Хочу познакомиться

24 Перевернутая черепаха

ИНТ. СЦЕНАРНОЕ АГЕНТСТВО «УИЛЬЯМ ДЖОНАТАН МОНТГОМЕРИ И СЫНОВЬЯ» ВТОРНИК, 15 ЯНВАРЯ, 7:24

Эви сидит за компьютером, с головой погрузившись в работу. Единственный источник света — ее настольная лампа. В конце коридора, в кабинете Монти, до сих пор темно. Эви берет свой кофе, чтобы сделать глоток, и понимает, что чашка уже пуста.

Я вздохнула, поставила чашку на стол и просмотрела почтовый ящик. У меня еще осталось больше сотни непрочитанных писем, не считая десятков новых запросов от сценаристов, надеявшихся, что Монти согласится их представлять. И стопка контрактов на столе, которая теперь доходила мне до носа. Я провела вчерашний день, сочиняя отчет о романтическом знакомстве в стиле «Отпуска по обмену», и пусть большая часть выходных пошла коту под хвост, зато изложение этих событий в письменном виде напоминало покаяние. Я обещала Эго, что перестану сдерживать себя, когда буду писать. Папа больше не может проверять мои сценарии, так что единственный способ раскрепоститься — сделать вид, что никто не увидит этих текстов и что пишу я только для себя. В какой-то момент во мне, видимо, что-то перещелкнуло. Не успела я опомниться, как пролетел целый день. Это было странно и удивительно, однако теперь я играла в догонялки со своей работой. Придется целую неделю засиживаться допоздна, чтобы хоть немного разгрести дела. Если бы только это понял Эзра, которому мой полный рабочий день представлялся лишь досадной помехой. Когда я отправила ему отчет о романтическом знакомстве в стиле «Отпуска по обмену», он тотчас потребовал продолжения.

Эго: Твой ход, Рыжая.

Рыжая: Это не игра.

Эго: Тогда почему я выигрываю?

При всем своем безумии Эзра был не так уж неправ. Продюсеры хотели получить от него второй акт к концу января. Я обязана сделать все возможное, чтобы Эго отправил им текст. Особенно если хочу заниматься чем-то посерьезнее ответов на электронные письма — Монти избегал этой работы как мог.

Раздался сигнал почтового ящика. Пришло письмо от Сары. По дороге домой все мои друзья наперебой предлагали новые идеи для знакомств, так что я не сомневалась, что между нами все уладилось. Тем не менее я открывала ее электронное письмо не без опаски.

«Эви, хочу, чтобы ты знала, что я долго и упорно размышляла о случившемся. Я решила простить тебя за то, что ты испортила мне девичник. Разумеется, за мое великодушие ты должна благодарить своего друга Бена.

Насчет цветов, которые ты прислала. Понимаю, что они, вероятно, куплены на деньги, сэкономленные на моем празднике, но все равно ценю этот жест, учитывая, что ты у нас такая бедная».

— Спасибо, Сара, — пробормотала я.

Я написала Бену, чтобы от всей души поблагодарить его за то, что он сделал для Сары, и предложила возместить расходы на воздушные шары и водителя из Шруксбери. Он ответил: «Об этом не беспокойся». Как я ни ломала голову, мне не удалось расшифровать его мотивы. Казалось, мы вроде бы достигали взаимопонимания, а потом я совершала нечто такое, что доказывало правильность его первого впечатления обо мне.

«Кроме того, — продолжала Сара, — на флешке с моим фотоколлажем я нашла еще один альбом. Предполагаю, что автор — Бен, поскольку это его флешка. Ты не упоминала, что он фотограф. Судя по тому немногому, что ты рассказала, похоже, он ценит свое личное пространство. Поэтому, чтобы тебе не пришлось из-за этого мучиться, я сама просмотрела все фотографии. У тебя очень талантливый друг!»

В конце сообщения была ссылка на файлооб-менник.

Я навела курсор. Несмотря на заботу, проявленную Сарой, мне все же казалось, что открывать эту папку — то же, что шпионить за человеком. Возможно, там нечто очень личное — например, старые фотографии его жены… Надо уважать его частную жизнь.

