Долина теней

Часть первая. Фрагмент 19

Глава следующая.

Провожали детей многие: Джейк и Лиз успели сдружиться с теми, с кем работали. С людьми, минотаврами, гарпиями, кентаврами и прочими существами, зарабатывавшими себе на жизнь работой на железнодорожной станции. В конце концов, дети два месяца работали и отдыхали вместе с ними, если, гуляли и спали, ходили на казни (пусть и не добровольно, в отличие от других, считавших казни давно наскучившим каждодневным развлечением) и смотрели на дирижабли, порой проплывавшие в вышине над закопченным городом под названием Дизель. Своей аэрогавани у Дизеля не было, поэтому дирижабли просто величественно проплывали над поселением, разрезая своими сигарообразными телами облака смога и пара, каждодневно поднимающиеся над городом.

В вечер перед отправлением поезда, бригады Джейка и Лиз устроили небольшой праздник: они принесли из залов ожидания столы, из буфета — вкусности и сладости. Мест хватило всем и коллеги брата и сестры весь вечер пели песни, танцевали и желали детям удачного путешествия.

Впрочем, такие маленькие вечеринки устраивались довольно регулярно: то у кого-то день рождения, то ребенок родился, то на пенсию провожают. Впрочем, Джейку и Лиз это все равно было приятно.

А уж когда Семеныч, единственный в мире минотавр с пивным животом, принес огромный барабан и начал выстукивать на нем заводные ритмы, от танцев не смог удержаться никто. Даже объевшийся Джейк принялся лихо выплясывать вместе с пожилой дамой-корвумом, торговавшей орешками вразнос. Лиз каталась на шее у минотавра, держала его за рога и весело хохотала.

Проводы удались на славу и спать дети ушли с чувством легкой печали и грусти, вызванных прощанием с такими славными, пусть и простыми, абсолютно безамбициозными существами.

Джейк робел. Он стоял на платформе и в кои-то веки ждал свой поезд. Не просто чтобы помочь выгрузить чей-то багаж, как бывало ранее, а чтобы сесть и уехать. Рядом стояла Лиз и невозмутимо жевала орешки — леди-корвум подарила ей целый пакет. Джейк надел свой новенький костюм: брюки, рубашка, жилет и берет. Лиз щеголяла в красно-белом в горох платье и новых лакированных туфлях. У обоих за спинами были рюкзаки, в которых лежала сменная одежда, еда и небольшой запас финансов.

И вот он пришел: угольно-черный, извергающий клубы пара, он величественно прогромыхал мимо, а за ним протянулась стена вагонов. Постепенно состав остановился, двери вагонов распахнулись и из них повалили люди. Джейк не раз рисовал в воображении эту картину: как он входит в вагон, чистый и светлый, как садится на это кажущееся идеально мягким и комфортным кресло…

— Билеты показываем! — гнусаво прокричала какая-то неприятная тетка. Джейк тряхнул головой и увидел, что проводница — уставшая женщина со злыми глазами — встала у входа в вагон и начала проверять билеты у всех пассажиров.

Голос ее и правда звучал отвратно.

Когда очередь дошла до Лиз и Джейка, она проверила билеты вдвое тщательней, чем у всех остальных пассажиров. В конце концов, она признала билеты подлинными и, тяжело вздохнув, пропустила детей внутрь.

Сиденья оказались не такими удобными, как представлялось: жесткие, оббитые какой-то неприятной на ощупь тканью, они впивались в тело точно твердые старушечьи коленки.

Сравнение придумала Лиз.

Ехать до конца света им нужно было целых три дня. Чтобы пассажирам было удобно спать, конструкторы вагона сделали сиденья трансформерами — они раскладывались и превращались в койки.

Такие же жесткие и неудобные, как и сиденья.

Лиз назвала эту систему «сидушки-оборотни». Джейк посмеялся и сказал, что если ее укусит такой оборотень, то каждое полнолуние она будет превращаться в кресло и кричать на луну, требуя предъявить билеты. Лиз весело рассмеялась и Джейку на душе почему-то стало легче.

