Долина теней

Часть первая. Фрагмент 4

Глава следующая.

Он вернулся на площадь и остался в темноте — наконец-то погасла свеча в фонаре. Джейк поставил фонарь на землю и наощупь заменил в нем источник света. Чиркнул спичкой и вновь фонарь выдал ему маленький пятачок света. В этом маленьком кругу без тьмы, кроме Джейка и основания монумента человеку с крюком вместо левой кисти, очутился маленький клочок бумаги. Мальчик недоумевающе посмотрел на него и почему-то в памяти всплыла лавка менялы, в которую он заходил… когда? Сегодня? Вчера? Двадцать лет назад?

Что-то важное…

Афиша цирка!

Джейк подобрал пестрый лист бумаги. Всё как всегда: жутко-разноцветные клоуны с безумными глазами, отчаявшиеся звери с глазами навыкате, анатомически невозможные гимнасты. Рисовальщики афиш всегда умудрялись сделать из приглашения на праздник веселья билет в какое-то жуткое место.

Мальчик вспомнил, что пришло ему в голову, когда он увидел афишу на двери менялы: в город приехал цирк, снова будут пропадать дети. И в тот же вечер пропала Лиз. Джейк знал, что это — стереотип, но все же решил сходить туда. Он сомневался, что циркачи сами ему что-то расскажут, или что он там отыщет следы сестры. Но выбора у него не было: слухи — слухами, а проверить придется.

На афише был написан адрес, где остановились артисты. Джейк знал это место: небольшой пустырь на краю города. Минут тридцать пешком отсюда. Его невезучая нога протестующе загудела, но мальчик все равно захромал в сторону цирка. Ни вывих, ни отрезанный палец не смогут удержать его от поисков. Он слишком сильно любил свою сестру. Такую маленькую, такую беззащитную…

Примерно через тридцать минут ходьбы в тишине и почти полной темноте, мальчик увидел впереди тусклые снопы света, разрезающие ночь: цирковые прожекторы приглашали в гости. Между слепо и бестолково шарящих по небу световых лучей высились шатры: небольшие — жилые, где обитали цирковые артисты и животные, и один — огромный, где, непосредственно, давалось представление. По периметру пустыря циркачи поставили заграждение из досок и колючей проволоки: чтобы никто не пришел к ним непрошенным.

От шатров слышался безмятежный шум: гул разговоров, изредка — радостные крики, смех и негромкая музыка. В основном шатре света не было, значит, представление прямо сейчас не шло.

Джейк остановился у прохода в заграждении. Там стояла небольшая, наспех собранная будка с покосившейся надписью «касса». Внутри будки никого не было. Джейк замер в нерешительности: да, кассира сейчас не было и проход вроде был открыт, но… вряд ли артисты будут ему сейчас рады, пришедшему без разрешения на чужую территорию.

Где-то в глубине шатров протрубил слон. Джейк в цирке был всего один раз в жизни: однажды он и еще пара ребят смогли пробраться втихаря к шатру, где шло представление. Они целых пятнадцать минут лицезрели сквозь дырки в ткани (они провертели их маленьким ножом одного из друзей Джейка) разные участки арены: конферансье, зрителей, немножко жонглера и, кажется, клоуна.

А потом детей поймал кто-то из работников цирка и надрал им уши.

Больше Джейк в цирке не был никогда.

Почему-то именно сейчас вспомнилось, сколько легенд и мифов всегда крутится вокруг цирка и его работников. И что они детей похищают, и что отраву всякую продают, от которой взрослым становится сначала весело и хорошо, а потом — очень плохо и они хотят еще. А еще говорили, что когда цирковым животным нечего есть, артисты выпускают их в город и они съедают всех, кого смогут поймать. А еще, а еще…

Из размышлений Джейка вывел приятный женский смех. Он раздался где-то за спиной у мальчика. Он оглянулся и увидел группу артистов, незаметно подошедших к нему из темноты. Очевидно, они гуляли по городу и теперь вернулись домой.

