Хочу познакомиться

3 Эго

ИНТ. КРАСИВАЯ, ОБСАЖЕННАЯ ДЕРЕВЬЯМИ УЛИЦА В ЮЖНОМ КЕНСИНГТОНЕ — ПОНЕДЕЛЬНИК, 19 НОЯБРЯ, 8:55

Эви держит подставку с двумя стаканчиками кофе навынос, протискиваясь мимо сверкающей красной спортивной машины, припаркованной поперек тротуара. Она поднимается по каменным ступеням к большой темно-зеленой входной двери, оглядывается на машину и закатывает глаза. Потом заливается румянцем, расправляет плечи, напускает на себя решительный вид и собирается постучать.

Моя рука так и повисла в воздухе, потому что дверь распахнулась, и стаканчики с кофе закачались от неожиданного сквозняка. Сумев удержать их в равновесии, я подняла взгляд, ожидая увидеть Эго, но передо мной оказалась высокая рыжеватая блондинка — она едва не наскочила на меня. У меня возникло странное ощущение, будто я когда-то видела эту незнакомку, и наконец до меня дошло.

Это была Моника Рид, уроженка Йоркшира, некогда покорившая Голливуд. У меня перехватило дыхание. Последние несколько лет она периодически встречалась с Эго, хотя одному богу известно, что ее в нем привлекало. Честер был типичный инфан-тил, а Моника — взрослая женщина, переполошившая весь Голливуд своими требованиями равной оплаты и разноплановых ролей для женщин после тридцати пяти. Я могла смело назвать себя ее поклонницей.

Я годами наблюдала, как Эго менял подружек одну за другой. Он предпочитал блондинок чуть за двадцать. Моника была другая. Царственная, величавая… и взрослая. Костюм для йоги подчеркивал ее умопомрачительную фигуру, волнистые волосы до плеч в зимнем утреннем свете отливали розовым золотом. Она поймала мой пристальный взгляд, и я покраснела.

По коридору плыли томно-непринужденные лос-анджелесские извинения. Это был голос человека, много видевшего на своем веку, знавшего мир лучше, чем его когда-либо узнаешь ты, и в доказательство этого сделавшего фотографии с усмиренными тиграми. Словом, голосовой эквивалент профиля в «Тиндере».

— Мон, детка, это не очередная бывшая, клянусь. Больше никого нет. У меня деловая встреча, от которой нельзя отвертеться. Поверь мне, я пытался.

Конечно, Эго называет Монику Рид деткой. Она может получить второй «Оскар» за выходящий на экраны фильм «Аферистка», где действие разворачивается в монастыре, монахини которого организовали нелегальный завод по производству джина. Я слышала, что специально для этой роли Моника в совершенстве освоила итальянский.

Я робко улыбнулась диве.

Она оглядела меня с ног до головы.

— Все в порядке, Эз, я тебе верю. Это явно по работе, — крикнула она ему в ответ.

Ой. Пожалуй, они подходят друг другу лучше, чем мне казалось.

— Тогда ты мне поверишь, когда я скажу, что ассистентка моего агента — настоящая заноза в заднице, — сказал Эго из коридора. Он что-то громко искал. — Она написала мне об этой встрече по элек-тронке в пятницу, когда мы были в клубе. Если у нее когда-нибудь появится своя жизнь, я тоже смогу наслаждаться своей. — В поле зрения возникла взъерошенная белокурая шевелюра Эго. Он протянул Монике связку ключей. — О, привет, Эми.

Ему было абсолютно плевать, что я все слышала, — вероятно, потому, что эти слова предназначались мне.

Одеваясь на деловую встречу, Эго решил, что пижамных штанов будет достаточно. Если сердце у меня и екнуло при виде его мускулистой груди, безупречных очертаний и нелепой фотомодельной привлекательности, я простила себя за это. Может, он и придурок, но определенно симпатичный.

— Эви, — поправила я с опозданием на несколько секунд. А затем, просто чтобы окончательно удостовериться, что у меня не осталось чувства собственного достоинства, добавила: — И в пятницу я тоже была в клубе.

