Хочу познакомиться

5 Моральная поддержка

HAT. КВАРТИРА ЭВИ, ИСТ-ДАЛИЧ — ПЯТНИЦА, 23 НОЯБРЯ, 20:30

Эви проносится по выложенной плиткой дорожке своего крошечного садика и отпирает входную дверь, поправляя на плече холщовую сумку. В сумке что-то дребезжит. Из нее торчит пучок базилика и багет. Очутившись в тесном коридоре, Эви вставляет ключ в замок второй двери, одновременно торопливо просматривая сообщения на телефоне.

Мария: Эви, дорогая, мы у твоего дома. На улице. Джереми: Почему ты не отвечаешь? Скажи нам, что ты там. Выходные будут нелегкие, если мы хотим организовать девичник Той, Которую Нельзя Называть, без участия твоей соседки по квартире.

Сара: Вы получили мои инструкции?

Джереми: Ой, привет, Волан-де-Морт. Да, мы получили 19-страничную презентацию и список литературы. Премного благодарен за включение в раздел «Благодарности».

Мария: Пусти нааааааааас.

Ф У ВАС 10 ПРОПУЩЕННЫХ ЗВОНКОВ ОТ МАРИИ НОВАК

Мария: Привет, это твои лучшие друзья, которые надеются, что ты всего лишь где-то поблизости, потому что Джейн дома и, похоже, у нее компания. Она ОТЛИЧНО проводит время.

Джереми: Предполагаем, что не с тобой.

Мария: Эвелин Дорис Саммерс, ты где?

Джереми: Не поступай так с нами, Эви. О боже, Джейн идет.

Джереми: Она направляется к двери.

Я так старалась успеть к их приходу. Когда мои друзья были здесь в последний раз, Монти объявил «красный уровень» (иногородний клиент заблудился в метро), и пока я добиралась до ресторана, они уже добрались до десерта.

На этот раз я опоздала, потому что Сэм-и-Макс подтвердили получение доп. соглашения и Монти хотел обсудить это со мной. Он не скрывал удивления, когда в понедельник я вернулась в офис с подписью Эго, и даже поднес (слегка потрепанные) страницы к свету, словно проверяя их подлинность. «Ты взяла на себя большую ответственность, Эвелин, — сказал он в конце концов, разглаживая листы. — Проследи, чтобы она оправдалась, и через три месяца мы будем праздновать не только завершение сценария». Он улыбнулся, увидев выражение надежды на моем лице, и тут же вернул меня на землю, вручив мне полдюжины контрахтов, которые нужно было срочно проверить, прежде чем я уйду домой.

Войдя в гостиную, я увидела Джереми, обхватившего голову руками, с упавшими на лоб вьющимися волосами, в костюме, который обычно был безупречен, а теперь весь помят, словно вторя его отчаянию. Мария, кивая, внимала моей соседке Джейн; ее густые темные волосы были собраны в хвост, она вцепилась в пустой бокал для вина, как утопающий в соломинку. Выражение натужной вежливости на ее миловидном личике контрастировало с широко распахнутыми от ужаса глазами, когда Джейн закончила свою увлекательную историю, сопровождаемую жестами, которых вы на детских праздниках не увидите.

— …И тогда он упал ниже плинтуса!

Мария содрогнулась.

Я тряхнула сумкой, чтобы они услышали красноречивое дребезжание, и Джереми вскочил.

— Ой, Эви, слава богу, я ненавижу тебя, ты богиня. — Он наклонился и обнял меня. — Джейн как раз объясняла, почему так долго не впускала нас в квартиру.

Джейн за его спиной улыбнулась. Я устремилась к Марии, стараясь не показать слез, которые навернулись на глаза при виде друзей. Я хотела бы видеть здесь и Сару, но в эти выходные мы собирались организовывать девичник, делая при этом вид, что она еще его не организовала.

Мне удалось скрыть выражение своего лица от Джереми, но Мария, разумеется, все заметила и задержала меня в объятиях чуть дольше обычного.

— Хорошо, что на этот раз ты почти вовремя! — выпалила она на одном дыхании.

Джереми уже забрал у меня сумку и теперь наливал мне вино.

— Джейн, — проговорила я, с благодарностью принимая у него бокал, — у тебя ведь свидание, да?

Джейн томно поднялась, ее черные волосы заблестели на свету.

— Да. Он в спальне. Увидимся позже. Последние слова адресовались Джереми, который в ответ поднял свой бокал.

— Я все еще гей, Джейн.

— Я все еще тобой увлечена. — Она улыбнулась и выскользнула из комнаты.

Джереми покачал головой.

— Только я так шокирован и одновременно слегка сконфужен?

— Ты по-прежнему каждый день работаешь допоздна? — небрежно поинтересовалась у меня Мария.

Джереми подлил нам вина.

— Ясное дело, я имел в виду, что собираюсь хорошенько напиться, чтобы забыть большую часть того, что она только что живописала, но в глубине души до сих пор надеюсь стать таким же, как Джейн, когда вырасту.

— Только сегодня пришлось задержаться, — ответила я Марии.

