Жабы жаждут.

*4. Фантазии и реалии романтики открытого океана.

Квази-глайдер «Квагга»: 25-футовая аэролодка в форме опрокинутого блюдца с двумя воздушными винтами по бокам горба-рубки, шла со скоростью 80 узлов (150 км/час) на высоте сантиметров над водой. Но в какой-то момент звук лопастей воздушного винта на хвостовой консоли сменился от звенящего шелеста на шуршание. Квазиглайдер, теряя скорость, ушел днищем в воду, и затормозил до дрейфа. Теперь он качался на ленивых океанских волнах, и иногда посверкивал солнечными зайчиками от сплошного остекления ходовой рубки. Над субтропиками Атлантики было ясное небо.

Экипаж квазиглайдера: 40-летний Юлиан Зайз из Хорватии, и 34-летняя Аслауг Хоген из Нидерландов выглядели, в общем, обыкновенно. Вряд ли они выделялись бы на фоне своих соотечественников этого возраста, склонных заниматься спортом регулярно, но без фанатизма — не в ущерб прочим развлечениям, и не в ущерб профессиональным делам. Профессии у них, кстати, были совершенно разные.

Аслауг — астрофизик и ядерщик, в частности, эксперт по нуклео-трансмутации (НТ).

Юлиан — корабельный инженер и консультант по яхтенному дизайну (ЯД)

Судьба свела их 4 года назад при почти фантастических обстоятельствах, касающихся возможно состоявшегося контакта с внеземным разумом. Хотя, возможно и не было на межзвездном астероиде Каимитиро артефактов внеземного разума. По крайней мере, в официальной науке событие контакта не признавалось. Слухи не комментировались. В частности — слухи, будто три естественнонаучных открытия, сделанные 4 года назад…

1. Кристадин-фюзор.

2. Молекулярный дизассемблер.

3. Ферроценовые микросхемы.

…Якобы связаны с получением некой информации от межзвездного астероида.

Как отмечал авторитетный научно-популярный телекомментатор: «людям всегда было свойственно приписывать тайные причины научным открытиям, которые существенно повлияли на экономическую, социальную, и политическую жизнь».

С позиции «бритвы Оккама», вроде бы, действительно не следовало привлекать к этим открытиям — внеземную сущность, поскольку все три открытия находились в пределах известных естественнонаучных теорий, и значит, могли быть сделаны тут, на Земле…

…Впрочем, пока хватит об этом. Вернемся, собственно, к персонам на квази-глайдере «Квагга». Они покинули кресла в ходовой рубке, сняли спасательные жилеты, а заодно вообще всю одежду, которая была лишней при здешней июньской температуре. Затем, перейдя на хвостовую площадку, они открыли прихваченные с собой жестянки пива.

— Уф!!! — выдохнула Аслауг, сделав первый самый вкусный глоток, — Я мечтала об этом моменте со вчерашнего вечера, когда мы отплыли… Или вылетели с Пуэрто-Рико.

— Теперь ты ощущаешь романтику открытого океана? — спросил Юлиан, и тоже сделал первый глоток, после чего добавил, — Малые круизные яхты наиболее романтичны.

— Это не яхта, — проворчала голландка, — это гибрид аэросаней с атомной торпедой. Да, кстати, надо замерить излучение покоя кристадин-фюзора после ходового цикла.

— Вообще-то, — заметил он, — тут типовой фюзор на четверть мегаватта, я уже говорил.

— Условия эксплуатация фюзора иногда могут влиять… — начала Аслауг.

— …На радиацию покоя, — договорил Юлиан, — конечно, протокол есть протокол, давай замерим, запишем, а уж после займемся программой штурманских беснований.

— Программой чего? — удивилась она.

— Штурманских беснований, — повторил он, — это такой очень древний обычай: корабль в середине маршрута делает остановку, и штурман изобретает беснование, чтобы снять возможный стресс у команды. Кстати, штурман — ты, поскольку я — шкипер.

