Голос пугающей пустоты

Глава 19

Гроза началась внезапно.

Казалось бы, еще минуту назад вечереющее небо было чистым и безоблачным, как вдруг все резко изменилось. Небо потемнело, налетели свинцовые тучи, завыл, налетая со всех сторон, ветер. Теолрину пришлось еще крепче сжать поводья и, матерясь сквозь зубы, прижаться корпусом к лошади — за два с половиной дня путешествия он, конечно, наловчился, как и Джейл, управлять лошадью со связанными в запястьях руками, однако это все еще оставалось далеко не самым приятным времяпровождением. А уж когда в небесах засверкали молнии, грянул гром и полился дождь — ему оставалось лишь надеяться, что его падение со спины взбесившегося животного будет быстрым и максимально безболезненным.

С другой стороны, Теолрин понимал, что в грозе есть и свои плюсы. Шум, заглушающий звуки, ослепляющие вспышки света, ливень, ухудшающий видимость... Если в ближайшее время он найдет возможность обойти бдительность Кройха и команды, все это определенно сыграет ему на руку.

Проблема была лишь в слове «если». Пока что, за минувшие с момента пробуждения связанным двое с половиной суток, ему не предоставилось ни одной возможности выпутаться из западни: люди Кройха пристально наблюдали за ним и днем, и ночью, а так же не торопились развязывать его на время сна. И, несмотря на то, что всем своим видом Теолрин показывал покорность судьбе, Кройх не торопился ослаблять бдительность.

Впрочем, Теолрин не торопился впадать в отчаяние. Он продолжал со всей своей внимательностью наблюдать за происходящим и, особенно, за каждым из людей Кройха по отдельности. У кого какие привычки, кто куда кладет оружие на привалах, кто втайне бросает в сторону Кройха не самые дружелюбные взгляды... Даже сейчас, держа голову почти вплотную прижатой к лошадиной шее, Теолрин слушал сквозь шум дождя и раскаты грома, как Блэдвейн и Эктерес, два брата, еще недавно служившие какому-то обедневшему барону, обсуждают вероятность того, что Кройх, получив награду от Ковена, поделит ее далеко не так честно, как собирался — а то и вовсе оставит ее себе целиком. В конце концов, никогда не знаешь, какая информация тебе сможет помочь. В любом случае, лишней она не будет.

Тем временем дождь усилился, и слипшиеся пряди отросших волос застилали Теолрину обзор. Лошадь, которую он вел, двигалась все менее уверенно. Теолрин почти смирился с тем, что ему предстоит вот-вот рухнуть на вымокший грунт и сломать пару ребер, когда сквозь редкие просветы в собственных волосах он увидел, как Кройх, ехавший впереди их отряда, пришпорил коня и указал, вытянув руку, куда-то вправо от дороги.

— Вон она! — крикнул главарь, и Теолрин едва расслышал его слова в вое ветра. — Поворачиваем.

Кто такая «она», Теолрин смог узнать лишь спустя минут пятнадцать скачки по равнинному бездорожью, в ходе которой его лошадь дважды подскальзывалась в грязи, а один раз и вовсе чуть не завалилась на бок. Сначала, во время вспышки молнии где-то на западе, он увидел громоздкий холм с покатыми склонами, и лишь потом, подъехав ближе, приметил, что на этом холме возвышается каменная крепость.

Точнее, ее останки.

Должно быть, когда-то это был настоящий шедевр зодчества — еще в доинхаритамнийские времена: Теолрин почти что видел эти высокие стены, рвущиеся в небо башни, крытые бастионы с реющими над ними стягами. Но потом, когда начались стеклянные ливни, все усилия как людей, так и Небодержцев (если, конечно, верить священным книгам Небесного Культа) сосредоточились на том, чтобы защитить от разрушительной стихии города и фермерские поселения. Подобные строения же ждала участь медленного разрушения под постоянным натиском стеклянных штормов. Тем не менее, эту крепость, должно быть, делали на совесть, поскольку не меньше половины строения (включая четыре прямоугольные башни) уцелело. В основном, сохранилась северная часть крепости — та, что была прикрыта от ливней тремя высокими холмами.

Складывалось ощущение, что отряду Кройха уже доводилось останавливаться в этом месте — по крайней мере, никто из его головорезов не выглядел удивленным и не задавал вопросов, хотя, Теолрин был почти уверен, на дневном привале Кройх не упоминал, что планирует остановиться вечером в столь необычном месте. Возможно, тот был не таким дураком, как надеялся Теолрин, и не спешил в присутствии пленных делиться всей имеющейся информацией.

