Голос пугающей пустоты

Глава 25

Клэйв хорошо помнил тот день, когда твердо решил, что станет стеклосборщиком.

Ему было лет пять, может шесть. На праздник Очищения мать привела его в Святилище Восьми, главный храм Дар-на-Гелиота, ломящийся от наплыва горожан, что совершенно внезапно стали истово почитать Небодержцев и строить из себя порядочных, добродушных, почти что святых людей. Он помнил, как от беспощадной толкотни и духоты у него кружилась голова, как от терпкого фимиама хотелось чихать, и как какая-то пожилая барышня влепила ему затрещину, когда он, вырвавшись из-под маминой опеки, попытался пробраться на галереи. Ему было скучно, невыносимо скучно; а когда мама пыталась объяснять происходящие где-то впереди священнодействия с отсылками к Священным Летописям Инхаритамны и Небесному Катехизису — вдвойне скучнее.

А потом он, протолкавшись поближе к алтарю, увидел стекла.

Они были прикреплены к навершиям флагштоков и, вдобавок, прикрыты сферами из прозрачного стекла. Семь осколков удивительно изысканных форм — от фиолетового к красному. Это сейчас Клэйв уже понимал, что красный осколок наверняка был не красным, а просто искусно покрашенным — однако в тот момент он поверил в эту манящую ложь, примерно как посетители святилища верили, что Небодержцам не наплевать на их рьяные потуги выставить себя лучше, чем они были на самом деле. Блистающие в свете ламп осколки заворожили Клэйва, завладели его вниманием целиком и полностью. Конечно, ему и раньше доводилось видеть осколки — было бы странно не видеть их, живя в городе, где почти все сделано из стекла и его смесей с другими веществами — однако эти семь стекол разительно отличались от всего, что Клэйву видел прежде. Их формы, изогнутые, зигзаговидные, лишенные малейшего намека на симметрию — они казались одновременно неправильными и божественно-правдивыми. Они казались Клэйву застывшей в стекле мелодией.

Мелодией, которая была предназначена для него и только для него.

Уже потом, по окончании священнодействий, мать, увидев его завороженный взгляд, рассказала ему об Инхаритамне: о Владыке и Владычице, что подняли материк Таола со дна океана и создали людей, об их Детях, Полубогах, некоторые из которых прельстились соблазнами Кира-Разрушителя и пошли по пути Проклятых, о самой беспощадной и кровавой войне в истории мира, из-за которой Владыка с Владычицей были вынуждены удалиться от Таола, оставив вместо себя верных Детей, тех, что сейчас зовутся Небодержцами; и, конечно же, о той цене, которую пришлось заплатить за сохранение мира — о стеклянных ливнях, что зарождаются в месте последнего сражения Инхаритамны — над Скалами Изначалья — и расходятся бесконечными вихрями по всему Таолу. Однако история возвышения Небодержцев в глазах Клэйва тогда меркла по сравнению с блеском и изяществом осколков. Он заявил матери, что когда вырастет, будет искать цветные осколки — а самый красивый обязательно подарит ей.

И, несмотря на все предоставленные ему возможности, Клэйв так и не отказался, повзрослев, от этой мечты — и спустя пару дней после празднования своего шестнадцатилетия впервые надел на руки перчатки стеклосборщика. Он гордился выбранным им путем, даже когда на смену восхищению Небодержцами пришло понимание несправедливости устоев Таола, а дорогие цветные стекла стали постепенно перемещаться из его повозок на черный рынок. Клэйв верил, что однажды найдет шедевр, подобный тому, что он видел тогда, в святилище. Великолепный осколок... и, желательно, красный.

Если бы тогда он только знал, в какие дебри заведет его это желание...

— Будьте вы прокляты, двое ублюдков, — пробормотал он, когда перед мысленным взором возникли образы Джейл и Теолрина. Пальцы правой руки сжались вокруг древка посоха, на который Клэйв опирался при ходьбе.

— Клэйви? — Слегка испуганный голос Файни прозвучал слева от него. — Ты в порядке?

Он вздохнул, отгоняя прочь подступившие в горлу сожаление и злость. Не время предаваться самоистязаниям за допущенные ошибки. Не время показывать слабость.

— Да, Файни. — Он постарался улыбнуться. — Просто... вспомнил кое-кого.

— Ты про тех двоих, что вроде как тоже выжили там, в Священном Зале Ковена? — Файни поглядела на него с любопытством, а затем резко покачала головой: — Нет, прости. Тебе наверняка не хочется вспоминать...