Ну что за идиотка!

Эго обнял Монику за плечи. Передо мной стояли два до нелепости красивых создания, немало украсившие мир своим присутствием в нем. А я в своем хорошеньком платьице в стиле пятидесятых, сшитом мамой, остро чувствовала, что я к этому миру отнюдь не принадлежу.

— Между прочим, у вас течет, — сообщила Моника, поправляя на плече свою «биркин».

Я опустила взгляд. Кофе пролился в картонную подставку и капал мне на «мартинсы».

— Блин, — ляпнула я. Очень профессионально, Эви. — Простите.

Эго явно забавлялся.

— По крайней мере, будут чистые, — заметила Моника. Потом, отвернувшись от меня, притянула к себе Эзру и поцеловала его так, что монахиня, которую она играла, была бы совершенно скандализирована. Она подкрасила губы, надела большие солнцезащитные очки и спустилась по ступенькам.

— Я кину тебе сообщение, — крикнул ей вслед Эго.

Моника в ответ помахала рукой.

Теперь он с раздражением воззрился на меня.

— Чего надо?

Я сдержала улыбку.

— Мы же договорились о встрече.

— Где Монти?

В письме я ясно дала понять, что приду сама.

— Здесь только я. И у меня есть кофе. — Я показала подставку со стаканчиками. — Можно войти? Я купила кексы.

Эго несколько секунд молчал, потом его брови взметнулись.

— Терпеть не могу кексы.

Я продолжала улыбаться, хотя в душе слегка приуныла.

Эго кивнул на кофе.

— Там есть тройной соевый латте без кофеина?

— Конечно.

— Тогда заходи.

Хозяин развернулся и ушел в дом, предоставив мне самостоятельно следовать за ним. Правильно, Эви. Возьми себя в руки. Ты справишься. От этого зависит твоя работа. А возможно, и повышение.

Если я заставлю Эго подписать бумаги, а главное, согласиться вовремя закончить сценарий, возможно, я наконец — наконец-то! — стану агентом. Я смогу расширить сферу деятельности агентства и начну приглашать не только белых сценаристов-мужчин, но и… да кого угодно. Вообще-то мне давно хотелось работать с женщинами. Мы больше не будем складывать все яйца в одну корзину с надписью «Эго». Если можно так выразиться.

В глянцевой черной кухне я, стараясь избегать взглядом многократного отражения моего лица в зеркальных плитках, протянула Эго кофе и выбросила картонную подставку в мусорное ведро.

Эго сделал глоток и поморщился.

— Гадость.

— Это твой, без кофеина.

Я выудила из сумки пакет с кексами и подошла, чтобы поделиться. Но Эго выхватил у меня кекс прежде, чем я успела положить его на сверкающий черный мрамор столешницы.

— Эй! — Он брезгливо отвел руку с кексом от своей скульптурной груди, словно боялся заразиться его калориями. Потом откинул крышку мусорного ведра и выбросил туда кекс. — В этом доме глютену не место.

Я проглотила большой кусок, который только что откусила, и Эго воззрился на меня с отвращением, за которым, как я догадывалась, скрывалась отчаянная тоска по углеводам.

— Твой новый дом просто загляденье, — проговорила я, чтобы нарушить молчание.

Эго пожал плечами и отвел взгляд.

— Его отделывала та же дизайнер, с которой работает Том.

Я хранила невозмутимый вид. Будь на месте Эзры Честера другой человек, я бы уточнила, кто такой Том. Но Эго мог иметь в виду только Тома Круза. Он посмотрел через мое левое плечо и отстранение сказал:

— Она понимает клиента с полуслова.

Я проследила за его взглядом и поняла, что он поймал свое отражение в зеркальной плитке.

— Надо думать.

С тех пор, как несколько лет назад Эзра получил «Оскар» за свой первый (и единственный) фильм, он жил между Лос-Анджелесом и Лондоном.

Я спрашивала себя, означает ли приобретение дома, что он вернулся в Лондон окончательно. Картонные коробки с вещами свидетельствовали, что это действительно так.