— О, смотрите, ребенок! — рассмеялась молодая женщина. На миг у Джейка все внутри похолодело. С ней были двое мужчин. Статных, черноволосых и гордых. Но с весело сверкающими глазами.

— А не карлик? — спросил один.

— Балда! — ответил второй. Все трое снова засмеялись. Джейк понимал, что должен бы бояться, но что-то было в этой троице… располагающее.

— Что ты тут делаешь, дитя? — спросила девушка. Она приветливо улыбнулась Джейку и чуть наклонилась вперед. Будь Джейк чуть постарше, он оценил бы ее манящую грудь и ухоженную кожу.

— Я… — в горле у Джейка пересохло. Он откашлялся (чем вызвал еще один взрыв смеха) и продолжил: — Я ищу свою сестру. Она очень маленькая, ей всего шесть лет… И она пропала.

— Пропала? — на лицо девушки набежала тень. Мужчины переглянулись и тоже нахмурились. — Когда?

— Сегодня вечером, — ответил Джейк. — Я пришел домой, а ее нету.

— А где твои мама и папа? — спросила девушка.

— Мама давно ушла от нас, а где отец — я не знаю.

— А ты уверен, что девочка… как ее зовут?

— Лиз.

— Вот, что Лиз не ушла к подружкам или куда-то еще?

— Я везде уже посмотрел, — к горлу Джейка подкатил комок. — А потом увидел афишу и… и… — Почему-то он не мог назвать причину, почему на самом деле пришел к цирку. Слухи, мифы… сейчас все это ему представлялось оскорбительным.

Женщина миг помолчала. Ее глаза светились напряженным пониманием — она знала, какие ходят слухи о циркачах. Но потом она сказала:

— И ты решил, что девочка могла зайти к нам из любопытства?

Джейк с благодарностью посмотрел на нее.

— Да!

— Но к нам никто не приходил, мой милый, — печально сказала она.

Джейк почувствовал себя так, будто его ударили по голове подушкой. Тяжелой, твердой подушкой. Девушка и мужчины это увидели и печально переглянулись.

— Когда ты ел в последний раз? — спросил один из мужчин.

— Не помню, — честно ответил Джейк. — Давно.

— Пойдем, мы тебя накормим, а потом ты пойдешь искать свою сестру, — тепло сказал второй. — Пустым брюхом ты ей не поможешь.

Джейк нахмурился. В его душу на миг вернулась паника. Но потом он вновь посмотрел на артистов и увидел в их глазах лишь печаль и сострадание. Никакого хитрого блеска, никакой лукавости. И он решил, что хуже уже точно не будет.

Ребенок.

Один из мужчин ловко подхватил Джейка на руки — тот даже пискнуть не успел, как уже сидел на плече этого человека и… улыбался? Именно так — такой детский трюк внезапно рассмешил его. Все четверо вошли на территорию цирка и направились к одному из шатров.

Внутри было светло и тепло, даже немного душно. Там горели свечи и керосиновые лампы. В центре стоял большой стол, а в дальнем углу — печь, на которой готовили еду. Когда мальчик и компания вошли в шатер, на миг разговоры смолкли, а потом возобновились с новой силой — все шумно приветствовали мужчин и девушку, и даже Джейка. Человек, чье лицо украшал клоунский грим (смешной, но, в то же время, жуткий; как всегда) расхохотался и взъерошил Джейку волосы. Силач подхватил мальчика на руки и шесть раз подбросил (и поймал) в воздух. Джейк непроизвольно хохотал — он почти касался потолка каждый раз, когда снова взмывал в воздух.

Через минуту его усадили за стол и дали тарелку с чем-то густым, но пахнущим столь аппетитно, что мальчик не почувствовал вкуса у первой порции. Ему тут же дали вторую — он съел и ее.

