Жабы жаждут.

*31. Крэш-тест цивилизации, экологии и психики.

Объект в акватории бывшего курорта напоминал простой плавучий маяк (на 5 метров возвышающийся над поверхностью моря). Не зная, что это на самом деле, трудно было понять эмоции публики, собравшейся в полуоткрытом служебном кафе на пирсе. Но, в следующие несколько минут, все прояснилось и для наблюдателя, который не в курсе происходящего. Раздалась троекратная предупреждающая сирена. Затем пауза, и…

…В глубине, где-то под основанием плавучего маяка, вспыхнуло пламя, казавшееся в первый момент тусклым из-за толстого слоя воды. А вода вокруг, кстати, моментально забурлила, будто в котелке на спиртовке. Затем, объект, казавшийся плавучим маяком, ускоряясь вверх, вышел из воды, превратившись в 15-метровое тело в форме конуса со скругленной вершиной. Он поднимался на дрожащей яркой колонне чистого пламени, совершенно без признаков дыма. И только водяной пар разлетался огромными белыми кольцами. Дальше, стремительно ускоряясь, этот скругленный конус рванулся в небо, превратился в белую мерцающую точку, в сторону, противоположную солнцу, и там растворился в почти безоблачной синеве… …Раздались сначала одиночные, затем всеобщие аплодисменты… …Официантки (почему-то в основном китаянки) стали обходить публику и раздавать напитки и закуски. Среди напитков символически была греческая и турецкая водка. В смысле: забудем историю конфликтов. Водка — общечеловеческая ценность… …По репродуктору, под веселую музыку-ретро на английском, греческом и турецком, прозвучало сообщение: прототип Bifrost-Beta (1/10 по размеру, стартовый вес 20 тонн) выполнил первый целевой орбитальный запуск научного мини-спутника… …Все снова поаплодировали, и начали закусывать. Удачные запуски и вообще любые большие удачные эксперименты возбуждают аппетит.

Вальтер Штеллен и его экс-жена Кристина не были исключениями. Хотя, в формальном смысле они все-таки оказались исключением. Все VIP приехали сюда или одни, или с секретаршами, или с супругами, а бригад-генерал — с бывшей супругой. Некий клерк в оргкомитете робко высказался, что это не положено. Но Штеллен провел с ним тихую пятиминутную беседу тет-а-тет при закрытых дверях. К финалу беседы, клерк снял все претензии к «неположенной персоне», и оставшуюся часть дня нервно икал. В общем, Штеллен реализовал давнюю, еще школьную мечту Кристины побывать на настоящем космическом старте. Теперь, когда старт состоялся, бывшие супруги Штеллен, как все присутствующие: пили и закусывали, полушепотом обсуждая остальных, как вдруг…

…К ним целенаправленно направился доктор Симон Кронелинг, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине (врученной, как сразу припомнил бригад-генерал, за достижения в превентивной оценке риска наследственных заболеваний).

— Извините, герр Штеллен, что отвлекаю вас… — начал этот 65-летний дядька, довольно обычной внешности для людей с сидячей работой, философским складом мышления, и проблемами с тем, чтобы выкроить время на подвижные развлечения и физзарядку.

— Видимо, есть причина, если отвлекаете, доктор Кронелинг. Присаживайтесь.

— Благодарю, герр Штеллен… — сказал незваный гость, уселся за столик, и положил на середину столика тонкий широкоформатный планшетник, — …Конечно, причина есть. Только прошу простить меня, но…

— …Мне понятен намек, — отреагировала Кристина, поднялась из-за столика, несколько демонстративно чмокнула бывшего мужа в щеку, и шепнула, — пойду эпатировать.

— Только без экстрима, — шутливо сказал он, и на секунду обнял Кристину за талию.

— Ладно, так и быть, — пообещала она и, потирая руки, двинулась к стойке бара.

Бригад-генерал проводил ее взглядом, удостоился короткого поворота головы и очень выразительного подмигивания означающего нечто вроде: приходи ночью на сеновал. Между тем, Симон Кронелинг изобразил этакое тихое покашливание: церемониально-тактичный метод привлечь внимание собеседника.

