Жабы жаждут.

*9. Атлантида и палеовизит инопланетян: подготовка к открытию.

Примерно в 1000 километров к югу от Азорских островов, и на таком же расстоянии к западу от Канарских островов (или в 2000 километрах к юго-западу от Гибралтара), от океанского дна поднимается ряд гайотов — подводных гор с плоскими вершинами. Эти плоские вершины площадью в сотни квадратных километров каждая, лежат довольно близко к поверхности, на глубине, доступной для аквалангиста-профи. Хотя, «глубина, доступная для аквалангиста-профи» это очень туманно. Теоретически доступность для аквалангиста на дыхательной смеси «гидрокс» ограничена 1000 метров. Практически, погружения с аквалангом в море выполнялись лишь на треть этой глубины, причем на спортивный рекорд. Обычный технический дайвинг это глубины менее 100 метров.

Возвращаясь к подводной горной системе в 1000 километров южнее Азоров: глубины составляют там от 300 до 600 метров, и лишь вершина Грейт Метеор на глубине 150. Некоторые (впрочем, небезупречные) исторические данные указывают, что где-то тут расположены остатки затонувшей Атлантиды, и сейчас пришло время проверить.

В этот полдень на поверхности океана над вершиной Грейт Метеор дрейфовало около дюжины всяких объектов. От примерно 20-футовых минимальных арго-лодок до 200-футового парусника «Зурбаган»: исследовательского корабля университета Корнелла. «Зурбаган» был построен по заказу и за средства спонсора: Оуэна Гилбена, владельца-основателя компании «HortuX» (веганский фастфуд с индивидуальным выбором блюд специально созданным HortuX-приложением к смартфону). Гилбен поднял на этом за несколько лет около миллиарда долларов, и начал воплощать детскую мечту — поиски Атлантиды. По дизайну «Зурбаган» был копией 2-мачтового 200-футового «Rainbow Warrior III», построенного для Greenpeace в 2011-м за 22.5 миллиона евро. По меркам яхтенного рынка — очень дешево. «Зурбаган» обошелся Гилбену несколько дороже, но рекламная кампания вокруг этого корабля затем перекрыла расходы. В целях рекламы спонсора, камбуз на борту «Зурбагана» был веганский, устроенный по схеме HortuX.

Аслауг Хоген не была и собиралась быть веганом даже на время данной экспедиции. В частности, поэтому она предпочла обитанию на борту «Зурбагана» менее комфортное обитание на 25-футовом квази-глайдере Юлиана Зайза. Очень кстати Юлиан решил не только подбросить Аслауг сюда, но и остаться на некоторое время, чтобы (вместе с еще несколькими экипажами аргонавтов) поглазеть, понырять, поспорить на пиво о судьбе поисков Атлантиды, вроде того. Вчера посиделки затянулись до поздней ночи, так что Аслауг и Юлиан проснулись ближе к полудню, и занялись приготовлением гибридного завтрака-обеда. В котелок попал бекон, кальмары, фасоль, и еще всякая всячина. Такое спонтанное смешение продуктов известно как деревенский «Eintopf» в Германии.

Процедура творения Eintopf заняла около получаса, после чего они уселись питаться и, между делом, заметили моторку-зодиак. Эта моторка отошла от борта «Зурбагана», и покатилась в их сторону.

— Кого черти несут? — пробурчала Аслауг, прожевывая аппетитный кусочек кальмара.

— Увидим, — ответил Юлиан, и зачерпнул ложкой густой суп из котелка, одновременно удерживая моторку в поле зрения. Расстояние от «Зурбагана» было около 300 метров, поэтому в начале лица было не разглядеть, но через минуту Аслауг узнала персону.

— Слушай, это ведь Оуэн!

— Мм… — Юлиан потребил очередную ложку супа, — …Точно, Оуэн. Ему что, надоела веганская диета? Может, надо было сварить больше супа?

— Нет, я так не думаю, — Аслауг качнула головой, — точно, Оуэн не жрать сюда едет.