Поезд тронулся совершенно внезапно: вот они стояли, а вот уже мимо проплывает другой состав и все быстрее, быстрее… пока мальчик не понял, что это едет не их состав, а соседний. Когда он рассказал об этом Лиз, та снова засмеялась.

— Всё, провожающие — валите нахрен отсюда! — рявкнула проводница. Немногочисленные провожающие, ворча и размазывая по щекам фальшивые слезы, в последний раз обнялись-поцеловались с пассажирами и, ворча и намеренно пихая друг друга, двинулись обратно на перрон. — Всё? Все свалили? — грозно спросила проводница. — Кто не с нами — тот не все! Всё, валим отсюда!

Она вышла из вагона и захлопнула за собой дверь. Через несколько секунд Джейк ощутил легкий толчок и увидел, как за окном перрон пришел в движение — теперь наконец-то поехал их поезд. На край света. Лиз тут же забралась к брату на колени и прилипла носом к стеклу, завороженно глядя на проплывающий за окном пейзаж.

Сначала за окном был скучный серый Дизель: дома, яркие вывески, скорее подчеркивающие общую убогость города, чем разгоняющие ее, и разнообразные живые существа, спешащие по своим делам. Дизель не спал никогда: в нем все всё время куда-то спешили. Работать, спать, изменять, есть, на казнь… У всех была масса дел. Джейка это раздражало: он не любил суету и толпы вокруг. В таких густонаселенных местах легко потерять самого себя. Перестать быть индивидуальностью. В таких местах всем на все наплевать и что бы ни случилось с твоей жизнью, всем будет все равно на все наплевать.

Но теперь они уезжали отсюда.

Примерно через полчаса пути последние городские строения остались позади. Над раскинувшейся вокруг железнодорожных путей равниной ярко светило солнце. Джейк блаженно щурился, подставляя свое бледное лицо под лучи светила: в Дизеле, из-за постоянного смога и пыли даже в ясную погоду солнце было почти не видно. А тут его столько, что, казалось, его светом можно затопить весь мир.

Потянулось время пути. Стук колес стал привычным, вид за окном постепенно утратил привлекательность. Джейк, незаметно для себя, уснул. Лиз, оставшись предоставленной сама себе, уселась на соседнее место и стала вертеть головой, беззастенчиво рассматривая всех, кто сидел в вагоне.

Тут были и люди: человек десять. Как всегда, людей было больше, чем кого бы то ни было: старые, молодые и что-то «среднее», мужчины, женщины… кто-то тихо дремал, кто-то читал книгу. Кто-то уже разворачивал припасенную в дорогу еду.

Еще сидела пара хмурых корвумов — эти птицеглавые человекообразные существа тихо о чем-то ворковали между собой. Корвумы почти без проблем говорили на языке людей (поскольку людей было больше, чем вех остальных вместе взятых, именно их язык сам собой стал «международным» или «всеобщим»), но между собой они переговаривались на своем странном наречьи, чем-то напоминавшем воркование голубей.

Сидели два существа с головами котов: высокие, покрытые короткой шерстью, одетые в почти человеческую одежду — только в штанах дырка для хвоста. Они держались за лапы и нежно терлись друг об друга головами — ну чисто нежащиеся кошки. Заметив, что на них смотрит человеческая девочка, один из котов зашипел и оскалился. Лиз поспешно отвернулась.

Еще в вагоне было огромное существо, похожее на прямоходящего носорога. Руки у него были почти человеческие: пусть и с толстой шкурой, но о пяти пальцах и вполне пригодные для того, чтобы ими что-то держать. В данный момент, этот громила сидел и задумчиво читал какую-то книгу. На нем был надет джинсовый комбинезон, а на голове он носил странной формы очки. Заметив, что Лиз на него смотрит, здоровяк усмехнулся и подмигнул девочке. Лиз смущенно хихикнула и спряталась за кресло. Носорог негромко гыгыкнул, покачал головой и вновь углубился в чтение.

