Хочу познакомиться

1 Красный уровень

ИНТ. ПОДВАЛЬНЫЙ БАР В СОХО — ПЯТНИЦА, 16 НОЯБРЯ, 22:00

Эви стоит с обшарпанным пластиковым бокалом столового белого вина в компании хорошо одетых девиц и кивает в такт разговорам, ведущимся вокруг нее. Будучи слишком тепленькой, чтобы проявлять скрытность, которая, как она считает, ей очень даже свойственна, Эви проверяет свой телефон.

Сара: Я собираюсь разослать вам всем по элек-тронке презентацию, чтобы помочь с организацией пьянки в следующие выходные. Проверяйте почту!

Мария: Мы и сами не прочь спланировать твой девичник.

Джереми: Спланировать мы, конечно, не прочь, а вот организовать…

Сара: Но так вы будете ТОЧНО ЗНАТЬ, что он мне понравится. Раз уж речь зашла о моей свадьбе, может, обсудим, с кем придешь ты, Эви?

Я сунула телефон обратно в сумку. Сара пыта лась заставить меня поговорить о том, с кем я приду к ней на свадьбу, с тех пор, как обручилась. Словно мне поставили какое-то условие, а я его игнорировала.

Когда я снова переключила внимание на двух невыносимо стильных девиц, стоявших со мной в баре, то заметила две вещи: 1) у них невероятно красивая, безупречная, нетронутая беспокойством младенческая кожа; 2) я намного пьянее, чем думала, несмотря на то что строго придерживалась своего неизменного правила трех бокалов.

Эти проклятые ассистентские тусовки! Раз в месяц все ассистентки, работавшие в агентствах по подбору персонала для телевидения и кино, встречались в каком-нибудь ужасном баре в центре Лондона, чтобы пообщаться (то есть посплетничать). Еды на этих мероприятиях никогда не бывало, зато весьма специфическое белое вино (самое что ни на есть дешевое) лилось рекой.

Я могла лишь предположить, что все остальные здесь слишком юны, чтобы испытывать такое же похмелье, как и взрослые, поэтому пребывают в блаженном неведении о том, каково это — просыпаться с ощущением, что каждый год из твоих двадцати девяти лет врезал тебе по морде.

Сама же я… У меня в сумке лежал сэндвич с яйцом, и я умирала от желания съесть его, но до сих пор не улучила подходящий момент. Голос разума твердил, что мне необходимо подкрепиться, однако я напоминала себе, что у нормальных людей не принято ходить на общественные мероприятия со своими сэндвичами.

Одна из девушек, Джоди, откинула с лица завесу светлых волос и слегка улыбнулась мне, отчего я почувствовала себя совсем юной. У меня было такое чувство, что она только что задала мне вопрос. Джоди, ассистентка одного из крупнейших актерских агентств, была из тех людей, которых хлебом не корми — дай посудачить.

— Что-что, прости? — переспросила я и крепко сжала в руке свой пластиковый бокал с вином. Еще не так давно я ходила на эти тусовки не одна.

— Я привела сюда юную Джеральдин, чтобы познакомить ее с крутыми ребятами, — объяснила Джоди. У нее был тот тягучий лондонский говор, при каждом звуке которого я все сильнее ощущала себя северянкой.

Я повернулась к девочке-подростку в круглых очках. Ее длинные волосы были стянуты в неряшливый пучок, а спутанные выпавшие пряди, казалось, громко заявляли: «Ну посмотрите же, мне совершенно плевать на свою внешность». На ней был джинсовый комбинезон, из-под которого выглядывала белая футболка с надписью «Грета Гер-виг» крупными черными буквами. Я сразу захотела точно такую же, хотя мне никогда не хватило бы крутости ее надеть.

— У кого стажируешься? — поинтересовалась я.

На мгновение воцарилась тишина.

— Эви, какая ты чудачка, — рассмеялась Джоди. — Джеральдин ассистентка.

— Но она же еще ребенок! — Я тотчас прикрыла рот ладонью, хотя взять свои слова назад была уже не в силах.

Джеральдин издала низкий, хриплый смешок и приложила руку к груди.

— Спасибо. Я уже давно вышла из ассистентского возраста. — Она понизила голос до шепота. — Вообще-то мне уже двадцать три. Я боялась, все подумают, что я слишком старая.

— На вид тебе больше двадцати одного не дашь, — автоматически отозвалась Джоди.

Мне хотелось встряхнуть Джеральдин за плечи и сказать ей, что она настолько молоденькая, что, можно сказать, практически новорожденная. Но вместо этого я сделала еще глоток вина.