— Увидим… — снова произнес консультант по ЯД, уже тихо, поскольку моторка-зодиак приблизилась достаточно, чтобы Оуэн Гилбен мог слышать громкий разговор.

Через четверть минуты моторка, с разворотом, подошла борт к борту, и Гилбен очень обаятельно улыбаясь, спросил:

— Надеюсь, я не помешал?

— Надеюсь, ничего страшного не случилось? — в свою очередь спросила Аслауг.

— Нет-нет, просто, возникла важная причина пообщаться.

— Тут лишние уши, мистер Гилбен, — сказал Зайз, и коснулся рукой своего уха.

— Нет-нет, я хотел бы пообщаться с вами тоже. И я хотел бы просто по имени. Мы ведь примерно ровесники, правда, Юлиан?

— Никаких проблем, Оуэн. Хотите супа?

— Нет-нет, я недавно завтракал. К тому же, суп с мясом, а я веган. Но я не откажусь от обыкновенной чашки чая. Так я буду меньше смущать вас, пока вы питаетесь.

— Перебирайтесь за стол, и будет вам чай, — пообещала Аслауг.

Миллиардер принял приглашение, перешел с зодиака на квазиглайдер, сразу получил чашку чая, и завтрак-обед продолжился. После нескольких ложек супа, Аслауг слегка нетактично заявила:

— Все-таки, что-то случилось, раз вы приехали.

— О нет, я приехал просто, чтобы наладить отношения, — ответил Оуэн. Сейчас Юлиан, доедая Eintopf, решил в уме дилемму: на кого больше похож Оуэн Гилбен: на Джона Траволту или на Илона Маска. Все-таки на Траволту в фильме «Феномен» 1996 года.

— Наладить отношения? — переспросила Аслауг, — Вроде отношения и так нормальные.

— Да! — миллиардер кивнул, — Все отлично! Только я хочу понять: почему вы так четко отказались жить в удобной каюте на «Зурбагане»? Приглашение в силе и, Юлиан…

— Что? — спросил консультант по ЯД.

— …Приглашение относится к вам тоже. Говорят, вы отличный инженер. По-моему это удачно, что вы тут. Я хотел бы иногда консультироваться с вами, и готов платить.

— Спасибо на добром слове, Оуэн, но у вас там веганская кухня.

— Вот-вот, — добавила Аслауг, после чего прикончила остатки супа.

— Вы тут общайтесь, а я помою посуду, — сказал Юлиан, и встал из-за стола.

— Надеюсь, я ничем не обидел вас? — обеспокоился миллиардер.

Консультант по ЯД, улыбнулся, качнул головой, после чего утащил котелок и ложки в сторону мини-камбуза. Гилбен глянул ему вслед, и очень тихо спросил:

— Аслауг, я точно не обидел его?

— Точно, — ответила она.

— Это хорошо. Знаете, я решил приехать, когда вы обедаете, чтобы показать: разница в принципах питания не препятствие для дружеского общения. Вы можете точно также участвовать в неформальных обеденных обсуждениях на борту «Зурбагана».

— Оуэн, я полагала, что совещания проводятся на «Зурбагане» в пять вечера, а также в особых случаях. Этот график действует до начала глубоководных работ, не так ли?

— Да, вы правы, но мне хотелось бы создать определенную командную атмосферу. Мне кажется, нам всем вместе надо подготовиться к открытию. Возможно, шокирующему.

— Не беспокойтесь, я готова.

— К чему вы готовы?

— Оуэн, мы ведь оба знаем, какое шокирующее открытие предполагается.

— Да, но… Вы не говорили?.. — тут миллиардер показал взглядом в сторону камбуза.

— Разумеется, я не говорила. Но есть вещи, о которых можно догадаться по индукции.

— Э-э… Так, он догадался?

— Спросите у него, — предложила она.

— Да, Аслауг, это хорошая идея. И вообще, мне хотелось бы узнать его лучше. Как вы думаете, могу я предложить ему конфиденциальный контракт?

Голландка изобразила некоторое удивление постановкой вопроса.