А пока ребенок ел, девушка рассказала всем, откуда же Джейк взялся. Мальчик ел на столько увлеченно (мясо! Настоящее мясо!), что не заметил этого. Не увидел он и сочувственных и печальных взглядов, коими обменялись артисты.

Джейк закончил есть и отставил тарелку в сторону. Тут же ему насыпали гору конфет. Настоящие конфеты Джейк ел всего раза три в жизни. В другое же время конфетами служил жженый сахар, замороженный компот или что-то еще, близкое к этому. Однажды он даже пробовал варенье, хотя ему никто не верил.

— Спасибо большое, — сказал мальчик. Он собрался было встать, но понял, что уйти прямо сейчас будет немного не вежливо.

— Наелся, мой хороший? — спросила крупная женщина с добрейшим в мире лицом. На ней был кухонный фартук и сеточка для волос.

— Да, спасибо, очень вкусно, — ответил мальчик. Девушка, которую он встретил у ворот, сделала колесо (очевидно для того, чтобы просто развеселить гостя) и подсела к Джейку.

— Я спросила у всех наших — никто не видел твою сестру… Извини, — девушка выглядела искренне расстроенной. Джейк погрустнел, но все же кивнул:

— Спасибо за помощь.

— Что ты планируешь делать дальше? — спросила она.

— Я не знаю. Думаю, вернусь домой и подожду до утра. Может, утром еще что-то в голову придет, — пожал плечами Джейк.

— Хммм… — Девушка на миг замолчала. Вдруг заговорил один из мужчин — тот, который нес Джейка на плече:

— Ты можешь переночевать у нас, — предложил он.

— Или мы можем проводить тебя домой сейчас, — сказал его друг.

— Но тут у нас тебе достанется еще и горячий завтрак, — подмигнула повар. — И чего-нибудь с собой.

— Но моя сестра… — начал было Джейк.

— Послушай, парень, — вступил в разговор человек в цилиндре. Фокусник, наверно. — Ты сам сказал, что собрался прийти домой и просто подождать до утра. Так какая разница — подождешь там, или поспишь и поешь тут, а потом пойдешь туда, куда хочешь.

— Не бойся, мой милый, — девушка мягко сжала руку Джейка. — Тут ты в безопасности.

— Ну… ну хорошо, — сказал Джейк. По правде говоря, он очень устал. А дома его не ждало ничего, кроме тьмы, пустоты и холода. К тому же, с ним сегодня столько всего произошло, что он начинал подумывать о том, что у него вырабатывается уже иммунитет к страху.

Артисты очень обрадовались тому, что мальчик решил остаться. Специально для того, чтобы развеселить его, они устроили небольшое представление: жонглировали тарелками и кружками, выплясывали под гармонь что-то залихвацкое, пели веселые, но бессмысленные песни, показывали какие-то фокусы, поражали силой… Силач снова подбрасывал и ловил Джейка, а девушка, которую он встретил у ворот, ходила на руках, делала сальто, прыгала на два метра вверх и завязывала свое тело в странные жуткие узлы.

Джейк пораженно ахал, охал и хлопал в ладоши. Камень с души у него никуда не делся, но на миг все тревоги отступили куда-то далеко. Циркачи оказались очень милыми и добродушными людьми: они не могли помочь мальчику ничем реально, но они постарались ободрить его, показать, что все в мире не так уж плохо. На миг они вернули свет в его сердце, и Джейк был им благодарен за это.

А уж когда его отвели к вольерам с животными, он почувствовал себя самым счастливым человеком в мире! Он гладил ослика с умными глазами («Рабинович. Мы зовем его Рабинович»), обнимал огромную лайку, которая лизала ему уши и терлась об него шерстяным боком. Собака, когда Джейк ее гладил, издавала смешные звуки, похожие на человеческую речь: то «Мама», то «Дай», а то и вовсе «Мама, дай мне печеньку! Ну дай мне!». Джейк пораженно смеялся и угощал пса едой, которую прихватил со стола.

