Дорога моей земли

Черная судьба моих отцов

прямо начинается от бога.

По путям разбуженных ветров

ты ушла, слепа и босонога,

от любви,

от жизни,

от людей

в тяжкие потемки — без возврата —

праведным носителем идей

рыжего Никиты Пустосвята.

Это все — трагедия твоя.

И, живя за склонами Урала,

ты слагала песни про края,

где твоя весна не умирала.

Кто она? Кому она сродни?

…Воды протекли.

Встают в тумане

желтые сивушные огни.

Песни о Степане-атамане.

Заговоры.

Лобные места.

Царские парады.

Эшафоты.

Золото священного креста

и орлов недвижные полеты.

Так туман сгущается,

и в нем,

растеряв пути свои косые,

подвигами,

войнами,

огнем

бредит деревянная Россия.

Но в ответ из вытравленной мглы

только вой полуночного волка…

— Где твои двуглавые орлы?

— Где твоя тупая треуголка?

…Осень.

(И ленинская рука —

над башней броневика!)

Снова воды утекли в моря;

и передо мною, увядая,

встала родословная моя —

стреляная,

битая,

худая,

бородой поросшая,

в дыму,

вышла на дорогу — на прямую…

Что от родословной я приму?

Что для светлой радости приму я?

Я приму лишь только цвет крови,

только силу,

только звезды мира.

— Ты меня на битву позови, —

это будет именно для мира.

Я возьму товарищей,

свинца,

хлеба фунт

и песенку поэта.

У моих товарищей сердца —

из железа,

радости и света.

Мы возьмем свое наверняка!

Мы пройдем

с большим огнем заряда

по путям последнего парада!

Дайте башню для броневика!

Возникайте, бури,

если надо!

1934 г.