Я прикусила губу. Слишком уж заманчивой казалась мысль узнать о Бене хоть что-нибудь.

Я щелкнула на ссылку. Папка была огромная.

Я настроила загрузку в фоновом режиме и стала ждать, постукивая ногой об пол. Наконец-то!

В папке оказалось больше сотни изображений. На первом снимке было замерзшее озеро. Я немного расслабилась. Не будешь же чувствовать себя виноватой, рассматривая фотографию озера. Вряд ли это очень личное. Когда я перешла ко второму файлу, а потом к третьему, облегчение сменилось чем-то похожим на разочарование. Ни на одном из снимков Бена не было. Фотографии как будто делали где-нибудь в Исландии: гейзеры, ледяные фьорды, темные скалы. Продолжая щелкать мышью, я подперла подбородок ладонью. Разочарование постепенно таяло. На каждом следующем изображении я задерживалась немного дольше. Через призму Бена пейзаж жил собственной жизнью.

— О, Бен, — пробормотала я.

Каждая фотография была проникнута страстной любовью к дикой природе и запечатленным его камерой пейзажам. В кадре с водопадом, низвергающимся с изогнутого обрыва в пенящуюся воду, чувствовалось мужество. В изображении голубых айсбергов перед пляжем с черным песком — благоговейный трепет. Я ошиблась, когда предположила, что это просто профессиональные снимки: Бен вложил в них душу.

Почему он отказался от своего огромного, невероятного дара? Глядя на эти фотографии, я почувствовала, что наконец-то узнаю его настоящего. Хотя после того, как я сама все испортила в эти выходные, возможно, большего мне никогда уже не узнать. При этой мысли меня кольнула необъяснимая грусть.

Звук открывающейся входной двери отвлек меня от размышлений. По лестнице поплыли голоса. Я вернулась к альбому, решив, что это бухгалтеры, делившие с нами кухню, но затем услышала безошибочно узнаваемый аристократический тон. Монти.

Может, я каким-то образом потеряла счет времени? Отнюдь; еще не было и восьми утра.

Что случилось? За семь лет Монти приезжал в офис раньше десяти только раз, когда пропустил переход на зимнее время. По какой необыкновенной причине он мог находиться здесь в столь ранний час? Было слишком рано даже для меня.

Монти добрался до верхней площадки лестницы.

— Доброе утро, — с опозданием поздоровалась я.

— Право, Эвелин, ты могла бы постараться сделать менее удивленный вид, — сухо заметил Монти, минуя мой стол.

Затем появился его спутник, и от потрясения у меня отвисла челюсть.

— Эг… Эзра, — взволнованно пролепетала я, ловя себя на том, что беззастенчиво пялюсь на него. Эти роскошно-небрежные светлые пряди, смехотворно высокие скулы и голливудская улыбка казались абсолютно неуместными в нашем замызганном офисе. Я так часто злилась на него, что порой забывала, что он до нелепости хорош собой.

Эго даже не взглянул на меня, проходя мимо. Как будто наши отношения вернулись на тот уровень, на котором находились до сделки. Меня так поразило, насколько все изменилось за последние несколько месяцев, что я даже не чувствовала себя уязвленной. Раньше я считала, что Эго — не более чем придурок. Теперь поняла: дело в том, что он всегда и со всеми бескомпромиссно остается самим собой. Конечно, это означало, что зачастую Эго и был не более чем придурком, однако он доказал, что в нем есть нечто большее. Во что же он играл?

Откинувшись на спинку кресла и яростно постукивая ручкой по блокноту, я впилась взглядом в его удаляющуюся спину, как будто она могла дать мне ответ. Что они могут обсуждать в столь ранний час? И почему я об этом не знала?

Перед тем как закрыть дверь кабинета Монти, Эго оглянулся и подмигнул мне.