— Все нормально. Глупо отворачиваться от прошлого, каким бы оно ни было.

Клэйв помолчал, собираясь с мыслями. Они с Файни приближались к главному зданию столичной Гильдии Стеклосборщиков. Их окружали сгущающиеся сумерки — совет Пятерки пришел к выводу, что никто не будет ожидать от них столь решительных действий не ночью, а вечером. Улица, по которой они шли, была полна народу. В лицах горожан, многие из которых в спешке возвращались с работы, виднелась попеременно надежда и тревога; одни опасались того, что ждет их, другие, наоборот, надеялись, что их жизнь, наконец-то, изменится к лучшему. Клэйв знал, что после их недавней атаки на северные кварталы вновь последовали чистки и казни; поговаривали, что казненных так много, что погребальные ямы приходится вырывать за пределами города. И все же большая часть народа поддерживала нововестников — Клэйв видел это во взглядах горожан, с ненавистью бросаемых на городских стражников и редких инквизиторов, слышал это по их перешептываниям, а порой и просто откровенным разговорам.

— Я доверял этим двоим, — произнес, наконец, Клэйв, обращаясь скорее к самому себе, чем к Файни. — Мы с ними затеяли все это и стали командой еще в Дар-на-Гелиоте. Я спас их задницы от инквизиторов, провел через Щетину Кельма и помог обосноваться здесь, используя старые связи. А потом... — Он сжал пальцы левой руки в кулак, несмотря на последовавшую вслед за этим вспышку боли в многострадальной руке. — Они предали меня. Поочередно. Сначала Теолрин, сговорившийся с Факелом за моей спиной, а потом и эта сука Джейл, что оставила меня там на растерзание ковенским псам. Я ничего не хочу так сильно, как отомстить этим двоим. Я хочу, чтобы они пережили все то, что пришлось пережить мне. Чтобы страдали и в муках молили о пощаде!..

Файни выскочила вперед него, заставив Клэйва остановиться.

— Послушай, Клэйви. Я знаю: предательства наносят раны, которые не зарубцовываются... И все же: ты ведь знаешь, что можешь доверять мне и другим нашим ребятам?

Клэйв кивнул — почти без промедления.

— Конечно. Конечно знаю.

Файни улыбнулась.

— Я рада, что это так.

Они продолжили продвигаться к зданию Гильдии. Клэйв шагал, держа в правой руке посох, ставший за последние несколько дней почти родным. После «огненной» ночи Айлинт (который, как выяснилось, был едва ли не главным гением механики по всех нижних кварталах) с подачи Файни еще немного потрудился над своим детищем, так что теперь в правой руке Клэйва было настоящее произведение искусства, таящее в себе далеко не один секрет. Главным усовершенствованием стал встроенный в шар-навершие «искровый механизм», запускающийся неприметным рычажком на древке. Еще один рычажок соединялся с нижней частью сферы и позволял впрыскивать наружу струйки горючей смеси, благодаря чему отпадала необходимость держать под рукой фляжку с этой самой смесью — по крайней мере, до тех пор, пока та не кончится. Чуть ниже первых двух рычажков возник еще один, на этот раз связанный с нижней частью посоха. Его нажатие выпускало из-под низа желтостекольное лезвие длиной в три с половиной дюйма, что превращало посох в подобие копья. Возможно, именно поэтому, направляясь к Гильдии, Клэйв почти не переживал...

Ну, либо же потому, что ему разрешили взять с собой Файни.

— Говорить буду я, — напомнил Клэйв девушке, когда они вышли на середину площади, в дальнем конце которой, словно гигантский развалившийся кот, виднелся вытянутый корпус Гильдии.

— Ладно, ладно, командир. — Файни подмигнула ему. — Кто я такая, чтобы перечить человеку, который запросто может отдубасить меня своей громадной палкой?

Клэйв хмыкнул, чуть улыбнувшись, и повел Файни за собой. Судя по тому, что он видел, в Гильдии все было как обычно. Через боковые ворота во двор заезжала повозка с добытыми стеклами, недалеко от главного входа о чем-то спорили, активно жестикулируя, трое стеклосборщиков. Ничего подозрительного. Если о их планах узнали и приготовили засаду, то проделали это мастерски.

И все же Клэйв решил не расслабляться.