Эго с недовольной гримасой выплеснул кофе в раковину.

— Ну, и зачем Монти подослал тебя? — спросил сценарист, напоминая мне о том, что он меня ни в грош не ставит. За эти годы я приучила себя пропускать оскорбления Эго мимо ушей. Я усердно трудилась в агентстве. Монти все свое время без остатка посвящал Честеру, поэтому о других его клиентах заботилась я. И была вполне довольна этим. После расставания с моим парнем у меня все равно образовалась уйма времени, которое я могла уделять профессиональной деятельности. Друзья призывали меня поддерживать здоровый баланс между работой и личной жизнью, однако они не учитывали, что личная жизнь в основном состояла из пиццы навынос и «Нетфликса».

— Я пришла, чтобы обсудить твой сценарий для «Интрепид», — сказала я, чувствуя себя уже не столь ужасно из-за новостей, которые собиралась сообщить.

Эго повернулся ко мне спиной и включил кофеварку, которая словно была создана по образу и подобию дурацкого спортивного авто, припаркованного у дома прямо на тротуаре.

— Продюсерам, — я повысила голос, чтобы перекрыть шум кофеварки, — не терпится увидеть сценарий. Убедиться, что ты…

— А?

— Что ты…

— Не слышу!

— УСЕРДНО РАБОТАЛ НАД ТЕКСТОМ.

В это мгновение кофеварка смолкла, и мой вопль разнесся по кухне. Эго все еще стоял ко мне спиной, но плечи у него подергивались, будто от смеха. Он слегка повернул ко мне голову:

— Ты что-то сказала?

Он дождался, пока я открою рот, и в этот момент снова нажал кнопку. Кухню с шипением наполнил пар, и воздух сделался влажным. Кожа у меня на голове тут же начала зудеть. Моя рыжая шевелюра не выносит духоты. Она сразу разбухает, как маршмеллоу в горячем шоколаде.

Чтобы не сбиваться с мысли, я снова повысила голос.

— Они в последний раз продлили нам срок…

Который ты сорвал полгода назад.

— Это очень великодушно с их стороны…

Кофеварка затихла.

— У тебя есть три…

Агрегат снова взревел: для производства одной порции кофе без кофеина Эго использовал восемьсот пятьдесят лошадиных сил. Но вместо того, чтобы выпить его, он отставил чашку в сторону. Я раздраженно покосилась на нее.

Эго взял из буфета стакан. Стряхнув с рук крошки, я вытащила из сумки документы и подошла к нему.

— Тебе остается только подписать бумаги. Это обычное доп…

Ур-р-р-р! Теперь Эго наполнял стакан льдом из льдогенератора на холодильнике.

— Это дополнительное соглашение, в котором говорится, что ты обязуешься ПРЕДОСТАВИТЬ ЗАВЕРШЕННЫЙ СЦЕНАРИЙ ЧЕРЕЗ ТРИ МЕСЯЦА.

Полагаю, на сей раз Эго меня услышал. Прежде чем насыпать лед в блендер, он на секунду замер. Потом вернулся к холодильнику, открыл дверцу и, немного порывшись, неожиданно бросил мне какую-то вещь.

— Лови!

Я обнаружила у себя в руках пакет с авокадо — наверное, ничего более буржуазного со мной еще не случалось. Эго захлопнул дверцу холодильника своей накачанной задницей, потому что руки у него были нагружены разными фруктами и овощами, которые он быстренько отправил в блендер.

— Может, ты взглянешь на доп. соглашение…

Эзра протянул руку. Я с облегчением вздохнула и приблизилась, чтобы отдать ему папку, но он помотал головой.

— Авокадо, — пояснил он усталым тоном, будто я полная дура.

Я сунула пакет ему в руки, возможно, с чуть большим нажимом, чем следовало.

Эго стал очищать и нарезать плоды, умело удаляя косточки ножом.

— …Надеюсь, — продолжала я, а он тем временем орудовал ножом так яростно, точно столешница была его злейшим врагом, — ты согласишься с формулировками.