Я притворилась, что печатаю, а сама не сводила глаз с окна кабинета Монти. В поле зрения появился Эго; он расхаживал по кабинету и активно жестикулировал во время разговора. Сквозь тонкие стены до меня доносились случайные обрывки слов. Мне показалось, я расслышала свое имя.

После новогоднего кошмара я снова взяла с Эзры обещание, что он не расскажет Монти о нашей сделке. Раз уж пьяная Эви успела проговориться Эго, что ее работа под угрозой, пришлось сообщить и то, что Монти, скорее всего, уволит меня, если узнает. Эго поклялся, что не скажет ни слова.

Так какого черта он тут делает?

Эго исчез из виду, и я еще сильнее вжалась в спинку кресла. Если только мне удастся увидеть реакцию Монти на то, что говорит сценарист, возможно, я получу представление о происходящем. Я уперлась носком ботинка в стену и немного наклонилась назад. Еще чуть-чуть. Еще… Вот. Я снова могла видеть Эзру. У него в руке что-то было.

Кресло подо мной опасно покачнулось. Я балансировала всего секунду, после чего гравитация победила. Скользнув взглядом к окну, Эго увидел, как я опрокинулась назад, подголовник уперся в стену позади меня, и я оказалась на завалившемся кресле в полулежачем положении, с задранными ногами.

В поле зрения появился Монти и тут же нахмурился, как будто я сделала это специально. Он потянул за шнур оконной шторки. Шторка закрылась только до половины. Монти дернул ее вверх и попробовал закрыть еще раз. Эго стоял позади него, в его голубых глазах светились веселые огоньки; шторка ходила вверх и вниз, а я лежала на кресле, как перевернутая черепаха. Пока Монти был занят, я поймала взгляд Эго, улыбнулась и незаметно показала ему очень обидный жест. Брови Эго взлетели, а я вцепилась в подлокотники, прежде чем Монти успел заметить, как его ассистентка посылает куда подальше клиента номер один. Стоило ли так рисковать, Эви? Монти не удалось опустить шторку, наконец он сдался и раздраженно отпрянул от окна.

К тому времени, когда Эго вышел из кабинета Монти, я уже сидела как следует и отвечала на электронные письма. И снова он даже не взглянул на меня, проходя мимо. Я посмотрела ему вслед, ощущая на шее ледяные пальцы озноба.

— Эвелин! — позвал Монти. — В мой кабинет. Живо.

Когда я вошла, Монти, казалось, был загипнотизирован небольшой стопкой бумаг, лежавших на его столе.

— Все в порядке? — осведомилась я.

Он поднял взгляд; пальцы его заплясали по краям страниц, словно проверяя, на месте ли они. — Это Эзра, — сказал Монти. — Он прислал второй акт.

На мгновение я лишилась дара речи. Затем услышала, как говорю:

— Но… как-то рановато.

— Ну, он еще не совсем закончен.

Ага. Что ж, по крайней мере, он что-то сдал.

— И как? — поинтересовалась я, затаив дыхание. — Превосходно, — с некоторой мечтательностью ответил Монти.

Я выдохнула. Я должна была радоваться, и я радовалась, но почему же Эго так бесился из-за этого? Он мог бы, по крайней мере, сказать, что пишет. А вместо этого он снова отдалился от меня.

— Должен признаться, я не совсем понимал, насколько сильно ты ему помогла.

Я так углубилась в свои мысли, представляя, как бью Эго по голове его собственным «Оскаром», что чуть не прослушала. Монти меня похвалил? Лицо его сияло.

— Это, конечно, совсем не похоже на «Сердце, истекающее кровью», но, по-моему, Эзра действительно кое-что нащупал, Эвелин.

Видя Монти таким, легко было представить его в том же кресле лет пятнадцать назад, еще до того, как он начал потакать своим слабостям и блеск его померк.

— Я бы с удовольствием почитала, — сказала я.

Внимание Монти снова переключилось на меня, и, клянусь, в выражении его лица был некий намек на чувство вины.

— Он что, тебе не показывал?

Я помотала головой.

— Всему свое время. — Монти притянул распечатку сценария к себе. — Нам… нужно поговорить, Эвелин. У Эзры серьезные опасения на твой счет.

