Голос пугающей пустоты

Глава 3

Храм Погибшего Небодержца снаружи выглядел невзрачным конусовидным зданием, затерявшимся в тени куда более маститых собратьев — высоких и сверкающих святилищ Небодержцев (в первую очередь, конечно же, Кельма) и ушедших на покой Безмолвных Богов, Владыки и Владычицы.

Внутри же он оказался темным, высоким и... величественно пустым. Казалось, что обитающая здесь, среди поднимающихся к мозаичному куполу стен, тишина является чем-то особенным. Чем-то сакральным. Лучи редких зеленых светильников высвечивали древнюю узорчатую роспись на стенах, старинные постаменты и аналои, фрески, изображающие подвиг Оротура, пожертвовавшего собой, чтобы остальные восемь Детей Богов могли навсегда заточить Проклятых в самых темных и дальних глубинах Ледяной Преисподни. Каждый шаг по полу отдавался приглушенным эхом и, казалось, был чем-то лишним, чем-то, что нарушает привычный ход вещей этого места.

Впрочем, в свете ночных событий Теолрина не сильно заботили подобные тонкости, так что он прошествовал по главному нефу храма, выбивая из дощатого пола гулкое эхо. Джейл шагала сбоку и чуть позади него, держа голову наклоненной вперед — как если бы считала чем-то святотатственным глядеть на лицо Теолрина.

— Держись с достоинством, — услышал Теолрин ее шепот и, не удержавшись, поморщился.

Ага. Легко сказать. Теолрин едва мог ровно стоять — не то что сохранять какое-то там достоинство. Не грохнуться на пол, как ему кажется, уже было неслабым достижением. И все же он не мог не признать правоту слов Джейл. Он должен держаться так, словно это он — хозяин этого места. А, может, и не только этого.

Со стороны алтаря, закрытого от нефа полукруглым рядом колонн, донеслись звуки возни. Затем, когда Теолрин остановился перед алтарным возвышением и сплел руки на груди, из полумрака колонн на свет вышел жрец. Он был пожилым — пожалуй, даже откровенно старым, — а его остроконечная белая борода почти достигала пояса. Вид у старца был уставшим — как будто он всю ночь провел, бегая по Ковенской Твердыне вместе с Теолрином и людьми Факела.

Окинув их двоих чуть настороженным, но все же достаточно дружелюбным взглядом, жрец поправил семицветную сутану и произнес скрипучим голосом:

— Чем могу помочь вам... добрые люди?

От такой формулировки Теолрину снова захотелось скорчиться и доблевать все, что он не успел выблевать в фабричном переулке. Вместо этого он заставил себя гордо вздернуть подбородок и, надеясь, что пятна крови на его одежде не сильно бросаются в глаза при таком слабом освещении, вытянул правую руку вперед.

— Ты — хозяин этого места? — спросил он, вложив в этот вопрос весь пафос, на который только был способен.

По лицу старого жреца проскользнула тень неуверенности... По крайней мере, так показалось Теолрину.

— Да, я... здешний настоятель, уже много лет. — Жрец улыбнулся и осторожно шагнул вперед, спускаясь с возвышения. — Так чем могу...

— Ты знаешь, — высокомерно перебил его Теолрин, — что сейчас творится в городе?

Этот вопрос уже точно смутил пожилого жреца: тот нахмурился, и по лбу его пролегла плеяда морщин.

— Конечно, до меня доходили слухи, — наконец кивнул жрец, — но я не понимаю, какое отношение моя скромная обитель...

— Повсюду враги Небесного Культа, — снова перебил его Теолрин, в точности соблюдая инструкции Джейл. — Вы это понимаете? Люди начали массово отходить от путей, которые проложили для них Небодержцы, и в том числе Оротур-Мученик. — Теолрин говорил так высокопарно и уверенно, что почти верил самому себе. — Их сердца почернели от злости, а разумы источились невидимыми червями, которых запустили в них эти богомерзкие еретические проповедники. Теперь наш славный город, сердце страны Милосердного Кельма, заражен этой болезнью. Думаете, нам удалось излечить эту болезнь? Ничего подобного: даже после казни зачинщиков восстания... — Теолрин невольно сделал паузу, когда перед глазами замаячил образ помоста и виселиц, — эта еретическая язва все равно продолжает терзать город и его жителей.

Теолрин набрал было воздуха, чтобы продолжить заготовленный монолог, когда жрец ухитрился вклиниться:

— Воистину, Боги и их Дети испытывают нас. Я неустанно молюсь Погибшему Небодержцу, чтобы он вразумил заблудшие души, чтобы направил их к...