— Я уже слушаю вас, — спокойно сказал Штеллен.

— Довольно трудно обозначить тему, — произнес нобелевский лауреат, — пожалуй, будет правильно, если я начну с того, что мне оказана честь представлять мнение института Брейгель в Трилакоме. Мы с коллегой Жаком Адани из Римского клуба составили для Трилакома список экспертов по психологии и схеме ценностей аргонавтинга, при этом авторитетно входящих в западное разведсообщество. Таких экспертов очень мало и вы оказались в их числе. По этой причине я обратился к вам, герр Штеллен.

— Обратились с какой целью? — еще спокойнее спросил бригад-генерал.

Институт Брейгель, Римский Клуб, и особенно Трилаком (Trilateral Comission), все эти «частные аналитические международные организации» фактически были гадателями и интеллектуальными лизоблюдами при сообществе финансовых магнатов и партийных лидеров. Такого мнения о них придерживался Штеллен, и относился к участникам этих организаций как к элитным эскорт-девушкам — источникам данных о VIP-клиентах. ХотяШтеллен больше уважал эскорт-девушек, ведь они продавали функции своего тела, не причиняя вред никому. Иное дело — интеллектуальные лизоблюды, которые продавали льстивые советы: Устойчивое развитие. Зеленый поворот. Цифровой мир. И этот бред, угождающий мании величия VIP-клиентов, определял политические решения, приводя (вполне предсказуемо) к чудовищным провалам. От этого страдали миллионы людей… …Пауза затянулась. Нобелевский лауреат ждал, что бригад-генерал добавит к своему лаконичному вопросу какое-то уточнение, но не дождался, и вынужден был ответить, чтобы продолжить общение. Ответ получился скомканный и уклончивый.

— Дело в том, герр Штеллен, что появился риск слияния аргонавтинга и saru-nami, это аналогичный морской эскапизм в развитых странах дальневосточной Азии.

— Возможно, они уже слились, — ответил Штеллен, — но это не вопрос контрразведки.

— Моя миссия — произнес Симон Кронелинг, — пояснить вам уровень риска, и тогда вы, вероятно, согласитесь, что это вопрос контрразведки. Скажите, вам известно что-то об Апокалипсисе Дайсона?

— Нет, я впервые слышу этот термин.

— Тогда я поясню, — продолжил нобелевский лауреат, — в 2009-м физик Фримен Дайсон опубликовал прогноз, согласно которому биосфера и человечество будут разрушены в короткий срок после того, как генная инженерия станет технически доступна на кухне.

— Она уже три года, как доступна на кухне! — заметил бригад-генерал, — Биопанки варят генвекторики в настольных генлабах. Так во всем Североатлантическом регионе. Мой сектор не включает Дальневосточную Азию, но там то же самое, лишь с поправкой на этнополитическую специфику. При этом у меня нет данных о каких-либо катастрофах, экоциде или геноциде, вызванных фактором кухонной биотехнологии.

— Да, герр Штеллен, это пока контакты аргонавтов и saru-nami эпизодические. Если их контакты станут регулярными, у нас уже не будет шансов предотвратить катастрофу.

Бригад-генерал покрутил в пальцах рюмку водки, отхлебнул немного и спросил:

— О какой катастрофе речь? В каком смысле разрушатся биосфера и человечество?

— В генетическом, в энергетическом, и в экологическом смысле, — пояснил нобелевский лауреат, — скажите, вы видели, к чему приводит генная инженерия биопанков у людей, животных, и растений?

— Разумеется, я видел. Но разве в биосфере от этого возможна катастрофа?

— Герр Штеллен, катастрофа не просто возможна, она неизбежна в случае продолжения бесконтрольного биопанка. Наша биосфера приспособлена меняться лишь медленно за миллионы лет, она не выдержит стремительных изменений. Экспансия искусственных биологических видов, создаваемых при помощи молекулярного дизассемблирования, вытесняет естественных обитателей земли, вызывая гибель экосистем, вы понимаете?