— Эви, — укоряющим тоном возразила Мария, которая видела меня насквозь.

Я понимала, что подруга на меня не злится; ей просто больно. Мы так редко виделись, а когда они приехали, я не явилась домой вовремя, чтобы встретить их на пороге. В очередной раз. Я обещала накормить их с дороги, но уже девятый час, а овощи, которые я купила на ужин, валялись в сумке. Я не смогла заставить себя объяснить ей, что возилась с кучей контрактов, чтобы угодить Монти. Она снова будет уговаривать меня уйти из агентства. Мария — искренняя, любящая натура — исходит из лучших побуждений, и мне это хорошо известно.

— Все нормально, честное слово, — убеждала я ее.

Мария была знакома со мной дольше всех моих друзей, и в такие моменты, как сейчас, это проявлялось особенно явственно. Я до сих пор помнила тот день, когда маленькая девочка с густыми темными волосами и огромными серыми глазами помогла мне подняться, когда другие ребята сбили меня с ног на детской площадке. С тех пор она была моей защитницей. В старших классах нас стало трое: едкая язвительность Джереми помогла нам выжить в школе. Когда мы втроем поступили в Шеффилдский университет, к нам присоединилась Сара. Она жила с нами в общежитии и (видимо, потому, что никто кроме нас не мог с ней поладить) прочно влилась в нашу компанию. Мы все были очень близки, но именно Мария, пожалуй, знала меня лучше, чем я сама.

К моему облегчению, подруга не стала настаивать. Она села рядом с Джереми, а я опустилась в свое любимое кресло, надеясь, что на этом допрос закончится. Я поставила бокал с вином на вытертый подлокотник, но там оказалось скользко. Когда я, ни о чем не догадываясь, вытерла мокрое пятно, Джереми изобразил рвотный позыв. Я с подозрением взглянула на него, гадая, в чем дело, и потерла пальцы друг о друга. Друзья сидели со смущенно-виноватыми лицами.

— Что?

Мария поморщилась:

— Ой, солнышко. Ты пропустила начало истории Джейн. Ту самую часть, где действие происходило на этом кресле.

Джереми отхлебнул вина.

— Оно заменило собой ложе любви. Здорово ему досталось.

— Приятно было познакомиться, покойся в мире, многоуважаемое кресло.

Мария и Джереми чокнулись бокалами.

— О господи! — Я вскочила и бросилась к двери на кухню, чтобы вымыть руки. — Джейн! — взревела я по пути.

Музыка в ее комнате стихла.

— Да, пупсик?

Прежде чем ответить, я повторила свою успокаивающую мантру: «Она не повышала арендную плату уже три года. Она не повышала арендную плату уже три года». Образ жизни Джейн обычно не являлся для меня проблемой. Мы заранее установили основные правила, чтобы избежать недоразумений. А именно: моя соседка не занималась сексом в местах общего пользования, а взамен получала право принимать ночных посетителей, о которых я знала только по ее немыслимо грязным историям, а еще по сюрпризам в посудомоечной машине, которую Джейн использовала для стерилизации секс-игрушек. Высокие гигиенические стандарты обнадеживают, хотя это слабое утешение, когда утром первым делом лезешь за чашкой, а вытаскиваешь фаллоимитатор.

— Ты обещала не заниматься сексом в гостиной!

Джейн высунулась из спальни в каком-то фантастическом нижнем белье.

— Конечно, дорогая! Мы только начали в гостиной. — Ну что ж, хоть какое-то облегчение. — А кончили на кухне.

Я содрогнулась и тут же схватила губку, чтобы протереть все до одной поверхности.

За приоткрытой дверью Джейн послышался низкий баритон.

— И еще, — пропела Джейн. — Трев обещает, что купит новую губку.

— Ты в самом деле намерена это делать?

Мария склонилась над своей тарелкой и откусила кусок пиццы навынос. Как только ребята выслушали историю о моей сделке с Эго, по-армейски четкая презентация Сары с инструкциями по устройству девичника была забыта. («Абсолютные табу идеального девичника’!’ НИКАКИХ пенисов (Джереми, это я выхожу замуж): ни пружинных, ни надувных, ни — особенно! — съедобных. Джереми, твой пенис не в счет». Реплика Джереми: «К какой именно категории, по ее мнению, относится мой пенис?»)

Джереми взмахнул бокалом:

— Просто уточни: ты собираешься попытаться влюбиться в течение следующих трех месяцев, воспроизводя сюжеты ромкомов?

— Это ради карьеры, Джем, а не для личной жизни. Мне просто нужно помочь Эго избавиться от творческого кризиса. Надеюсь, что тогда он поменяет свои представления о любви.

Молчание.

— На случай, если есть какие-то сомнения, я знаю, что это полный бред.

— Он такой… придурок! — решительно высказалась Мария. Моя подруга была самым милым, самым добрым, самым снисходительным человеком на свете. Но ненавидела Эго с таким пылом, до которого даже мне было далеко. — Эви, ты абсолютно уверена, что хочешь пройти через это? Не позволяй Эго втягивать тебя в то, к чему ты не готова! От парня он бы никогда такого не потребовал.

