторон. И вокруг — ни души.

— Лиз! — снова крикнул мальчик. В ответ раздался какой-то жуткий смех и Джейк не рискнул больше шуметь.

После городского квартала, так же без какого-либо перехода, мальчик попал в какой-то тоннель-лабиринт. Звезд над ним видно не было — только зловещая темнота в том месте, где должно было быть небо. Бесконечный тоннель, уходящий вдаль… Джейк сделал шаг назад и снова оказался в городе. Шаг вперед — снова в тоннеле. Мальчик пожал плечами и молча пошел вперед. Нет времени удивляться. Где-то здесь его сестра.

Если волшебник не соврал.

Примерно через сотню метров после входа в тоннель, он встретил первое живое существо в этом мире. Это был человек (что, безусловно, радовало). Юноша в странной одежде: короткие штаны из непонятного материала, безразмерная кофта и странная прическа. Юноша сидел, сжавшись в комочек, у одной из стен тоннеля и что-то бормотал себе под нос. В руках он держал какую-то блестящую черную плитку. Бормотание явно было как-то связано с это маленькой плоской штучкой.

— Эй? — окликнул его Джейк. — Ты кто? Что ты тут делаешь? Ты не видел тут маленькую девочку? Ее зовут…

Джейк осекся: юноша мгновенно замолчал и резко посмотрел на мальчика. Глаза его были пусты и безумны. Казалось, он давным-давно что-то потерял, отчаялся это найти и теперь всячески уговаривал сам себя, что эта вещь у него все равно есть.

— Что? Ты кто? — спросил юноша. — Ты есть в сети?

— В сети? — не понял Джейк.

— Да, да! — нетерпеливо сказал юноша. — В сети, — слово «сеть» он отчетливо выделял интонацией.

— Нет, меня нету в сети, — осторожно ответил Джейк.

— Когда ты там зарегистрируешься, ты мне лойсов накидаешь? — с надеждой спросил юноша.

— Что? — не понял Джейк. Чего от него хотел этот странный человек?

— Лойсов. Лайков, — с раздражением объяснил юноша. — Палец вверх мне поставишь? — и он протянул Джейку блестящую плитку, будто это могло все объяснить.

— Э… Ну ладно, — неуверенно пожал плечами Джейк. Юноша начал его пугать. — Как ты тут оказался?

— Эх, мне бы к «вафле» подцепиться! — с досадой произнес юноша. Он поднялся на ноги и стал ходить туда-сюда вдоль стены. Джейк заметил, что его штаны изорваны почти в клочья. — А то там столько уже всего выложили! Лента обновилась уже, наверно, на тонну мемасов! А сколько компиляций! Эх! А я тут сижу… — он с досадой покачал головой. Внезапно он посмотрел Джейку в глаза. — Что говоришь?

— Я говорю, как ты сюда попал? — повторил мальчик.

— Да все просто, — юноша рассмеялся. — Он предложил мне отправиться в такое место, где мой голос будет единственным значащим в сети. И я попал сюда.

— Кто — «он»? — спросил Джейк, хотя ответ, кажется, знал.

— Берам, иллюзионист этот, — сказал юноша. Джейк не ошибся с догадкой. — Хочешь, говорит, повидать такие места, которые всем твоим виртуальным друзьям и не снились? Да чтобы ты один мог всем этим — юноша взмахнул блестящей плиткой — руководить? Ну я и согласился, как дурак. Он и провел меня через зеркало — и вот я тут теперь, — юноша горько усмехнулся и покачал головой. — Спору нет: тут мой голос в сети учитывается. Потому что он, блять, единственный! Ох*нная шутка, Берам! Просто потрясающе.

Юноша глубоко и шумно вздохнул и снова уселся на прежнее место. В руках он все так же вертел плитку, одна из сторон которой была матово-черной, а другая — зеркально — черная. И снова стал что-то бормотать о неведомых Джейку «лойсах», «лалках», «мемасиках», «лентах» и «сетях». Джейк осторожно прошел мимо него и двинулся дальше по проходу.

Снова где-то вдалеке прозвучал смех. У мальчика от него мурашки пробежали по спине.