— Разумеется, я понимаю. Но это происходит уже 10 тысяч лет, с момента, как человек впервые свел лес и вспахал поле. Ныне, если верить цифрам отчетов UNEP население превысило 8.5 миллиардов, 40 процентов поверхности земной суши занято пашнями и пастбищами, городами, и испорченными землями. Еще 30 процентов горы и ледники. Последние 30 процентов — тундра, пустыни, и экваториальные болотистые джунгли в бассейнах великих рек, и только там остались какие-то природные экосистемы.

— Еще в мировом океане, — напомнил нобелевский лауреат.

— Это — ответил бригад-генерал, — если не учитывать последствий нефтехимического и агрохимического загрязнения, и вылова рыбы. Таким образом, доктор Кронелинг, как сообщают отчеты UNEP, исходная биосфера уже потеряна. Последние полвека мы, по существу, живем на руинах биосферы.

Симон Кронелинг возмущенно взмахнул руками.

— И что, герр Штеллен? Вы предлагаете теперь вообще ничего не делать с этим?

— Это вне моей компетенции, доктор Кронелинг. Контрразведка быстрого реагирования занимается внезапными угрозами. А разрушение биосферы вследствие перенаселения планеты при консервативной аграрно-пищевой технологии, это не внезапная угроза.

— Я не говорил про перенаселение! — нервно поправил нобелевский лауреат.

— Тогда тем более! — сказал бригад-генерал, — Если не заниматься угрозами биосфере от перенаселения, то заниматься маленькой угрозой от биопанка вовсе бессмысленно.

— Здесь вы ошибаетесь, герр Штеллен! Выброс противоестественных генов в биосферу гораздо опаснее, чем обычные угрозы.

— Вряд ли я ошибаюсь. Миллиард лет одни виды сменяли другие. Новые растения или животные приходили на место старых. Даже если сейчас из-за биопанка это случится быстрее, то биосфера не разрушится, а лишь изменится, как бывало уже сотни раз.

— Да, герр Штеллен! Но сейчас в число старых видов попал homo sapiens! Наш вид под угрозой замены несколькими видами homo fictus, человека поддельного! Это означает гибель нашей цивилизации. Неужели это непонятно?

Бригад-генерал отхлебнул еще немного водки и произнес:

— Извините, но я человек далекий от науки, и мне пока непонятно. В ходе контактов с многими аргонавтами, прошедшими разные генные модификации, у меня сложилось устойчивое мнение, что они отличаются от меня не более, чем эскимос от арийца.

— При чем тут арийцы? — встревожился нобелевский лауреат.

— Просто, к слову пришлось, — без колебаний соврал Штеллен. Он мог развить намек и напомнить про Нюрнбергский процесс, по итогам которого несколько человек были повешены за «спасение цивилизации от низших рас». Кстати, там вешали политиков и военных, но ни одного ученого-автора «расовой теории»…

…Но Штеллен знал, что имеет дело с умным человеком, и развивать намек не надо (во избежание скандала). Собеседник уже все понял, и неиллюзорно растерялся.

— Слушайте, Вальтер! Можно, я буду называть вас Вальтер, а вы можете называть меня Симон, без церемоний? У нас ведь неофициальный разговор, вы понимаете?

— Хорошо, Симон, пусть разговор будет неофициальный, если вам так удобнее.

— Я рад, что вы согласились на неофициальный формат. Позвольте, я объясню, почему разница между людьми и аргонавтами принципиально иная, чем между расами людей. Просто вспомните, как два года назад аргонавты захватили Верхнюю Ливию.

— Хуррамиты, — поправил Штеллен, — а аргонавты ничего не захватывали.

— Это детали! — Кронелинг махнул рукой, — Мы называем аргонавтами всех homo fictus, иначе говоря: всех генно-модифицированных до другого биологического вида. Итак, я напомню: они заразили территорию радиацией, и людям пришлось уйти.

