Жабы жаждут.

*19. Новое лето любви: клинч экологии с психологией.

Военно-учебный 120-футовый парусник «Фарамонд» дрейфовал около южного берега островка Антикитира в 40 километрах северо-западнее Крита. Отсюда до Кипра было примерно 800 километров, но гидропланы авиа-такси летали в любое время (вылет по заказу, время ожидания — менее двух часов, время в пути — два с половиной часа).

Самолетик разбежался по спокойной воде залива и, набирая высоту, развернул нос на восток. Двое молодых людей, устроившиеся после купания на камнях под отвесными скалами мыса южного берега, проследили старт, и 20-летний парень произнес:

— По всему, Хлоя, у тебя прикольные предки.

— Теперь прикольные, а раньше не очень, — отозвалась 15-летняя девушка.

— Что-то я не догоняю, — признался он.

— Такая фигня, Олли, — сказала она, — что я тоже не догоняю. Пока предки были женаты, получалось скучно. Папа или на службе, или в каком-то клубе шпионов-ветеранов. Он являлся домой, как инвестор на ранчо. Все ли здоровы, нет ли проблем с материально-техническим снабжением и мотивацией персонала. Мама так шутила. Даже про секс.

Оливер короткой пантомимой изобразил непонимание подобной брачной схемы.

— Блин, на кой черт людям такие отношения?

— Угу, — Хлоя кивнула, — вот и мама так решила в какой-то момент, и объявила развод. Прикинь, Олли, это оказалась самая классная идея в нашей семейной истории. Хотя, сначала было фигово, поскольку дальше у мамы менялись всякие случайные мужики. Вообще-то они были хорошие по-своему, но просто никакие в сравнении с папой.

— Понятно, — сказал Оливер, — все-таки Вальтер очень реальный дядька.

— Это тебе Поль Тарен сказал? — поинтересовалась дочка бригад-генерала.

— Это… — Оливер улыбнулся, — …Все говорят. Поль тоже. Если бы они не говорили, то прикинь: я бы сам понял. Потому что мой папа как раз хороший, но никакой. Риелтор. Когда они с мамой последний раз ругались, папа спросил: Лаура, что тебе не так? Она ответила: все не так, потому что ты стандартный товар, как китайский смартфон. Ну, в таком раскладе дальше ясно: дележка и развод… Хотя они очень цивильно разошлись, спасибо им за это. Я тогда готовился поступать в канадский колледж, и если бы в доме постоянно были скандалы, то я бы провалил вступительные экзамены. Ну, официально развод оформился, когда я уже был в Галифаксе. Потом мама сразу сошлась с Полем. В смысле, не так сошлась, чтоб выходить замуж, а…

Тут парень замялся, подбирая адекватное объяснение, и Хлоя предположила:

— …Как мой папа с моей мамой после развода, так?

— По всему, так, — подтвердил Оливер.

— А в Канаде у людей такая же фигня с отношениями? — спросила девушка.

— Почти такая же. И с отношениями, и с работой, и вообще. Потому я не остался там, а подписал стажировку на новом предприятии-фабрике «Tropomobilis» в Порто-Весме на острове Сардиния.

— Это предприятие как-то связано с аргонавтами? — предположила Хлоя.

— В Средиземноморье все новое связано с аргонавтами, — ответил он, и добавил, — тут, на Антикитире, тоже.

— Тут вроде ничего нет, только старый маяк на мысу, — заметила она.

— Это с южной стороны, — сказал Оливер, — а инфраструктура на севере Антикитиры.

— Но, Олли, в интернете сказано, что на этом острове всего полсотни жителей.

— И что? Интернет на 90 процентов мусор, а на 9 процентов дезинформация.

15-летняя девушка фыркнула и прокомментировала:

— Ты говоришь в точности, как мой папа.

— Вообще-то я цитирую Поля Тарена, — уточнил он.

— Ладно, Олли, а что тут на самом деле?

— На самом деле, хочешь, возьмем скутер, и прокатимся примерно 6 километров.

— Где возьмем скутер?

— В старом маяке — Оливер показал рукой вверх, — там мини-маркет для туристов.

— Э-э… Я обещала предкам вести себя хорошо, и на все спрашивать разрешение кэпа.

— Конечно, мы спросим! Я думаю, кэп Дюран не станет возражать.

Андрэ Дюран действительно не стал возражать, поскольку у него была инструкция от бригад-генерала Штеллена: дать согласие, и сразу сообщить. Так Вальтер и Кристина получили SMS на борту авиа-такси через полчаса после вылета в сторону Кипра. Еще получасом позже Оливер и Хлоя покатили на дешевом скутере на север Антикитиры.