— Джеральдин работает в «Джеффри и Тернер», — сказала Джоди со значением, которое я старательно проигнорировала.

«Джеффри и Тернер», небольшое, но уважаемое агентство для кино- и телесценаристов, несколько лет назад было непосредственным конкурентом сценарного агентства «Уильям Джонатан Монтгомери и сыновья». Но в последнее время они специализировались на маститых авторах, мы же… Ну, когда-нибудь мы еще вернемся в прежнее русло.

— Один из новых коллег Джеральдин, Ричи, твой старый друг, правда, Эви? — настаивала Джоди.

Из ее лап не вырвешься. С тех пор как эта девица разнюхала, что я знала его, еще когда он был просто Рики, она никогда не упускала возможности выудить побольше информации. Таких, как мой бывший, в нашей сфере называли единорогами, то есть одинокими мужчинами. Вот почему Джоди так усиленно им интересовалась. Я бы могла поведать ей, что Рики из тех парней, которые заставляют тебя чувствовать себя настоящей счастливицей. Пока ты им нужна. Поэтому я продолжала улыбаться и, как обычно, не думала с ней делиться.

— Ричи потрясающий, — выпалила Джеральдин. — Я уверена, не сегодня завтра его сделают агентом. Он само воплощение стремительного взлета.

— Ну, навряд ли он собирался вечно ходить в ассистентах, — заметила Джоди и положила руку мне на плечо. — Не переживай, ты тоже станешь агентом. Просто у тебя уникальная ситуация.

Джоди не ошиблась, но расстроилась я не из-за этого. Они ведь не станут его продвигать, правда? У меня перехватило горло.

— Где ты работаешь? — поинтересовалась у меня Джеральдин.

Я вздохнула и взяла себя в руки. Она все равно рано или поздно узнает.

— «Уильям Джонатан Монтгомери и сыновья», — ответила я.

Джеральдин выпучила глаза.

— Ой, так ты та самая Эви!

Если ты проработала ассистенткой дольше чем кто бы то ни было в своей сфере, известность тебе обеспечена.

Я ощутила облегчение, когда обе девицы решили, что им нужно еще подзаправиться, и вернулись к бару. Я снова достала телефон, мечтая, чтобы уже была следующая пятница и здесь были мои друзья. Иногда я думала, что нас разделяет столько миль, что мне их даже не сосчитать.

Эви: ПОМОГИТЕ, Я ОКРУЖЕНА ДЕТЬМИ.

Мария: Где ты?

Эви: На ассистентской попойке.

Джереми: Бяка там?

Эви: Нет. Сейчас он общается только с агентами.

Сара: Для нее это хорошо. ДЛЯ ТВОЕЙ КАРЬЕРЫ ЭТО ХОРОШО, ЭВИ.

Джереми: Не ори, Сара.

Мария: Ты УЖЕ агент, просто не по должности, Эви.

На вечеринке ты показалась — и ладно. Может, пойдешь домой? Подумай о себе.

Я убрала телефон, не ответив Марии. Какими бы тяжелыми ни казались порой эти мероприятия, я обязана их посещать, пока остается хоть какая-то надежда продвинуться дальше ассистентки. Сюда все приходили с одной и той же целью: чтобы говорить правильные вещи, общаться с нужными людьми, завязывать важнейшие связи. Раньше, когда я только переехала в Лондон, мне тоже этого хотелось. Просто в другой сфере.

Если бы папа мог сейчас меня видеть!

Я знала, что папа гордился бы мной; правда, он был бы удивлен, что я оказалась по другую сторону бизнеса: вместо того чтобы работать сценаристом, решила работать со сценаристами. Он бы задался вопросом, что случилось с девочкой, которая в возрасте двенадцати лет заявила, что станет следующей Норой Эфрон или Дороти Тейлор, для которой писать было столь же важно, как есть или дышать. Конечно, он никогда не узнает, что сказал мне первый же агент, которому я показала свои тексты: «Жаль, но у вас нет нужных качеств».

По спине пробежал легкий озноб. Обычно я умела подавлять любые воспоминания о тех временах, когда еще занималась литературным трудом, но сегодня вечером мне это почему-то не удавалось. Семь лет работы ассистенткой. С годовщиной, Эви. Однако я всегда твердила себе, что мне повезло. Я не сумела воплотить собственную мечту, зато теперь помогала другим сценаристам воплощать их мечты. Все это зачтется, как только меня сделают агентом. Монти вечно твердил мне, что я еще не готова. Нужно найти способ заставить его увидеть, чего я стою.

