Готова на все (СИ)

Глава 30

Постанывая, она подтянула руки-ноги. Цепляясь за спинку переднего сидения, медленно приподнялась. Сквозь ветровое стекло ей хорошо виден был зад улепетывающего уаза. Камуфляжник в кузове вскинул автомат… Пискнув, Эля нырнула обратно за сидение.

Резко та-такнула очередь, над крышей машины что-то с визгом пронеслось. Позади них послышался скрежет шин, скрип тормозов и грохот сталкивающегося металла.

— Мазила, — довольно прокомментировал Александр, выжимая педаль газа.

Эля, словно белка из дупла, вновь робко высунулась из-за сидения и глянула в заднее стекло. Водители столкнувшихся позади них машин на четвереньках разбегались из зоны обстрела. Эля опять посмотрела в переднее стекло.

Камуфляжник снова целился в них. Автомат коротко гавкнул. Толчок подпрыгнувшего фургона опрокинул стрелка на спину. Эле показалось, что выплюнутый из автомата сгусток огня несется прямо на нее, медленно, неотвратимо впивается в ветровое стекло… и злобно чиркнув по нему, отскакивает в сторону.

— «Броневой!» — подумал Штирлиц», — торжествующе хохоча, процитировал анекдот Александр. Злобно сузив глаза, вдавил педаль газа в пол, — Я вам покажу, как со своим дохлым уазом против ведомственного форда!

Они мчались так, что Эле казалось — они сейчас просто влетят в кузов уазика, пронижут его и кабину насквозь и выпрыгнут впереди, мгновенно поменявшись с фургоном местами. Уазик резко вильнул в сторону, раз, другой. Распахнутые задние дверцы бились, словно сломанные крылья птицы.

Впереди вырисовалась низенькая и узкая арка двора. На полной скорости фургон нырнул в нее. Задние дверцы на мгновение широко распахнулись — птица попыталась расправить крылья — и с силой врезались в края арочного проема. Звучно кракнув, одна из них обломилась, рухнув прямо под колеса форда.

Машину подбросило, закрутило, Александр всем телом навалился на руль, удержал… Чиркнув бортом о камень проема, форд влетел в кромешную темноту арки. Что-то опять попало под колеса, форд рыскнул от стены к стене, вырвался наружу… Оглянувшись, Элина увидела валяющуюся у выезда из арки вторую дверцу уазика — размолоченную, словно ее через мясорубку пропустили.

Вслед неслись крики выскочивших на балконы жителей, впереди звенело и грохотало — беглый фургон ломился сквозь двор. В погоне за улепетывающим уазом форд пролетел через разметанный штабель старых ящиков, заложил крутой вираж, огибая целое поле битого стекла…

Земля под фордом содрогнулась. Впереди тяжело глухо бухнуло. В окнах домов жалобно тенькнули стекла и тут же разом, везде, мигнул и погас свет. Двор погрузился в кромешную тьму, разбиваемую лишь тревожно-возмущенной перекличкой жильцов. Александр рванул тормоз.

Форд еще прокатился по инерции, дернулся и наконец встал у самого выезда со двора. Александр низко наклонился, всматриваясь сквозь ветровое стекло в темноту. Ничего.

Он аккуратно приоткрыл дверцу, выглянул наружу. Тихо. Темно. Впереди не скрипели шины, не гудел удаляющийся звук мотора…

— Тр-р-р-шш, — откуда-то сверху донесся скрипучий искристый треск и резко пахнуло озоном, — Тр-р-р-шш.

Даже не оглянувшись на вцепившуюся в спинку его сидения Элю, Александр выбрался из машины. Держа пистолет в опущенной руке, острожным скользящим шагом, готовый в любой момент прянуть в сторону, эсбеушник двинулся к выходу со двора.

Эля несколько секунд посидела одна в машине, вглядываясь в тьму за окнами. Потом тоже выскочила, и бросилась следом. Камуфляжники ведь не давали обещания, что совсем убежали. Пока он там лазает, еще как выскочат сзади, как накинутся!

Александр лишь скосил на нее глаза, когда она судорожно вцепилась в рукав его куртки, и ни слова не сказав, двинулся дальше.