Джейк очутился в глубоком, но прямом каньоне. Дно его кто-то вымостил тротуарной плиткой, поэтому шагать там было легко и удобно. Единственное, что смущало Джейка, так это то, что стены каньона представляли собой циклопические статуи гуманоидного вида. Высокие — больше пятидесяти метров в высоту! Было не понятно, то ли кто-то резал их из цельной породы, а то ли их высекали по отдельности, а потом ставили бок о бок друг с другом. Мужчины, женщины, люди, не люди… у кого-то были пропорциональные и красивые руки-ноги-голова и тело. У кого-то — звериные головы или крылья. У кого-то недоставало отдельных частей. Пугающим в них была не схожесть с молча стоящими людьми, и не то, что они были огромны и непостижимы и разглядеть их было трудно (тумана в каньоне почему-то не было, только далеко впереди висела какая-то дымка). Пугало скорее то, что они… нет, они не двигались, не дышали и не следили за мальчиком глазами. Просто Джейк мог бы поклясться, что периодически то одна исполинская статуя, то другая — моргает. Или почесывается. Или переступает с ноги на ногу. Где-то на периферии зрения — когда на нее вроде уже и не смотришь, но во внимание она все же попадает. Сколько мальчик ни вертел головой, он так и не смог отчетливо увидеть, чтобы хоть одна из фигур действительно пошевелилась.

В итоге Джейк не выдержал этого молчаливого отсутствия внимания и побежал. Он бежал и старался смотреть только вперед — прямо перед собой. Там, где-то вдалеке, у условного конца каньона, он видел две высокие островерхие башни. И между ними висел, не касаясь ни одной из них, какой-то большой темный шар. Будто солнце. Только солнце не бывает черным.

И над всем этим все так же безмолвно и мягко светила одна-единственная разбитая луна.

Джейк не добежал до темного шара — мир сменился раньше, чем он успел приблизиться. Теперь мальчик попал в какой-то странный лес. Нет, не в том смысле странный, что ветви деревьев были странно искривлены, рядом было болото и что-то шептало в темноте меж стволов, нет. Странный в той вариации этого слова, когда ты скорее чувствуешь, чем видишь что-то. У мальчика сложилось ощущение, что он находится в каких-то красивых и древних предгорьях. Что в этом лесу есть небольшое поселение, где сейчас идет какой-то праздник или фестиваль. Какое-то таинство, обряд. Где-то далеко. И отголоски этого священного почтения разлиты в воздухе и от того Джейку казалось, что вот-вот из-за дерева появится камлающий шаман, а за ним — вереница странных существ.

Но всего этого не было. Больше не было. И то, что чувствовал Джейк — это всего лишь память, воспоминание леса о том, что когда-то тут и правда жили люди, почитавшие некую священную силу, правившую лесом, деревьями, всем, что жило тут.

А теперь этого нет.

Кажется.

Джейк осторожно шел сквозь лес и почему-то думал о том, что лес к нему прислушивается и прислушивался в ответ. Через некоторое время он увидел первого человека: метрах в пятидесяти от него стоял мужчина в пиджаке, брюках и шляпе. Стоял незнакомец к мальчику спиной и не шевелился.

— Эй! — окликнул его Джейк. Тот не сдвинулся с места и никак не показал, что услышал оклик. Тогда Джейк осторожно начал двигаться в сторону этого человека.

На миг фигуру незнакомца закрыло дерево, а когда Джейк обошел это препятствие, он не увидел человека там, где тот стоял минуту назад. Человек сместился далеко вперед. Джейк нахмурился и двинулся к незнакомцу. И вновь: стоило отвести взгляд от фигуры хоть на миг, как та резко переместилось вперед и немного в сторону.

Вскоре Джейк увидел между деревьев, то тут, то там, еще силуэты людей. Все они были разного роста, но носили одинаковую одежду. И все стояли спиной к мальчику.

Джейк поёжился — жуткое место. Жуткие люди. Но мальчик все же упрямо двинулся в сторону ближайшей фигуры. Каждый раз, когда он смотрел по сторонам, люди, стоявшие к нему спиной и не шевелившиеся, неведомым образом перемещались в пространстве.

В лесу стояла тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом ветра, дыханием Джейка и его же шагами. Как перемещались люди — мальчик не слышал.