Я протиснулась к бару рядом с Джоди, чтобы поставить пустой бокал, и услышала конец фразы Джеральдин:

— Я бы ни за что так долго не осталась в этой должности. — Тут юная особа заметила меня. — Без обид, — быстро добавила она.

— Эви не виновата, — сказала Джоди. — Ее босса, Монти, нельзя принимать всерьез.

Я возмутилась. Монти был из тех людей, кого в нашей сфере называли старой гвардией. Мой босс еще застал времена, когда большинство сделок заключалось в барах частных клубов. Он до сих пор мог очаровать продюсера, когда было нужно, но мир изменился. В профессию валом повалила энергичная молодежь с врожденным пониманием контента. Само это слово вызывало у Монти аллергию.

— Он блестящий знаток своего дела, — возразила я, понимая, что защищаю не только босса, но и свой личный опыт.

— Мы все прекрасно понимаем, почему ты там остаешься. Ради больших плюшек. — Джоди произносила «плю-у-ушек», превращая нашу с ней разницу в возрасте в пропасть. — У Монти наверняка есть солидный компромат на одного всем известного оскароносного сценариста, иначе чем же еще он бы так долго его удерживал.

О том, как переманивают авторов, Джоди знала все. Хотя о лучшем клиенте Монти даже ей кое-что было неизвестно.

У Джеральдин заблестели глаза.

— Вы ведь об Эзре Честере говорите, да? Божеч-ки мои, какой он на самом деле? Такой же обалденный, как в «инете»? Так мило, что он встречается с Моникой Рид. Она его лет на десять старше, а ему по фигу. Как там его суперфильм? Он же вроде пожертвовал половину гонорара на благотворительность? Расскажи мне всё.

Получив три года назад «Оскар» за лучший сценарий, Эзра моментально сделался любимцем киноиндустрии, но лишь закрутив роман с голливудской королевой Моникой Рид, он стал претендовать на статус знаменитости. Замелькал в колонках светской хроники и всевозможных звездных рейтингах, благодаря чему его инстаграм-аккаунт насчитывал теперь более трехсот тысяч подписчиков. Еще бы: с такой внешностью Честеру впору было идти в актеры, а не в сценаристы.

— О фильме мне особенно нечего сказать, — ответила я, улыбкой смягчая свои слова.

— Ты такая смешная, Эви! — воскликнула Джоди, и я будто перенеслась в старшую школу, где меня высмеивали и дразнили уже за то, что я поднимала на уроке руку. — Мы же подруги. Ты можешь, по крайней мере, подтвердить слухи? У великого Эзры Честера творческий кризис?

— Ничего подобного, — возразила я, стараясь не зацикливаться на «подругах». Мы с Джоди были знакомы около года, с тех пор как она стала ассистенткой, и виделись всего раз в месяц. Можно ли считать нас подругами? В глубине души я надеялась, что можно, ведь переехав в Лондон, я обнаружила, что здесь завести новых друзей вне работы практически нереально. И все же… Однажды мы с ней вдвоем отправились в бар выпить, я потеряла бдительность и разболтала ей кое-то личное. На следующий день какая-то незнакомая ассистентка написала мне по электронной почте, рекомендуя своего консультанта по работе с утратами. Больше я с Джоди никуда не ходила.

— Наверное, благотворительная деятельность отрывает его от творчества, — сочувственно предположила Джеральдин. — Эзра Честер только что на целый месяц ездил в Южную Америку, чтобы встретиться там со всеми детьми, для которых он собирает деньги. Не понимаю, как он успел.

— Мы задаемся тем же вопросом, — нейтральным тоном произнесла я, вспоминая прекрасные снимки виноградников, которые он тоже успел посетить.

— Ну расскажи нам что-нибудь, чего мы не знаем о Честере, Эви, — проговорила Джоди и многозначительно выпучила глаза, давая мне понять, что Джеральдин раздражает нас обеих. Делая меня сообщницей.

— Ну, — пролепетала я, все еще ощущая легкое головокружение после нескольких бокалов дешевого пойла на пустой желудок. — По правде говоря, Эзра…

Джоди затаила дыхание. У меня зазвонил телефон.

Я сделала паузу, осознав, что запросто могла сболтнуть лишнего; достаточно было объяснить, почему Эзру Честера мои друзья за глаза называют Эго. И одним махом разрушить его репутацию, а заодно и репутацию агентства.