Я сунула папку ему под нос и распахнула ее, но внутри… оказалось пусто. Эго вопросительно поднял идеальные золотистые брови. Я в панике огляделась и наконец увидела документы под ногами у хозяина дома. Я наклонилась, чтобы высвободить листки, и практически разорвала их пополам. Поспешно выпрямившись, я очутилась нос к носу с Эго. Он был настолько близко, что я смогла разглядеть в ослепительной голубизне его левого глаза янтарные всполохи.

Эго ухмыльнулся. Затем, дождавшись, когда я снова попытаюсь заговорить, нажал кнопку блендера.

— Пожалуйста, не мог бы ты…

Ур-р-р…

— Ты должен подписать…

Ур-р-р-р-р-р-р-р-р…

Я резко выбросила руку вперед и закрыла кнопку ладонью. Он коснулся моей кисти, пытаясь снова включить блендер, но я не отступалась.

— У тебя есть три месяца, — твердо проговорила я, протягивая Эго разорванные документы. — Это очень великодушно с их стороны, учитывая, насколько мы задержали сдачу.

Это царственное «мы» — у агентов оно означает: «само собой, не мы, а ты, но мы не хотим, чтобы со стороны все выглядело так, будто это твоя вина». Впрочем, зря Монти с ним так церемонился.

— Ты только подпиши, и я оставлю тебя с твоими соками в покое.

— Я понял. — Эго наконец взял чашку с эспрессо и сделал глоток. На донышке чашки до сих пор была этикетка. Как и все прочие вещи в этом доме, чашка была совершенно новая. Я задумалась: почему Эго все-таки вернулся? Неужели в Лос-Анджелесе все сложилось не так, как он надеялся?

Какое-то время Эго был самым желанным сценаристом для любого режиссера, мечтавшего сделать себе имя. Однако продолжения «Сердца, истекающего кровью» не последовало. Мир киноиндустрии тесен. На плечи Эзры Честера возложили тяжкий груз ожиданий. После столь яркого успеха он, очевидно, чувствовал, что ему многое придется доказывать.

Может, подобное отношение к делу на самом деле являлось лишь реакцией на колоссальное давление…

— Должно быть, трудно…

— Дело в том, Эми, — перебил меня Эго (на сей раз я не стала его поправлять), — что я не стану этого подписывать.

Наверное, я просто была загипнотизирована его голым торсом.

Тем не менее я продолжала мягко увещевать его:

— К сожалению, придется. Если ты этого не сделаешь, контракт будет немедленно расторгнут. — Я наконец сбросила бомбу, которую Эго, наверное, уже ожидал. — Тебя обяжут вернуть гонорар. Доп. соглашение, по крайней мере, дает тебе время и возможность выполнить свою работу.

— Не нужно мне никакое время, — отрезал Эзра. — Я не буду подписывать.

Я сделала несколько глубоких, размеренных вдохов. За все годы ничто: ни дурацкие требования насчет кофе, ни бронирование столиков в дорогущих ресторанах, ни организация его поездок («Я путешествую только первым классом»), ни упрямое нежелание выучить мое имя — не помогло Эзре Честеру сломить меня.

Не удастся ему это и сейчас. Я упорно придерживалась профессиональной любезности и напоминала себе: Эго не знает, что на карту поставлена судьба всего агентства.

Я попробовала другую тактику.

— Подумай, сколько времени ты уже на это потратил. Что значат еще три месяца?

Я наслушалась предостаточно оправданий. Иногда этим людям просто нужно знать, что ты на их стороне.

— Я здесь, чтобы помочь тебе закончить сценарий — каким угодно способом.

Эго ухмыльнулся и открыл рот.

— Я это уже слышала, — огрызнулась я, прежде чем он успел выдать что-нибудь из того, с чем до недавнего времени годами мирились ассистентки.

Эзра пожал плечами.

— К счастью, мне не нужна твоя помощь.

— И почему же?

— Ну, дело в том, Эми… — Он залпом выпил приготовленный смузи. — Дело в том, что я еще даже не начал писать.