Дорога моей земли

В далекой России,

в деревне под самой Калугой

(картина такая в его отразилась глазах),

вдоль тына,

тропинкой, слегка припорошенной вьюгой,

из школы мальчишка

в отцовских бежит сапогах.

Он входит в избу.

Раздевается. И деловито

хлопочет в избе.

А работушки — тьмущая-тьма!

И все у него

не забыто, сколочено, сбито:

отца-то ведь нет.

Без хозяина третья зима.

Он трижды под вечер

письмо начинает. И снова

садится за стол,

за который садился отец:

все хочет ребенок

порадовать папу родного,

что он уже в доме

помощником стал наконец.

Кто радость ребенка,

что так глубока и так свята,

кто может понять ее —

мальчика нежно обнять?..

Я в Сербии встретил

в морщинах и шрамах солдата,

который бы смог

эту детскую радость понять.

Он был молчалив.

В нем тоска была жгучая скрыта

по родимой семье,

за которую он на войне

ходил в штыковую

с солдатами маршала Тито

на зимних планинах

в непокоренной стране.

Он верил, что будет он

с милою Родиной вместе,

что он, агроном,

неудачно начавший войну, —

крестьянин Титов,

калужанин, пропавший без вести, —

вернется домой

и обнимет детей и жену.

1944 г.