Жабы жаждут.

*6. Персонаж Жюль Верна в постели с крокодилом.

От этих юридических и биологических размышлений журналиста оторвало появление Калибана с двумя девчонками, типичными для пляжных тусовок. Одну, сравнительно светленькую, звали Джилл, другую, сравнительно темненькую — Китти. Обе — британки, приехавшие оторваться на островах Италии, Греции и Хорватии. Сейчас эти подружки направлялись с итальянских островов на греческие (конкретно: с Лампедузы на Крит). Таким образом, им было по пути с Калибаном. В сложившейся ситуации, они были не против разделить с ним койку в формате FFM. По существу, как и предполагала Ханка. Кстати, Калибан, узнав о Ханке на борту, спросил только: «этой курице уже есть 18?». Получив утвердительный ответ на этот юридически значимый вопрос, он переключил интерес на экран ноутбука, и полюбопытствовал:

— Что за насекомое?

— Это эндиакарийская адская йоргия (вольно перевел Эрик название Ediacaran Yorgia Utgarda).

— Точно адская! — оценила Китти, глядя на картинку, — Кусается?

— Может, кусалась, — ответил журналист, — но вымерла полмиллиарда лет назад.

— Это вместе с динозаврами? — предположила Джилл.

— Нет, это намного раньше. Динозавры вымерли 60 миллионов лет назад.

— Обалдеть! — Джилл покачала головой, — А ты рубишь в этих окаменелостях?

— Нет, просто хобби, — сказал он.

— А что-нибудь покруче есть? — спросила Китти.

— Запросто! — объявил он, и вывел на монитор презентацию «Dinotopos Ltd».

Зацепило! Восторженный визг, а затем — продолжение презентации после смешивания кофейно-ромового коктейлей для храбрости. Никто не вспоминал про Ханку. Ну, спит человек — пусть спит. Кому какое дело? Гулянка в стиле рэп шла до полчетвертого утра. Только тогда эмоциональный заряд исчерпался, и был объявлен отбой. Эрик в быстром темпе выполнил комплекс гигиены, и ушел в свою каюту, чтобы не мешать FFM-играм Калибана с двумя девушками из его фан-клуба. В каюте была приятная прохлада — для Средиземноморья в июне обычное дело на яхте держать открытым потолочные люки.

После этой поздней вечеринки, Эрик уже как-то менее серьезно относился к тому, что услышал ранее от Ханки. Как договорено, он занял левую половину кровати, вовсе не собираясь трогать Ханку, уже спавшую справа под вторым одеялом. Но по ширине эта кровать изрядно уступала полноформатной двуспальной, и для двух людей обычного размера было затруднительно на ней вообще не прикасаться друг к другу. В какой-то момент Эрик, повернувшись во сне, случайно коснулся плеча девушки…

…Сначала он даже не понял, что это ее плечо. Будто некая округлая деталь из гладкой резины, с температурой как у окружающего воздуха. Только проведя по ней рукой, и в результате наткнувшись на шею, он сообразил, что это человеческое тело.

«О, черт!» — спонтанно воскликнул Эрик, и включил свет над изголовьем.

Ему показалось, что он в кровати с уже окоченевшим трупом.

Стараясь не паниковать, он приложил пальцы к шее Ханки, надеясь нащупать пульс… …И в этот момент она шевельнулась. Затем дрогнули выцветшие ресницы, и ее глаза с необычной медлительностью открылись. Губы шевельнулись, и она произнесла, тоже с необычной медлительностью.

— Вот… Так… Это… Бывает…

— Уф! Ты жива! Я успел испугаться.

— Остываю… Просто… — ответила она, — …Говорила… Тебе.

— Это выглядит чертовски плохо, — честно сказал Эрик.

— Тогда… Согреться… Вода… — сказала Ханка, и медленно начала менять позу, чтобы подняться на ноги. Это выглядело настолько гротескно, что Эрику казалось, будто он очутился внутри сценария фильма ужасов. Когда она встала и двинулась к двери, как малобюджетный робот с почти севшими аккумуляторами, его терпение лопнуло. Без лишних слов, он взял Ханку на руки, перетащил ее ванную, и там поставил под душ, отрегулировав температуру воды где-то примерно на 30 градусов Цельсия.

Для этого Эрику пришлось встать под душ вместе с ней, причем никаких эротических эмоций не возникло — будто он мыл пластиковый манекен. Хотя, манекен стал быстро оживать. Заторможенность плавно сменилась обычной человеческой реактивностью и нормальным темпом речи. Ханка резко выдохнула и произнесла:

— Извини, если я напугала тебя.

— Ладно, — он махнул рукой, — ты ведь предупреждала, что остываешь. Я не ожидал, что остывание выглядит так стремно. Кстати, если я стесняю тебя, то могу выйти.

— Ты не стесняешь. А тебе не тревожно вот так быть рядом с монстром?

— Ханка, не говори ерунду. Ты красивая девушка, а побочные эффекты EYU — вроде, ты говорила: это можно контролировать. Думать о теплоте. Со временем, ты научишься.

— Спасибо, Эрик. Ты умеешь внушать оптимизм. Но ты еще не знаешь всего.

— Никто не знает всего, — ответил он, — я обещал помочь, значит помогу.

— Тогда можно одну просьбу? — спросила она.

— Да. Какую?

— Можно я буду спать, прижавшись к тебе? Это чтобы…

— …Да, Ханка, я понял. ОК. Я готов побыть грелкой.