— Да, думай в первую очередь о себе. Береги себя, — с готовностью подхватил Джереми.

— Я понимаю, как это звучит, но, если не считать пункта об обязательной влюбленности, эта сделка — всецело моя идея. Дело не только в спасении агентства. Монти пообещал повысить меня до агента, если Эго напишет сценарий.

— В самом деле? — недоверчиво спросила Мария.

Я кивнула, понимая, откуда взялось сомнение в ее голосе.

— Раньше он ни разу даже не намекал на это.

Нетрудно понять, почему мои друзья недоумевали, что я по-прежнему работаю на Монти, однако вакансии агентов открывались нечасто, и хотя я исправно ходила на собеседования, дальше первого тура не проходила. Я должна была доказать Монти (а если честно, то и самой себе), что достойна продвижения по службе. Рики всегда это понимал. И мне хотелось, чтобы остальные тоже поняли.

Джереми и Мария переглянулись. У меня вдруг возникло ощущение, что они долго обсуждали меня по дороге сюда.

— Что? — спросила я, чувствуя себя загнанной в ловушку.

Первой заговорила Мария:

— Мы заметили, что с тех пор, как вы с Бякой расстались, ты стала относиться к работе с еще большим рвением.

Со дня нашего расставания ребята переименовали Рики в Бяку. Я любила их за это, даже если не могла заставить себя так его называть.

— Мы хотим убедиться, что у тебя останется время на себя. Может, даже на настоящие свидания.

Это заставило меня призадуматься. Я и не подозревала, что друзей беспокоит отсутствие у меня личной жизни. В отношении любовных встреч они представляли собой два совершенно противоположных типа. Джереми постоянно таскался по свиданиям, а Мария никогда на них не ходила. Они с Дэвидом были вместе с шестнадцати лет. В ее мире джунгли свиданий имели скорее вид ухоженного патио.

Хотя, судя по тому, что я сейчас услышала, мое безнадежное одиночество после достопамятного разрыва их очень тревожило.

— Мы понимаем, как много значит для тебя работа, которая выручала тебя в трудные времена, — ласково произнесла Мария. Я начала работать в агентстве вскоре после смерти папы, и она была права: работа отвлекала меня в самые тяжелые дни. — Но, может быть, перерыв пойдет тебе на пользу. Ты могла бы заняться тем, что тебе нравится. Даже снова начать писать.

После смерти папы ребята пытались заставить меня взяться за сценарии. Они так до конца и не поняли, почему я не смогла вернуться к прошлой версии себя, той девушке, которая не спала ночами, лихорадочно стуча по клавишам, навязывала им свои любимые фильмы, призывала их относиться к диалогу как к искусству. Я так и не нашла правильных слов, чтобы передать им, что сказал мне тот агент. Это было слишком ужасно.

— Нас волнует, что ты совсем не заботишься о себе.

Я занялась новым куском пиццы. Иногда я переживала, что друзья считают, будто у меня нечто вроде задержки развития. Словно я до сих пор не поставила какие-то галочки, чтобы стать наконец полноценным взрослым человеком, таким же, как они: с ипотеками, банковскими счетами и благоразумными установками.

Мария почувствовала, что я огорчена.

— Мы просто хотим внушить тебе, что ты не должна тратить на это свой редкий досуг. Тебе не следует рисковать личной жизнью ради такого типа, как Эго, или даже ради Монти. Это Монти в первую очередь должен заботиться о спасении своего агентства.

Джереми наклонился и погладил меня по голове:

— Мария пытается сказать, дорогая Эви, что мы лишь хотим, чтобы ты знала себе цену. Потому что для нас ты бесценна.

Второй раз за вечер глаза у меня наполнились слезами, и я кивнула, несколько раз сглотнув, прежде чем наконец заговорила:

— Спасибо за заботу. Я очень, очень тронута. Но я сама этого хочу. Я собираюсь получить повышение. Вдобавок, — я усмехнулась, — я готова на все что угодно, кроме «Тиндера».

Друзья притянули меня к себе, обняли, и я крепко пожала им руки.

— Вот и ладно, — сказал Джереми, откидываясь на спинку стула. — Дружеский долг мы выполнили?

— За бдительность, — провозгласила Мария, поднимая бокал.

— Прекрасно. — Джереми подался вперед, взял с дивана свою сумку и вытащил большую свернутую в трубку тетрадь. — Потому что мы составили для тебя список.

Он выложил тетрадь вместе с россыпью цветных маркеров на кофейный столик. На первом листе почерком Марии было написано: «Сарин девичник!»

— Фу… Нет! — Джереми перевернул страницу.

Я почувствовала укол совести из-за того, что мы и не подумали заняться девичником.

— Если ты окончательно решилась, — объяснила Мария, — мы готовы помогать тебе во всем. Ты заставишь этого придурка Эго написать сценарий.

— Эви, — торжественно произнес Джереми, снимая колпачок с розового маркера и разворачивая ко мне блокнот, чтобы продемонстрировать, что на нем написано. — Мы поможем тебе влюбиться!