— Почему вы сомневаетесь?

— Мне кажется, — ответил он, — что Юлиан, как Диоген, научился жить в бочке, поэтому может потакать своим эмоциям и предрассудкам, выбирая с кем работать, а с кем нет.

— «Квагга» не бочка, — сказала Аслауг, — тут скромно, однако комфортно. Я проверяла.

— Да, возможно… — Гилбен смутился, — …Я лишь хотел сказать, что скромный уровень комфорта, выбранный Юлианом, позволяет ему, э-э…

— Что позволяет? — полюбопытствовал эксперт по ЯД, возвращаясь с камбуза к столу, и выставляя на середину бутылку кубинского рома, бутылку лайм-джуса, и три чашки.

— Э-э… Я говорил, что ваша бытовая скромность…

Консультант по ЯД улыбнулся и покачал ладонью рядом со своим ухом.

— Оуэн, я слышал, что вы говорили, ведь камбуз в пяти шагах от стола.

— А! Так даже лучше, Юлиан. Возможно, вы догадались, что беспокоит меня.

— Возможно, я догадался, а возможно, нет. Я бы назвал это фантастической идеей.

— Так, а могу я попросить вас поделиться этой идеей?

— Ладно, — Юлиан снова улыбнулся, — я изложу фантастическую идею. Под нами лежит храмовый комплекс, где атланты хранили артефакты, оставшиеся от палеовизита. Эти артефакты слишком сложны, чтобы в них разобрались жрецы Атлантиды, стоявшие на уровне развития Минойского Крита. Но у современной науки есть шанс… Я вижу, вас заинтересовала идея, но давайте я смешаю всем коктейль, прежде чем продолжить.

— Да-да, с удовольствием… — поддержал миллиардер, слегка нервно.

— Юлиан, не переборщи с дозой рома, — бдительно посоветовала Аслауг, наблюдая, как консультант по ЯД смешивает коктейль.

Он кивнул, завершил это барменское занятие, жестом предложил всем взять стаканы, сделал пробный глоток из своего, облизнулся, и продолжил излагать идею:

— …У современной науки есть шанс разобраться в строении артефактов, оставшихся от палеовизита. Наибольший интерес могут представлять элементы звездоплавания, если конкретнее, то источники энергии и тяги, использовавшейся на космических кораблях палеовизитеров. Если соответствующие записи найдутся в храме — а есть надежда, что таковые найдутся — то прогрессивное человечество очень своевременно получит новую технологию для планируемой марсианской миссии консорциума OOGG.

— Проклятье… — пробормотал миллиардер, — …Вы с кем-то еще делились этой идеей?

— А надо? — дружелюбно поинтересовался Юлиан Зайз.

— Нет, не надо! Это может быть неправильно понято, и бросить тень на… Слушайте, я теряюсь в догадках: откуда вы взяли?

— Оуэн, это просто. Вы инвестировали немалую сумму в консорциум, такова открытая информация. К этому есть также открытый комментарий: у консорциума принцип: не принимать новых участников, если только они не принесут кроме финансов еще некие технологические инновации, или организационные методы, помогающие проекту. Вы никогда не занимались ничем космическим, значит, вы предложили организационные методы. Например, методы легендирования некой технологии, разработанной OOGG с нарушением формальных международных норм о контроле за ядерными…

Оуэн Гилбен нервно хлопнул в ладоши.

— Пожалуйста, ни слова больше об этом! Скажите только, какие у вас дела с OOGG?

— Почти никаких. Разве что, мое волонтерское членство в академии Верхней Ливии, и участие в периодической экспертизе мероприятий на полигоне марсианской миссии.

— Вы разбираетесь в астронавтике? — спросил миллиардер.

— Нет, я разбираюсь только в дизайне яхт и смежных вопросах.

— Юлиан, извините, но я сомневаюсь. Мой эксперт по безопасности транслировал мне некоторые слухи и, похоже, эти слухи возникли не на пустом месте. Каимитиро…

— Ну, это… — Юлиан покачал в руке стакан с коктейлем, — …Как раз смежный вопрос.