Вернувшись в каюту, они легли под одним одеялом так, чтобы их тела соприкасались максимальной площадью. Со стороны они могли показаться, влюбленной парой после нежного секса, результативного в смысле числа и интенсивности оргазмов. Эта мысль родилась в сознании Эрика, и он чуть слышно хмыкнул. Ханка сразу отреагировала:

— Глупая ситуация, да?

— Просто странная ситуация, — ответил он, — но мы ведем себя вполне разумно: решаем проблемы по мере возникновения. Так это называется.

— На самом деле, — сказала она, — это мои проблемы. Я загрузила тебя этим, потому что больше некого. Мне повезло, что ты такой.

— Какой я? — спросил Эрик.

— Ты такой, как персонажи Жюль Верна в «Таинственном острове»! — объявила Ханка.

— Как орангутанг Юп? — вопросительно пошутил он.

— Черт тебя дери! Я серьезно! Вот, когда я остыла, ты не испугался…

— …Еще как испугался! — перебил он.

— Ладно. Ты испугался в первый момент, но затем сразу стал действовать толково.

— А что мне оставалось? Завопить и убежать? — иронично спросил журналист.

Польская тинэйджерка вздохнула и сообщила:

— Ты удивишься, но некоторые поступают именно так. Вопят и убегают.

— Гм… Ты что, проверяла?

— Представь, Эрик: да! Я проверяла, но не хочу рассказывать об этом.

— Не хочешь — не рассказывай. У каждого есть секреты, это нормально.

— Это нормально… — эхом отозвалась Ханка, — …Скажи, Эрик, только честно. Я сильно непохожа на нее?

— На кого? — не понял он.

— На ту девушку, с которой у тебя был роман и последствия. В смысле: нежелательная беременность, быстро ликвидированная, и затем — свинская история вокруг исповеди.

— Э-э… Но это ведь ты, разве нет?

— В том-то и вопрос: это я или нет?

Журналист нешуточно задумался. Случилась пауза, которую прервала Ханка:

— Спасибо за честность, Эрик.

— Но я еще не сказал ничего.

— Да. Ты очень четко промолчал. Все ясно. Спасибо той девушке за тело. Она верила в католического бога. Надеюсь, этот бог пристроил ее душу в рай, или вроде того.

— А ты не веришь? — спросил он.

— Ты что, смеешься? — отозвалась она, — Бледнеют ангелы и черти, как пел бард… Хотя, баллада была о другом… Короче: мне не во что верить. Ты просто еще не все знаешь.

— Ханка, ты столько раз повторила это, и мне уже любопытно: чего такого я не знаю?

— Включи свет, только не ночник, а верхнюю лампу, — предложила она.

Он не стал спорить, а молча встал с кровати, и щелкнул выключателем. Под потолком каюты зажегся яркий свет. Ханка тоже вскочила, повернула лицо к лампе, и спросила:

— Что ты видишь?

— Я вижу девушку с очень легкой, но гармоничной фигурой и шоколадным загаром. Ты выглядишь, будто провела сезон на тропических спортивных сборах нудистов.

— Эрик, я не о фигуре, и не о загаре. Посмотри мне в глаза.

— Ладно, — сказал он, переместив фокус взгляда. Ее глаза были, как раньше, голубые, но теперь они резко контрастировали с коричневым цветом лица. А так, вроде бы, ничего странного. Почему тогда что-то кажется неправильным и даже пугающим? Журналист осознал причину лишь секундой позже. Зрачок. Не маленький черный кружочек, как у обычного человека, глядящего на яркий свет, а вертикальный эллипс, сжатый с боков, примерно как у кошки.

— Ты заметил! — догадалась она по его мимике.

— Да, я заметил. И что теперь? Мне полагается вопить и бежать?

— Тебе — нет, — сказала Ханка.

— Я тоже думаю: нет. Но надо изобрести легенду, чтобы публика не задавала вопросов. Например, это фича при фармацевтическом лечении близорукости.

— Фича? — переспросила она.

— Да. Прикольный побочный эффект от чего-то практичного.

— Эрик, я знаю, что такое фича. Просто идея такого объяснения неожиданная.

— Ханка, если у тебя есть другая идея, получше, то…

Тинэйджерка выразительно пожала плечами.

— …Нет другой идеи. Пусть будет эта.

— Значит, договорились про легенду, — заключил он, — а теперь давай, все-таки, поспим немного. Уже почти утро. Не хочется весь день ползать, как сомнамбула.

— А-а… Ты точно не боишься ложиться со мной?

— Не боюсь чего? Что ты превратишься в крокодила и откусишь мне голову?

— Просто… — она пожала плечами… — Люди боятся необычного.

— Плевать на людей, давай спать уже, — сказал он, погасил свет, и улегся в кровать.

— Хорошо когда есть кто-то теплый, — прошептала она, устраиваясь рядом, а примерно минутой позже, прислушавшись, спросила, — яхта что, движется?

— Да, — сонно отозвался Эрик, — видимо Калибан и девчонки решили до рассвета выйти дальше на восток, к желобу Хелленик.

— А это где?

— Это к югу от Пелопонесского полуострова и к западу от острова Крит. И заодно мы подбросим двух девчонок на Крит. У них там продолжение какой-то тусовки.

— Так, в этом желобе Калибан хочет погрузиться на пять километров в батисфере?

— Да, там, в Матапанской Бездне. Но сначала просто посмотреть сверху, как оно там. А теперь, давай, Ханка, спи уже, — и почти сразу после этих слов, Эрик провалился в сон, будто сам себя запрограммировал.