Я была слишком ошеломлена, чтобы ответить.

— Насчет твоей рабочей нагрузки.

— Моей… рабочей нагрузки?

Монти откашлялся.

— Эзра беспокоится, что тебя что-то отвлекает.

Я предположила, что Эго имел в виду других авторов, а также то немногое, что осталось от моей личной жизни. Высокомерный, невыносимый мальчишка!

— Он далеко продвинулся в создании сценария и хочет, чтобы ты уделяла ему больше времени. Вот почему я принял это решение. — Монти замолчал.

Я затаила дыхание, готовясь ко тому, что должно было произойти.

— Мне не нужно напоминать тебе, как много зависит от этого сценария. Я рассчитываю, что ты проследишь, чтобы Эзра довел текст до конца. Без отвлекающих факторов. — Монти поправил ручку на столе. — Итак, я позабочусь о том, чтобы ты могла сосредоточиться на своем клиенте.

— Моем… что?

Монти рукавом стряхнул пыль с фотографии, на которой он был запечатлен вместе с Ричардом Аттенборо.

— Надо повторить по буквам? По просьбе Эзры я возлагаю временную ответственность за него на тебя. Разумеется, это означает, что ты должна посвятить помощи Эзре как можно больше времени. Уверен, мне не нужно подчеркивать, что Честеру требуется определенное внимание. До обозначенного в контракте дедлайна я буду сам следить за твоей рабочей нагрузкой и даже… — Он что-то пробормотал.

— Я не совсем расслышала…

— …И даже возьму на себя часть твоей работы, — прохрипел Монти, будто я клещами вытаскивала из него эти слова. — Нам действительно нужно, чтобы он продолжал писать, Эвелин. Он — все, что у нас есть. С уходом Алессандро… — Босс умолк.

— Я думала, все хорошо.

Я испытывала облегчение, видя, что Монти охотится за новыми авторами, пусть даже находила этих новых авторов я. Контракт с Алессандро мог бы поспособствовать нашему возрождению. Я видела его короткометражные фильмы — нельзя было не признать, что у него настоящий дар.

— Его окучил другой агент, — сказал Монти, прикрывая глаза.

Подобные вещи в нашей сфере происходят постоянно: если вокруг нового таланта поднимается шум, агенты начинают сражаться за возможность представлять его интересы. И все же я видела, что это сильно задело Монти. В глубине души я спрашивала себя: может, имей я шанс сама поговорить с Алессандро, все выйдет по-другому? В следующий раз.

— Ему внушили, что он недостаточно заботится о своей карьере. Руссо подписал контракт с «Джеффри и Тернером».

Теперь все стало на свои места.

— Простите, Монти, — тихо проговорила я. Уж в чем, в чем, а в нашей взаимной неприязни к «Джеффри и Тернеру» мы с боссом всегда сходились.

— Руссо купился на внешний блеск. Он скоро усвоит урок. — Казалось, Монти усилием воли отмахнулся от этой мысли. — Передай мне контракт Миллера и свой список дел. — Одно дело, когда босс говорил, что собирается выполнять мою работу, и совсем другое — наблюдать, как он доводит ее до конца. — Не стой, разинув рот, ты нужна Честеру.

Я старалась не выглядеть слишком счастливой, когда положила на стол Монти большую стопку контрактов. Он уставился на колеблющуюся груду с едва скрываемым ужасом. Затем взял у меня блокнот и просмотрел список дел.

— Давненько я всем этим не занимался. С другой стороны, не высшая математика, как-нибудь справлюсь.

— Это только первая страница, — сообщила я, перегибаясь через его стол и перелистывая блокнот.

Монти побледнел, затем закатал рукава.

— Ты увидишь настоящего агента в деле. А теперь давай, топай отсюда.

— Еще одно, — сказала я, сделав паузу. — Раз уж я теперь работаю с Эзрой, мне понадобятся средства на служебные расходы.

Когда я вернулась к своему столу, меня ждало сообщение.

Эго: Не за что.

