Дорога моей земли

Томми!

Капрал сухопутных войск!

Я слышал, мечтаете вы

Гайд-парком назвать

Сокольники —

березовый парк Москвы?

Чтоб слушать русские песни

наших русских девчат?

Простите, Томми,

в московском доме

они не для вас звучат!

И как бы вы ни мечтали

устроить себе уют,

напомним, что без прописки

в Москве у нас не живут.

И если вас все-таки гложет

по нашей песне тоска, —

мэд ин Инглянд такой, как вы,

видно издалека.

Вот я бы хотел вам напомнить

песню недавних дат,

песню, с которой в битву

шел советский солдат.

Мы ее пели четыре года

в бою под ротным свистком

не соловьиным клювом —

четырехгранным штыком.

Пели ее при любой погоде —

в своих и чужих лесах —

ртами семидюймовок,

моторами в небесах,

пушкой прямой наводки,

бомбами

с высоты,

танковой колесницей,

летящей

через мосты!

И знаем, за Эльбой где-то

гневный голос басил

наших победоносных

Вооруженных Сил.

В такую песню вместилось

бессмертных мильон легенд!

Видимо, с удивленьем

внимал ей ваш континент?

Слышите, Томми! Если

в Греции вы сейчас

с винтовкою Бирмингама

глядите в бинокль на нас, —

что ж, выжидайте известный срок…

Но я бы хотел, чтоб вы

письмо переслали своей невесте

с такой припиской Москвы:

«Я, гражданин Советской России,

в Саксонии побывал.

В скорбном доме жены фашиста

с ротою ночевал.

Я битый час разговаривал с нею,

спросите ее, вдову:

она, как и вы, о Москве мечтала,

муж ее

шел на Москву.

В степи под Можайском его могила:

черви по рукавам…»

Слышите, Томми!

Вдова фашиста

не завидует вам!

Сообщите об этом леди —

она вас поймет вполне…

Гут бай!

Пишите:

СОВЕТСКИЙ СОЮЗ.

МОСКВА.

МНЕ.

Март 1948 г.