А еще был танцующий медведь: завидев мальчика и увидев тайный знак, поданный дрессировщиком, медведь поднялся на ноги и начал вытворять что-то невероятное: сучил ногами, размахивал лапой и смешно урчал. Джейк был на седьмом небе от счастья.

— Погладь его! — сказал дрессировщик — невысокий, но плечистый улыбающийся усатый мужчина. — Можешь даже обнять. Михалыч у нас еще добрее той лайки!

— Нет, я, пожалуй, не буду, — заробел Джейк. Но конфету мишке дал — не зря же тот плясал.

Апофеозом стал слон. Большой, с печальными глазами — слоник был уже не молод, и кожа его была очень морщинистой. Джейк трогал его огромные уши, гладил хобот и почесывал бок. Слон благодарно вздыхал и даже попытался схватить мальчика хоботом, но тот увернулся и, смеясь, отбежал.

После знакомства с животными, Джейк и дрессировщик вернулись обратно в шатер. Все артисты все еще были там. Они смеялись, разговаривали друг с другом и были необычайно шумны. Джейк решил было, что они — пьяны, но не увидел у них нигде бутылок. Однако порой артисты носом вдыхали какой-то белый порошок и после этого становились еще веселее, еще шумнее.

Джейк хотел было спросить, что это, но постеснялся, решив, что это — не его дело. Вместо этого он спросил:

— А вы что же, никогда не спите?

— Почему же, спим! — рассмеялась в ответ девушка. Она курила странно пахнущую самокрутку. Аромат такого дыма Джейк иногда улавливал в трактире, где работал. Такой дым всегда сопровождался смехом. — Просто сейчас у нас — рабочее время. Отсыпаемся потом — в дороге! Или в плохую погоду. А сейчас, — девушка с блаженством зажмурилась и помотала головой. — Мы полны жизни! Энергия бьет ключом! Видишь?

Она прыгнула, перевернулась в воздухе, встала на руки и прошла почти десять метров по земле. Потом она снова подпрыгнула, перевернулась в воздухе на ноги и, рассмеявшись, поцеловала одного из мужчин, с которыми ее встретил Джейк.

Мальчик зевнул.

— Пойдем, я отведу тебя в постель, — подмигнула девушка. Джейк благодарно улыбнулся и побрел вслед за ней.

— Только не долго, а то я заревную! — крикнул им в след поцелованный мужчина. Девушка рассмеялась и показала ему язык. Тот в ответ лизнул воздух и девушка покраснела.

Она привела мальчика в шатер, стоявший дальше всех от входа на территорию цирка. Однако из его входа была видна будка-касса. Девушка расстелила на полу большой, мягкий и приятно пахнущий шампунем и мылом спальный мешок и отвернулась, пока Джейк снимал одежду и забирался внутрь мешка.

— Ну вот, отсюда, если что, виден вход, и ты будешь знать, куда бежать, если мы попытаемся тебя похитить, — с улыбкой сказала она. Джейк покраснел и смущенно заерзал. — Не переживай, — спокойно сказала девушка. — Я знаю, что злых языков хватает повсюду. Знаю, что про нас говорят. Но, как ты сам убедился — враки это все. А наговаривают это от зависти наверно.

— Прости, — сказал Джейк.

— Да ерунда, — отмахнулась девушка. — Это ты прости, что мы не можем тебе чем-то помочь. Мы бы с радостью кинулись с тобой хоть к черту в пасть, если бы могли помочь твоей сестре, но ты ведь даже не знаешь, где она, — Джейк с благодарностью посмотрел на нее. — Мы дадим тебе завтра еды. Пожалуй, это все, что мы можем дать тебе с собой.