Какие методы снятия стресса возможны на 25-футовой лодке посреди океана?

Во-первых — видео-сессия фридайвинга. Это особое артистическое развлечение, когда участник исполняет на глубине нескольких метров пантомиму в свободном жанре. Это нетрудно сделать в бассейне, но совсем другое дело — в открытом океане.

Во-вторых — секс. На маленькой лодке посреди океана, это воспринимается совсем по-другому, чем в каюте круизного лайнера (где обстановка почти как в отеле на берегу).

В-третьих — еще чуть-чуть фридайвинга (для наилучшей релаксации после секса).

В-четвертых…

… - О! — произнесла Аслауг, — Скажи-ка, Юлиан, танцуешь ли ты рэп-Z-рейв?

— Разве под рэп-Z-рейв танцуют? — удивился он.

— А, по-твоему, под рэп-Z-рейв изображают статуи? — иронично спросила она.

Консультант по ЯД задумался, почесал спину, и сделал признание:

— Вообще-то я вряд ли отличу рэп-Z-рейв от простой рейв вечеринки, где все активнее участники укурены до полной спонтанности телодвижений, а остальным — скучно.

— Рэп-Z-рейв это другое, — сказала Аслауг, — это ближе к интуитивному хип-хопу.

— О, черт! Если бы я еще знал, как танцуют хип-хоп…

— Если вкратце, — начала она, — то это локинг как в фанке, поппинг как в ап-брейке, и в некоторых случаях вейвинг, как в буги. Хотя, главное слово: интуитивный.

— Обалдеть… И что? Ты все это умеешь?

— Что-то умею. По случаю я сдружилась по сети с Чоэ Трэй, и она заразила меня рэп-Z-рейвом версии K-pop до того, что я занимаюсь этим вместо утренней гимнастики.

— Ого! Ты дружишь с этой юниоркой-эпигоном капитана Немо?

Голландка-физик улыбнулась и развела руками.

— Представь: Трэй познакомилась со мной на сетевом форуме Резерфорд-мемори.

— Хм… На профессиональном форуме малой ядерной энергетики?

— На полупрофессиональном форуме, — поправила она.

— ОК, на полупрофессиональном… А что она там делала со свой шоу-профессией?

— Вообще-то, Юлиан, представь: у нее образование — колледж Чонгонг, специальность: создание компьютерных игр.

— Я представил. Это очень далеко от ядерной физики.

— Да, верно… — Аслауг снова улыбнулась, — …Это длинная история, которую я охотно расскажу, если кто-то приготовит завтрак… Точнее, обед. Что скажешь?

— А что говорить? — он тоже улыбнулся, — Я начинаю готовить обед.

На лодке длиной 7.6 метров (25-футов) сложно проявить кулинарный креатив. Камбуз размером как кухонный уголок в мини-квартире — студио. Но консультант по ЯД имел достаточный опыт таких фокусов. Так что, через небольшое время, он сотворил некое оригинальное блюдо в котелке-сковородке, и некий напиток в горшочке. Когда все это дошло до кондиции, он вынес результаты на столик хвостовой площадки и объявил:

— Йоркширский яичный пудинг на сухой молочной смеси, и гамбургский глинтвейн!

— Я люблю тебя! — заявила в ответ Аслауг, сделала паузу, и добавила, — Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Может, у меня какая-то ошибка гендерной самоидентификации?

— Плюнь и забудь, — посоветовал консультант по ЯД, и водрузил емкость с пудингом на откидной столик, — согласно здравому смыслу, у всех осознанно питающихся существ, способных любить, путь к этой самой любви лежит через то, куда они питаются.

— Как ты сказал? — переспросила голландка-физик.

Прежде чем ответить на вопрос, Юлиан Зайз наполнил пластиковые чашки — умеренно горячим глинтвейном, и только выполнив это, менторским тоном повторил свой тезис. Аслауг Хоген широко улыбнулась, и стала неуловимо-похожей на солнышко с детских рисунков. Консультант по ЯД протянул руку и пощекотал пальцами ее бок.