Как бы там ни было, Кройх, наконец, скомандовал остановку, и Теолрин с облегчением принялся осторожно натягивать на себя поводья. Что ж, самая тяжелая часть дня осталась позади...

Возможно.

* * *

Оставив перепуганных лошадей внизу, крепко привязанными к каменным глыбам, отряд Кройха принялся подниматься на верхний этаж самой высокой из уцелевших башен крепости.

Теолрин, которого то и дело подталкивали в спину, делал вид, что покорно плетется, опустив голову, хотя на самом деле бросал по сторонам осторожные взгляды, стараясь создать в голове проекцию этажей крепости. Башня, в которую они попали, миновав коридоры, полные каменных завалов, чем-то напоминала свечу, у которой кто-то пообкусывал южную часть. Здесь все выглядело ветхим: казалось, с каждым раскатом грома уцелевшие стены и потолки между этажами башни начинают дрожать так сильно, что вот-вот обвалятся. Кройх, очевидно, придерживался иного мнения: уверенно шагая впереди всех, он вел отряд наверх — ровно до тех пор, пока они не поднялись на предпоследний этаж. Теолрин понял, что этаж выбран не случайно: в отличие от нижних этажей (и, видимо, от верхнего), здесь почти полностью уцелел вымощенный каменными плитами пол, восточная и западная стена были лишь местами разрушены, а дождь просачивался лишь сквозь единичные дыры в потолке. Кроме того, Теолрин обратил внимание на то, что под ногами нет стекол — очевидно, после последнего ливня здесь поработали стеклосборщики.

Он не мог не отдать должное Кройху — под его руководством члены банды действовали быстро и слажено. Не прошло и пяти минут, как Блэдвейн и Эктерес развели костер, над которым Гальзв и Унгрен, ближайшие помощники Кройха, соорудили конструкцию по типу вертела, на которую подвесили котелок с водой. Ни Теолрина, ни Джейл развязывать не торопились — и уж тем более никто не предложил им снять с себя для просушки у костра хотя бы ботинки, уж не говоря об одежде. Приятного было мало, но Теолрин старался не сильно переживать на этот счет. В конце концов, потенциальная простуда — далеко не самая главная из имеющихся проблем.

Пока люди Кройха (не считая двоих, что стояли, приглядывая за ним и Джейл) возились с костром и ужином, Теолрин, сидевший на холодном каменном полу, понял, что накопившаяся усталость берет свое. Даже с новообретенными силами его организм был вымотан почти до предела. Болели запястья рук, ладони, мышцы в районе плеч, покалывало в лодыжках, ломило поясницу. Должно быть, Джейл приходилось еще хуже — Теолрин рискнул бросить в ее сторону быстрый взгляд, но ничего не разглядел за ее привычной маской озлобленной отстраненности. Сквозь дыру, когда-то бывшую южной стеной, Теолрин увидел, как где-то вдали вспыхнула молния, а спустя пару секунд грянул гром. Интересно, думает ли Джейл о том, что пришло время действовать?

Шмыгнув носом, Теолрин собрался было принять горизонтальное положение, когда что-то как будто щелкнуло у него внутри, заставляя собраться с силами и потерпеть. Не время отдыхать — как бы ему этого не хотелось. Нужно искать возможности. В конце концов, когда, если не сегодня? Погода как будто кричала ему: давай, сделай то, что должен, я прикрою тебя... ну и, возможно, твою подругу.

Впрочем, Теолрин понимал: одних намерений явно недостаточно. Каждую ночь Кройх оставлял дежурить двоих из своей команды — посреди ночи те сменялись. Ночные часовые, может, и не обладали качествами и умениями Стеклянных Рыцарей, но и полными дураками не были: позавчерашней ночью, когда они ночевали в пустошах, Теолрин попробовал было подползти к Джейл, чтобы перекинуться парой словечек — однако получил с ноги под ребра, едва успев сдвинуться с места. Ну, а кроме того — и, пожалуй, это было хуже всего — их не развязывали, даже на ночь. И, конечно, будучи связанным по рукам и ногам, Теолрин мало что мог сделать. Поэтому первоочередной своей задачей он ставил избавиться от пут.

