Дремир. Факел. Том 1

Часть 3 Глава 12. На цепи

Леон

Выкрики, разговоры, снующие туда-сюда люди, повозки — в общем, шум и возня были где-то далеко внизу. Пусть всего и на два этажа ниже, но далеко. Леон сидел на плоской крыше одного из припортовых зданий и смотрел на порт. Точнее, не на порт — на море — бескрайнее синее море. Оно манило его за собой, увлекало за горизонт… И дальше… И дальше… И дальше. Утренний бриз доносил запах приключений, и казалось, что вот-то услышишь скрежет вант, тихий смех русалок и плеск волн от выныривающих из моря чудо-рыб.

Леон мечтал. Все мысли о том, чтобы идти куда-то ещё, вылетели у него из головы, как только он залез на крышу и увидел море.

Подвох подкрался незаметно, когда Леон вспомнил, что долго маячить не стоит, и спустился с крыши. В общем, сам к нему — подвоху — и спустился. Люди, которые его ждали внизу, оказались слишком похожими на людей его отца.

Спасла лишь въевшаяся в кожу привычка, заработанная ещё во время его безбашенных вылазок во все возможные районы родного города — смотреть, во что вляпываешься, а в данном случае — куда спрыгиваешь.

Пусть он и проспал облаву, замечтавшись на крыше, но успел её заметить перед прыжком с карниза крыльца первого этажа на мостовую. Прежде чем его схватили за ногу, он перепрыгнул на крышу соседнего крыльца, и так перебежками и прыжками добежал до угла этого длинного дома, и, не раздумывая, прыгнул вниз.

Это была одна из тех опасных ситуаций, когда сомневаться и менжеваться — смерти подобно. Одно мгновение решало всё: схватят ли его люди отца, или он проскользнет между ними. Леон приземлился, сразу же ушёл в кувырок, вскочил на ноги — и выиграл это мгновение.

Путь в город был отрезан. Пришлось бежать в порт.

«Нафиг я убегаю? — думал Леон, уворачиваясь от людей, ящиков и пробегая в последний момент перед повозками. — Всё равно возвращаться к отцу собирался рано или поздно…»

«Но не так же, — отвечал его внутренний голос. — Не как малолетка, за ухо притащенная на суд отца за случайно испорченную вещь?»

«Не так, — соглашался Леон, краем глаза замечая, что он пробегает мимо вывески „Пирс 18“. — Я должен был сам прийти».

Леон зло усмехнулся и побежал дальше — вглубь военной части порта, зная, что его отцу влетит от графини Дэйнеры в любом случае: поймают ли его люди графини или зайдут люди отца на военную территорию графини без спроса.

Быстро оглянувшись назад, он увидел, что люди отца немного подотстали, но всё же вбежали за ним за эмблему восемнадцатого пирса.

А когда повернул голову назад, в глазах резко потемнело, и всё, что он успел подумать:

«Черт! Знаешь же, что никогда нельзя оборачиваться, убегая…»

Люди графини Дэйнеры оказались шустрее.

Леон очнулся от боли в ноге. Кто-то его пнул ещё раз, и он открыл глаза — перед ним был деревянный пол. Пол едва уловимо покачивался, скрипели доски, шумел ветер.

«Палуба, что ли?» — подумал Леон и услышал голос отца:

— Вставай, сволочь! Ты — принеси ведро воды и окати его! Я не собираюсь тут торчать весь день.

— Слушаюсь, Ваше Сиятельство, — послышалось в ответ.

Леон уперся рукой в пол и, придерживая второй рукой гудящую голову, сел.

— Не надо, — произнёс он, закашлявшись.

«Ну и знатно меня вырубило — голоса собственного не узнаю».

— О том, чего мне стоила твоя выходка, — гневно продолжал его отец, — мы поговорим позже. А сейчас у тебя есть выбор: либо я ломаю тебе ногу и запираю в каюте…

«Ага, в тепле и уюте… Да я прям поэт!» — мысленно заржал Леон, но продолжал с болью держаться за голову.

— Либо, — продолжал его отец, — пристёгиваю на цепь к мачте, как драную собаку!

«Шалуна и забияку», — Леон чуть не заржал в голос и решил, что хватит передразнивать отца, пусть и мысленно.

Прибежал матрос с ведром воды и замялся на месте, но граф жестом отогнал его прочь.

«Знал бы ты, отец, что для меня бо́льшее унижение — это сидеть покалеченным взаперти…» — подумал Леон, и кривая ухмылка появилась на его окровавленном лице.

— Ломай! — с вызовом он посмотрел на отца, ведь точно знал, что отец всегда делает наперекор ему.

— На цепь его! — крикнул граф Мэйнер. — Хлеб и воду приносить раз в день! Увижу, что кто-то его подкармливает — прикажу кинуть за борт!

Глаза Леона расширились от ужаса, а про себя он довольно подумал: «Попался!»

Чтоб «рыбка» не соскочила с «крючка», он начал отползать назад и отбиваться от матросов, пытавшихся надеть на него кандалы. А когда его наконец скрутили и приковали за ногу к центральной мачте на длинную цепь, он обречённо опустил голову, чтобы никто случайно не увидел его отнюдь не обреченные глаза. Свою улыбку он продолжал сдерживать мастерски.

Отец ушёл в капитанскую каюту. Собравшаяся на представление толпа разошлась. Вскоре все про него забыли и занялись своими делами, лишь изредка поглядывая в его сторону и перешептываясь.

Леон прикрыл рот рукой, делая вид, что он кашляет, и улыбнулся. Приятная дрожь возбуждения прокатилась по всему телу.

«Мечта сбылась! Хоть и немного неожиданным способом…» — по-детски радовался он.

Такие мелочи, как цепь на ноге, пробирающий до костей холодный ветер и моросящий дождь его не смущали.

Когда Леон наконец успокоился, то вспомнил, что ему рассказывал Киран про своё первое морское путешествие, и начал внимательно следить за происходящим вокруг.

«Жаль, конечно, что порасспрашивать не получится — никто отца не ослушается и близко не подойдёт. Но подслушивать-то не запретишь!»

Через час он окончательно продрог и решил, что пора размяться — встал и стал ходить на цепи туда — сюда.

«И кот ученый всё ходит по цепи кругом», — вспомнилась ему строчка из какого-то уличного представления и опять пришлось «кашлять», чтоб не заржать.

Надо было срочно успокоиться, чтоб ногу не сломали.

К ночи граф, видимо, всё-таки решил, что наследник ему ещё нужен. Леона отстегнули от мачты и повели в бараки для матросов. Пристегнули к балке, указали на гамак и выдали плед.

«Вот тут поболтать уже никто не запретит!» — подумал Леон, больше радуясь новой компании, чем долгожданному теплу.

Утром его вывели обратно на палубу и пристегнули к мачте. Так продолжалось несколько дней.

Лео́н Мэ́йнер

Песня Души: Machinae Supremacy — Player One