— Я помню, Симон. И что, по-вашему, следует из этого?

— Из этого следует, Вальтер, что они могут также захватить всю планету. Ведь для них умеренная радиация не проблема. И многое другое тоже. Вот на что намекал Дайсон в лекции 2009 года о грядущем апокалипсисе биопанка.

— Гм… Зачем им захватывать всю планету?

Нобелевский лауреат снова возмущенно взмахнул руками.

— Это очевидно! Таков закон эволюции. Естественный отбор! Более эффективный вид захватывает территорию, а старый, менее эффективный вид, вымирает.

— Извините, но я человек далекий от науки, — снова сказал бригад-генерал, — и мне пока непонятно: с чего бы аргонавтам подчиняться этому закону?

— Законы природы действуют независимо от чьей-либо воли, — ответил Кронелинг.

— Что ж, Симон, вы ученый, вам виднее.

— Вы не верите мне, — посетовал нобелевский лауреат, — наверное, я недостаточно ясно излагаю. Попробую более популярно. Вы знаете, что такое тепловая эмиссия?

— Да. Это тепло, которое рассеивается при всяких технологических процессах.

— Совершенно верно, Вальтер! В Европе тепловая эмиссия в день на человека как от 15 литров бензина, в США около 30 литров, а в Верхней Ливии более 1000 литров. Такая чудовищная эмиссия вызвана полным отсутствием экономии энергии.

— Кристадин-фюзоры, дешевая энергия, — лаконично прокомментировал Штеллен.

— Да, Вальтер. Это проклятие для экологии. Человечество частично решило проблему глобального потепления, немного затормозив эмиссию CO2, но тут тепловая эмиссия кристадин-фюзоров снова поставила нас на грань климатической катастрофы. Уже не говоря о том, что кристадин-батареи — радиоактивны, а регулировать их оборот, и их утилизацию после выработки ресурса — крайне сложно из-за их небольшого размера.

Бригад-генерал равнодушно пожал плечами:

— Кристадин-батареи проявляют очень умеренную радиоактивность. Это не проблема.

— Допустим, что так, — согласился Кронелинг, — однако проблема их тепловой эмиссии чудовищна. Из-за политической сделки позапрошлого года с режимом аль-Талаа, нет возможности запретить импорт бытовой техники с кристадин-фюзорами, и поэтому в Европе домохозяйства постепенно принимают безответственное отношение к энергии. Международная комиссия по климату предупредила о нагреве планеты на три градуса Цельсия к концу XXI века. Последствия будут катастрофические.

— Симон, извините, но я повторюсь. Контрразведка быстрого реагирования занимается внезапными угрозами. Угроза нагрева планеты к концу XXI века — другой профиль.

— Вальтер! А мода на генвекторики, распространившаяся по всей Европе, это что?

— Это профиль межрегионального полицейского управления по обороту наркотиков и нелицензированных биологически-активных веществ.

Симон Кронелинг вздохнул и произнес:

— Мне говорили, что вы теперь занимаетесь не только контрразведкой. Вы назначены на должность вице-директор Комитета Европейской Безопасности и Сотрудничества.

— Так точно. И мой профиль в качестве вице-директора CESEM это, опять же, борьба с внезапными угрозами. Мода на генвекеторики распространяется уже три года и, таким образом, не относится к категории внезапных угроз.

— Слушайте, Вальтер, тогда чем вообще вы занимаетесь?

— Мой профиль, прежде всего, предотвращение терактов и вооруженных беспорядков, инспирированных внешними политическими режимами либо группами экстремистов. Соответствующий отчет вы можете скачать с сайта CESEM или контрразведки ECIS.

— Вальтер, мы ведь решили, что у нас неофициальный разговор.

— Так точно, однако на вопрос о служебном профиле есть лишь официальный ответ.

— Ладно, видимо мой вопрос был некорректным. Извините. Просто, я не понимаю, как человек вроде вас: сильный, умный, и волевой, при этом воспитывающий ребенка…

Бригад-генерал мгновенно и резко перебил.