К большому разочарованию моих собеседниц, я полезла в сумку и достала оттуда сэндвич, чтобы добраться до телефона. Ох ты ж черт! Я открыла пакет и откусила от сэндвича большой кусок. Люди, которые воображают, что агент — гламурная профессия, не видели, как вечером я запрыгиваю в последнюю электричку в обнимку с буханкой хлеба, купленной на ужин.

Джоди откашлялась, явно смущенная моей выходкой.

— Ну так что? Давай, Эви, делись.

— Хорошо, — сдалась я. — По правде говоря… — Я прервалась, чтобы быстро покончить с сэндвичем. Девицы в нетерпении подались ко мне. — Его следующий проект сразит всех наповал.

Последовала пауза. На лицах ассистенток появилось недоверие.

— Отлично, — сухо процедила Джоди и выразительно переглянулась с Джеральдин, на сей раз оставив за бортом меня.

Семь лет работы ассистенткой не проходят даром. За это время чему-нибудь да научишься.

Эзра, конечно, самый настоящий Эго, но здесь никто и никогда не узнает почему.

Я сунула пустой пакет из-под сэндвича обратно в сумку и достала телефон. Несколько пропущенных звонков от Монти. Я знала, что повод для звонка может быть какой угодно: от творческого кризиса у клиента до намерения сдать костюм в химчистку.

В кои-то веки я была благодарна Монти, изводившему меня своими распоряжениями.

— Простите, но мне пора. Я нужна в офисе.

Джеральдин сверилась со своими водонепроницаемыми «Касио».

— Но ведь уже одиннадцатый час! — недоуменно воскликнула она. — И пятница!

Я одарила ее милейшей из своих улыбок:

— Добро пожаловать в профессию!

— Красный уровень! Они меня подкараулили. — Шепот Монти в трубке почему-то отдавался эхом. — Ты говорила им, куда я собираюсь сегодня вечером?

— Кому? — спросила я, пробираясь сквозь вечернюю пятничную толпу на Дин-стрит.

— Сэму-и-Максу. Оба тут.

Сэм-и-Макс, продюсеры нового сценария Эзры, все делали синхронно, словно гидра, которую кто-то попытался уничтожить, разрубив пополам, а она как ни в чем не бывало вновь возродилась к жизни. Более воспитанных и обходительных людей я никогда не встречала. Казалось немыслимым, чтобы они набросились на Монти безо всякого предупреждения.

— Вы в баре «Пепел»? — уточнила я.

— Ну да! — прошипел он. — Значит, ты все-таки сказала им, что я здесь.

Я удержалась от ответа. Монти вечно торчал в этом закрытом частном клубе; он там практически поселился, во всяком случае, проводил в «Пепле» больше времени, чем дома, и любой, кто хоть что-нибудь знал о Монти, не стал бы искать его в офисе.

— И оба только что появились?

— Да, и даже не позвонили перед этим. — Следующие его слова заглушил какой-то шум. Смыли воду в унитазе? — Ты должна приехать сюда. «Красный уровень», Эвелин!

Монти разработал систему кодов, чтобы обращаться ко мне за помощью в присутствии клиентов, так чтобы они не знали, что он просит помощи. «Желтый уровень» означал «боевую тревогу». «Зеленый» — мелкие ЧП. Скажем, настоятельную необходимость вызвать такси. Степень серьезности «красного уровня» была непредсказуема. В прошлый раз, например, клиент подавился фрикаделькой, а Монти был слишком пьян, чтобы вспомнить, что я уехала домой на выходные и не смогу выполнить прием Геймлиха из Шеффилда. Впрочем, клиент выжил.

— Требуется выброска десанта. — Помимо прочего стоило держать в уме, что Монти не чужд драматизации. Мы же со сценаристами работаем, не со шпионами. — Черт!

В течение нескольких секунд слышались лишь женские голоса на заднем плане.

— Монти! Все в порядке?

— Не вешай трубку, — сдавленно прошептал он. Голоса стихли. — Приезжай и вытащи меня отсюда!

— Уже еду. В каком вы зале?

Клуб находился в Мэйфере, в семиэтажном здании, и располагал собственным бассейном на крыше и оздоровительным спа-центром.

Монти пробормотал что-то вроде «В жестете».

— Простите, не расслышала.

— Говорю, я в женском туалете.

— Ну, тогда, э-э, выйдите оттуда?.. — услужливо посоветовала я.

— Я бы с удовольствием, но мне не выбраться, Эвелин. Дверь заклинило, черт побери.

Торопясь к метро, я тихо радовалась про себя, что все-таки съела тот сэндвич с яйцом. Что-то подсказывало, что сегодня вечером мне лучше быть трезвой.