Небольшая лестница из десяти ступеней поднималась к главным дверям. Что внизу лестницы, что у самих дверей стояло по двое стражников, в начищенных до блеска нагрудниках, крытых шлемах и темно-красных плащах. Каждый из четверых держал в руке алебарду с лезвием из синего стекла. Погасив вспышку неуверенности, Клэйв подошел к лестнице; Файни держалась чуть позади него. Прежде чем стражники успели открыть рот, Клэйв вытащил левой рукой свернутый свиток.

— Меня перевели сюда из западного корпуса, — развернув свиток, произнес Клэйв с непринужденной уверенностью, словно указывать стражникам для него было привычнейшим делом. — Вот распоряжение о переводе.

Стражник, стоявший слева он нижней ступеньки, поправил тесемки шлема и подался вперед, чтобы взглянуть на свиток. Кто-то из людей Талли изрядно потрудился, чтобы приказ было не отличить от настоящего — по крайней мере, невооруженным взглядом.

Пробежавшись глазами по свитку, стражник кивнул. Клэйв уже собрался было убирать свиток обратно в карман, когда напарник стражника шагнул к ним и ткнул в документ пальцем.

— Старый образец.

— Что? — удивленно спросил Клэйв.

Сердце его заколотилось в учащенном ритме.

«Ну начинается».

— Говорю, свиток о переводе у тебя старого образца. Со вчерашнего вечера используются другие, с личной печатью наместника Магистра.

Клэйв мысленно выругался. Черт бы побрал эти бюрократические новшества. Само собой, они ничего не знали о смене образцов.

— Но... Что мне теперь делать?

— Я почем знаю. Возвращайся, когда получишь новый свиток.

— Вы шутите?

— Ничуть. У нас приказ, приятель. Мало ли кто может сунуться сюда, прикрывшись этой бумажкой.

Клэйв сжал губы в тонкую линию. Его правая рука еще крепче сомкнулась вокруг древка посоха. У них нет времени на проволочки. Ударные отряды Высокого, Барабанщика и Поэта (последние двое, как выяснилось, были членами Пятерки) уже, должно быть, расположились где-то неподалеку и наблюдали за тем, как они с Файни собираются проникнуть внутрь.

«Что ж, — Клэйв мысленно вздохнул так глубоко, как только мог. — Вы, парни, не оставляете мне выбора...»

Что-то удержало его от поспешных действий — а именно осторожное, даже нежное прикосновение Файни к своей левой руке. Улыбаясь, девушка выступила вперед.

— Послушайте, — вкрадчиво произнесла она, обращаясь к стражникам, в том числе и тем, что стояли наверху лестницы, — этот человек уже без малого шестнадцать лет колесит по пустошам, собирая стекла. Взгляните на его ладони. — Она заставила Клэйва вытянуть левую руку лицевой стороной ладони вперед. Стороной, усеянной паутиной шрамов и порезов, накопившихся за полтора десятка лет его работы. — Вы видите это? Кто он, по-вашему, если не стеклосборщик? Брадобрей? Танцор?

Стражники внизу лестницы переглянулись. Тот, что стоял левее, подернул плечами. Его напарник перевел взгляд с Клэйва на Файни:

— Может, он и стеклосборщик. А ты тогда кто?

— Новобранка, — ответил за нее Клэйв, убирая руку. — Думает, что грести лопатой стекла и сортировать их — очень веселое занятие. Говорит, мечтает найти красный осколок.

После последних слов на лестнице повисла тишина. Клэйв уже подумал было, что ляпнул лишнего, когда стражники, как один, расхохотались.

— Красный осколок? — отсмеявшись, спросил один из верхних стражников. — Да у девчонки губа не дура. Красный, хах. Чего уж тогда не белый?

К удивлению Клэйва, этот вопрос, заданный как бы между делом, заставил его задуматься. До этой поры он никогда особо не размышлял о белых осколках. Многие — если не все — и вовсе считали их вымыслом, основной для легенд и баллад. Но... Клэйв запомнил, что тот таинственный незнакомец, встреченный им в Дар-на-Гелиоте, упомянул и о белых осколках. И, если ему не изменяет память, даже о черных. Значит ли это, что они и взапрямь существуют? Клэйв решил, что обязательно поразмыслит над этим вопросом — при других обстоятельствах, само собой.

— Ладно, — протянул стражник, стоявший справа. — Ступайте. Только следующий раз без нового образца не пустим, понял?

— А то.

Клэйв нацепил на лицо благодарную улыбку и потянул за собой Файни, что, судя по выражению лица, как раз собралась что-то сморозить.