Немного об Антикитире. Этот островок лежит между Критом и островом Китира, а от Китиры рукой подать до полуострова Пелопоннес. Все это туристический маршрут, на котором разбросано столько нераскрытых тайн античности, сколько во всей остальной Греции вместе взятой. Маленькой Антикитире досталась лишь одна тайна: компьютер. Точнее: навигационный механический арифмометр, опередивший время почти на два тысячелетия. Эта штука была найдена в 1916-м на галере, затонувшей неподалеку. Но главным на Антикитире с точки зрения молодежного туризма стала дешевизна. На этом островке, из-за его заброшенности, возник дикий кемпинг. А стремительное развитие аргонавтинга добавило к этому удобный транспорт и кое-какой комфорт. В общем: на севере Антикитиры получилось нечто вроде «Лета любви» 1960-х в Калифорнии. И вот примерно в такое место приехали двое упомянутых молодых людей с южного берега.

Старая набережная портового поселка Потамос не могла быть расширена в сухопутной части, поскольку занимала все доступное место между скалами и заливом. Поэтому ее расширили в залив понтонной платформой, протянувшейся до очаровательного фьорда Ксиропотамос-бич, рядом с холмом, где сохранились руины старой цитадели. Тусовка размещалась как раз между пляжем фьорда и этими руинами. Спектр развлечений для общительных молодых людей тут включал все — от игр в мяч на пляже или на воде, до любительской игры на гитаре. Между тем, солнце ползло к закату, и вдруг, как обычно случается в тропиках и субтропиках, резко стемнело.

Хлоя и Оливер спонтанно переместились в сектор кемпинга, занимаемый студентами университета Пикардии, с которыми перед этим играли в водный баскетбол. Компания скинулась по несколько монет с носа, закупила всякой съедобной всячины, и устроила приготовление «ирландского рагу» (как называл это Джером К. Джером). «Джордж смешал все это и сказал, что остается еще много места. Тогда мы перерыли обе наши корзины, выбрали оттуда все объедки и бросили их в котел. У нас оставалось полпирога со свининой и кусок холодной вареной грудинки, а Джордж нашел еще полбанки консервированной лососины. Все это тоже пошло в рагу. Джордж сказал, что в этом главное достоинство ирландского рагу: сразу избавляешься от всего лишнего»… …У Джерома рецепт несколько утрирован, но суть дела примерно такова. И на свежем воздухе такое поедается с аппетитом, невзирая на мелкие нестыковки вкусовой гаммы (которые, впрочем, отлично сглаживаются домашним вином).

Вот на таком фоне парень по имени Моррис завел разговор об экологии. Поводом ему послужило опять-таки «ирландское рагу». Он отметил, как немного надо компании из дюжины людей, чтобы наесться, причем так, чтобы ничего не пропало. Его мгновенно поддержала девушка по имени Катрин, добавив, что мяса потребовалась так мало, что можно было бы обойтись вообще без такового. Еще она отметила количество топлива, затраченное в газовом примусе для приготовления пищи — очень малое в сравнении с количеством энергии, обычно затрачиваемым на кухне. Моррис продолжил, что такое разумное расходование ресурсов хорошо бы сделать общим правилом, а Катрин сразу предложила игру «что надо человеку», или «придумай свой экологический стиль». На следующем шаге прозвучало нечто о защите климата от парниковых газов. И тогда у Оливера и Хлои синхронно возникло подозрение, что Моррис и Катрин — волонтеры-агитаторы официальной европейской идеологии «Ответственного потребления».

Оливер хотел было сказать что-то скептически-ироничное, однако Хлоя выразительно ущипнула его за бок. Он ответил вопросительным взглядом, она хотела объяснить, но именно в этот момент ее коммуникатор заиграл мелодию (соответствующую звонку от мамы). Так что, прежде чем отойти и поговорить, Хлоя адресовала Оливеру короткую фразу: «Kata tsuburi sorosoro nobore Fuji-no-yama».

Средний европеец в лучшем случае определит, что это фраза на японском, и что в ней упоминается гора Фудзи.

Средний японец, вероятно, узнает знаменитое классическое хайку:

(Кабаяси Исса, около 1800 года).

Но ни европеец, ни японец, не поняли бы, к чему это было сказано в данный момент.