Рыжая: Ты только теперь говоришь со мной? Следовало сначала спросить меня.

Эго: Я соблюдал приличия в течение нескольких месяцев. Я не забыл, как ты сказала, что на кону твоя работа. У нас всего месяц. Тебе нужно поторапливаться, если хочешь, чтобы я закончил сценарий. Иначе как ты успеешь с кем-то познакомиться за оставшееся время?

Я подавила желание швырнуть телефон в стену. Его сценарий так хвалили — конечно, он и сам хочет его закончить, не подвергая меня очередному унижению.

Эго: Ты должна знать, как помогают мне сейчас твои отчеты. С этого момента мне нужно, чтобы ты знакомилась по крайней мере дважды в неделю, чтобы я мог закончить. Ты должна быть мне благодарна. Я удваиваю твои шансы влюбиться…ты же получишь всю помощь, которая тебе необходима.

Я тяжело опустилась на стул. Два знакомства в неделю? Мне за глаза и за уши хватало одного. Я не уверена, что смогу выдержать двойное унижение. Однако, вопреки ожиданию, что вот-вот появится знакомый мандраж оттого, что и писать теперь придется в два раза больше, я неожиданно обрадовалась. Это что-то новенькое.

Меня удивляло, что Эго продолжает настаивать на том, что я должна влюбиться. Соглашаясь на эту сделку, я думала, что, если только смогу заставить Честера начать писать, он позабудет об остальном. Но вот он пишет, впервые за много лет, однако неустанно напоминает мне о моих обязательствах. Эго явно преодолел творческий кризис, так почему же я по-прежнему должна, как дрессированная собачонка, прыгать через этот обруч? Ну, по крайней мере, теперь у меня высвободилось время. Друзья всегда твердили, что я встречу кого-нибудь, если буду меньше работать. Думаю, теперь я могу выяснить, так ли это.

Рыжая: Согласна… ЕСЛИ с этого момента ты будешь еженедельно присылать мне свои тексты.

Эго: Сколько раз повторять? Я буду отправлять их своему агенту, Рыжая.

Рыжая: Поправь меня, если я ошибаюсь… Разве не я твой агент?

На экране смартфона несколько раз появлялось и исчезало многоточие, словно Эго начинал писать ответ, а затем передумывал. Наконец я прочитала:

Эго: Когда все это закончится, мы должны сходить выпить и разобраться с сексуальным напряжением между нами.

Я закатила глаза. Он явно пытался уклониться от темы. И все же я не могла не вспомнить тот эпизод перед Рождеством, когда Эго подвозил меня к маме. Я поскользнулась, он поймал меня, и всего на секунду мне показалось, что между нами явно что-то есть. Однако я отмахнулась от этого воспоминания. Должно быть, померещилось.

Рыжая: Два знакомства в неделю в обмен на еженедельную порцию текста.

Эго: Хорошо. Я буду посылать его еженедельно. Монти.

Он обещал отправлять текст каждую неделю. Больше не нужно с тревогой ждать, пока он соизволит поделиться с кем-нибудь написанным. Тут я своего добилась. В конечном счете, чтобы получить повышение, мне просто нужно, чтобы он выполнил свою работу. И найти мистера Хеппи-Энда.

Рыжая: Договорились.

Монти постучал в окошко, просунув два пальца под криво висевшую шторку. Он указал на меня, а затем на дверь.

— Давай, давай, — донесся изнутри его голос, приглушенный стеклом.

Я не знала, ожидал ли босс, что в девять утра во вторник я буду заниматься Эзрой, однако я быстро собрала вещи. Мне вспомнился список, который составили мы с друзьями. Если я смогу выдержать два знакомства в неделю, поспособствует ли это повышению? Если у меня есть хоть какая-то надежда выполнить нелепое условие Эго о знакомстве с мистером Хеппи-Эндом, то чем больше знакомств, тем лучше. Пришло время снова брать все в свои руки. И, подумала я, засовывая врученную Монти карту «Амекс» в сумочку, я могла бы даже получить от этого удовольствие.