— Знаешь, я читал где-то, что кормить любимых женщин, это инстинктивный обычай с допервобытной эры. Люди еще не выделились среди шимпанзобразных, а обычай уже существовал. Может, не обычай вовсе, а инстинкт, или вроде того.

— Очень правильный обычай, — одобрила Аслауг, и вгрызлась в йоркширский пудинг…

…В общем, завтрак (точнее ранний обед из одного, но большого блюда) удался. Даже рыбки за бортом получили подкормку: яичную скорлупу и прочие пищевые отходы. А экипаж квазиглайдера, весьма позитивно настроенный, улегся на хвостовой площадке. Модуль крыши — сейчас поднятый и развернутый, защищал от палящего солнца, но не задерживал поток океанского ветра 3.5 балла (умеренно-слабый по шкале Бофорта).

— Ты обещала рассказать про Чоэ Трэй, — напомнил Юлиан.

— Точно. Я остановилась на том, что она зашла на сетевой форуме Резерфорд-мемори. Дальше она черкнула месседж, что у нее огромная проблема, за решение которой она готова отблагодарить любым способом, какой я выберу. Я пошутила, что она даже не представляет, какие у меня извращенные фантазии. Она ответила с юмором, и так мы подружились. Проблема Чоэ Трэй состояла в том, что ей требовалось смыться. И она примерно знала как. Не хватало только схемы подключения фюзора к энергосистеме ныряющей баржи-бутлегера вместо дизель-электрической энергосистемы.

— Ныряющая баржа-бутлегер? — переспросил консультант по ЯД, — Такая композитная подушка 48x17 футов, на которой китайцы возят опиаты, а колумбийцы — кокаин?

Аслауг сделала подтверждающий жест ладонью и добавила:

— Типовые НББ перевозят любую контрабанду. Сигареты, водку, оружие, автомобили, бытовую электронику. Все то, что производят теневые оффшор-планты. В отличие от Средиземноморья, на Дальнем Востоке нет теневого договора правительства о мире с аргонавтами. Там серый морской бизнес все время под атаками полиции, спецслужб, и береговой охраны. Но в ответ он тащит на берег любую дрянь. Вообще любую.

— Я знаю, — сказал он, — но я думал, что модификация НББ под фюзор в этом году была сделана по инициативе китайских триад. Так значит, это идея юной идолицы K-pop…

— Да. Хотя, конечно, мафиози сразу подхватили идею. Чоэ Трэй рассчитывала на это.

— Хм… Ей-то зачем помогать мафиозной логистике? Ведь контрабанда — не ее бизнес.

— Для нее это не бизнес, а месть, — сообщила Аслауг.

— Хм… Месть кому?

— Месть истеблишменту Южной Кореи. Трэй нарисовала зуб на них всех за то, что они довели ее жену до суицида.

— Ее жену? В смысле, она лесби?

— Она би, а стационарно она жила с Мйен Наен, напарницей по эстраде.

Юлиан переместился в сидячее положение, плеснул в чашки немного глинтвейна (уже остывшего) передал одну чашку Аслауг, и произнес:

— Вроде шоу-бизнес не располагает к сентиментальности. С чего там суицид?

— Такая корейская и японская специфика, — ответила она, — молодые поп-звезды в этих странах нередко уходят из жизни из-за сетевого хейта. Ты слышал историю Солли?

— Нет, а кто это?

— Это идолица K-pop середины 2010-х. Настоящее имя: Чхен Чжин Ри, а Солли — это ее сценический псевдоним. Она считается основателем стиля «Girl Crush» в K-pop. Солли совершила суицид в 2019-м, когда ей было 25 лет. Чоэ Трэй очень похожа на нее, даже внешне. Кстати, Трэй тоже в 22 года основала свой стиль: «Arepo» — азиатский рэп.