Оливер понял потому, что это хайку было эпиграфом к хорошо известной в некоторых кругах НФ-новелле «Улитка на склоне» (братья Стругацкие, 1966 год). Сюжет, точнее концепт этой новеллы вертится вокруг полностью бионической цивилизации. Люди там создают потребительские вещи не путем приложения обычного труда, а путем целевой трансформации окружающих живых существ. Каждая глубокая НФ-новелла несет ряд смыслов (включая те, которые не имелись в виду авторами при написании). Например: Стругацкие вряд ли имели в виду новую футурологию, растущую из бесконтрольности молекулярного дизассемблера вообще и генвекториков в частности. Но в современном прочтении «Улитки на склоне» — такой смысловой слой был, и Оливер мгновенно понял троллинговый намек Хлои, данный через короткую декламацию хайку об улитке…

…И, отбросив свою заготовленную скептически-ироничную фразу о 30-летней войне с ветряными мельницами путем застройки Европы ветряными электрогенераторами, и о некоторых персонах в элите, наживших на этом бессмысленном строительстве десятки миллиардов евро, Оливер объявил нечто совершенно иное:

— По-моему, при такой угрозе климату и всей экологии, надо действовать радикальнее. Рубить канаты сразу. Иначе мы не успеем. По крайней мере, так пишут в СМИ.

— Конечно, ты прав! — согласилась Катрин, — Надо, но…

— …Но, — подхватил Моррис, — на практике не получится все перестроить мгновенно. У экономики пока остается зависимость от углеродного топлива. И надо пока свести эту зависимость к минимуму.

— «Надо но», это не выход! — решительно возразил Оливер, — Если парниковые газы так отравляют биосферу, то надо без всяких но: закрыть проект «машинная цивилизация».

— Назад в пещеры? — иронично поинтересовался какой-то парень хипстерского вида.

— Нет! — Оливер качнул головой, — Я говорю о замене мертвых машин — живыми.

— Пересесть с автомобиля на лошадь? — так же иронично спросила подружка хипстера.

— Тоже нет! Не на лошадь, а на такое генетически сконструированное существо, какое соответствует цели перемещения. Реально нужна скорость около 50 км в час, и с такой скоростью легко перемещаются многие существа и на суше, и в воде. Значит, имеются готовые биоматериалы и прототипы для генетического конструирования.

— А самолеты, как, тоже 50 км в час? — съязвил кто-то еще.

— Или вместо самолетов будут ездовые птеродактили, как в «Динотопии»? — высказала предположение подружка хипстера.

Оливер снова качнул головой.

— Не птеродактили. Забудь существ, которые уже есть или были. Надо конструировать утилитарных существ, в пределах биологических ограничений. Для полета, например, биологическое ограничение 170 км в час. А про более быстрые самолеты Катрин уже говорила: у них слишком большой карбоновый след, их надо запретить. Так, Катрин?

— Э-э… Да, придется, — нехотя согласилась девушка-агитатор, чувствуя что тема идет в нежелательном направлении. Это же почувствовал агитатор Моррис, и добавил:

— Сейчас есть прогресс в электрических самолетах, без карбонового следа.

— Какая у них скорость и дальность? — спросил Оливер.

— Я не помню точно, но больше чем 200 км в час.

— В сети есть, — отозвался кто-то, — 230 км в час, а дальность около 300 километров.

— Ну, и зачем это надо? — продолжил Оливер, — Выигрыш минимальный по сравнению с биологической летательной машиной. А проигрыш: карбоновый след аккумуляторов и материалов планера. Все это придется производить промышленно. Электроэнергия для подзарядки аккумуляторов, это тоже карбоновый след. Так что биология лучше.

— Что, от электричества отказаться? И от компьютера? — спросила подружка хипстера.

— Нет, зачем же? Есть биологические генераторы электричества. Прототипы например: электрический скат и электрический угорь. Для компьютера и фонарика достаточно.

— Ну, тогда круто… — с некоторой задумчивостью оценила та.

В этот момент Моррис попытался перехватить инициативу:

— Но нельзя так вмешиваться в геном! Это приведет к ужасным вещам для биосферы!

— Это что, ужаснее, чем вымирание при климатической катастрофе? — спросил Оливер.

— Нет. Но у нас осталось сколько-то времени на более взвешенное решение.

— Если есть время, — заметил некий парень с гитарой, — то зачем вообще вся эта жесть? Запрещать бензин и самолеты, экономить воду и электричество? На фиг надо, если мы можем перейти на атомную энергию, и никакого карбонового следа не будет вообще?

— Но ведь ядерные отходы! — воскликнула Катрин.

— Эти отходы что, ужаснее, чем вымирание при климатической катастрофе? — спросил гитарист, продублировав предыдущую реплику Оливера.

— Нет. Но можно придумать какой-то менее опасный путь.