Уазик стоял в конце переулка, уткнувшись смятым капотом в покосившийся фонарный столб. Оборванный провод еще колыхался, чиркая концом по земле — трескучая искра проскакивала, освещая выжженную в наледи канавку:

— Тр-р-р-шш…

Обойдя провод по широкой дуге, Александр двинулся к грузовику.

— Не надо… — жалобно попросила Эля и на этот раз он ее услышал.

— Думаешь, они еще там? — поглядывая на нее сверху вниз, спросил он, и на лице его было явное разочарование, — Фургон бросили и смылись. Надо было мне их все-таки мочить — а то ведь упустили.

«Ну и слава богу!» — с облегчением подумала Эля.

— Но понимаешь, труп — он ведь и есть труп, что с него толку, — продолжая рассуждать, Александр обошел машину.

В кабине водителя действительно никого не было. Лишь мрачно чернело вдребезги разбитое ветровое стекло.

Настороженно поглядывая на оборванный провод, Александр вернулся к кузову. Аккуратно отцепив от рукава Элины пальцы, запрыгнул внутрь фургона, словно канув в царящий там мрак.

— Тут тоже никого, — гулко донеслось из темноты, — Черт, чем тут пахнет?

Успокоившаяся было Элина заглянула в кузов — и замерла. Пахло. Пахло сильно. Застарелым, концентрированным запахом крови.

— А, черт! — в глубине фургона загрохотало, словно Александр споткнулся обо что-то: толчок, звук падения, короткое сдавленное ругательство, — Ноги разъехались, — зло простонал из мрака эсбеушник, — Что у них тут валяется? — и вдруг изумленное, почти испуганное, — Че-ерт!

Внутри фургона резко вспыхнул фонарь.

Развезенная по полу кровавая полоса словно впрыгнула в кружок света. Держа маленький, но мощный фонарик, Александр низко склонился над распростертым телом:

— Надо скорую, — торопливо крикнул он, его рука скользнула лежащему за ободранный ворот, легла на горло. Он помолчал, вслушиваясь, потом убрал ладонь, — Не надо, — отрицательно махнув выхватившей мобилку Эле, сказал он.

— Почему? — растерянно переспросила Эля, — Он… жив?

— Был — минут пять назад, — мрачно ответил Александр, — Может, это даже я его уделал. Надо же, как неудачно. — пробурчал он себе под нос, и резко перевернул тело. Запах свежей крови ударил в нос, стал просто невыносимым. Эля хотела отступить, но что-то удерживало ее возле выбитых дверей фургона, заставляло смотреть, не отрываясь.

— Не понял, — недоуменно выдохнул Александр, — У этих, в камуфляже, что — серьезные внутренние разногласия? — и он двумя пальцами потянул за тонкую, но прочную проволоку, опутывающую запястья лежащего.

Скрученные руки трупа разом медленно приподнялись. Большой палец на правой был выставлен вверх, словно мертвец одобрял что-то. Эле этот палец показался, странно, непропорционально длинным. Александр повел лучом фонарика…

Эля заткнула сама себе кулаком рот, давя рвущийся изнутри дикий вопль. Из пальца, с неимоверной силой загнанная под ноготь, торчала толстая канцелярская скрепка. Покрытая черной коркой спекшейся крови.

— Он… не в камуфляже, — сквозь зажимающий рот кулак прошамкала Эля, — Не из них.

— Что не в камуфляже, я и сам вижу, — с хладнокровной задумчивостью прокомментировал Александр, водя фонариком по окровавленным лохмотьям, оставшимся от академичного черного пиджака. Сквозь прорехи виднелись жуткие синяки на избитом теле. — Только вот кто он такой?

Световое пятно уперлось в безобразно распухшее от побоев мертвое лицо.

Да, она его почти ненавидела и уж точно — презирала. Да, она его видеть не могла, но ведь видела же! На самом деле в его паршивую рожу она смотрела чаще и дольше, чем в личико собственного сына. От шести до восьми часов в день, пять дней в неделю. Как же она могла не узнать его?

— Это… это наш Грушин. Который пропал… — слабо пролепетала Эля, бессильно оседая на асфальт.