— …Мою дочь воспитывает только моя бывшая жена. Таковы условия развода, которые утверждены постановлением компетентного суда, вступившим в законную силу!

— Опять этот официальный тон, — посетовал Кронелинг.

— Давайте, Симон, сейчас я поясню кое-что. Я проявил верх тактичности, ответив вам в официальном тоне. Даже в криминально-коммерческих сообществах считается плохим поступком упоминать детей в ситуации делового недопонимания межу взрослыми. По обычаю это форма завуалированной угрозы и реакция строится исходя из этого.

— Ох! Вальтер, простите ради бога! Я зря не подумал, что при вашей профессии…

— …Бога нет дома, уехал в Вегас, — снова перебил Штеллен, — и вам нет необходимости извиняться. Просто примите к сведению: вы встали на скользкую дорожку общения с субъектами из сообществ, где вооруженное насилие это обыкновенная работа. Лучше вернитесь в свою предметную область, которую знаете. Не создавайте тут проблем.

— А-а… — протянул нобелевский лауреат — …Что вы сказали про бога?

— Так, фольклор, — Штеллен махнул рукой в знак того, что фраза не относится к теме.

Вообще-то он и не предполагал, что доктор Кронелинг смотрел аниме-мангу «Пираты Черной лагуны». Просто две фразы оттуда стали любимыми присказками у Хлои: «Знаешь, что сказал Иисус в пятой главе Евангелия от Иоанна? Он сказал: не создавай мне тут проблем, сучка». «Бога нет дома, уехал в Вегас. В судный день заходи».

Кристина не одобряла подобное цитирование, однако, полагала, что это лучше, чем если дочка-подросток станет серьезно относиться к религии и церкви…

…Между тем, Кронелинг переварил предшествующие жесткие реплики своего визави и сделал следующий заход, или точнее: предпринял обходной маневр:

— Вальтер, знаете ли вы Университет Оксфорда?

— Знаю, но моя работа почти не пересекается с тематикой Оксфорда.

— Но, — произнес нобелевский лауреат, — жизнь состоит не только из работы. Мне всегда хотелось, чтобы мои дети учились в Оксфорде… У меня двое детей. К сожалению, они выбрали другие занятия. Я понимаю их: поступить в Оксфорд непросто, и особенно на престижные факультеты, такие, как e-Research, например…

— Извините, Симон, но лучше, если вы перейдете к делу. В начале разговора я задал вам вопрос: с какой целью вы, от имени названных вами организаций, обратились ко мне?

— Да, я помню. Как я говорил, появился риск слияния аргонавтинга и saru-nami. Сейчас имеется возможность устранить такой риск, поскольку ключом является одна персона: корейская поп-певица Чоэ Трэй. Вы ведь знаете о начавшемся фестивале rap-Z-rave.

Бригад-генерал плавно поднял раскрытую ладонь над столом.

— Я не просто знаю, а командую негласным контролем безопасности этого фестиваля.

— Дело именно в этом, — сказал Кронелинг, — суть безопасности — в устранении риска. И сейчас, для устранения риска, вам надо лишь не препятствовать разумным действиям.

— Действиям по физической ликвидации Чоэ Трэй? — напрямик спросил Штеллен.

— Извините. Вальтер, но я не разбираюсь в деталях. Я просто хочу показать вам особый сертификат о приеме в Оксфорд по специальной квоте… …Штеллен отметил: Кронелинг боится крови, как свойственно «яйцеголовым» — если выражаться в грубом стиле янки. Из боязни, Кронелинг избегает конкретики при таких разговорах, даже если ясно понимает, о чем речь. Это важный штрих к портрету… …Тем временем, нобелевский лауреат включил свой широкоформатный планшетник, открыл какой-то файл, и подвинул планшетник к собеседнику.