— Эй. — Один из стражников, стоявших на вершине лестницы, недобро прищурился, когда они поравнялись с ним. — Что это у тебя за хреновина?

— А, это. — Остановившись, Клэйв провел ладонью по древку посоха, нежно, словно гладил любовницу. — Это посох.

— Я вижу, что не лопата. Нахрена он тебе?

— Повредил спину, — ответил Клэйв заготовленной фразой. — Переоценил свои силы, когда тащил плавильню, так что без этой штуки даже ходить по-человечески сложно.

Стражник сочувствующе кивнул.

— Да уж, — пробормотал он. — Дрянная у тебя работа, приятель. — Стражник покосился на Файни. — А ты, малышка, как собираешься таскать плавильню и наполненные стеклом ящики? Силенок-то хватит?

К счастью, Файни не стала продолжать разговор и, опустив взгляд, пожала плечами. Стражник хмыкнул и развернулся обратно лицом к площади. Клэйв выдохнул.

Миновав крыльцо, они вошли внутрь корпуса. Клэйв окинул беглым взглядом холл, в который они попали, три коридора, разбегающиеся в разные стороны, и виднеющуюся вдали лестницу. Перед тем, как отправиться на дело, ему пришлось хорошенько напрячь извилины, чтобы запомнить план здания. Махнув подбородком в сторону лестницы, Клэйв двинулся вперед.

Как и ожидалось, здесь было довольно людно. Клэйв видел и простых стеклосборщиков, которые легко выделялись по ладоням, и носильщиков, что таскали ящики цветного стекла, и писари с кучей свитков под мышками. Клэйв подумал о том, что многие из них попадут под раздачу, когда члены Пятерки нанесут удар — и попадут незаслуженно. Однако он оставил сожаления и ускорил шаг.

Через пару минут они с Файни поднялись на четвертый этаж, отличающийся от других ковровыми дорожками, вазами из залмантрийского фарфора на подоконниках, изящными гобеленами и дверями из настоящей древесины. Представив в голове план здания, Клэйв уверенно свернул налево. Файни шагала сбоку от него, держа правую ладонь недалеко от того места, где под курткой был спрятан кинжал. Здесь было практически безлюдно — лишь какая-то стеклосборщица, громадная, как полторы Джейл в ширину и высоту, прошла мимо них, бросив на Клэйва прищуренный взгляд, от которого тому стало не по себе. Подумать только, а ведь когда-то он восхищался Джейл. Даже думал, как бы затащить ее...

Клэйв взмотнул головой, отгоняя воспоминания. Не сейчас.

Нужные двери они нашли быстро. Резные створки из красного дерева буквально вопили о том, что за ними находится резиденция местного Магистра. Еще на подходе Клэйв услышал доносящиеся из-за дверей голоса и заливистый смех. Что ж, выходит, они подоспели вовремя. По крайней мере, не придется оббегать все здание в поисках Магистра.

— Ну что, сладенький, — проворковала Файни, чуть опережая Клэйва и становясь слева от створок, — готов зажигать?

— С тобой — хоть весь мир, — ухмыльнулся Клэйв.

А затем, сделав вдох, открыл двери с ноги.

Переступив через порог, они оказались в просторном зале, обставленном, пожалуй, даже богаче, чем кабинет Магистра Тойриндвела. Здесь все сверкало от блеска желтых, оранжевых и даже фиолетовых стекол; разве что мебель, деревянная и лакированная, представляла собой полную противоположность стеклянным творениям. В свете потолочной люстры (напомнившей Клэйву танцевальный зал герцогского дворца) и мерцании разноцветных светильников в нишах стен он приметил группу людей, расположившихся вокруг тихо журчащего фонтанчика на оббитых алым бархатом креслах в дальнем конце зала. Клэйв быстро выделил среди них, собственно, Магистра — светловолосую женщину средних лет с волевым подбородком и властным взглядом, а так же четверых аристократов разного возраста, что, по всей видимости, забрели сюда, чтобы обсудить какие-то торговые дела. Однако внимание Клэйва больше всего привлекли не они, и даже не Магистр, а высокий и мускулистый смуглокожий мужчина, что стоял, подобно статуе, у ближайшей к Магистру стены, держа ладони неподалеку от двух рукоятей, выпирающих из-за пояса. Клэйва предупреждали, что Магистр завела нового телохранителя, однако никто почему-то не удосужился добавить, что им стал залмантрийский наемник — противник, с которым Клэйву не хотелось бы пересекаться на поле боя.

Совсем.