Внезапно между деревьев он заметил новую фигуру. Ее можно было принять за человека в костюме: тело, две руки, две ноги, голова. Только вот казалось, что тело его состоит сплошь из обрывков ткани, спутанных волос, деревянных прутьев, и чего-то похожего на шерсть. Руки и ноги — длинные и тонкие, покрытые шерстью. На концах рук — острые длинные пальцы. Конечности выглядели как сухие, но прочные древесные ветви.

А вместо головы у существа был то ли лосиный, то ли олений череп с рогами.

Казалось, существо шло через лес по своим делам, когда Джейк наткнулся на него. Заметив друг друга, мальчик и существо остановились. Джейк стоял молча и с испугом смотрел на черепоголового: он никогда не встречал никого похожего на это и даже не слышал о том, что такие твари вообще существуют. И не знал, чего от него ожидать.

Рогатый, казалось, тоже был немало озадачен, обнаружив здесь мальчика: он склонил голову на бок и смотрел на Джейка. Если бы череп мог выражать эмоции, то там можно было бы увидеть крайнюю степень удивления. Джейк заметил, что на запястьях существа — браслеты, а на поясе — человеческие черепа. Причем как-то странно обработанные и перетянутые ремешками, будто это были открывающиеся шкатулки или кошели. Мальчик немного расслабился: если существо достаточно разумно для того, чтобы носить украшения и какие-то приспособления, значит, с ним можно договориться.

Теоретически.

Рогатый молча смотрел на мальчика и не двигался. Ребенок смотрел на него в ответ и тоже не двигался. Существо переменило позу, повернувшись к мальчику чуть боком. Оно вновь склонило голову на бок и, протянув руку вперед, указало пальцем куда-то за плечо Джейка. Тот, мгновенно вспомнив о молчаливых людях, стоявших вокруг него лицом к лесу, испуганно обернулся и внезапно оказался уже в другом месте: лес, существо и странные люди исчезли. Джейк огляделся и даже сделал шаг назад, но лес не вернулся. Его место занял длинный коридор внутри какого-то дома.

Пыльный бордовый ковер поверх скрипучего пола, канделябры на стенах, обшитых деревянными панелями, красивые массивные двери по обе стороны прохода… и картины на стенах.

Ближайший к мальчику холст — двойной портрет. Какой-то мужчина в военном мундире и бледная женщина в красивом платье. Джейк подошел ближе и увидел, что изображена на картине не совсем женщина. Вернее, женщина, но не человек: бледная кожа, заостренные уши, острые, выпирающие изо рта зубы-клыки, черные глаза, выражение неизбывной печали на лице, длинные тонкие пальцы со страшными когтями и пятна крови на платье. А у мужчины в мундире головы и вовсе не было. Вместо нее было бесформенное кровавое пятно, будто тот выстрелил себе в голову чем-то, что обладало невероятной разрушительной силой. И содержимое его черепа попало на картину изнутри.

От того у дамы такой грустный вид. Наверно.

На соседней картине нарисованы мама и ее ребенок — совсем еще кроха, она держит его на руках. В глазах у нее — грусть и вина. Лицо — будто белая маска, где губы переходят сразу в неровные, гипертрофированные, острые квадратные зубы. Вокруг глаз — глубокие тени. Лицо ребенка — точно такая же маска, только вместо грусти и вины на лице у него ехидство и самодовольство, будто это он повинен в том, что они выглядят именно так.

Джейку стало страшно и он поспешил прочь от жутких полотен.

Внезапно и совершенно не к месту он вспомнил, как случайно в трактире услышал разговор двух посетителей. Один из них — гоблин. Темно-зеленая кожа, невысокий, длинные руки с тонкими пальцами и остроконечные уши. Второй — человек. Небритый, усталый, весь какой-то поношенный. Человек сказал, что слышал, будто раньше универсальной валютой во всей Vallée de l'ombre, Долине Теней, было золото. А потом почему-то всем стало наплевать на этот металл.

Гоблин ему и ответил, что да, раньше так и было. И золото было универсальным — все его ценили и считали важным. Только вот потом отыскался город, где золото стоило дешевле камня. Им буквально мостили улицы — просто потому, что его было чересчур много. Долгое время город этот считался сказкой, мифом. А потом туда пришли искатели сокровищ — команда из четырех храбрых существ: громилы, вора, снайпера и чародейки. Они преодолели немало трудностей на своем пути, имели дело со многими носителями разума и порой чудом оставались в живых. По крупицам собирая информацию, они-таки смогли прийти к этому мифическому городу. А придя — обомлели. Люди там действительно ценили золото не больше, чем песок. Наворовав там золотой тротуарной плитки, герои ушли восвояси, где и стали сказочно богаты и скончались в довольстве и роскоши, убитые поодиночке завистниками.