Штеллен скользнул взглядом по экрану, и увидел то, о чем уже догадался. Сертификат приема по квоте в Университет Оксфорда с профинансированной на все 6 лет учебой и стипендией, местом в кампусе и свободой выбора факультета с октября этого года… …«Удивительно, — с некоторым раздражением подумал он, — какое убогое мышление у нынешней элиты. Даже у нобелевских лауреатов. Они неспособны вообразить ничего, выходящего за рамки гламурного мирка, включающего престижное потребление — для взрослых и престижное образование — для их детей».

Ирония в том, что Хлоя не желала получать престижное образование. Если точнее, то престижные колледжи и университеты внушали ей отвращение. Кристина в этом была солидарна с дочкой. Вальтер раньше спорил с этим, но два года назад уловил, что мир изменился ГОРАЗДО СИЛЬНЕЕ, чем при всех предыдущих кризисах. И согласился с любимыми женщинами (что ж, порой женская интуиция сильнее профессионализма).

Кронелинг распознал в мимике своего визави тревожный знак, и осторожно сказал:

— Я готов объяснить вам суть этого почетного предложения.

— Лучше я объясню вам суть вашего предложения, — холодно произнес Штеллен, четко двигая указательным пальцем по сенсорному экрану.

— А-а… Простите, но что вы делаете с моим планшетником?

— Я скачиваю вторую часть объяснения, в форме видео. Первая часть будет вербальная. Допустим, я приму ваше предложение, и завтра-послезавтра, пользуясь бездействием морского спецотряда, какие-то наемники убьют Чоэ Трэй. Это будет демонстративное нарушение договора о морской безопасности аргонавтов, и удар по имиджу аль-Талаа. Соответственно, LUMM — Морская милиция Верхней Ливии — получит приказ найти и разобраться. Найти — проще простого. Цепь событий: вы встречаетесь со мной, затем я организую бездействие морского спецотряда ESIC, и даю зеленый свет киллерам. Чем рассчитались заказчики моего бездействия? Оксфордской квотой для моей дочки. Кто конкретно заказал? Это можно узнать у вас, если настойчиво спросить. Как спросить? Переходим ко второй части: видео о финале такого недавнего расспроса…

…Штеллен нажал на экране кнопку play, и толкнул планшетник Кронелингу. Тот начал смотреть. Это был видео-протокол обследования трупа Гернста Алдрингена, снятый в обычном порядке после обнаружения трупа в багажнике автомобиля в Швейцарии. Все крупным планом.

Мясницкое расчленение.

— Обрубки рук без кистей.

— Дыры по бокам головы на месте вырезанных ушных раковин.

— Пустые глазницы, из которых грубо извлечены глаза.

Багажник залит кровью.

И на всем этом множество мух… …Несколько минут нобелевский лауреат смотрел, не в силах оторвать взгляд… …Но зрелище какого-то крупного насекомого, выползающего изо рта трупа, оказалось перебором для нервов. Кронелинг отшатнулся, издал утробный звук, и его вырвало, по-видимому, всем съеденным начиная с остатков завтрака.

Обслуживающий персонал бдел, и через минуту, рядом с нобелевским лауреатом, уже оказался менеджер с двумя дежурными медиками. После короткого разговора, Симон Кронелинг согласился, что требуется (на всякий случай) амбулаторное обследование. Дежурные медики препроводили его в микроавтобус и поспешно увезли.

Расторопная уборщица, между тем, стала удалять следы инцидента.

В этой фазе развития событий к столику вернулась Кристина.

— О черт! Вальтер, что ты сделал с доктором Кронелингом?

— Ничего особенного, просто показал кино.

— Мм… Какое кино?

— Тебе лучше не видеть.

— Почему? Я что, тоже от этого кувырнусь в амбулаторию?

— Не знаю, Криста, но лучше не рисковать.

— Понятно… А о чем был разговор, если не секрет?

— О всякой всячине… — бригад-генерал изобразил загадочный вид — …Об апокалипсисе Дайсона, например.

— Мм… А что это?

— Мне стыдно, но я сам не знаю. Думал: может, ты знаешь?

— Я тоже не знаю, — сказала Кристина, — но мы можем спросить ребенка. Зря она, что ли, столько времени торчит в интернете?