— Одних молитв здесь недостаточно, — жестко отрезал Теолрин, для верности махнув рукой. — Наш Ковен пришел к убеждению, что действовать нужно решительнее. Нужно вырезать эту язву на теле столицы, пока она не распространилась по всей стране. — Эту метафору ему подсказала Джейл. — Вы же согласны с тем, что от этой язвы нужно избавиться?

— Конечно. — Старик рьяно закивал. — Но я все еще не понимаю, чем я могу...

Далеко позади скрипнула дверь. Теолрин мгновенно развернулся, мысленно уже готовясь к тому, что внутрь храма сейчас вломится отряд городской стражи или даже инквизиторов — однако через порог храма всего лишь переступила какая-то пожилая женщина. Теолрин только начал думать о том, что бы такого придумать, чтобы избавить себя от незваной гостьи, как Джейл, шагнув по направлению к дверям, рявкнула:

— Эй вы! — Женщина тут же остановилась и удивленно заморгала. — Храм закрыт! Ступайте обратно!

Посетительница непонимающе заморгала.

— Помилуйте, но...

— Я сказала, храм закрыт. Помолитесь в каком-нибудь другом святилище!

— Так я... — Женщина в недоумении покосилась по сторонам. — Не молиться пришла. Я... работаю здесь... прислужницей.

— Значит, у вас сегодня выходной, — заявила Джейл. — Ну же, ступайте домой. Помойте полы, сварите похлебку... ну или чем вы там занимаетесь в свободное время. Все, кыш! Кыш!

К удивлению Теолрина, жрец никак не пытался перечить Джейл — возможно, понял, что такой женщине лучше не пересекать дорогу. Посетительница тем временем пожала плечами и, попятившись, переступила порог и, что-то пробормотав, захлопнула дверь. Следом за Джейл Теолрин развернулся обратно в сторону алтаря и его служителя в семицветной сутане.

— Вы уже, наверное, догадались, — Теолрин вновь начал входить в роль, не взирая на то, что голос его вот-вот был готов сорваться, — кто я такой?

«Ответь „да“, пожалуйста. Просто скажи „да“, и обойдемся без лишних...»

— Я бы предпочел, — отозвался жрец с подозрительным прищуром, — чтобы вы, молодой человек, все-таки прояснили этот момент. Если, конечно, вас это не затруднит.

— Не затруднит.

«Еще как затруднит, но что делать».

Теолрин щелкнул пальцами, и Джейл, склонившись в пародии на уважительный поклон, достала из кармана своего испачканного и местами разодранного платья несколько прозрачных стекол, прихваченных ею из переулка. Стекол должно было быть шесть, но два из них попали под поток Теолриновой блевотины, и Джейл наотрез отказалась брать их в руки даже когда Теолрин пообещал их протереть — так что на ладони Джейл лежали, посверкивая гранями, четыре осколка.

— Сестра, — обратился Теолрин к Джейл и тут же замер в нерешительности: можно ли так обращаться к «помощнице»? Впрочем, пути назад уже не было. — Положите стекла куда-нибудь на твердую поверхность.

— Да... высочайший господин, — выдавила из себя Джейл наверняка против собственной воли, а затем подошла к ближайшему аналою и, скинув с него кипу пергаментных листов, водрузила на аналой осколки.

Призывно махнув рукой жрецу, Теолрин подошел к аналою и чуть покосился через плечо, убеждаясь, что старик следует за ним, пусть и с некоторой опаской. Сердце Теолрина билось все быстрее. Тревога усиливалась. Что, если у жреца есть ориентировка на них двоих, выданная инквизицией? Или он просто видел развешанные портреты вместе с предложением о награде? Тогда все пропало. Придется опять проливать кровь...

«Успокойся, — приказал он самому себе. — Успокойся и сосредоточься. Вспомни, что именно ты сделал недавно».

Когда старик расположился в паре шагов от аналоя, Теолрин потер ладони и, вытянув руки, расположил их так, словно хотел подтолкнуть осколки снизу вверх. Джейл, стоявшая рядом с ним, поджала губы. Девушка явно нервничала не меньше него, прекрасно понимая, в какой глубочайшей заднице они сейчас оказались.

«Давай!»