А потом по их следам в город пришли другие.

И тоже набрали там золотых безделушек. Жители города искренне не понимали, что такое творится в головах их гостей — воруют тротуарную плитку, ограду в парках, всякие декоративные штуки… А потом пришли новые гости. И новые. И еще. И еще. И они все брали и брали, выменивали и покупали, отдавая за килограммы желтого металла смехотворные суммы. Жители города не унывали: рядом с их городом залегала практически не иссякающая золотая жила и добывался этот металл чуть ли не быстрее, чем его уносили.

В итоге все взятое в том городе золото попало в остальной мир и попросту обрушило рынок — оно стало никому не нужно. Отчасти ведь его высокая цена обуславливалась тем, что металл этот встречался довольно редко. Поэтому все перестали ценить золото, а замену ему так и не нашли. Поэтому не существует единой твердой валюты. В каждом городе есть малое количество собственных денег, но они не ценятся другими городами.

Джейк задумался: почему именно сейчас это пришло ему в голову? А потом понял — подсвечники, рамы картин и некоторые другие детали интерьера были или золотыми, или позолоченными. Они тускло поблескивали в темноте, отражая скудный свет свечей, отчего весь пропахший пылью коридор заполнялся мягким теплым светом.

Джейк шел дальше. Коридор, казалось, никогда не закончится: вроде мальчик и двигался, вроде переставлял ноги, но вот к теряющемуся в полумраке впереди концу так и не приближался. Джейк в отчаянии оглянулся — начало коридора тоже терялось в полумраке. Мальчик остановился и огляделся. Слева была деревянная дверь, справа — очередная картина. На ней: небольшая белая каменная колонна и две вроде бы женские фигуры в монашеских одеяниях. Кисти, лежащие на колонне, — холодные, тонкие и будто пышущие остротой — как лезвия смертельно-острых бритв. На головах… головы… больше всего они мальчику напоминали большие белые вязаные носки, которые кто-то надел на голову, а сверху еще и приклеил какие-то черные шнуры, имитирующие волосы. Вместо глаз — какие-то невнятные черные провалы с будто тлеющими угольками где-то там, в глубине черепа. Рты — словно наспех прорезаны зубчатым ножом и обведены ярко-алой губной помадой. Правая фигура — стоит с улыбающимся ртом и печальной ехидцей. Левая — откровенно печальная и страдающая.

От одного взгляда на картину что-то внутри Джейка похолодело и он побежал прочь. Через некоторое время он заметил, что из-под одной из дверей впереди слева виднеется свет. Мальчик остановился. Сердце его стучало, точно паровой молот. Он отдышался и заглянул в крупную замочную скважину под старой медной дверной ручкой.

Он боялся увидеть что-то похожее на последнюю картину. Он боялся увидеть тех двух существ в одеянии монашек, с их ужасными ртами и острыми пальцами.

Но увидел он внутри совсем не это: небольшая комната с огромным окном. За стеклом — тьма и ничего не видно. Мальчику на миг показалось, что он слышит шум дождя и видит потоки воды на стекле, но, возможно, это было всего лишь его воображение.

В комнате стоял круглый деревянный стол с полированной крышкой и в тон ему — стулья. Вся комната выглядела как уютная гостиная. Вернее, она должна была выглядеть как уютная гостиная в представлении того, кто ее создал. Ковер на полу, какая-то странная картина на стене (на ней собаки играли в покер), камин, красивые стулья, книжные полки… все это выглядело, как декорации в кукольном домике.

Собственно, куклы тоже были. Они сидели за столом и пили чай.

Рассмотрев их как следует, Джейк не на шутку испугался: высокие, примерно одного роста со взрослым человеком, они самостоятельно двигались, орудовали разными предметами и разговаривали друг с другом. Можно было подумать, что это — пять людей в костюмах, если бы не мелкие детали: глаза у кукол располагались явно не на уровне глаз человека, дыхательных отверстий в головах тоже не было видно. А некоторые выглядели попросту анатомически невозможными для человеческого тела.