— Какого... — резко вскочив с места, начал было один из аристократов, когда Файни выступила вперед:

— Мы пришли передать вам привет, уважаемые. — Ее глаза недобро сощурились. — Привет от Факела.

Магистр мгновенно обернулась к залмантрийцу. Очевидно, не было необходимости объяснять ей, кто такой Факел, и почему они не постучались.

— Убей их, — коротко сказала она.

Два чуть скривленных меча из желтого стекла с лязгом выскочили из ножен. В следующий миг смуглокожий воин сорвался с места.

Недоброе предчувствие посетило Клэйва. Он видел: движения залмантрийца оказались быстрыми. Очень быстрыми. Но хуже всего было то, что телохранитель Магистра не боялся их. Или, по крайней мере, никак не показывал виду.

— Файни, назад! — требовательно бросил Клэйв, принимая защитную боевую стойку и хватая посох обеими руками примерно за середину древка.

Залмантриец налетел на него подобного стеклянному ливню. Мечи блеснули в воздухе, издав протяжный свист. Клэйв отвел правую ногу назад, разворачивая корпус навстречу противнику, что пытался достать его сбоку. Первый клинок Клэйв принял на древко посоха, от второго в последний момент уклонился, пригнувшись. Стекло зазвенело, наполнив тягучим эхом комнату. Залмантриец отскочил и вновь атаковал. Мечи описали широкие дуги и понеслись к Клэйву. Согнув ноги еще сильнее, Клэйв стремительно закрутил посох. Последние несколько дней он почти все свободное время тренировался владеть своим новым оружием, участвуя в спаррингах с Талли и другими — и этот трюк научился проворачивать весьма эффектно. Оба конца посоха, словно бешено вращающиеся лопасти, закружились, отбивая мечи залмантрийца. Клэйву показалось, что тот на мгновение растерялся — и тогда Клэйв рискнул контратаковать.

Припав на правую ногу, он крутанул посох по горизонтальной плоскости, однако залмантриец оказался куда проворнее, чем надеялся Клэйв. Смуглокожий телохранитель метнулся вбок, держа корпус низко, почти что параллельно полу, и ударил обеими клинками снизу вверх. Клэйв дернул посохом, едва успев выставить блок. Заточенные лезвия врезались в верхнюю часть посоха, под шарообразное навершие. Не успел Клэйв сделать вдох, как залматриец с рыком приблизился к нему почти вплотную, а затем ударил с ноги Клэйву в грудь. Его отбросило назад, так, что он лишь чудом удержал в руках посох. Удар спиной о некстати подвернувшийся шкаф вышиб воздух из легких Клэйва. Голова загудела. Почти ничего не соображая и лишь видя, как противник приближается, замахиваясь клинками, Клэйв повернул посох навершием вперед, нащупал мокрыми от пота пальцами нужный рычажок и надавил на него, впрыскивая в воздух струйки горючей смеси. Похоже, телохранитель Магистра не понял, что происходит — либо же просто не знал, как на это реагировать. Поэтому, дождавшись, когда тот окажется на расстоянии удара, Клэйв сдвинул с места второй рычажок и зажмурился.

Даже сквозь крепко сощуренные веки он увидел ярчайшую вспышку. Раздался громкий хлопок, сопровождаемый шипением тысяч вырвавшихся на свободу искр. Приоткрыв глаза, Клэйв увидел, как вспыхнувшее вокруг шара пламя обожгло залмантрийцу лицо и верхнюю часть туловища. Взвыв, тот отступил. Его окладистая бородка и усы загорелись. Выбросив клинок из левой руки, залмантриец спешно пытался погасить огонь на собственном лице.

Тогда Клэйв активировал, наконец, третий рычаг, и из низа древка выскользнуло лезвие.

Крутанув посох, Клэйв бросился на врага.

Сумев-таки погасить пламя на бороде и усах, тот принялся отбиваться, однако действовал уже далеко не с той прытью, что прежде. Клэйв нещадно давил на него, вынуждая отступать, отступать, отступать... Откуда-то поблизости звучали крики и мольбы о помощи, кто-то звал стражу. Кажется, звуки боя доносились еще и снаружи — должно быть, отряды нововестников начали выполнять свою часть плана. Посох-факел в руках Клэйва вертелся, беспощадно поджигая все, чего касался. Часть мебели, которой была обставлена комната, уже загорелась.

— Я, мать вашу, Несущий Пламя! — с вожделением пророкотал Клэйв, продолжая напирать на залмантрийца.