— Оуэн, — встряла Аслауг Хоген, — это правда смежный вопрос. По странному стечению обстоятельств, Юлиан в одной из арт-серий изобразил межзвездную яхту — солнечный парусник в виде ехиднаэдрона. Астероид Каимитиро оказался похожей формы, что мотивировало кое-кого 4 года назад привлечь Юлиана в международную группу, про которую вам, вероятно, говорил эксперт по безопасности. Хотя, официально группа с подобными функциями никогда не существовала, и не могла существовать.

— Да, мой эксперт говорил это тоже, — сообщил Гилбен, — так, значит, Юлиан у вас есть квалификация не только по морским, но и по космическим яхтам?

Зайз отхлебнул ромового коктейля и пожал плечами.

— Не квалификация, а одно из моих хобби.

— Без разницы! — миллиардер махнул рукой, — Главное: вы разбираетесь в звездолетах. Такого консультанта не хватает мне и профессору Рамошу в команде по палеовизиту. Перемещайтесь вместе с Аслауг на «Зурбаган». Там есть свободная каюта-дабл, очень уютная. Условия контракта мы можем обсудить прямо сейчас, если вы не против.

— Я не против, но сразу говорю, что плохо отношусь к веганству.

— Понятно, — Гилбен снова махнул рукой, — я добавлю бонус за это неудобство.

— Увы, — консультант по ЯД развел руками.

— Юлиан. Как насчет бонуса в сто тысяч долларов сверх вашего гонорара?

— Нет, это не вопрос цены.

— Оуэн, я заранее предупреждала вас, — вмешалась Аслауг.

— Да-да, я помню. Но, что для Юлиана настолько неприемлемо в веганстве?

— Дело не в диете, — сказал Зайз, — просто: я торгую работой, но не личными вкусами.

— Для вас это вопрос принципа? — с любопытством отреагировал миллиардер.

— Нет. Просто, я так живу.

Гилбен за несколько глотков допил коктейль, и консультант по ЯД предложил:

— Может, повторить?

— Нет-нет. Но спасибо. Было очень вкусно! Я думаю, мы можем заключить контракт с частично-дистанционным графиком. Так сейчас работает Аслауг.

— Тогда у меня нет возражений, — ответил Зайз, — расценки за мои консультации…

— …Я видел на вашем сайте, — договорил миллиардер, — для своего спокойствия, я хочу добавить 25 процентов сверху за ваш академический уровень.

— Хорошо, Оуэн. Когда мне приступать к работе?

— Сегодня, — сказал Гилбен, — в пять вечера будьте, пожалуйста, на совещании на борту «Зурбагана», вместе с Аслауг. Лодку можете пришвартовать плавучему дебаркадеру, и обслуживающий персонал приглядит.

.. Так, Аслауг, у меня к вам просьба: пожалуйста, введите Юлиана в курс дела ПОЛНОСТЬЮ.

— Ладно, Оуэн. Значит, полностью.

— А теперь, — продолжил миллиардер, — я прощаюсь с вами до пяти вечера. Было весьма приятно поговорить. Я рад, что мы пришли к взаимопониманию.

Когда Оуэн Гилбен на зодиаке укатил обратно на исследовательский корабль, Юлиан скептически хмыкнул и поинтересовался:

— Что значило таинственным тоном выделенное слово ПОЛНОСТЬЮ?

— Оно значило, — ответила Аслауг, — что твоя фантастическая идея по капризу фортуны совпала с планом продуктивных поисков Атлантиды. Мне остается только дополнить фантастическую идею одной деталью: конкретизировать источники энергии и тяги на космических кораблях палеовизитеров.

— Так, мисс Современная Физика, а ты помнишь мой скромный уровень образования?

— Не прибедняйся, — строго сказала она, — у тебя вполне годный уровень технического бакалавра, так что сообщение не будет выглядеть для тебя как шумерская клинопись.

— Хочется надеяться, — ответил консультант по ЯД.