Теолрин напряг мышцы, прикрыл глаза и чуть дернул руками, как если бы освобождал из них невидимую энергию, что должна была подхватить стекла и унести их ввысь. Ему казалось, что он в точности повторил все манипуляции, проделанные в переулке — однако стекла даже не задрожали. Что-то было не так. Может, недостаточно резкое движение? Сомкнув зубы, Теолрин повторил жест, придав ему больше резкости.

Стекла оставались лежать на аналое безмолвными свидетелями его позора.

Неловкая пауза затягивалась все сильнее.

— Кто-нибудь может объяснить мне, что тут происходит? — произнес старик, недовольно хмурясь.

«Может, было бы проще попросту прикончить этого старика и унести отсюда все ценное, а не устраивать эту бессмысленную клоунаду?»

Теолрин уже подумал было пойти на попятную, когда Джейл повернулась в сторону жреца и рявкнула:

— Ты что, старик, в самом деле не понимаешь, кто к тебе пришел? Сказано смотреть, значит, стой и смотри, маловерный.

На удивление, это сработало. По крайней мере, старик опустил голову и пробормотав что-то навроде «да-да, конечно», продолжил стоять истуканом. Однако даже это не меняло того факта, что Теолрину не удавалось сдвинуть стекла. Совсем.

«Я ведь тогда разозлился, — вспомнилось ему. — Точно!»

Он тихонько зарычал, высвобождая наружу накопленную за ночь и утро злость. Затем вновь взмахнул руками.

На этот раз — он отчетливо видел — осколки задрожали. Но все же этого едва ли было достаточно. Теолрин понял: ему нужен какой-то внешний раздражитель. Может, если жрец продолжит спрашивать «что происходит?», то раз на пятый это сработает? Или же...

Озаренный идеей, Теолрин склонил голову к уху Джейл.

— Выведи меня из себя, — прошептал он, надеясь, что на склоне лет жрец не блещет слухом.

— Что? — захлопала глазами Джейл.

— Говорю, скажи мне что-нибудь, что выведет меня из себя. Только быстрее.

— Э-э, ладно... Сейчас...

Теолрин вновь принял вертикальное положение и приготовил руки. Боковым зрением он видел, как колеблются морщины на худом лице жреца — похоже, тот пытался разгадать загадку того, что тут происходит.

— Я так и не успела тебе сказать, — прозвучал ему в ухо горячий шепот Джейл, — что любовник из тебя никудышный. Я серьезно. Клэйв, между прочим, трахается в разы лучше тебя. И член у него раза в два побольше, чем твой еле-еле двигающийся стручок. У тебя вообще были женщины до меня?

Осколки со звоном взлетели в воздух словно пробка, неаккуратно выдернутая из бутылки с игристым вином, когда Теолрин, с искаженным лицом, дернул руками. Теолрин развернулся к Джейл, движимый желанием врезать ей за такие слова по лицу, когда знакомое (и не с лучшей стороны) чувство, что его сейчас вырвет, согнуло его в три погибели. Лишь понимание того, что это наверняка вызовет вопросы у жреца, заставило Теолрина пересилить себя и, схватившись руками за ножки аналоя, удержать себя на ногах. Ему было так плохо, что он даже не обратил внимание на один из упавших обратно осколков, что пронесся в каком-то дюйме от его лица.

Почему-то Теолрин был почти уверен, что сейчас служитель храма раскусит их и обличит в обмане. У него ведь чуть ли не на лбу написано, что он самый что ни на есть самозванец.

— Теперь-то ты хоть понимаешь, кто перед тобой, старик? — прогремел за его спиной голос Джейл.

Сделав несколько глубоких вдохов, Теолрин сумел разжать ладони и обернуться к жрецу.

Старик, похоже, понимал... Точнее, решил, что понимал. Выражение его лица приобрело жалкий, раболепный вид. Не успел Теолрин ничего сказать, как тот рухнул на колени с невиданным подобострастием и, плача, распростер руки.

— Великий господин, — шмыгнув носом, пролепетал он дрожащим голосом. — Прошу, простите мое недоверие... Я ваш смиренный слуга, и... Просто я не мог подумать... ваше лицо...