Время шло, поезд иногда останавливался на разных станциях. Пассажиры выходили, входили, что-то говорили, ругались с проводником… Лиз смотрела на все это как на бесплатное представление в цирке. Станции были разными: иногда это были небольшие города, иногда — скромные деревушки. Порой и вовсе лишь три-четыре домика стояли неподалеку от станции, да небольшая конюшня или амбар. Несколько раз поезд останавливался и вовсе будто посреди поля: только небольшая старая металлическая конструкция, похожая на шатер из стальных прутьев и листов, стояла в десятке метров от путей. На таких станциях никто не садился, наоборот — пассажиры выходили. Лиз не увидела, куда они направляются. Вполне возможно, что они жили как раз в этих самых металлических шатрах-остановках.

Джейк проснулся ближе к вечеру: в вагоне кто-то кричал. Поначалу мальчик резко встрепенулся, почуяв опасность, но потом он понял: просто на станции села многодетная семья людей. Огромная женщина боевого вида, лысый мужик с пивным пузом (уже изрядно пьяный) и штук пять детей в ассортименте.

Мужик почему-то называл своих отбрызгов «личинусами». Отбрызгами их окрестил уже Джейк, сразу почувствовавший общее напряжение остальных пассажиров. Еще бы: столько детей, которые тут же принялись кричать и бегать во все стороны одновременно, толкаясь и мешая всем вокруг. Родители и не думали их утихомиривать: они громко говорили о чем-то друг с другом и мужчина иногда очень громко смеялся неприятным, будто лающим смехом.

Кто-то негромко выругался.

Поезд тронулся и пошел дальше. За окном быстро темнело.

Дети продолжали шуметь. Не обращал на них внимания только здоровяк-носорог, все так же читавший свою книгу. Детишки старались не приближаться к этому громиле и шумели исключительно издалека.

Поезд проехал через небольшой лес. В вагон вошла проводница и сказала:

— В небе медуза, гасим свет! — и выключила электрические светильники в вагоне.

Все пассажиры сразу притихли: кто-то от страха, а кто-то от любопытства. Многие приникли к окнам: всем было интересно, что же происходит.

Джейк и Лиз с ужасом смотрели в ночное небо и не видели света звезд. Не видели они и бескрайнего поля, раскинувшегося до горизонта. Они видели лишь трех огромных светящихся медуз, величественно плывущих над землей параллельно пути следования поезда. Лиз и Джейк не знали, что это за монстры. Одну такую мальчик видел в карманном измерении у Берама (от этой мысли что-то кольнуло у него в душе — волшебникищет свое сердце магии). Откуда взялись эти медузы? Чем питаются? Где живут? Почему они так прекрасны?..

Эти медузы были просто огромны: по прикидкам Джейка, в самой большой из них было не меньше пятидесяти метров — и это не считая щупалец! Они неподвижно висели в воздухе посреди поля и лишь изредка вяло шевелили своими щупальцами. Несмотря на сгустившуюся за окном тьму, Джейк видел медуз отчетливо: они, казалось, светились мягким неярким светом. Он не удивился, когда почувствовал, что Лиз дрожит от страха. Он и сам находился на грани паники и истерики: три такие огромные твари запросто могли разнести поезд в клочья и убить всех пассажиров.

…Но поезд неторопливо двигался вперед, постепенно оставляя тускло светящихся монстров позади. Через несколько минут медузы исчезли за очередным поворотом путей, и проводница снова включила электрическое освещение — только в этот раз слабее: все-таки ночь уже наступила и большая часть пассажиров устраивалась спать.

Спать нужно было на тех же креслах. Для этого в них была предусмотрена система рычагов, при помощи которой спинка кресла откидывалась назад, а подлокотники уходили вниз. Джейк минут десять разбирался в этой головоломке, пока подошедшая к нему проводница одним резким движением не превратила кресло в кровать.

Дети уснули.

Шумные отбрызги еще некоторое время издавали громкие звуки, но потом к их родителям неторопливо подошел носорог и что-то негромко сказал. Мигом изменившиеся в лице родители торопливо уложили своих «личинусов» спать.

В вагоне воцарилась тишина.

— Волколачий остров! Кому на Волколачий остров?! Выходим! У вас пять минут! — проводница ревела, как корабельная сирена. Этот рожденный будто в недрах преисподней звук вырвал Джейка из объятий сладкой дремы.