Первая — фарфоровая кукла женского рода. Часть ее левой щеки и один из пальцев на левой же кисти были сколоты. Она играла роль жены главы семейства. Глава семейства — большой потрепанный плюшевый медведь. Он выглядел настолько старым, что казалось, будто он деревянный, обшитый тоненьким слоем потертой материи. У него не хватало одного черного глаза-бусины, а в плечах и тазобедренных суставах виднелись щели, будто эту игрушку изготовили по частям. Третья фигура — мальчик. Кукла из деревянных щепок в бумажном костюме. Все суставы крепились металлическими болтами с гайками, поэтому костюмом этот псевдоребенок быть не мог — иначе человеку пришлось бы вкручивать винты прямо в локти и колени. Четвертая фигура — маленькая девочка. Кожа ее выглядела странно — будто покрыта глазурью. Если бы Джейк хоть раз в жизни видел пластик, он бы сразу его узнал.

Пятым участником гротескного чаепития была марионеточная старуха-служанка, стоявшая чуть в стороне от стола. Нити от всех ее конечностей тянулись к потолку. Но не к дыркам в нем, а… просто к потолку. Когда старуха перемещалась по комнате, нити, не касавшиеся потолка, тоже перемещались вслед за ней.

— Еще чаю, миссис Поттс? — спросила старуха-марионетка.

— Да, Сильвия, будьте так любезны, — ответила фарфоровая кукла.

Марионеточная старуха подлила женщине в кружку невидимый чай. Та в ответ кивнула и сделала вид, будто пьет этот напиток.

— Яков, ты сделал домашнее задание? — глубоким голосом спросил плюшевый медведь.

— Да, отец, — кивнул мальчик-из-щепок.

— После ужина принесешь и покажешь, — тем же тоном сказал отец-медведь.

— Мама, а где Джимми? — внезапно спросила самая младшая — пластмассовая девочка. — Где мой песик?

— Да вот же он! — ответила фарфоровая женщина. После этих слов послышалось какое-то глухое ворчание, гавканье и такой звук, будто по деревянному полу скакал табурет.

Не в силах вынести этого зрелища, Джейк отшатнулся от двери, и попятился назад. Он запнулся о ковровую дорожку, лежавшую на полу, и упал на спину. Дверь комнаты открылась и на пороге он увидел фарфоровую женщину.

— Что случалось, дитя? — спросила она. — Тебе помочь? — она протянула Джейку руку. — Пойдем к нам. Выпьешь чаю?

— ААААААААААААААААААА!!! — закричал Джейк. Он вскочил на ноги и помчался вперед по чертову коридору сверкая пятками. Мальчик боялся, что если задержится здесь еще хоть на минуту или даже просто оглянется — то обязательно сойдет с ума.

И внезапно коридор закончился, Джейк попал в совершенно другое место.

Короткий стеклянный проход — как труба с деревянным полом. Впереди, метрах в десяти — дверь. Джейк на миг замер и оглянулся — позади, как он и ожидал, не было ничего похожего на покинутое им место. Где-то внизу виднелась земля. Джейк находился в каком-то подобии длинной стеклянной трубы, подвешенной над землей на неведомых креплениях.

Свет здесь был очень странным — он был красным. Красное небо и резкие черные тени от всех предметов. Под стеклянным тоннелем виднелся небольшой городок, сплошь состоявший из невысоких деревянных домиков со светящимися изнутри окнами. По улицам беспечно бежала какая-то собачонка. Почти у каждого дома стояли причудливой формы автомобили, освещенные падающим из окон ярким светом. Джейк как-то раз видел автомобиль — к ним в город приезжал какой-то странный тип, изобретателем назвался. Так у того автомобиль представлял собой металлическую площадку с тремя колесами, двигателем в передней части повозки и высокой трубой, из которой валил черный вонючий дым. У автомобиля было еще удобное кожаное кресло, руль и огромный деревянный сундук с замком, закрепленный сразу за креслом.

Эти же автомобили, стоявшие на земле под Джейком, были о четырех колесах и выглядели приятно. Никаких торчащих на виду некрасивых деталей, блестящие корпуса, прозрачные стекла… дорогие, должно быть.