— Я не понимаю рэп, — сказал признался Юлиан, — и я не понимаю дизайн такой мести.

Голландка-физик покачала ногой в знак понимания его непонимания, и пояснила:

— Эта ее месть, как бинарное оружие. Два компонента: фюзорные НББ с практически неограниченной автономной дальностью, и хайп вокруг какого-то вида контрабанды, раздуваемый рэп-песнями Трэй. По отдельности оба компонента не очень опасны для истеблишмента, но если они смешиваются, то становятся большой проблемой.

— Хм… Например, как?

— Например, — сказала она, — таковы песенки «Bug-food» и «Frozen-frog», в сочетании с одноименными генвекториками.

— Впервые слышу, но звучит интересно. Что они делают?

— О! Это любопытные генвекторики для дальневосточного рынка! Bug-food позволяет человеку питаться условно-съедобной гадостью, причем с удовольствием. Frozen-frog позволяет человеку впадать в спячку на манер ежа: на полгода и более — при глубоком охлаждением тела, теоретически до температуры, близкой к точке замерзания воды.

Консультант по ЯД задумался на минуту, после чего прокомментировал:

— Идеальный дауншифтинг. Питаться отбросами и впадать в спячку с осени до весны. Экономия на пище, теплой одежде, и отоплении. Был репортаж про несколько тысяч корейцев, пропавших в сентябре, и явившихся в конце апреля. Напоминало фэйк.

— Однако, не фэйк, — ответила Аслауг, — это как раз эффект Frozen-frog. Кстати, в такой холодной спячке не стареют, и в песне Трэй это эмоционально обыгрывалось. Но, если говорить о мести, то главный эффект достигается другим генвекториком. Догадайся.

— Ксианзан? — предположил он.

— Да! — она кивнула, — Ксианзан, и романтизация переселения на арго-лодки в море. Ты знаешь, что ксианзан назван южнокорейскими властями главной угрозой экономике?

— Ну… Я знаю, что ксианзан стал там очень популярным, но не знал, что настолько.

— Вот, настолько. Вообще, действие ксианзана в конфуцианской культурной среде, это сильная штука, а в сочетании с K-pop, вообще страшная сила.

— Это в каком смысле страшная?

Аслауг снова покачала ногой, и начала пояснение.

— В европейской культуре кое-как признается индивидуальная свобода воли. Поэтому, например, мы с тобой модифицировались ксианзаном без особенных последствий для психики. Последствия получились только для соматики: иммунитет к высоким дозам ультрафиолета, и к некоторым биологическим патогенам, как и планировалось.

— Вообще-то для психики тоже, — возразил Юлиан, — мы сейчас на 25-футовой лодке, в середине океана. Но нет никакой тревожности. Мне есть с чем сравнивать: я ходил на маленьких яхтах по Атлантике до и после фокуса с ксианзаном. Разница серьезная.

— Наверное, ты прав, — ответила она, — но для человека из конфуцианской культуры это несравнимо серьезнее. Эффект эскапизма от ксианзана в среде европейского офисного планктона, ставший причиной аргонавтинга на Западе, это детский сад по сравнению с эффектом на Дальнем Востоке. Ведь на Дальнем Востоке базис экономики, политики, общественного обычая — это чувство долга без индивидуальной воли.

— Так, Аслауг, и что?..

— Вот что! Ксианзан для европейца — лишь слом стереотипов социального успеха, если таковые были… Не у всех они были. У тебя и у меня, например, их не было.

— Почти не было, — поправил консультант по ЯД.

— Ладно! Почти не было! — она небрежно махнула ладонью, — Сейчас я веду к тому, что ксианзан для китайца, японца или корейца — это снос почти всего культурного слоя! У корейца от ксианзана теряются даже смыслы некоторых слов, обычных в его языке!

Юлиан задумчиво хмыкнул и полюбопытствовал:

— Если не секрет: откуда такие познания в конфуцианской культурологи?