Его противник, однако, сумел оправиться от потрясения. Движения залмантрийца теперь становились все более уверенными, а отсвечивающий пламенем меч все чаще поднимался не только для защиты, но и чтобы попытаться выискать брешь в защите Клэйва. Они принялись кружить вокруг какого-то квадратного стола, заставленного бутылками и стеклокерамическими тарелками с имиральским виноградом и яблоками. Где-то снаружи и снизу раздались взрывы. Зазвенели треснувшие в рамах стекла. Клэйв недовольно мотнул головой — затягивать поединок ему совершенно не хотелось.

Именно в этот момент, словно прочитав его мысли, в поле зрения появилась Файни:

— Хватит! — бросила она, обратившись одновременно к нему и залмантрийцу. Клэйв приметил обнаженный клинок в ее руке. Окровавленный клинок. — Мы пришли не за тобой, брат, — повернулась Файни к телохранителю Магистра, — а за теми алчными богатеями, которым ты служишь. Точнее, служил. — Файни отвела клинок в сторону и указала им в дальнюю часть зала, где еще недавно в креслах сидела Магистр и ее гости... Только теперь все они лежали в лужах собственной крови. И когда только Файни успела разделаться с ними?.. — Ты хорошо сражаешься. Уверен, что хочешь продолжать делать это ради тех, кто не ставит твою жизнь ни в грош?

Залмантриец внимательно изучал Файни, несмотря на то, что уже в нескольких местах зала полыхало пламя. Клэйв понял, что если хочет покончить с противником, то сейчас самое время, чтобы мощным прыжком пересечь стол и нанести единственный точный удар. Однако что-то остановило его. Возможно, понимание того, что Файни обратилась к залмантрийцу не просто, чтобы его отвлечь. Но чтобы тот действительно подумал.

— Ты права, подруга, — произнес залмантриец с южным акцентом, обнажив зубы в оскале. — Я служу живым, а не мертвым. — Он ткнул мечом, подцепляя на острие яблоко, и вместе с ним поднял клинок обратно к плечу. — До встречи.

Залмантриец снял яблоко с острия меча и отправил его себе в рот, после чего с самоуверенной беспечностью зашагал к выходу. Проводив его взглядом, Клэйв развернулся к Файни, что, вытерев клинок о ковер, подошла к нему с неизменной ухмылкой на лице. Вздохнув, Клэйв подвинул свободной рукой тарелки и, отложив посох на столешницу, присел рядом со своим оружием. Его сердцебиение было по-прежнему быстрым и громким, как удары опытного барабанщика — не то от тяжелого боя, что вполне мог закончиться далеко не так безболезненно, не то от присутствия рядом той, что последнее время всегда заставляла его сердце биться быстрее.

— Отличная работа, мой сладенький. — Файни бросила клинок на пол, после чего залезла на чуть пошатнувшийся стол и села рядом с Клэйвом. Ее глаза азартно блестели, а дыхание почти что обжигало Клэйву щеку. — Похоже, мы, — Файни оглянулась через плечо на пламя, лизавшие настенные гобелены, — задали им жару, а?

— Исключительно благодаря тебе, — подмигнул ей Клэйв.

— Ты такой льстец, — протянула Файни, сощурившись. — Продолжай.

— Ты — богиня. — Клэйв улыбнулся. — Самая безумная и в то же время самая прекрасная из богинь. Самая...

Она не дала ему договорить, впившись в его губы, жадно и настойчиво. Клэйв ответил ей тем же, вцепившись правой рукой ей за шею. Их ноги сплелись, а языки сошлись в непонятном диком танце.

— Я хочу тебя, — заявила Файни, когда они, тяжело дыша, отлепили губы друг от друга.

— Что, прямо здесь? — опешил Клэйв.

— И прямо сейчас. — Файни вновь ухмыльнулась и легким движением отцепила веревку, удерживающую ее волосы в хвосте.

Усталость, слабость, изможденность, чувство меры и инстинкт самосохранения — все это улетучилось для Клэйва в мгновение ока.

Остался азарт и желание. Страсть и безумие.

Он собрался ответить Файни, но та не дала ему сказать, повалил спиной на стол. Клэйв не стал об этом жалеть и позволил ей занять позицию сверху.

В этот момент Клэйву было глубоко плевать на то, что мебель и ковры зала разгораются все сильнее.

Он бы остался с Файни даже если бы вокруг него горел целый мир.

Даже если бы он сам его поджег.