Мальчик сел в кровати и огляделся: большая часть пассажиров все еще спала. Лиз, уничтожив часть съестных припасов, теперь развлекалась с шумными отбрызгами. Под ее руководством детишки с серьезными лицами ползали по полу с тряпками в руках и тщательно мыли, протирали и скоблили пол.

Джейк усмехнулся и покачал головой: его маленькая сестра заставила детей, привыкших к безделью, работать. Причем добровольно и с песней. Идеальный хитрый лидер.

По салону ходил пухлый четырехлапый мрачный кот: рыжий, с широкой пушистой мордой, на которой отражалась вселенская тоска уставшего от бытия существа.

— Кис, — не громко сказал Джейк. — Хочешь колбаску?

Кот остановился, окатил мальчика ледяным взглядом и негромко прошипел:

— В задницу ее себе засунь, сука.

И, подняв хвост, удалился в неизвестном направлении.

Джейк оторопело проводил кота взглядом. Ну и ладно. Ему же больше достанется.

Завтра они уже приедут к концу света.

Завтра.

Конец света. Конец мира. Конец всего.

Финальная глава.

«Juxta stationem hanc commorare, quaeso[У остановки остановите, пожалуйста.]»

— Край света! Всё, выходим, выходим! Не задерживаемся в дверях!

Голос проводницы перекрывал даже стук сердца Джейка: мальчик очень волновался. Вот оно! Край света! Их станция!

— Спасибо, до свидания! — вежливо попрощался мальчик.

— Смотри чтоб дверью не прищемило, — ласково ответила эта неприятная женщина. Дверь вагона захлопнулась и поезд поехал дальше, оставив мальчика и девочку одних стоять на станции.

Станция была… небольшой. Очень. Собственно, в наличии был только небольшой перрон, скамья с небольшим металлическим навесом и давно заброшенное небольшое кирпичное одноэтажное здание. Когда-то оно было красивым, хоть и не большим: десяток метров в ширину, дюжина — в длину, метра три-четыре в высоту. Краска на стенах потрескалась, окна и двери были заколочены. Не было видно даже граффити, приличествующих любому заброшенному строению.

Больше вокруг не было ничего.

Железнодорожные пути еще немного шли вперед, а потом загибались в огромное кольцо. Поезд, который доставил на край света Джейка и Лиз сейчас заканчивал разворот на огромном кольце и отправлялся обратно, в Дизель.

Мальчик и девочка были последними пассажирами в вагоне. Станция-то была малозначительной, конечной на пути следования.

Джейк огляделся: неподалеку шумел лес, вдалеке виднелась река. Все остальное пространство покрывала густая душистая трава, в которой то тут, то там виднелись пестрые цветы.

— Ну, вот мы и на месте, — негромко сказал мальчик. Лиз грустно кивнула. — Пойдем до реки? — спросил Джейк. Сестра пожала плечами и первая спрыгнула с забытого людьми перрона.

Джейк неторопливо брел вперед и чувствовал, как душу его заполняет необъяснимое чувство покоя: до ближайших людей — двенадцать часов пути на поезде. А это — чертовски далеко. И поезд сюда приходит один раз в два месяца. Они тут одни. На многие километры.

И вокруг — тишина. После грохота Дизеля и трех суток в поезде, тишина давила на уши. Дети слышали даже пение птиц из растущей неподалеку чащи, даже гудение насекомых в траве!

До реки было далеко. Дети шли молча. Лиз иногда вяло пыталась поймать бабочку. В последнее время на нее вообще напала какая-то апатия, и это немного тревожило Джейка, но он решил разобраться с этим чуть позже. Сам же он думал и анализировал, размышлял и оценивал.

Он вспомнил их родной дом. То, при каких обстоятельствах они ушли оттуда. Вспомнил отца, продавшего собственную дочь в уплату долга. Вспомнил мертвого сатира, вспомнил крысолова и подумал: где он? Что с ним? Подумал он и об охотнике на ведьм, молча спасшему жизнь мальчику. Думал он и о мисс Свитшот, такой строгой, но справедливой. Думал о трактире, где работал. Подумал и о добрых циркачах, звавших с собою в путь, и о странных людях, так испугавших циркачей.

Подумал он и о вредном волшебнике Бераме и об их поединке загадок.