— Ага, уже придумали, — гитарист хмыкнул, — долбанные ветряки и солнечные панели, от которых такие цены за электричество, что дешевле жечь дрова. И блэкауты при штиле. Народ в Стокгольме шутит, что мы живем, как на паруснике: как штиль, так все встали. Причем обидно: зимой все равно морозы. Вот тебе и глобальное потепление.

— Но технологии, со временем… — начал Моррис.

— …Я с детского сада слышу эту ботву! — перебила подружка хипстера, — А вот Верхняя Ливия перешла на атомную энергию, и нормально!

— Но они сливают радиоактивные отходы в пустыню! — воскликнула Катрин.

— И что? Пустыня стала пустыннее? — съязвил кто-то.

Посторонний наблюдатель уже отметил бы, что Моррис и Катрин утратили камуфляж спонтанности, и предстали перед компанией именно агитаторами официальной схемы построения «зеленой энергетики». Вот на этой фазе вернулась Хлоя с вопросом:

— Ой, а что я пропустила?

— Много чего, — сообщила подружка хипстера, — твой бойфренд предложил снести всю промышленность и пересесть с автомобилей на трансгенных лошадей.

— Ух, тебя занесло! — тут Хлоя, глядя на Оливера, изобразила удивление, хотя (будучи в некотором смысле экспресс-режиссером) заранее предположила сказанное им.

— Было совсем не так! — возмутился Оливер. Но остальные участники вечеринки тут же хором заявили, что было именно так. Это тоже соответствовало предположению Хлои. Постороннему наблюдателю показалась бы странным такое умение 15-летней девушки манипулировать группами людей. Хотя, если бы наблюдатель узнал, кто ее отец, и как выглядят обучающие игры в стиле Штелленов, то уже не счел бы это странностью.

В общем, Хлоя выслушала хор предсказуемых ехидных комментариев по поводу идеи Оливера о бионической цивилизации, а затем произнесла заготовленную реплику:

— А разве идея «зеленой экономики» выглядит как-то принципиально иначе?

— Конечно, иначе! — ответил Моррис, попавшись на удочку, и стал излагать принципы Устойчивого развития и Хартии Земли, утвержденные ООН, Еврокомиссией, и всеми другими «авторитетными международными организациями» (как их называют СМИ).

Через несколько минут, Хлоя прервала его речь.

— Мне бы проще. Допустим, программа выполнена. Как выглядит мир через 20 лет?

— Прежде всего, — встряла Катрин, — никакого сжигания углерода, и никакой ядерной энергии! Только зеленые источники: солнце, вода, ветер! В рационе будет здоровая сбалансированная растительная пища, и минимум мяса. Всем трудоспособным людям будет обеспечена полная занятость, и достойный уровень потребления для семьи.

— Всем? — переспросила Хлоя, — Вроде, будет девять миллиардов людей. И как?

— За счет полного перехода от собственности к шерингу, — пояснил Моррис, — схема: «услуги вместо вещей». Блага будут доступны, нищета устранена, природа сохранена.

— Хм… Жилье и транспорт тоже без собственности, только шеринг и услуги?

— Транспорт будет общественный, хорошо развитый, — уточнила Катрин.

— А мультимиллиардеров это тоже касается? — поинтересовалась Хлоя.

— Мультимиллиардеров? — переспросила та.

— Ага! — Хлоя кивнула, — Знаешь, это такая тысяча семей, которым в современном мире принадлежит примерно столько же, сколько всем остальным вместе взятым. Они тоже останутся без мяса, без дворцов, мегаяхт, бизнес-джетов, и прочей собственности?

— А-а… — Катрин замялась и посмотрела на Морриса.

— Э-э… — протянул он, — …Это политика, а мы говорим про экологию.

— Интересно, лишь мне одной это напоминает Северную Корею? — спросила Хлоя, и… …Через секунду вся публика почти хором заржала. Пожалуй, среди провалов зеленой агитации этот случай можно отнести к самым стремительным и глубоким провалам.

Хлоя дождалась, пока смех утихнет, и предложила:

— А может, теперь Оливер расскажет про трансгенных лошадей вместо автомобилей?

— Давайте, будет прикольно! — поддержала подружка хипстера.

— Эй, Оливер! — окликнул парень-гитарист, — В твоем мире трансгенных лошадей что с полной занятостью и с мультимиллиардерами?

— Ничего. Там этого нет. Денег кстати тоже нет.

— Что, вообще нет денег? — встревожился хипстер.

— Вообще, — подтвердил Оливер, — это называется: «изобилие».

— Ну, тогда круто… — оценила подружка хипстера.