За прошедшее с момента пленения время он обдумывал много возможностей, как решить это проблему — от распутывания узла на руках зубами до воровства кинжала у одного из стражников — вот только все эти варианты разбивались о суровую действительность. Идея с разгрызанием веревок, возможно, еще имела право на существование — вот только часовые быстро пресекали подобные действия с его стороны: в этом Теолрин убедился прошедшей ночью, получив с кулака по затылку. Возможно, действительно ничего нельзя было придумать и стоило просто смириться... И все же Теолрин чувствовал, что должен бороться. Должен искать способы. Он ведь уже давно не простой стеклосборщик, что несет ответственность лишь за свою жизнь, а потому...

Стоп.

Теолрин замер, когда понял, что только что чуть не пропустил в собственных словах нечто важное. Нечто, что может стать ключом к разгадке проблемы. Он повторил про себя свои последние размышления — потом проделал это снова. И снова.

...не простой стеклосборщик, что несет ответственность лишь за свою жизнь...

Стеклосборщик! Точно.

Он ведь уже приметил, что вся крепость, включая башню, расчищена от стекла. По крайней мере, осколков нигде не было видно. Однако Теолрин знал на собственном опыте, что стекла имеют свойства попадать в такие места, откуда вытащить их не так-то просто. Особенно если это какая-нибудь узкая и одновременно глубокая щель. Навроде тех, что расползлись гигантской паутиной между каменными плитами на полу.

Убедившись, что приставленные к нему и Джейл «часовые» больше наблюдают за готовящейся на огне похлебкой, чем за ними, Теолрин наклонился и как бы невзначай сунул пальцы обеих рук в щель между плитами. Никто не обратил на него внимания, так что Теолрин просунул пальцы еще глубже. К его вящему разочарованию, ничего, кроме замшелых стенок плит, он не нащупывал. Тогда он повел руками в сторону. Пальцы заскользили, с трудом перемещаясь по узкой щели.

«Ну же!»

Теолрин чувствовал, что его сердцебиение ускоряется. Он понимал, что времени в обрез — стоит кому-то из людей Кройха обратить внимание на то, что он делает нечто подозрительное, и с идеей освобождения можно попрощаться. Радовало, конечно, что он сидел достаточно далеко от костра, так, что тот почти не освещал его — но этого было слишком мало, чтобы Теолрин чувствовал себя уверенно. Чуть переместившись вправо, Теолрин переключился на соседнюю щель. Он вздрогнул, едва не выдернув руки наружу, когда со стороны собравшихся вокруг костра раздался возбужденный гул — но, как выяснилось, причиной гула был приличных размеров бурдюк, что Кройх достал из своей походной сумки. Пальцы Теолрина дрожали все сильнее с каждой секундой; он вздрагивал при каждом звуке, словно мальчишка, совершающий шалость втайне от родителей в соседней комнате.

Теолрин почти был готов бросить эту затею, когда мизинец правой руки на что-то напоролся... На что-то донельзя острое.

Вне всяких сомнений, это был осколок, занесенный сюда одним из стеклянных ливней — может, несколько недель назад, а может, и вовсе в минувшем столетии. Теолрину даже показалось, будто он чувствует через прикосновение, что это голубой осколок. Не красный, конечно, но и не прозрачный — и на том спасибо. Осталось лишь вытащить его наружу, и желательно незаметно — после чего избавление от веревок станет лишь вопросом времени. Вот только... Как именно достать это стекло?

Теолрин принялся размышлять. Можно попробовать воспользоваться силами Летающего, чтобы мысленно повлиять на стекло... Но только стоит ли оно того? Во-первых, Теолрин не был уверен, что ему удастся именно «вытащить» стекло наверх, а не, например, раскалить его, как случилось в недавнем бою. Ну, а во-вторых, даже если он и сможет подтолкнуть этот осколок наверх... не случится ли так, что эта стекляшка взлетит, словно выпущенная из самого мощного стеклострела, и просто насквозь пронзит его тело? Теолрин не мог быть уверен ни в том, ни в другом. Он понимал, что еще толком не умеет контролировать свои силы.

И вряд ли сейчас самое подходящее время для того, чтобы этому учиться.

Поэтому он решился действовать по старинке: кое-как обхватив осколок пальцами, Теолирн принялся, не взирая не режущую жгучую боль, пытаться выпихнуть стекло наверх.

Даже когда его правая ладонь стала мокрой от крови, а из глаз невольно потекли слезы, он продолжал пытаться сдвинуть застрявший в расщелине осколок с места.