А потом он постарался почти не вспоминать свое путешествие по карманному измерению волшебника и не смог. Уж больно яркие впечатления… Все эти люди, образы… Тот парень с какой-то прямоугольной штукой в руках, то существо, будто сотканное из теней и тьмы, нападающее на город.

Вспомнил, как нашел Лиз. Такую бедную и напуганную. Как подрался из-за нее с деревом и как они убежали с болота.

Вспомнил и добродушных, но странно молчаливых бабушку и дедушку, выручивших двух уставших детей.

С содроганием вспомнил работорговцев и старого панка, который помог им бежать. И Кузьмича тоже вспомнил, и приветливую деревню странных людей…

И Дизель. Два долгих месяца в этом бездушном сером городе, битком забитом яркими огнями и тускло-бессмысленными существами.

И теперь они здесь. Идут через луг (или поле? Джейк всегда путал) и вдыхают ароматы трав. Тепло, светло и тихо. В воздухе будто разлит покой. И ни следа живых существ. Только пару раз где-то шуршал заяц или кролик (Джейк их тоже не различал).

Впереди мальчик увидел реку. Широкую и блестящую. Лиз первой добежала до нее и теперь шуровала в воде руками. Судя по ее реакции, вода была теплой.

— Джейк, можно я искупаюсь? — спросила она.

— Ты не боишься, что тебя унесет за край света? — с усмешкой спросил мальчик. В голову ударила мысль: весь путь я проделал ради нее.

— Нет, тут мелко совсем! — ответила Лиз.

— Ну тогда можно. Только не долго, — ответил мальчик.

Джейк встал на берегу реки и огляделся. Неподалеку он увидел именно то, что силился представить все последние дни — край света.

Никакой стены там не было. Не было даже ленточки, на которой написал бы кто-то «Край света». Там был водопад. Огромный и широкий. Вода не падала в пучину с грохотом — она неторопливо и устало переваливалась через край и исчезала где-то далеко внизу.

Джейк неторопливо побрел в сторону водопада (краепада?). Где-то стрекотали кузнечики. Мимо пронеслась какая-то птица. Джейка догнала Лиз. Она успела одеться и о недавнем ее общении с водой говорили только мокрые волосы.

— Джейк, это — оно? — спросила девочка.

— Да, Лиз, это — оно, — ответил мальчик. — Край света.

— Джейк, мы… мы пришли, да? В смысле, это и есть то, куда мы шли? — спросила с тревогой девочка.

Джейк не ответил. Он молча подошел к тому месту, где земля резко уходила вниз, сел на край и свесил ноги. Сестренка пристроилась рядом с ним.

Что там было за краем? Трудно сказать. Никаких слов не хватит описать то, что увидели два ребенка. Да если и найти такие слова, будет трудно понять, потому что здравый смысл, логика и многие законы физики закричат о том, что подобное — просто невозможно.

Земля обрывалась резко, будто ее ножом отрезали. И дальше был только затянутый туманом безбрежный… безбрежное… там был туман. Насколько хватало глаз, почти сразу после обрыва, но значительно ниже уровня земли поднимался туман. Он был столь густым, что через него не было видно ничего. Неподалеку от сидящих детей шумел водопад.

И все.

Больше не было ничего. Только обрыв, водопад, небо, солнце и туман.

Джейк сидел на самом краю земли и чувствовал, что в его душе поселился покой. Он не знал, что будет делать дальше, как они будут жить и чем питаться. Он просто чувствовал, что пришел именно туда, куда и собирался.

— Джейк? — Лиз сидела рядом с братом и тревожно глядела на необычайно задумчивого брата. Тот смотрел, казалось, сам в себя, в бесконечно далекое пространство и в никуда одновременно. — Джейк?

Снова нет ответа.

Но тут девочка поняла, что путешествие подошло к концу. Весь их путь, начиная от почему-то покинутого дома с отцом, заканчивая тремя днями пути на поезде, все это осталось позади. И теперь начиналось что-то новое. Может быть, более спокойное. Может — еще более трудное.

Лиз жалела всего об одной вещи. Очень, очень важной вещи для маленькой девочки:

— Я так и не увидела всамделишную лошадь.

Finis.. [Конец]