— Спасибо. Спасибо вам за все! — прошептал Джейк. Он почувствовал, что слезы подступают к глазам, но постарался загнать их обратно. Он не плакал уже очень давно. — Это мог бы быть один из лучших дней в моей жизни, если бы…

— Если бы все сложилось иначе, — сказала девушка. Она на миг задумалась и сказала: — Впрочем, есть еще одна вещь, которую мы… Которую я могу тебе дать и которую ты сможешь отсюда унести. Которая может помочь тебе, может согреть.

Джейк нахмурился. Девушка вновь жизнерадостно рассмеялась и откинула с лица копну черных волнистых волос. Она приблизилась к Джейку и мягко поцеловала его. Но не так, как целуют брата на ночь, а… так, что Джейк навсегда запомнит этот момент — когда их губы соприкоснулись и он почувствовал ее запах, запах ее кожи, почувствовал ее дыхание и — совсем внезапно — язык. Мягкий и нежный, быстрый и дразнящий. Секунда растянулась, казалось, в вечность и Джейк почувствовал, как внутри него словно взлетает что-то вверх и взрывается, мягко опадая обратно и заполняя все внутри теплом.

А потом она ушла, Джейк лег на подушку, закрыл глаза и боялся даже вздохнуть, чтобы не спугнуть это воспоминание. Так он и ушел в сон — мягко и плавно, незаметно для себя. И там, на границе грязной и обшарпанной реальности осталось все то, что висело у него на шее: проблемы, боль, страх, потеря сестры, одиночество и какой-то несгибаемый оптимизм, вера, что все будет хорошо и все наладится. Остался только мягкий и теплый сон.

И след поцелуя на губах.

Джейк распахнул глаза: в белоснежном свете луны, в проходе шатра, прямо рядом с ним, сидел кто-то. Этот человек очень бережно и аккуратно обрабатывал рану от отрезанного пальца на ноге мальчика. Увидев, что Джейк открыл глаза, фигура тихо шепнула: «Да ты спи, спи». Мальчик послушно закрыл глаза.

И увидел сон.

Он сидел в кресле и смотрел телевизор. В комнату вошел гладко выбритый отец в деловом костюме. Следом за ним — мать в красивом черном платье.

— Джейк, пойдем, в школу опоздаешь, нам Лиз еще в садик завозить, — сказал отец.

Джейк вздохнул, поднял с пола тяжелый рюкзак с учебниками и поплелся за родителями. Еще один день в школе. Еще один день унижений.

Пока вся семья ехала в отцовском минивэне, Джейк думал о том, как сильно он хотел бы жить в другом месте, в другое время. Где нет этих глупых одноклассников, которые вечно издевались и смеялись над ним. Нет и учителей, требующих непонятного. Учителя не любили Джейка — он был слишком странным и задавал неуместные вопросы. Будто видел бреши в их безупречных, гладких и четких рассуждениях и поучениях.

И это их злило.

Одноклассников злил сам Джейк. Его острый взгляд и какая-то отстраненность. Что-то было в нем такое, от чего он выделялся в толпе. К тому же, толпе он ничего не смог бы противопоставить, даже если бы захотел. Поэтому он был назначен мальчиком для битья.

Да и идеи у него странные какие-то. Все о каком-то городе из снов вещает. Жути нагоняет! Зачем? Жизнь проста: поел, попил, зажевал чипсами сериал, посидел в интернете — все! Зачем что-то еще? Сны какие-то придумал, фантазии…

Из-за того, что он чувствовал себя не в своей тарелке, Джейк и хотел убежать… Хоть куда-нибудь. И снился ему жуткий город. Странный, безымянный город, где всегда тучи и сыро, где по улицам бродят какие-то твари и все считают это нормальным…

— ЧЕРТ!!! — закричал отец. Джейк увидел несущийся на них по встречной полосе автомобиль, инстинктивно закрылся и мгновенно проснулся в шатре у циркачей. Он тяжело дышал и все пытался понять, что же его так сильно напугало. Остатки сна таяли подобно пиву в кружке алкоголика. Вроде только что все было понятно и ясно, а сейчас — осталась только противная пена. Ни смысла, ни связи.