За городком начинался подъем на небольшой холм, поросший лесом. Повсюду стояли какие-то высокие деревянные столбы с веревками. Часть веревок тянулись к домам.

В багрово-красных небесах висела все та же разбитая луна, только теперь она была ярко-желтая и давала достаточно света для того, чтобы осветить исполинский черный человекообразный силуэт, медленно приближавшийся к городу. Он был действительно огромен — как те статуи из давно оставленного позади каньона. Ступал он медленно и неотвратимо, но на удивление бесшумно. Джейк решил было, что этот силуэт — лишь тень от кого-то внизу, как вдруг этот силуэт задел ногой одну из веревок, тянувшихся между деревянных столбов. Веревка лопнула, выпустив в небо фонтан желтых искр. Одновременно с этим в одном из домов погас свет в окнах. Послышались возмущенные вопли и люди начали выходить на улицу.

Силуэт порвал еще несколько веревок и теперь почти весь городок погрузился во тьму. Люди начали выходить на улицу целыми семьями. Они громко переговаривались друг с другом и светили вокруг домов фонарями, дававшими странные яркие, узкие, четко направленные лучи света.

Силуэт бесшумно добрался до погруженного во тьму города. Джейк, из-за того, что находился на высоте примерно тридцати метров над землей, видел его отчетливо — он зиял тьмой на фоне огромной яркой луны.

Силуэт бесшумно нагнулся и подхватил с земли одного из людей. Тот отчаянно закричал и несколько раз выстрелил из чего-то прямо в чудовище. Горожане услышали выстрелы и побежали к источнику звука. Впрочем, увидев монстра, они принялись кричать и разбегаться в разные стороны. Джейк не увидел, что силуэт сделал с первым пойманным человеком — тот уже тянулся за следующей жертвой. Люди внизу кричали и суетились. Джейк поспешил пойти дальше, чтобы самому не попасть к этому черному силуэту в лапы, и чтобы не видеть и не слышать того, что происходило внизу. Это было эгоистично, но разумно: вряд ли мальчик мог хоть чем-то помочь людям в городке. Собственно, он не видел даже возможности элементарно спуститься вниз, на землю.

Джейк открыл дверь, шагнул в нее и совершенно внезапно очутился на ярко освещенной и залитой светом поляне, покрытой ромашками. Куда ни глянь — везде только ромашки и маленькие холмики. Джейк оглянулся — открытая дверь позади него просто висела в воздухе и всё. В дверном проеме не было видно ничего — только тьму. Мальчик подошел и закрыл дверь. Та никуда не делась. Джейк пожал плечами отошел от двери метров на сорок, лег на землю, прямо в сладко пахнущие ромашки, обхватил колени руками и уставился в одну точку.

В этот момент мальчик прилагал неимоверные усилия для того, чтобы его разум не развалился на части от пережитых страхов и потрясений. Он уже сильно сомневался в том, что сможет найти свою сестру в этом странном, будто собранном из осколков, мире. У него сложилось впечатление, что Берам просто брал понравившиеся ему фрагменты других миров и складировал их в своем «тайнике» с неведомой целью. Отсюда такие резкие переходы, несочетаемость фрагментов друг с другом и прочий бедлам этого забытого богами места.

Джейк сомневался в том, что он найдет свою сестру. Сомневался он уже и в том, стоило ли ему вообще соваться в это опасное и страшное место.

Но еще больше он сомневался в том, сможет ли найти дорогу назад.

Хуже было то, что мальчик чувствовал, что начинает сходить с ума: жуткие твари, страшные картины, нереальные события, все пронизано какой-то болезненностью, бредом, словно бусины — нитью. И он вскоре либо действительно сойдет с ума, либо эмоционально очерствеет на столько, что потеряет способность удивляться чему бы то ни было. В лучшем случае.

Снедаемый такими суматошными и беспорядочными мыслями, Джейк уснул. Прямо на земле, прямо на ромашках, уснул. Во сне он видел что-то спокойное и светлое, никогда прежде не виданное в реальности. А закончились сны видением безбрежного океана, покрывшего вообще все вокруг и спрятавшего под своей толщей все: грехи, проклятия, проблемы, надежды и истории. Океан, положивший конец всему и принесший необычайный мир истерзанной душе маленького мальчика.