— Такие тревожные времена, как сейчас, требуют решительных мер. Даже отчаянных. — Теолрин выждал паузу, чтобы справиться с очередным рвотным порывом, бившимся где-то в груди. — Пришло время таким, как я, снять маски. — Ему было до одури неловко видеть, как пожилой мужчина, который, в общем-то, не сделал ему ничего дурного, плачет и готов рвать волосы у себя на голове... ну, то, что от них осталось. Однако следовало отыгрывать роль до конца — Теолрин не имел права показать слабину. Он — не просто человек, он — некто больший. По крайней мере, жрец должен так думать. — И не только маски, — добавил Теолрин, поняв, что уже некоторое время молчит. — Даже... э, даже одежду пришлось сменить на эту рвань — и все ради того, чтобы я и... — «Как там Летающие называют друг друга?» — И... мои братья... — Подготовленная речь закончилась, а в импровизациях Теолрин никогда не был силен. Особенно когда приходилось импровизировать после ночи, где тебя убивали, возвращали к жизни, а потом на твоих глазах вешали родную мать. — В общем, мы должны ходить среди людей, чтобы найти и искоренить эту заразу, что распространилась в обществе. — Он замолчал, поняв, что если продолжит, то жрец точно заподозрит неладное.

К счастью, здесь инициативу быстро перехватила Джейл.

— Теперь, наш верный слуга, — она склонилась перед жрецом, что все еще стоял на коленях и глядел в пол, — когда ты знаешь, кто посетил тебя, мы можем открыть тебе истинную цель нашего визита. Ты ведь готов помочь нам... во имя искоренения язвы богохульничества?

— Да. — Жрец рискнул поднять голову. Его глаза блестели от слез. — Конечно, великий господин и... госпожа, — добавил он чуть неувереннее. — Но что простой слуга Небес может сделать для вас?

Джейл выпрямилась; на лице ее блеснуло подобие ухмылки.

— Нам нужны деньги, — сказала она.

Повисла тягучая пауза. Теолрин все еще боролся со своевольным организмом, в то время как Джейл (которую Теолрину все еще хотелось придушить) сверлила взглядом старика.

— Деньги? — Судя по недоумению на лице жреца, это было последним, что он ожидал услышать.

— Деньги, деньги, — кивнула Джейл. — Стекломонеты. Только не говори, что такие, как ты, вдруг стали бессребрениками?

— Нет, что вы... Конечно же, нет. — Старик явно чувствовал себя неуютно. — Сколько вам нужно?

Подавив очередной тошнотный порыв, Теолрин заставил себя шагнуть к старику.

— Довольно стоять на коленях, я все же не Небодержец, — сказал он, протягивая руку и заставляя жреца с кряхтеньем поднять на ноги. — Видишь ли, друг, — вкрадчиво произнес Теолрин, надеясь, что такое фамильярство жрец воспримет как знак особого расположения, — мы замыслили одну... операцию, для которой нужно срочно закупиться оружием. Поэтому... — Теолрин немного помедлил, но затем все же решился: — Давай все, что есть. — А затем, чтобы старика вдруг не хватил удар, добавил: — Мои братья навестят тебя в ближайшее время и все вернут, обещаю. Все до последней стекломонеты.

Жрец послушно закивал и, шаркая, направился обратно в алтарь.

Теолрин выдохнул.

* * *

— Ты же понимаешь, что я пошутила? — донесся до него голос Джейл, когда, ободренный звоном стекломонет в карманах, Теолрин покинул храм Погибшего Небодержца и начал спускаться по ступеням на наводненный прохожими храмовый проспект.

Теолрин закусил губу, решив, что самым лучшим решением с его стороны будет не отвечать напарнице.

— Тео, придурок ты долбаный! — Джейл, тоже звенящая при каждом шаге, обогнала его и остановилась, загородив проход. — Да не трахалась я с Клэйвом! — Какая-то проходящая мимо женщина с двумя грудничками на руках обернулась и наградила Джейл полным презрения взглядом. — И член у тебя не маленький, а очень даже... приличных размеров. — Не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих, она подошла к Теолрину почти вплотную. — Тео, блин, ты же сам просил придумать что-нибудь, что тебя выведет? Я и придумала первое, что пришло в голову...

— Ладно, — выдавил из себя Теолрин, не очень довольный тем, что Джейл привлекла громкими выкриками столь обширное внимание. И в самом деле, чего это он так распереживался из-за ее слов? В конце концов, есть куча проблем куда важнее, чем то, трахалась она с Клэйвом или нет. — Пойдем отсюда, а? Поедим хоть, что ли.

В неловком молчании они отправились в путь, оставляя за спиной храмы и часовни.

Теолрин убеждал себя в том, что все будет в порядке: в том числе и в его отношениях с Джейл после сказанных слов. В самом деле, все наладится. Он придет в себя, остынет, успокоится... Просто ему нужно немного времени.

Времени, которого у них, к сожалению, больше не было.