Дремир. Факел. Том 1

Часть 3 Глава 17. Радость

Леон

Когда корабль стал на якорь недалеко от скалистого берега, отец предложил Леону очередной выбор. Сошлись на том, что Леон в кандалах на ногах идёт на берег вместе с отцом.

За эти несколько дней Леону и в голову не пришло ни извинится, ни попросить у отца прощения. Да отец и не ожидал, что сын станет это делать.

Сказать, что карабкаться в кандалах по склонам и идти через низкорослые кустарники и траву было неудобно — ничего не сказать. Два тонких, но прочных браслета были надеты на его щиколотки поверх сапог и соединены такой же прочной цепью толщиной в полтора пальца. Пусть цепь и была легкой, пусть и достаточно длинной, чтобы сделать большой шаг, но она за всё цеплялась! И за камни, и за траву, и за кусты, да и за сами ноги. Благо, хоть руки были свободны.

Когда Леону надоело то падать, то её распутывать, он с абсолютно несчастным и униженным видом (в смысле, очень стараясь не заржать), взял её в руки и так и пошёл — будто придерживая спадающие штаны.

Его отец был доволен «жалким» зрелищем сына. Леон был доволен, что он отправился в путешествие!

«А вдруг и Эрик с Киром высадились где-то здесь?» — однажды проскочила у него шальная мысль, но он тут же её отбросил. Эрик отправился в путь в неизвестное, а отец с людьми шёл по кем-то оставленным меткам.

К вечеру того же дня они подошли к какой-то скале. К превеликому удивлению Леона, несколько человек отца прошли прямо сквозь неё и тут же вернулись. Однако своё удивление Леон, естественно, оставил при себе.

Отец распорядился разбить лагерь прямо у входа. Экспедиция в пещеру была назначена на утро.

Как у Леона не «чесалось» пробраться ночью незамеченным за защитный барьер на входе в пещеру, он всё старался держать себя в руках и всячески себя уговаривал потерпеть до утра. Уговорить удалось, уснуть — нет.

Наутро он выглядел однозначно невыспавшимся, что, по правде, сыграло ему только на руку. Отец отчего-то сам себе решил, что Леон боится туда заходить.

Леону пришлось даже пару раз шарахнуться от входа и дать возможность другим его туда запихать силой. Ну, чтобы не разубеждать…

«Опять эти бесконечные коридоры», — неподдельно вздыхал Леон, шаркая цепью по полу. Одно лишь радовало, что здесь она ни за что не цеплялась, и не надо было нести её в руках.

Интересное началось где-то через час — коридор резко закончился, и они вышли под высокий полукруглый светящийся свод. Где-то в сотне шагов от выхода возвышалась арка из двух воинов, держащих в руках развёрнутую карту, а за ними… Впрочем, интересное на этом и заканчивалось — за ними были хоть и странной формы, но обычные дома. Никаких тебе «птиц», лестниц и красного света… Всё мертвенно-серое в мертвенно-белом сиянии.

Леон подумал, что торчать здесь больше одного дня ему лень, и решил устроить диверсию, чтобы его отправили обратно в лагерь у входа.

Весь «день» он вёл себя примерно и отсыпался в лагере. Окончательно взбодрившись к «ночи», он дождался, пока весь лагерь уснёт и вырубил своего незадачливого охранника. Это был единственный болевой приём, которому он успел научиться на тренировках у графа Неррона, но зато самый полезный в его случае.

Кандалы он разомкнул и снял вместе с сапогами. Скинул куртку. Всё это упаковал под свой плед и пошёл тихо бродить по округе босиком.

План — исследовать, что исследуется. Убедиться, что здесь нет ничего интересного, а под утро повторить то же самое, только в кандалах: перебудить весь лагерь и быть наказанным за побег высылкой наружу. Даже возможность сломанной ноги его в данном случае смущала уже не так сильно — сидеть-то под открытым небом.

Леон отошёл пару сотен метров от лагеря вглубь пещеры и наткнулся на… Эрика!

Пока Леон ошарашено стоял посреди дороги, Эрик спокойно шёл ему навстречу.

— Здоров, — усмехнулся Эрик, остановившись в шаге от Леона и похлопав его по плечу.

— А ты куда? — только и вымолвил тот.

— К твоему отцу, — невозмутимо ответил Эрик. — Разговор к нему есть.

— И давно? — грустно спросил Леон, подразумевая: «И давно ты работаешь на моего отца?»

— С самого начала, — спокойно ответил Эрик.

— А-а-а… — до Леона дошло, кто оставлял для них метки на берегу. — Ну, удачи. Только не говори, что меня видел.

— Само собой, — усмехнулся Эрик и прошёл мимо.

«Чёрт! Это всё меняет!» — спохватился Леон и помчался в лагерь, чтобы прибыть туда раньше Эрика.

Ему это удалось. И когда он снова принарядился в свою куртку и кандалы, он с искренней заботой в голосе разбудил своего охранника со словами:

— Просыпайся, дружище, а то ещё влетит от графа, что уснул на посту.

За что был одарен сонным и не понимающим ничего взглядом.

Пришло самое время обдумать новый план, но для этого катастрофически не хватало информации. А именно: что будет делать Эрик в пещерах? Гадать было лень, а узнать можно было только в одном месте.

Леон встал и прошаркал к отцу. Охранник за ним.

Когда Леон бесцеремонно ввалился в палатку отца, Эрик уже был там. Леон сделал вид, что его не заметил и с вызовом заговорил:

— Отец, мне нужно с тобой поговорить. Сейчас.

— Выйди, — спокойно ответил граф Мэйнер. — Я занят.

«Какой вежливый при других».

— Отец, это важно, — твёрдо стоял на своём Леон.

— Не сейчас! — слегка повышенным тоном сказал граф Мэйнер, заметно начиная раздражаться.

«Ещё чуть-чуть».

— Это действительно важно, — невозмутимо сказал Леон. — Я не могу ждать.

— Убирайся вон! — заорал граф Мэйнер и, не найдя, чем бы запустить в Леона, со злостью ударил кулаком по столу.

«Отлично!»

— Я подожду за дверью, — всё так же спокойно ответил Леон и вышел из палатки.

Он плюхнулся прямо перед входом, скрестил ноги и, облокотившись на колени, подпер щеку кулаком. Вид у него был самый что ни есть недовольный.

Типичный капризный ребенок графа — подумали бы вокруг, если бы весь лагерь не спал. Но, несмотря на отсутствие зрителей, Леон играл роль до конца. Он делал так всегда.

Цель была достигнута — теперь отец орал на Эрика, и Леон прекрасно слышал весь их разговор.

А их разговор его однозначно радовал, и все недостающие кусочки плана медленно, но уверенно вставали на свои места.

Плана побега. Нет, не короткой прогулки, а именно — безвозвратного побега от отца.