— Тогда поехали! — произнесла она, и разместила свой ноутбук в центре стола, — как ты знаешь, звездный нуклеосинтез начинается с ядер обычного водорода — протонов. При звездных давлениях и температурах два протона объединяются в ядро дейтерия. Один протон при этом превращается в нейтрон. Его плюсовой заряд уносится позитроном. В реакции образуется еще электронное нейтрино, но оно нам не важно. Энергетический эффект этой реакции мал по ядерным меркам: 0.4 МэВ. Позитрон далее аннигилирует с ближайшим электроном. Результат: два мягких гамма-кванта, с энергией по 0.5 МэВ.

— Мягких в каком смысле? — спросил Юлиан.

— В смысле энергии, — пояснила она, — 0.5 МэВ это мягкое гамма-излучение, лежащее в рентгеновском спектре. Значит, оно хорошо обрабатывается рентгеновской оптикой.

Консультант по ЯД выразительно похлопал ладонью по своей макушке.

— Если бы я помнил, что такое рентгеновская оптика…

— Считай: это аналог обычной световой оптики. Зеркала, призмы, линзы. Это не совсем корректно, однако черт с ним. Ладно. Важно, что мы получаем управляемые потоки из умеренно-быстрых ядер дейтерия и из рентгеновских лучей. Их суммарная энергия, по арифметике, составляет 1.4 МэВ.

— Это достаточно много, насколько я понимаю, — заметил Юлиан.

— Достаточно! — подтвердила Аслауг, — Но проблема: для активации протон-протонного процесса требуются, как я говорила, звездные температуры и давления.

— Ты говорила это в самом начале, — заметил он.

— Верно, я говорила. Такие условия слишком сложно создать, и поэтому нам требуется альтернатива. Традиционный путь, изобретенный в 1950-х, это тороидальная камера с магнитным удержанием плазмы. Это работает, но требует огромных стендов, и также огромных затрат энергии на разогрев и удержание. Применение таких стендов только научное. Для практического применения, а тем более для применения в астронавтике, требуются иные методы с намного более компактной, более экономичной установкой. Например, сверхсильное магнитное поле, создаваемое по обратному эффекту Фарадея, лазером с винтовой поляризацией в схеме с плазменным зеркалом.

— У-упс, — протянул Юлиан.

Аслауг Хоген нежно погладила его по плечу.

— Кажется, ты не знаешь, что такое обратный эффект Фарадея.

— Хуже, — сказал он, — я не понял всю вторую половину твоей фразы.

— Я объясню про это позже, — пообещала она, — сейчас это не важно, поскольку у наших палеовизитеров была другая технология, в чем-то аналогичная кристадин-фюзорам.

— Это я легче пойму, ведь с физикой фюзоров уже разбирался. Туннельный эффект, а?

— Да, но не в полупроводниковом кристалле, а в суперионном льде.

— Суперионный лед, это что?

— Я объясню кратко. Ты знаешь, как устроен металл на атомном уровне?

Консультант по ЯД с готовностью кивнул.

— Да, это-то я помню из политехникума. Решетка из плюсовых ионов металла, а между узлами решетки свободно гуляют электроны. Отсюда высокая электропроводность.

— В общем, верно. А теперь про суперионный лед. Начнем с того, что обычный лед при давлении выше двух гигапаскалей…

— …Это 20 тысяч атмосфер? — спросил Юлиан.

— Да. Итак, при давлении выше двух ГПа, лед переходит в модификации VII–VIII. Его решетка — кубическая, плотность 1.6 килограммов на литр. Если пропустить через него поток высокоэнергетических фононов…

— Кого-кого?

— Фононы, звуковые кванты в кристаллическом теле. И вот: тогда этот лед переходит в суперионное состояние. Как металл, но свободно гуляющие частицы — не электроны, а протоны. При резонансном наложении электрического поля, проявляется туннельный эффект: протоны вступают в реакцию синтеза дейтерия, и далее то, с чего мы начали.

— Аслауг, ты хочешь сказать: это реально работает?

— Это реально работало у палеовизитеров, — ответила она и с озорством подмигнула.