— От Чоэ Трэй, разумеется, — ответила Аслауг.

— Так, а что значит: «теряются даже смыслы некоторых слов, обычных в его языке»?

— О! Этот вопрос был и у меня. Хорошо, что Трэй знает западную культуру лучше, чем европейцы знают дальневосточную. Вот пример: тебе знакомо слово таинство?

— Да, конечно, — он кивнул.

— Юлиан, а что оно значит?

— Это что-то в религии. Я не вникал.

— Ладно, а покаяние? Только не говори, что это тоже религия, и ты тоже не вникал.

— Но, Аслауг, вообще-то так и есть.

— Нет. Покаяние встречается не только в религии. Это часть европейской культуры.

— ОК, я понял. Ты хочешь сказать: в дальневосточной культуре много слов, которые в оригинале происходят из религии, но образуют культуру.

Аслауг выразительно поаплодировала, и продолжила:

— Ксианзан и любые иные генвекторики с мягким психотропным эффектом повышения скептицизма, разрушительны для их культуры. Соответственно, полиция более жестко борется там против ксианзана. Чоэ Трэй предусмотрела это, и инициировала канал для контрабанды ферфункенов, придумав камуфляжный дизайн, непохожий на смартфон.

— Камуфляжный, это какой? — поинтересовался Юлиан.

Вместо вербального ответа, голландка повернулась, расстегнула боковой карман своей штормовки, брошенной рядом, выудила некую вещицу, и протянула ему. Эта вещица напоминала сплющенное куриное яйцо сиреневого цвета, снабженное двухдюймовым дисплеем и тремя кнопками. Эксперт по ЯД покрутил вещицу в руках, и сказал:

— Похоже на вечную японскую игрушку «тамагочи».

— Именно так, — подтвердила Аслауг, — но на самом деле, это ферфункен.

— Хм… Толково придумано. Значит, у корейских аргонавтов теперь, как у наших, есть ферфункен-сеть, которую очень хлопотно прослушивать средствами спецслужб.

— Именно так, — повторила она, и тут в другом кармане штормовки призывно запиликал спутниковый коммуникатор.

Она извлекла этот гаджет, посмотрела на экран, и сообщила.

— Профессор Рамош определился с точкой рандеву: подводная гора Метеор.

— Ясно, — произнес консультант по ЯД, — значит, идем не на северо-восток, а на восток. Азорские рыбные рестораны и танцы с китами отменяются. В Атлантиде их нет.

— Не отменяются, а чуть откладываются… Стоп… Почему ты сказал: Атлантида?

— Так, а что еще может искать Джи-Луиш Рамош на подводной горе Метеор?

— Вообще-то это секрет, — предупредила Аслауг, — так что не говори Джи-Луишу что ты догадался, и его американскому спонсору тоже не говори.

— А американский спонсор, это Оуэн Гилбен, компания «HortuX»?

— О, черт! Ты и об этом догадался?

Юлиан Зайз подмигнул и снова пощекотал ее бок:

— Дедуктивный метод Шерлока Холмса. Прекрасная ученая леди едет из обсерватории Аресибо, Пуэрто-Рико, в обсерваторию Сантана, Азорские острова, но в середине пути поворачивает с целью встречи с исследовательским кораблем университета Корнелла, причем среди спонсоров во всех трех случаях есть Гилбен, одержимый Атлантидой.

— А откуда ты знаешь, что Гилбен — спонсор исследовательского корабля «Зурбаган»?

— От портовой шлюхи на Лампедузе.

— Мм… Юлиан, я, как и ты, живу без ревности, но соображения гигиены…

— Вообще-то, — пояснил он, — «У портовой шлюхи», это недорогой ресторан с яхтенным причалом, сервисом, и дансингом на месте фильтрационного лагеря для беженцев. Alla puttana porto, если по-итальянски. Там неплохая кормежка, и точка обмена слухами.

— Отличная идея бренда! — оценила Аслауг.